Все прошло…
Кикаха мотнул головой и поморгал глазами. Философствовать – дело хорошее, если ты занимаешься этим при надлежащих обстоятельствах, а теперешние к ним не относились. Кроме того, смерть приходит ко всем, даже к тем, кто избегал её столь же изобретательно, как и он.
Ну и что из этого? Стоило грызться и за одну лишнюю минуту, при условии, что минуты, прошедшие прежде, были стоящими.
– Хотел бы я знать, какой была история этого существа, – тихо произнес Шуптарт.
– Наша история придет к схожему концу, если мы не двинемся дальше, – отозвался Кикаха.
В конце стены он покрутил выступ, выглядевший таким же неподвижным как и другие украшения. Он повернул выступ на сто шестьдесят градусов вправо, потом на сто шестьдесят градусов влево, а затем дважды полностью повернул его вокруг оси направо.
Часть стены ушла в сторону. Кикаха испустил вздох, освобождаясь от вызванного неуверенностью напряжения. Он не был убежден, что правильно помнит код. Существовала большая возможность, что неправильная манипуляция приведет к чему угодно: от облака ядовитого газа до луча, разрезающего его пополам.
Он втащил за собой Шуптарта. Тот начал было возражать, а потом поднял крик, когда они упали в неосвещенную шахту. Кикаха захлопнул ему ладонью рот и скомандовал:
– Тихо! С нами ничего не случится!
Вихрь спуска унес его слова. Шуптарт продолжал рыпаться, но затих, когда их падение стало замедляться. Вскоре они, казалось, прекратили двигаться.
Внезапно стены вспыхнули, и они увидели, что все-таки медленно падают. Шахта в нескольких футах над ними и в нескольких футах под ними оставалась темной. Свет сопровождал их по мере спуска.
Затем они очутились на дне шахты. Там не было ни пылинки, хотя из-за темноты наверху и безмолвия возникало такое ощущение, словно это место сотни лет не видело ни одного живого существа.
– У меня все-таки могло отказать сердце, – сердито сказал тевтон.
– Мне пришлось так поступить, – возразил Кикаха. – Если бы ты знал, что тебе предстоит упасть, ты ни за что бы не пошел сам по себе. Это означало бы требовать от тебя слишком многого.
– Ты-то прыгнул, – не согласился Шуптарт.
– Разумеется. Я много практиковался в этом. У меня тоже не хватало духу, пока я не увидел, как Вольф – Господь – несколько раз проделал это. – Он улыбнулся. – И даже на этот раз я не был уверен, что поле включено. Колокольники могли вырубить его. Разве это не сыграло бы с нами хорошую шутку?
Шуптарт, казалось, не считал это забавным.
Кикаха переключился с него на болеё важное занятие. Для того, чтобы выбраться из шахты, требовалось отстучать по стенке код костяшками пальцев.
Часть стенки отодвинулась, и они вошли в хорошо освещенную выбеленную комнату площадью примерно в тридцать квадратных футов.
Она была голой, за исключением дюжины полумесяцев, вделанных в пол, и дюжины, висевших на стене. Полумесяцы не имели меток.
Кикаха поднял руку, сдерживая Шуптарта.
– Больше ни шагу! Эта комната опасна, если не совершить ритуал без малейших отклонений. Я же не уверен, что помню его весь.
Тевтона прошиб пот, хотя воздух был прохладным.
– Я собирался опросить, почему мы сразу не пришли сюда, – произнес он, – вместо того, чтобы тащиться по коридору. Теперь я понимаю.
– Будем надеяться, что ты будешь понимать и в дальнейшем, – двусмысленно сказал Кикаха.
Он сделал три шага вперед прямо от входа, затем пошел боком, пока не поравнялся с красным правым полумесяцем на стене. Он раз повернулся кругом и пошел к полумесяцу, жестко вытянув правую руку под прямым углом к полу. Как только кончики его пальцев коснулись полумесяца, он объявил:
– Порядок, солдат. Можешь теперь гулять, как тебе нравится – так мне представляется.
Но, изучая полумесяцы, он перестал улыбаться и проговорил:
– Один из них доставит нас через врата в арсенал. Но я не помню, какой. Второй справа или третий?
Шуптарт спросил, что случится, если выбрать не тот полумесяц.
– Один из них – не помню, какой – отправит нас в центр управления, – ответил Кикаха. – Его бы я и выбрал, если бы имел при себе лучемет или думал, что Колокольники не оборудовали в центре управления сигнализацию, поднимающую тревогу в случае появления добавочной массы, и если бы знал, какой именно этот полумесяц. Другой отправит нас прямиком обратно в подземную тюрьму, откуда мы только что выбрались. Третий отправит нас на Луну, четвертый – на уровень Атлантиды. Я не помню точно, что сделают другие, за исключением того, что один выкинет тебя во вселенную, являющуюся, мягко говоря, нежелательной.
Шуптарт вздрогнул и сказал:
– Я храбрый человек. Я доказал это на поле брани. Но здесь я чувствую себя, словно ребенок, заблудившийся в кишащем волками лесу.
Кикаха не ответил, хотя и одобрил про себя искренность Шуптарта.
Он не мог решиться относительно второго или третьего полумесяца.
Он должен выбрать один из них, потому что обратно по шахте не подняться Она, подобно многим маршрутам во дворце, была односторонней.
Наконец он заявил:
– Я почти уверен, что это третий. Вольф любит тройку или числа, кратные ей, но… – Он пожал плечами – Какого черта? Не можем же мы вечно здесь стоять.
Он приложил третий полумесяц справа к третьему слева на полу.
– Я помню, что незакрепленные полумесяцы сходятся с противоположными закрепленными, – сказал он.
Затем они оба шагнули в образованный двумя полумесяцами круг и подождали примерно три секунды. Не возникло ни малейшего ощущения движения, ни молниеносного мерцания перед глазами, но они очутились в комнате площадью около трехсот квадратных футов. На полках вдоль стен, на козлах или подставках на полу находились знакомые и экзотические доспехи и оружие.
– Мы выиграли, – заключил Кикаха. Он шагнул из круга и сказал:
– Мы возьмем несколько ручных лучеметов и зарядов, наводящиеся ракеты-шпионы и очки. Ах, да, несколько нейтронных ручных гранат малого радиуса действия.
Он прихватил также два хорошо сбалансированных ножа для метания.
Шуптарт попробовал свой лучемет на небольшой мишени в глубине арсенала.
Металлический диск толщиной в шесть дюймов расплавился за пять секунд. Кикаха пристегнул себе к спине ремнями металлическую коробку. В ней хранилось несколько ракет-шпионов, мощный приемник-передатчик для ракет и аудиовизуальные очки.
Кикаха надеялся, что Колокольники еще не сталкивались с подобными штуками. Если они расставили часовых, выглядывавших из-за угла или рыскающих по коридорам с помощью ракет, то их дело труба.
Дверь была заперта Вольфом и, насколько мог определить Кикаха, никто её не открывал. У неё имелось много предохранительных устройств, мешавших входу снаружи посторонних, но не имелось ничего, мешавшего лицу, на ходившемуся внутри, беспрепятственно выйти. Кикаха испытал чувство облегчения.
Колокольники не могли проникнуть сюда, а это означало, что у них нет ракет-шпионов, то есть если они не доставили их из других вселенных. Но поскольку аэролеты их не применяли, он не думал, что они у них имелись
Он надел очки на глаза и уши, держа в руках пульт управления, и направил ракету в открытые двери. Ракета достигала в длину примерно трех дюймов и походила формой на сложенный из бумаги самолетик школьника. Она была прозрачной, и при сильном свете можно было под определенным углом разглядеть крошечные цветные детали. На носу у неё имелся “глаз”, через который Кикаха получал странный и ограниченный обзор, и “ухо”, через которое он мог услышать приглушенные или усиленные звуки.
Он повернул ракету в одну, потом в другую сторону, увидел, что в коридоре никого нет, и сдвинул очки на лоб. Покинув арсенал, он закрыл дверь, зная, что та автоматически замкнется и вооружится.
Он пользовался собственными глазами для направления ракеты по прямой, а когда ему хотелось заглянуть за угол, сдвигал на глаза очки.
Они одолели примерно вместе с ракетой шесть миль горизонтального и вертикального пути, покинув одно крыло и пройдя в другое, чтобы оказаться в здание, где находился центр управления.
Из-за их осторожности путешествие потребовало больше времени, чем требовал всего лишь длинный путь.
Один раз они прошли мимо колоссального окна неподалеку от края монолита, на котором располагался дворец. Шуптарт чуть не упал в обморок, когда увидел солнце. Оно было под ним. И ему приходилось смотреть вниз, чтобы увидеть его.
Разглядывание плоскости уровня Атлантиды, раскинувшегося на пятисотмильном радиусе, а потом части следующего уровня и кусочка последующего заставило его побледнеть.
Кикаха оттащил его от окна и попытался объяснить башенную структуру планеты.
Он действительно находился над солнцем, которое вращалось на уровне среднего монолита.
Тевтон сказал, что он это понимает, но он никогда не видел солнца иначе, чем со своего родного уровня и, конечно, с Луны. Но оба раза солнце казалось стоящим высоко.
– Если ты думаешь, что это был пугающий опыт, – утешил его Кикаха, – то тебе следует как-нибудь поглядеть на грань мира с нижнего уровня, уровня Сада.
Они вошли в центральный массив здания, где располагался центр управления.
Здесь они продолжали путь еще медленнеё. Они прошли гигантский зал, облицованный зеркалами, дававшими не внешнеё физическое отражение, а внутреннее, психическое. Каждое зеркало засекало волны различных участков мозга, а потом синтезировало их в музыку, цвета и ультра-инфра-звук и выдавало их обратно, как визуальные образы. Некоторые из них были ужасными, некоторые прекрасными, некоторые просто непристойными, а некоторые почти божественно угрожающими.
– Они ничего не означают, – заверил Кикаха тевтона, – если смотрящийне хочет истолковать, что они для него значат.
Шуптарт был рад двинуться дальше.
Затем Кикаха выбрал достаточно широкую лестницу, чтобы по ней могли промаршировать десять взводов солдат, выстроившихся в ряд.
Она все закручивалась и закручивалась, казалось, никогда не кончаясь, словно лестница шла в самое царствие небесное.

Глава 20

Тевтон наконец взмолился об отдыхе, Кикаха снизошел. Он послал ракету-шпион вперед посмотреть еще разок на этаже ниже этого, там, где располагался центр управления. Никаких Колокольников не было.
Были обгоревшие и расплавленные тела десяти талосов на первых десяти ступенях лестницы. Очевидно, они шли, чтобы напасть на Колокольников в центре управления, и их сразили из лучемета.
Устройство, которое могло это сделать, притаилось на лестничной площадке. Оно представляло собой небольшой черный ящик на колесах, с длинной тонкой шейкой из серого металла. На конце шейки виднелась крошечная лампочка. Эта лампочка могла засекать и поражать лучом движущуюся массу на максимальном расстоянии в сорок футов.
Оно двигало длинной шеей направо и налево, охватывая детектором всю лестницу. Оно не заметило пронесшейся над ней ракеты, а это означало, что змеиная шея, как окрестил её Кикаха, была запрограммирована засекать только большую массу.
Кикаха повернул ракету и направил вперед по коридору к двойным дверям центра управления. Они были закрыты. Он увидел через глаз ракеты, что из стен всего коридора торчало много маленьких дисков – детекторов массы.
Диапазон у них был, однако, ограниченным. В центре коридора должен остаться узкий проход, чтобы предупрежденный мог пройти, не подняв тревоги, по нему.
Здесь также должны были иметься какие-то визуальные приборы, поскольку Колокольники этим не пренебрегли бы. Он очень медленно двинул ракету под самым потолком, потому что не хотел, чтобы её увидели. Тут он заметил эти приборы. Они были спрятаны в основание головах двух бюстов на высоких пьедесталах. Пустотелыми их сделали Колокольники.
Кикаха осторожно повел ракету назад, а затем снял очки и повел Шуптарта вверх по лестнице.
Им не пришлось далеко идти, прежде чем они почувствовали запах горелой протоплазмы и пластика. Когда они поднялись на этаж, где произошла бойня, Кикаха остановил тевтона.
– Насколько я могу судить, – сказал он, – они окопались теперь в центре управления. Нам предстоит выкурить их или наброситься на них прежде, чем они свалят нас. Я хочу, чтобы ты все время следил за нашим тылом. Не спускай глаз! В центре управления есть множество врат, способных переправить их в любое место во дворце.
Если Колокольники вычислили их, они воспользуются ими. Поэтому будь начеку!
Он находился в самый раз за диапазоном обзора лучемета змеиной шеи на лестничной площадке. Кикаха сел и растрепал волокна из своей самой тонкой веревки и завязал их вокруг ракеты. Затем он надел очки и направил ракету вверх по лестнице. Из-за тяжести веревки она двигалась медленно. Змеиная шея продолжала обшаривать детектором поле перед собой, но не направила луч по ракете или веревке.
Хотя это означало, что она запрограммирована реагировать на большую массу, это не означало, что она не передавала изображения Колокольникам в центр управления. Если те увидят ракету и веревку, то могут пойти в атаку и стрелять через перила. Кикаха велел Шуптарту следить за положением наверху и во все движущееся стрелять.
Ракета проскользнула мимо змеиной шеи, а затем вокруг нее, таща за собой веревку. Потом она полетела обратно вниз по лестнице. Кикаха снял очки, отвязал веревку, ухватился за её концы, потянул, удостоверяясь, что она не соскользнула, и рванул на себя.
Змеиная шея покатилась вперед и прокувыркалась половину лестницы.
Она валялась на боку, её шея-глаз двигалась взад-вперед, но не поворачивалась к правой стороне лестницы. Кикаха приблизился к ней сзади и отключил, повернув диск на “спине”.
Взяв машину под мышку, он отнес её обратно наверх, держа в правой руке наготове лучемет. Неподалеку от лестничной площадки он опустился на ступени и столкнул машину на пол. Здесь он повернул её так, чтобы она располагалась лицом к бюсту в конце коридора за дверями в центр управления. Он покрутил, устанавливая диски, а затем следил, как она укатывает из поля зрения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30