Эта кампания – возможно, мой последний шанс, – думала Джоанна, лежа на своей койке. Ей было нипочем, что ее обиталище больше подошло бы для проживания в нем крыс, нежели человека. Чего она не могла переносить, так это того, что ее койка была сплошь усеяна неразорвавшимися минами. – Слишком сильно ноют руки и ноги, слишком болит голова из-за шума помех в наушниках нейрошлема… Если бы я была разумным человеком, то давно подала бы в отставку, но я не умею мыслить здраво. Пусть у меня ноет каждая мышца, пусть кровь течет по жилам с перебоями, пусть голова раскалывается от боли – я все равно буду продолжать сражаться.
Она вспомнила, что когда-то Равиль Прайд пытался назначить ее сиб-нянькой в сиб-ясли для пестования нововыведенной сиб-группы. Только вмешательство Каэльа спасло ее от подобной участи.
Но на этот раз я покажу, на что я способна, так что они и не посмеют сместить меня. А если попытаются, то им придется привязать меня к корпусу шаттла…


***

Жеребец стоял, задрав голову, у гигантских ступней своего «Разрушителя», принайтованного внутри ангара боевых роботов шаттла «Звездная Птица».
Ему очень нравилось разглядывать свою боевую машину. Аппарат, особенно если смотреть на него с такой точки, выглядел таким грозным и мощным, что даже у Жеребца перехватывало дух.
Жеребец наблюдал, как воины его тринария снуют по коридорам шаттла. Чувствовалось, что настроение у бойцов самое что ни на есть подходящее, все готовы к бою, всем не терпится доказать, что их не совсем обычное подразделение способно оправдать доверие Хана.
Жеребец мало бывал в своих апартаментах за последние шесть месяцев, предпочитая находиться вместе со всеми остальными воинами, которых Марта называла Иррегулярными Частями Хана.
Подразделение целиком состояло из вольнорожденных бойцов, большинство из которых сражалось вместе с Жеребцом еще на Хантрессе. Это были воины, которых в обычных боевых звеньях подвергали определенной дискриминации или направляли в тыловые и вспомогательные службы. Теперь же все изменилось.
– Звездный капитан?..
Марта временно присвоила Жеребцу звание звездного капитана, приказав отправиться на форпост Фалькон Эйри, чтобы прояснить тамошнюю обстановку.
После того как Хан Нефритовых Соколов решила создать это необычное подразделение, Жеребец сражался в Испытании, чтобы сохранить за собой этот чин. Он без труда победил и теперь ощущал прилив гордости, понимая, что вольнорожденные чрезвычайно редко – если только это вообще когда-либо происходило – получали чин звездного капитана.
– Звездный капитан?.. – снова услышал Жеребец и обернулся.
Его окликнула Пиджин, командир одной из звезд его тринария. Этой миловидной и на вид довольно слабой женщине гораздо чаще, чем другим воинам, приходилось доказывать свои бойцовские качества в деле.
– Да, звездный командир?
– Вы сегодня такой задумчивый, что, мне кажется, вам не помешало бы пообщаться с кем-нибудь.
Пиджин все больше и больше делалась неофициальным заместителем Жеребца с момента образования Иррегулярных Частей. Приветливая и проницательная, она стала ценным приобретением для него.
– Я думал о том, Пиджин, что нам ни в коем случае нельзя ударить в грязь лицом в готовящихся сражениях. С нас спросу больше, чем с любого обычного подразделения. Даю руку на отсечение, что вернорожденные не оставят без внимания ни одной малейшей нашей оплошности, любое неудачное действие солдат Иррегулярных Частей в бою будет сопровождаться грандиозным криком. Правда, после того, как Хан официальным указом определила задачи нашей части в этой кампании, недоброжелатели заметно поутихли, но, боюсь, только на время.
– Но у нас есть отличная возможность показать себя, воут?
– Ут.
– После того как Диана завоевала родовое имя, язвительных выпадов и колкостей в наш адрес стало явно меньше…
– Точно.
– И они так и будут помалкивать, если только мы не оступимся. Тогда они не отцепятся от нас, как изоляция с миомерного волокна.
– Диана сама в том же положении, Жеребец. Она ведь совсем недавно завоевала родовое имя. Бесспорно, это большое достижение, но зато сейчас за всеми ее действиями будут пристально следить глаза злопыхателей.
– Понимаю… хотя она уже успела хорошо зарекомендовать себя в боевых действиях, все будет словно в первый раз…
Они замолчали, глядя вверх, на сверкающего в лучах прожекторов «Разрушителя».
– Вы когда-нибудь жалели о том, что вы – вольнорожденный? – внезапно спросила Пиджин.
Жеребец удивился:
– Как можно жалеть об этом? Это ведь данность, я такой есть с рождения, воут?
– Ут. – Пиджин отвела взгляд от робота. – Наверное…
Еще один воин, рвущийся в бой, исходил злобой в этот момент, сидя в своей холодной каюте на «Рапторе».
Равиль Прайд пытался с помощью крепкого коктейля избавиться от назойливых, беспокоящих его мыслей, но ничего не помогало. Он был довольно безразличен к выпивке, и сейчас алкоголь лишь усиливал раздражение.
Мой вызов по поводу родового имени Дианы не будет теперь иметь никаких последствий. На ее стороне Марта Прайд. К тому же дело может принять совсем другой оборот, если эта чертова Диана отличится в бою… Припомнят мне этот вызов. Мой статус ристара может улетучиться как дым, и я стану самым обычным воином, каких много… Нет, этого я не смогу перенести. Уж лучше погибнуть в бою.
Мало кто из воинов Нефритового Сокола отличался болезненным честолюбием, но Равиль Прайд был не из их числа. Это отклонение, возможно, проистекало из-за внесения генов Клана Волка в его сиб-группу. Для Волков в гораздо большей степени, чем для Нефритовых Соколов, было свойственно отклоняться от прямого пути.
И все же Равиль понимал, что должен смириться с подобным поворотом событий. Если бы у него появилась возможность чем-нибудь насолить Диане, но не в бою, где все должны быть заодно, он бы непременно подстроил какую-нибудь гадость. Если же такой возможности не представится и Равилю не удастся занять более высокое положение в Клане, то делать все равно будет нечего…


***

Сидя в одной из орудийных турелей точечной обороны – вспомогательной артустановки, которая являлась боевой единицей на тот случай, если вдруг откажет основная система управления огнем «Раптора», – Диана предавалась примерно тем же мыслям, что и Жеребец с Пиджин.
Девушка смотрела на мерцающие звезды, на пугающую бездонную черноту Космоса, ощущая себя именно тем, чем являлась в тот момент – одиноким воином в крошечном отсеке маленького корабля, который в необъятности огромного пространства казался чем-то абсолютно незначительным и несовершенным…
Диана закрыла глаза, таким манером отгородившись от вечной необъятности вселенной. В маленьком отсеке царил адский холод – не было нужды обогревать его, если не велись боевые действия: впрочем, воину, селившемуся в каюте, обычно было не до личного комфорта и во время проведения огневого контакта.
Я словно бы чувствую, как мой отец, великий Эйден Прайд, смотрит на меня из какого-то места этой стравагской вселенной, где обитают души героев…
Диана снова открыла глаза: вселенная по-прежнему пребывала в величественной и насмешливой немоте.
Теперь, когда у меня есть родовое имя, многие смотрят на меня как на наследницу героизма Эйдена. Сколько места занимал героизм в твоей жизни, отец?
Она совсем недавно стала мысленно обращаться к нему «отец».
…Сколько места в твоей жизни по времени? Я имею в виду, что ты ведь большую часть своей военной карьеры провел в тылу, выполнял второстепенную работу или нес службу в карауле… Ты проявил героизм именно в том бою, где ты был вынужден раскрыть свой вернорожденный статус. Ты довольно смело вел себя во время победной схватки за родовое имя, быстро и четко принимал решения в битве за Токкайдо, отличился храбростью в последние несколько минут на Туаткроссе… Может, есть еще пара-другая эпизодов, не приходящих сейчас на ум. Если сложить время всех этих героических деяний, сколько бы это получилось? Несколько часов? Может, меньше часа? Сколько у меня такого времени? Неожиданно Диана увидела, как в космической беспросветной темноте вспыхнула звезда. Ей подумалось: не весточка ли это от ее отца? Нет, наверное, просто случайное небесное явление, а то и вовсе обман зрения…

XXXI

Учебный центр сиб-группы 111
Лес Керенского
Айронхолд
Кластер Керенского
Пространство Кланов
27 июня 3061 года

Голос Наяд был настойчивым и резким.
– Расскажи мне еще об этой войне, – потребовала она.
– Я уже рассказала то немногое, что сама знала, – пожала плечами Пери. – Из района боевых действий сюда просачивается не так много сведений, Наяд. Идут ожесточенные бои. Войска Соколов, ведомые Ханом, отвоевали несколько планет. Гадюки были застигнуты врасплох внезапным появлением наших свежих сил на Бенсингер и Персистенс. Соколы напали молниеносно и без особого труда захватили эти миры. Тыловые части, оставленные там Стальными Гадюками, оказались деморализованы неожиданной атакой и не смогли отразить натиск наших ребят. Победа была легкой, а потери минимальны…
Пери обвела взглядом заброшенную казарму, куда они с Наяд пришли поговорить.
Наяд единственная из всех членов сиб-группы удостаивала Пери своим вниманием. Остальные активно противились присутствию еще одного ученого, пытавшегося разобрать их по винтикам…
После нескольких посещений казармы Пери поставила здесь на место койки и подмела пол. Весь мусор был выброшен в находившийся неподалеку утилизатор отходов.
– А потом, – с нетерпением спросила Наяд, – ну же, Пери, что было потом?
– Потом Хан отвоевала столицу территории Судеты, и это было сокрушительным ударом для Гадюк. Поскольку все наши основные базы остались в целости и сохранности, захват Судетов явился не только фактом завоевания планетарной системы, но и обозначил преимущество в стратегической инициативе. Потери Соколов там были несколько большими, чем раньше, но в целом относительно приемлемыми… Кстати, говорят, что воинское подразделение, составленное из вольнорожденных – Иррегулярные Части Хана, – будет участвовать в следующей заявке. Многих воинов это, кажется, пугает, но я знакома с командиром Иррегулярных Частей и знаю, что было бы ошибкой недооценивать их. Вот, пожалуй, и все, что я могу вспомнить из содержания донесений, поступивших в главный штаб Учебного Центра. Подробностей очень мало. Вообще информация доходит до нас в последнюю очередь, Наяд.
– Вы хотите сказать, что мы никому не интересны?
– Да нет, не в этом дело. Просто Центр засекречен, и все, что поступает сюда, тщательно фильтруется… Кстати, Наяд, поменьше усечений в речи, воут?
Наяд, которая терпеть не могла критики в свой адрес, нахмурилась.
– Как хочу, так и буду говорить, во всяком случае, при вас.
– Но не при Октавиане, воут?
– Само собой. Он же сдерет с меня шкуру.
– Как и положено нормальному сиб-родителю, – слегка улыбнулась Пери.
– Страваг! Как бы мне хотелось попасть на эту войну!..
– Успокойся, придет твой черед…
– Когда я стану воином, наверное, кругом будет сплошной мир, – печально сказала девочка. – Я хочу туда сейчас.
Пери улыбнулась.
Она еще такая маленькая… и такая серьезная.
Не помню, каким был Эйден Прайд в ее возрасте, но наверняка примерно таким же – воинственным и патетичным. Другие дети тоже постоянно напоминают мне его, но больше всех все же Наяд.
– Мне пора идти, – сказала девочка. – Октавиан и без того зол на меня за то, что я сломала руку Дании.
– Понятное дело, – согласилась Пери. – Но еще ведь рано. У нас есть несколько минут.
– Мне нужно сперва кое-куда сходить.
Не тратя времени на дальнейшие объяснения, Наяд тут же повернулась и отправилась восвояси, помахав на прощанье рукой.
Впрочем, Пери была даже рада, что девочка ушла так быстро. У нее самой были еще кое-какие дела.
Охрана уже успела привыкнуть к Пери, и сейчас она хотела просмотреть некоторые досье, пока ученые обедали в столовой, а в кабинетах никого не было. Пери уже трижды делала тайные вылазки и знала график работы.


***

Наяд стояла в тени и наблюдала за проходившей мимо Пери.
Выслеживать ее было легче, чем любого другого из тех, кто работал в Учебном Центре. Труднее всего было следить за Октавианом. Он и сам признавался, что у него на затылке имеются глаза, хотя Наяд никогда их там не видела. Ничто из происходящего на территории Центра не могло пройти мимо его внимания.
Девочка и раньше замечала, что Пери, мало общавшаяся с коллегами, порою вела себя странно. Наяд видела, как она снова зашла в главный корпус, где была замечена неделю назад.
Она такая любопытная. Но она красива, красивее всех тех, с кем я когда-либо встречалась. Да, всех, хотя я не многих-то видела. И еще Пери – вылитая я, только постарше, конечно…


***

Пери постепенно собирала сведения о проекте, над которым работали в Учебном Центре. Однако, поскольку Марта была далеко, на войне, она никому не могла их передать.
А вдруг с Мартой что-то случилось? Если ее убьют в этой кампании, кому еще известно о моем задании? Да, Саманте Клис… Возможно ли то, что и она погибнет? Очень даже возможно. В таком случае я здорово застряла здесь – лазутчик, которому не на кого работать… Но я все равно буду противодействовать Этьену Бальзаку.
Колм Харви, немногословный генетик, был главной рабочей лошадкой коллектива, работавшего в Учебном Центре. В его распоряжении имелась подсобка в зале собраний, где за столом красного дерева заседали ученые, обсуждая результаты своих исследований по данной сиб-группе.
Пери не допускалась на эти собрания. Бальзак предоставил ей лишь частичный доступ к материалам проекта – как он пояснил, в качестве временной меры, которая будет скоро отменена. Он словно догадывался об истинной причине, заставившей Пери попроситься сюда на работу.
Ограничение права доступа означало, что ей необходимо было бы объяснить свое присутствие в любом неположенном месте – как, например, здесь, в подсобке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34