Там, где ударяли лучи, несгораемый ковер расплавился.
Три гранаты находились слишком далеко, чтобы рискнуть потратить время, сбегав за ними. Кикаха подхватил коробку, очки, круто повернулся и стремглав бросился назад по коридору. Он ожидал, что в ближайшем конце кто-то появится, и поэтому был готов шмыгнуть в ближайшую дверь. Когда он оказался в двух дверях от конца, он увидел высовывающуюся из-за угла голову. Он нажал на спуск лучемета, водя лучом по плинтусу, а затем вверх к углу. Голова, однако, отдернулась назад прежде, чем луч смог попасть в нее.
Кикаха пригнулся у стены и выстрелил мимо угла, надеясь, что какая-то часть энергии срикошетирует и ранит спрятавшегося за углом Колокольника.
Крик показал ему, что он кого-то напугал или подпалил.
Он усмехнулся и вернулся в дверной проем прежде, чем Колокольники используют тот же фокус на нем.
Усмехаться тут было нечему, но он не мог не испытывать чувства дикарского веселья, когда ему удавалось лишний раз одурачить врага.

Глава 21

Комната, в которую он отступил, была сравнительно небольшой. Во дворце имелись сотни подобных. Их главной задачей являлось хранение сокровищ искусств.
Расположены они были со вкусом, так, словно в комнатах жили или часто их посещали.
Он быстро огляделся, ища свидетельства наличия врат, поскольку во дворце их было столько, что он смог запомнить лишь малую часть их.
Он не увидел ничего подозрительного. Само по себе это ничего не значило, но на этот раз ему придется судить о вещах по внешнему виду, иначе он не сможет действовать.
С огромной неохотой он натянул очки, так как они оставляли его слепым и глухим к событиям в коридоре. Он переключился на ракету в центре управления. Та все еще находилась в воздухе, описывая круги в соответствии с его последним приказом. В её поле зрения не появлялся ни один Колокольник. Затем он переключился на ракету перед дверьми и повел её вниз по лестнице и коридору.
Чем ближе она подлетала к нему, тем лучше становилась передача звука и изображения, и тем лучше он управлял ею.
Шуптарт не давал вылезти Колокольникам в противоположном конце.
Кто бы там ни был в этом, ближнем конце, именно они являлись непосредственной опасностью. Он послал ракету под потолок и за угол. Там притаились три Колокольника, все с ручными лучеметами. У одного слегка побагровело лицо, словно от солнечного ожога. В отдалении подходили еще двое, толкая перед собой грависани. На них стоял огромный лучемет, эквивалент пушки. Его луч можно было послать за угол, рикошетировать от стены и держать Кикаху на расстоянии, в то время как другие будут стрелять из лучеметов.
Потом, под прикрытием их огня, большой проектор вытолкнут из-за угла и швырнут его полное воздействие по всей длине коридора.
Он сожжет или расплавит все на своем пути.
Кикаха не колебался. Он отправил ракету на полной скорости к человеку, толкавшему сани справа. Обзор его померк от внезапного увеличения скорости, а затем сцена потемнела. Ракета вонзилась в тело Колокольника или ударилась во что-то другое, столь твердое, что поломалась. Он вынул другую из коробки, снятой им со спины и положенной рядом, и послал её из комнаты под потолком. Внезапно один Колокольник, заорав, чтобы сбить с толку всякого, кто мог быть в коридоре, выпрыгнул из-за угла. Он увидел ракету и поднял лучемет. Кикаха послал её к нему на полной скорости. Сцена затемнилась. Ракета либо глубоко проникла в тело, либо разбилась о твердый пол или стену, либо её расплавили лучеметом.
Он не осмелился тратить время на отправку другой ракеты. Если Колокольник избежал её, он теперь заглядывает в дверь, ища оператора и, вероятно, позвал на помощь других.
Кикаха сорвал очки и с лучеметом в одной руке и с очками в другой двинулся к двери. Он оставил дверь открытой для лучшего управления и приема изображения ракеты. В некотором смысле это оказалось полезным, потому что Колокольник будет сперва заглядывать в комнаты с закрытыми дверьми. Но, когда он приблизился к дверному проему, то столкнулся с Колокольником. Кикаха держал лучемет перед грудью. Он нажал на спуск, как только в поле зрения появилось плечо другого. Колокольник почернел, от жареной, отваливающейся слоями кожи повалил дым, белки глаз стали темно-карими, затем передние камеры лопнули, закипев, волосы сгорели, белые зубы стали черными, губы распухли, а потом исчезли слой за слоем. Огнеупорная одежда расплавилась.
Все это произошло за четыре секунды.
Кикаха пинком закрыл дверь и нажал пластинку, заперев ее, затем пересек комнату и ткнул пластинку, отключавшую энергию поля на окне. Он выбросил коробку с ракетами, чтобы ею не воспользовались Колокольники и, привязав один конец веревки к ножке бюро, выполз из окна. Внизу было тридцать километров воздуха. Эта часть дворца выступала над краем монолита. Если бы он захотел, то мог бы поворотом головы охватить половину его площади. Однако в данный момент он не желал думать о долгом-предолгом падении. Он не спускал глаз с небольшого карниза примерно двумя метрами ниже конца веревки. Он соскользнул по веревке, пока не дошел почти до конца, а затем чуть качнулся обратно. Он упал обеими ногами на карниз, а руками уперся в край окна. Его колени, слегка согнутые, оказались в опасной близости от невидимого силового поля. Держась одной рукой за край окна, он снял рубашку, обмотал ею руку, а затем вынул нож и медленно двинул нож вперед в обернутой рубахой руке. Он отвернул голову и закрыл глаза – силовое поле, активированное его ножом, сожжет, и энергия, вероятно, выплеснется наружу и прожжет ткань и руку под ней. Энергия даже может отшвырнуть его нож с такой силой, что тот выдернет из окна его руку и его самого вместе с ней.
Он, однако, надеялся, что поле не будет включено. Это казалось маловероятным, поскольку Вольф наверняка, прежде чем уйти, активировал все системы охранения и ловушки, если у него нашлось время, а если не нашлось, то это обязательно сделали Колокольники.
Свет обжег его даже сквозь закрытые веки, пламя лизнуло его по лицу, голым плечам, ребрам и ногам. Нож в его руке дернулся, но он продолжал держать его в радиусе поля даже тогда, когда ткань затлела и вспыхнула пламенем, а в руке возникло такое ощущение, словно её запихнули в печь.
Затем он нырнул через окно и на пол.
Существовала двухсекундная пауза между перезарядкой поля после его активации, и он прыгнул, как и надеялся, одновременно с ней. То, что он все еще был жив, хотя и пострадал, доказывало, что он рассчитал время правильно. Нож сделался перекрученным, докрасна раскаленным металлом на полу. Рубашка обуглилась, а его рука почернела и начала покрываться волдырями. В другое время это вызвало бы у него озабоченность. Теперь же его не волновало ничего, кроме тяжелых, калечащих ранений или смерти.
В этот момент мимо окна упала веревка с дымящимся концом. Проектор прожег насквозь дверь и пережег веревку. Через минуту Колокольники кинутся вниз по лестнице за ним. Что же касается бедняги тевтона, то ему лучше позаботиться о себе и побыстрее. Большой проектор, не сомненно, сперва используют против него, чтобы смести его с пути. Если бы только у него хватило здравого смысла дунуть вверх по лестнице и прочь, то он мог бы заставить Колокольников разделить силы.
Кикаха выглянул из дверей, не увидел никого и полетел по коридору вперед. При выходе к подножью лестницы он посмотрел наверх, прежде чем пересечь площадку перед ней. Покамест в поле зрения не появлялось никаких Колокольников. Он побежал дальше по коридору, а потом вниз по необычно длинной лестнице и дальше через коридор, мимо зала ретропсихических зеркал. Он пробежал мимо нескольких лифтов, но не воспользовался ими, поскольку они могли быть заминированы или, по меньшей мере, иметь передающие устройства.
Его целью была комната, содержавшая тайные врата, которыми он до этого не желал воспользоваться. Не воспользуется он ими и теперь, если его к этому не вынудят. Но он хотел быть рядом с ними в случае, если его загонят в угол.
В комнате он разобрал выглядевшеё не сколоченным, а вырезанным, кресло и вытащил из выемки под сидением полумесяц.
Другой полумесяц вышел из толстого основания пьедестала для статуи. Оба хотя и выглядели весившими полтонны, были не тяжелыми и легко переносимыми. Он заткнул полумесяцы за пояс на спине и затянул пояс, чтобы удержать их. Они причиняли неудобства, но являлись страховкой, стоившей небольших затруднений.
По всему дворцу имелись тысячи таких спрятанных половинок врат и другие тысячи неотмеченных, в открытых местах. Последним мог пользоваться всякий, но воспользовавшийся не будет знать, что его ждет на другом конце перехода. Даже Вольф не помнил, где находятся все спрятанные, и куда ведут все нескрытые. Он занес их все в кодозаписыватель, но и сам кодозаписыватель был замаскирован и находился в центре управления.
Кикаха бежал прытко и умчался далеко, но недостаточно быстро. Когда он шагнул из комнаты, в дальнем конце коридора появился Колокольник. Другой выглянул из-за угла в противоположном конце коридора. Они, должно быть, заметили его, когда он бежал, и отправились этим путем, надеясь поймать его. По крайней мере, у одного хватило ума пробежать мимо места, где он был, и спуститься по лестнице перехватить его.
Кикаха отступил, дезактивировал силовое поле и выглянул из окна. Примерно шестнадцатью метрами ниже шел карниз, но ему не на чем было спуститься, и он не хотел испытывать еще одно поле, если в этом не возникнет абсолютной необходимости. Он вернулся к двери, выдвинул лучемет, не высовывая сперва голову, и выстрелил в обоих направлениях. Послышались крики, но они были такими отдаленными, что он был уверен, что ни в кого не попал.
Дверь комнаты напротив него была закрыта Он мог метнуться через коридор в неё на случай, если она может предложить лучший путь бегства. Но если дверь заперта, а вполне могло оказаться именно так, то он будет открыт для огня с обеих сторон, и у них будет лучший шанс попасть в него при броске обратно.
Сожалеть теперь было слишком поздно.
Если бы он не остановился, чтобы достать полумесяцы, он мог бы все еще опережать их.
Он снова оказался загнанным в угол, и хотя у него имелся выход, он не хотел им воспользоваться. Во второй раз вернуться во дворец будет намного труднее, и тевтон будет предоставлен самому себе.
Кикаха чувствовал себя так, словно бросает его на произвол судьбы, но ничего не мог с этим поделать.
Он сложил два полумесяца, образуя круг. Он выпрямился как раз тогда, когда в дверной проем влетела граната и срикошетировала внутрь комнаты.
Она прокатилась около полутора метров и остановилась, вращаясь вокруг оси. Она находилась примерно в десяти метрах от него, и это означало, что он был за пределами досягаемости нейтронов.
Но сюда швырнут другие две, оставленные им, и, наверное, у Колокольников есть еще. В любом случае они привезут сюда большой проектор. Бесполезно откладывать неизбежное, пока не станет слишком поздно даже для этого.

Глава 22

Он шагнул во врата и очутился в камере храма Таланака. Там были Анана, краснобородые и множество тишкетмоаков. Они стояли по одну сторону и разговаривали.
При виде его они подпрыгнули, или закричали, или просто выглядели пораженными. Он шагнул было вперед, и тут они пропали. Небо осталось беззвездным, но с запада на восток по нему несся небольшой пылающий объект, а объект помедленнеё тащился на запад.
Наклоненная пизанская башня планетной массы висела, ярко пылая в небесах.
Вдали оттлевали белым при планетном свете мраморные здания Корада.
В сотне ярдов от него взвод дракландских солдат начал осознавать, что во вратах кто-то появился. Из-за холмов поднимался твердый предмет. Это был аэролет Колокольников.
Затем все пропало. Он очутился в пещере примерно трех метров в поперечнике и двух с половиной метров в высоту. Во входе ярко сияло солнце.
В отдалении стояло гигантское дерево с огромными лазурными листьями семиугольной формы. За ним виднелось несколько алых кустов и зеленых лоз, поднимавшихся, казалось, без всякой опоры, как поднимается в воздух веревка под музыку факира-индуса. За ним проглядывали тонкая голубая линия, белая нить и тонкая черная линия – море, прибой и черный песок пляжа.
Он бывал здесь прежде несколько раз.
Это были одни из врат, какими он пользовался, чтобы попасть на самый нижний уровень, уровень Сада, во время своих “каникул”.
Хоть и оцепенев, он понял, что попал в резонансную цепь. Где-то кто-то установил устройство, ловившеё личность шагнувшего в любые из врат цепи. Пойманный не мог выйти, потому что время активации было слишком кратким. То есть он мог бы пожелать выйти, но был бы разрезан пополам. Одна часть останется там же, а другая пойдет по вратам на следующий круг.
Пещера исчезла, и он очутился на макушке высокого узкого пика, стоявшего среди других пиков. Сбоку вдали находилось то, что, видимое сквозь проход, походило на Великие Прерии. Конечно же, это, должно быть, огромное стадо бизонов покрывало коричнево-зеленую прерию, словно черное море. Проплыл, заклекотав на него, парящий ястреб. У него была изумрудно-зеленая голова и за кручивающиеся спиралями по ногам перья. Насколько он знал, этот ястреб обитал только на индейском уровне.
Затем всё пропало, и он снова оказался в пещере.
Она была больше, чем пещера Сада, и темнее. К полумесяцам врат прикреплялись провода. Они тянулись по зеленому полу за огромный валун примерно в шести метрах. Где-то звенела сигнализация. У противоположной стороны стоял шкафчик с открытыми дверцами. На полках лежали оружие и разного рода приборы. Он узнал эту пещеру и также понял, что именно отсюда-то и происходит резонанс. Но ловца еще не было в поле зрения, хотя скоро он появится, если находился в пределах слышимости сигнализации.
Затем все пропало, и он очутился в камере из каменных плит, склоненных в одном направлении, словно их толкнула огромная рука, а часть потолка обвалилась внутрь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30