Он оставался дома, пока происходило вторжение в Таланак. Внезапно фон Турбат и фон Свиндебарн появились опять.
Они вышли откуда-то изнутри замка и приказали гарнизону и множеству других отрядов следовать за ними в “волшебную комнату замка”. Фон Турбат объяснил, что их лютый враг Кикаха находится теперь на Луне и что необходимо отправиться туда с помощью магии – разумеется, белой магии – и отыскать его. Фон Турбат ничего не сообщил о том, что случилось с солдатами в Таланаке.
– Они все погибли, – сказал Кикаха. – Но как же фон Турбат разговаривал с вами?
– Через священника, как он и делал уже некоторое время, – ответил До Шуптарт.
– Тебе не кажется это странным? До Шуптарт пожал плечами и сказал:
– Произошло внезапно столько странных вещей, что это всего лишь еще одна. Кроме того, фон Турбат утверждал, что он получил божественное откровение от Господов. Он сказал, что ему был дан дар говорить на святом языке, и ему запретили говорить на любом другом, потому что Господь хочет, чтобы все знали, что он благоволит к фон Турбату.
– Весьма хорошеё оправдание, – заметил Кикаха.
– Над замком появилась магическая летающая машина, – продолжал До Шуптарт. – Она приземлилась, и мы помогли разобрать её и отнести части в комнату, откуда нас магически переправили на Луну.
Оказаться мигом переправленными на Луну и видеть, что планета, на которой они находились мгновением, раньше, теперь висит в воздухе, угрожая упасть и раздавить всех, было ужасным испытанием. Но человек может привыкнуть ко всему.
Искавшие обнаружили пещеру на склоне холма, наткнулись на тело орлицы без ног и головы. В пещере оказались две мертвых взрослых обезьяны и еще одна мертвая орлица. На полу лежало п'ять незакрепленных полумесяцев. Услышав это, Кикаха понял, что Подарга сбежала через врата.
Фон Турбат отобрал десять лучших рыцарей для испытания врат, по двое на круг Он надеялся, что кто-то из них найдет и убьет Кикаху.
– Вас двое?
– Со мной отправился фон Карл Ротадлер, – пояснил До Шуптарт. – Он убит. Он наступил на петлю, но он так стремительно ворвался в комнату, что проскочил ее. Он всегда бросался в атаку, размахивая мечом, не выясняя сперва, что происходит. Он вбежал, и поэтому диван и стул быстро рванули прочь. Не знаю, как ты их заколдовал, но ты, должно быть, могучий маг. Они вытащили стержень, и люстра упала ему на голову.
– Значит, ловушка сработала, хотя и не совеем так, как было запланировано, – заметил Кикаха. – А как ты пробрался через комнату, заполненную водой?
– Когда убило Карла, я попытался вернуться тем же путем, которым пришел. Но дверь не открывалась. Поэтому я пошел дальше. Когда я подошел к двери заполненной водой комнаты, мне пришлось толкнуть её изо всех сил, чтобы открыть. Из отверстия брызнула вода. Я перестал её толкать. Но я не мог вернуться, мне приходилось идти вперед. Я снова толкнул дверь. Давление воды было очень сильным. Я не мог открыть дверь до конца, а хлынувшая вода тут же сшибла меня с ног. Но я сумел пройти – я очень сильный. К тому времени, как я пробрался, приемная почти заполнилась водой, и дверь закрылась, как только я оказался в большой комнате. Вода была прозрачная, а свет яркий, иначе бы я утонул, прежде чем нашел другую дверь. Я всплыл к потолку, надеясь, что там существует пространство, не заполненное водой, но его не оказалось. Поэтому я поплыл в другой конец комнаты. Давление воды открыло там дверь и пропустило часть воды в следующеё помещение. Но дверь опять закрылась сама по себе. На самом-то деле она, должно быть, не раз уже делала это. Приемная наполнилась водой не больше чем наполовину. К тому времени давление открывало также дверь и в эту комнату. Я подождал, пока она закроется. Затем, когда она начала снова чуть-чуть приоткрываться, я резко оттолкнулся ногами от пола и ввалился сюда, как ты видел, словно незадачливый матрос, выброшенный бурей на пустынный остров.
С минуту Кикаха воздерживался от каких-либо комментариев. Он думал о затруднительном положении, в которое поставил себя и этого парня, вызвав наводнение в бассейне. В конечном итоге все двадцать четыре комнаты будут затоплены.
– О' кей, – сказал он. – Если я не смогу вычислить способ быстренько выбраться, то нам каюк.
До Шуптарт спросил, что он сказал.
Кикаха объяснил. До Шуптарт стал еще бледнее. Затем Кикаха обрисовал многое из того, что стояло за недавними событиями. Он пустился в некоторые подробности относительно Черных Колокольников.
– Теперь я понимаю многое из того, что в то время было для нас непостижимым, – сказал Шуптарт. – Жизнь шла, как обычно. Я готовился возглавить экспедицию для охоты на драконов. Затем фон Турбат и фон Свиндебарн провозгласили священную войну. Они сказали, что Господь, Герр Готт, приказывает нам напасть на город на уровне ниже нас, и мы должны найти и убить трех прячущихся там еретиков. Большинство из нас никогда не слышали ни о Таланаке, ни о тишкетмоаках, ни о Кикахе. Мы, разумеется, слышали о бароне-разбойнике Хорсте фон Хорстмане. Потом фон Турбат сказал, что Господь дал нам магические средства для перехода с одного уровня на другой, и объяснил, почему он пользовался только речью Господа. А теперь ты говоришь мне, что души моего короля и фон Свиндебарна и нескольких других были съедены, а тела захватили демоны.
Кикаха видел, что солдат не вполне еще понял суть дела, но не пытался выводить его из заблуждения. Если он хочет мыслить суеверными шаблонами, пусть себе.
Важно, что он знает, что два короля являлись теперь за маскированными ужасными опасностями.
– Могу ли я доверять тебе? – спросил он Шуптарта. – Поможешь ли ты мне теперь, когда знаешь истину? Убежден ли ты, что это правда? Конечно, все это не имеет значения, если я не смогу вычислить способ выбраться во дворец, прежде чем мы утонем.
– Я клянусь тебе в вечной вассальной верности!
Кикаху это не убедило, но он не хотел убивать его: Шуптарт мог быть полезен. Кикаха велел ему забирать свое оружие и идти вперед обратно к камере, куда они прибыли. По возвращении туда Кикаха поискал записывающеё устройство и нашел его. Это была одна из многих машинок, какими мог развлекаться заключенный. Но на уме Кикахи была другая цель, чем развлечения. Он взял черный кубик трех дюймов в поперечнике, нажал на красное пятнышко на нижнем квадрате и наговорил в него несколько слов на речи Господов. Затем он нажал на белое пятнышко сбоку, и его слова вернулись к нему, изданные кубиком.
Казалось, прошло несколько часов, пока не начал мигать топаз над дверцей в стене. Кикаха вынул поднос с едой, достаточной для двоих. В кухне теперь мигали два огонька, и таласы, заметив это, обеспечили надлежащеё снабжение.
– Ешь, – предложил Кикаха. – Следующего обеда тебе, возможно, придется ждать долго, если ты его вообще дождешься.
Шуптарт вздрогнул. Кикаха попытался есть медленно, но внезапное легкое приоткрытие двери и струя воды заставили его жадно глотать пищу.
Дверь закрылась, но почти сразу же вновь приоткрылась на несколько дюймов и впустила еще больше воды.
Он положил блюдо на поднос и поставил его в стенную нишу. Он надеялся, что у талоса не окажется каких-то болеё срочных дел.
Если они задержат перенос подноса обратно, то спасение для заключенных может прийти слишком поздно.
Кубик, положенный на подносе, начал вновь и вновь проигрывать записанные инструкции. Он был установлен на шестидесятикратное повторение, но талое мог не вынуть поднос прежде, чем кончится запись.
Топаз перестал мигать. Он поднял дверцу. Поднос исчез.
– Если талое сделает то, что я ему велел, то у нас полный порядок, – уведомил тевтона Кикаха. – По крайней мере, мы выберемся отсюда. Если же талое не подчинится мне, тогда буль-буль, и конец всем нашим заботам.
Он велел Шуптарту следовать за ним в приемную. Там они простояли около минуты.
– Если вскоре ничего не случится, – сказал Кикаха, – мы вполне можем поцеловать себе…

Глава 19

Они стояли в большой комнате на круглой пластинке из серого металла. Мебель в ней была экзотическая, ранне-радамантского периода, а стены и пол – из розово-красного камня с черными прожилками.
Не имелось ни дверей, ни окон, хотя одна стена, кажется, являлась окном, дававшим вид снаружи.
– Зажгутся лампочки, указывающие, что мы теперь в этой камере, – сказал Кикаха. – Будем надеяться, что Колокольники не сообразят, что это значит.
Все эти неожиданно вспыхивающие сигналы должны были вызвать тревогу у Колокольников. Они, несомненно, рыскали по дворцу, пытаясь выяснить, что случилось, и случилось ли вообще что-нибудь.
Вскоре часть казавшейся сплошной стены отодвинулась и исчезла.
Кикаха пошел первым. Их ждал талое шести с половиной футов ростом и в доспехах, словно рыцарь. Он вручил ему черный кубик-магнитофон.
– Спасибо, – поблагодарил его Кикаха. Затем он приказал: – Посмотри на нас внимательно. Я – твой хозяин. Этот человек – мой слуга. Ты должен служить нам обоим, если этот человек, мой слуга, не будет делать чего-то, что может повредить мне. Тогда ты воспрепятствуешь таким попыткам. Другие существа во дворце – мои враги, и ты должен нападать и убивать всех, как только увидишь хоть одного. Сперва, однако, ты возьмешь этот кубик, после того как я наговорю в него сообщение, и дашь послушать его другим талосам. Они получат приказ атаковать и убивать моих врагов. Ты все понял?
Талое отдал честь, показывая, что до него дошло. Кикаха наговорил в кубик, установил его на повтор сообщений тысячу раз и отдал талосу. Талое снова отдал честь, повернулся и замаршировал прочь.
– Они превосходно выполняют приказы, – заметил Кикаха, – но последний, достигший их ушей, главный для них. Вольф знал это, но не хотел менять их конструкцию. Он сказал, что эта черта может однажды обернуться для него выгодой, и маловероятно, что о ней узнают захватчики.
Затем Кикаха растолковал Шуптарту, как обращаться с лучеметом, если тот когда-нибудь попадет ему в руки, и они отправились в дворцовый арсенал. Чтобы добраться до него, им требовалось пройти весь этаж в этом крыле, а потом спуститься на шесть этажей.
Кикаха выбрал лестницы, поскольку лифтами должны пользоваться Колокольники.
Величие дворца вызвало у тевтона благоговейный трепет. Огромные размеры комнат, меблировка, в каждой содержалось достаточно сокровищ, чтобы купить все дракландские королевства, низвели его до ахавшего, охавшего, пресмыкавшегося существа. Он хотел остановиться, посмотреть, пощупать и, наверное, набить карманы.
Затем он испугался, потому что абсолютная тишина и богатство заставили его почувствовать себя так, словно он находился в священном месте.
– Мы можем бродить много дней, так и не встретив ни одной живой души, – высказался он.
– Могли бы, – согласился Кикаха, – если бы я не знал, куда я иду.
Он гадал, насколько полезным окажется этот парень. При нормальных обстоятельствах он, вероятно, был первоклассным воином. Его владение собой в залитой водой комнате показывало, что он человек смелый и ко всему привычный. Но пребывание во дворце Господа было для него таким же пугающим, таким же сильным переживанием, как для земного христианина оказаться переправленным в град божий и узнать, что его захватили черти.
Неподалеку от подножия лестницы Кикаха уловил запах расплавленного металла, пластика и горелой протоплазмы. Он осторожно высунул голову из-за угла. В тридцати метрах по коридору лежал, растянувшись на груди, талое. Поблизости лежала отрезанная от плеча лучеметом бронированная рука.
Двое Колокольников, или, во всяком случае, таковыми счел их Кикаха, по пристегнутым к спинам шкатулкам, лежали убитые. Другие двое, оба с лучеметами в руках, взволнованно переговаривались.
Один держал в руке то, что осталось от черного кубика. Увидев его, Кикаха усмехнулся. Его повредили лучеметом, поэтому он должен был прекратить проигрывание записи. Следовательно, Колокольники не узнают, почему талое напал на них и что за сообщение содержалось в кубике.
“Двадцать девять долой. Осталось двадцать два”, – заключил Кикаха и убрал голову.
– Теперь они будут настороже, – произнес он себе под нос. – Арсенал, вероятно, остался бы без охраны, если бы этого не случилось. Но теперь они знают, что кто-то подкрадывается с подветренной стороны, и наверняка будут остерегаться его. Ну, мы попробуем другой путь. Возможно, он опасен, впрочем, какой не опасен? Давай-ка поднимемся обратно по лестнице.
Он провел Шуптарта в комнату на шестом этаже. Она имела примерно шестьсот футов в длину и триста в ширину. В ней находились чучела животных и некоторых разумных существ из множества вселенных. Они прошли мимо прозрачного куба, в котором находилось, словно стрекоза в янтаре, существо, казавшееся полунасекомым, получеловеком. У него были антенны и огромные, но совершенно человеческие глаза, узкая талия, тощие ноги, покрытые розоватым пушком, четыре тощих руки, большая горбатая спина и четыре, как у бабочки, крыла, выступавшие из горба.
Несмотря на то, что нужно было торопиться, Шуптарт остановился посмотреть на незнакомое чудище.
– Этому экспонату десять тысяч лет, – сказал Кикаха. – Это квисвас, человек-жук, продукт биолаборатории Ананы, во всяком случае, так мне сказали. Господь этого мира совершил набег на мир своей сестры и приобрел несколько образчиков для своего музея. Этот квисвас, как я понял, был в то время любовником Ананы, но нельзя верить всему, что говорят, особенно когда один Господь рассказывает о другом. Все это, конечно, случилось давным-давно.
Чудовищно большие глаза пялились сквозь толстый пластик десять тысячелетий, на пять тысяч лет раньше, чем на Земле возникла цивилизация.
Хоть Кикаха и видел его раньше, он все равно почувствовал трепет, беспокойство и свою незначительность. Как сильно и умно сражалось это существо за сохранение своей жизни? Наверное, так же энергично и бешено, как теперь сражался Кикаха.
Потом оно погибло, как должен погибнуть и он тоже, и было превращено в чучело и поставлено взирать невидящими глазами на борьбу других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30