Две... три...
В полной прострации я глянул на Хаусхоффера.
- Это.. Это...
- Солнечная система, малый кристалл,- хрипло сказал Хаусхоффер и снова
отхлебнул из горлышка.
Внутри у меня все оборвалось. Секунду спустя, словно парализующий яд потек
у меня по жилам, одна моя рука, лежавшая на трубе перископа, бессильно
съехала с него и повисла. Еще мгновением позже за нею последовала и другая.
Мне дико захотелось сесть.
- Так ему все-таки удалось?..
- Да. Ступак растил это с шестьдесят шестого по шестьдесят девятый. А
дальше все было совсем просто. Вообще идея проста, как а-бэ-ц. Чтобы
изготовить необходимое для отравления хотя бы одного миллиона людей
количество препарата Рашке, вся химическая промышленность тогдашней
Германии должна была работать семьсот с лишним лет. А если планета земля
имеет радиус восемнадцать миллиметров,- Хаусхоффер качнул булькнувшей
бутылкой в сторону котла, а потом, чтобы уж движение не пропало даром, в
обратном качке поднес бутылку ко рту и сделал глоток,- достаточно обычным
парихмахерским пульверизатором распылить в атмосфере одну-единственную
лабораторную капельку, и дело в шляпе. Поскольку Ступак более всего радел о
свержении российского самодержавия, то, естественно, и фукнул он
непосредственно над европейской Россией. Ну, а потом ветры, дожди и приливы
разнесли по всей планете, конечно, по Европе - в первую очередь...
Начальным мощным результатом впрыскивания, отчленившим их историю от нашей,
были франко-прусская война и парижская коммуна, они-то и дали исходный
всплеск вашей статистики... Ах, да, ведь все эти названия для вас - пустой
звук. Ну, ничего, я вас познакомлю с их историей.
Он умолк, как-то очень понимающе и очень грустно глядя мне в лицо. Я
пытался собраться с мыслями. Вот тебе и тайная секта. Но все же...
- И все же я не понимаю.
- Сейчас, Трубецкой, сейчас. Я просто не знаю, как вам рассказать попроще и
покороче. Хотите? - он вдруг протянул мне бутылку. Я чуть не отказался, но
неожиданно понял, что зверски хочу. Молча взял у него коньяк и отхлебнул
как следует. Мгновение спустя горячая волна ударила мне в желудок, как
девятый вал в прибрежный камень, и ноги почти сразу перестали дрожать.
- Это было не просто создание альтернативного мира. Ради такой цели они не
стали бы тратить силы и деньги. Они создавали станок, на котором собирались
переделывать наш мир. Только, как это обычно бывает, после создания станка
каждый захотел точить на нем что-то свое.
Он требовательно протянул руку; я отдал ему бутылку, и он сделал глоток. А
я, начав после первого ошеломления замечать детали, увидел вдруг под
пультом буквально гору пустых.
- Так что, когда Горбигер в Германии начал в двадцатых годах учить, что
Земля и Солнце расположены внутри ледяной сферы, а никакого космоса нет, и
звезды с галактиками выдуманы еврейскими астрономами с целью обмануть народ
и обогатиться, он был не так уж не прав. Видимо, какие-то крохи информации
он выжал из отца... Для них,- он опять качнул бутылкой в сторону котла, и
бутылка опять призывно булькнула; он задумался на миг, но потом решил в
этот раз не пить,- космоса действительно нет. Просто эта адова штука
пересылает им в соответствующем масштабе картину того, что окружает нас
здесь. Ох, Трубецкой, как я хохотал, когда американский "Пайонир" - эти
дурачки запустили его в глубокий космос с посланием, понимаете ли, к иным
цивилизациям! - начал, точно муха об стекло, биться о стенку котла. Только
что не жужал... Пришлось взять на себя все заботы о том, что он передает в
Хьюстон... - Хаусхоффер, вспомнив, и на этот раз засмеялся; но выпуклые
старческие глаза его рыдали.
- Землю можно увидеть крупно? - спросил я.
- Разумеется. Только фильтр сменить. Перископы подвижны... но потом, потом!
- нетерпеливо выкрикнул он, увидев, что я пытаюсь пошевелить толстый
массивный тубус. Еще насмотритесь. Слушайте, Трубецкой, я ведь умру скоро.
Давайте, я завещаю вам Альвиц? Захотите - отдадите России, или подарите
ООН, или сами будете здесь играть, как я играю уже полвека. Это увлекает...
- задумчиво прибавил он.
Я не ответил. Он пошевелил кожей лба, собирая его морщинами и распуская;
брови дергались, как на резиночках. Видно он слегка уже опьянел.
- У них даже техническая ментальность другая,- пожаловался он.- Например,
гравитаторы они могли открыть тогда же, когда и мы - после работ Энштейна
по полю. Но им и в голову не пришло копать в этом направлении. И я вам
скажу, почему. Потому что тогда все страны при полетах должны пользоваться
общей сетью, она одна на всех. Даже при конфликтах никому в голову не
придет нанести ей ущерб - сам пострадаешь ровно в той же степени, что и
противник. А там строят громадные ревущие крылатые чушки, одна другой
тяжелее и страшнее, они жгут прорву топлива, то и дело падают и гробят
массу невинных людей, прожигают каждым рейсом во-от такие,- он развел
длинные руки, и едва не выронил бутылку,- мертвые коридоры в кислородной
составляющей атмосферы, не выжимают, за редкими исключениями, и тысячи
километров в час - но зато каждая из них летит сама! Не завися ни от кого!
Суверенно!!
Он протянул мне бутылку; я отрицательно качнул головой. Он тут же хлебнул
сам.
- Я могу много выпить,- сообщил он и оперся свободной рукой на пульт, прямо
на какие-то циферблаты музейного вида - ни дать, не взять часы эпохи
Людовика XIY.- Не волнуйтесь за меня.
Мы помолчали. Краем глаза я заглянул в перископ. Капля пылала. Хаусхоффер
чуть повернул голову и долго смотрел остановившимися глазами в
блестяще-черную, клепаную стену котла. Я не понимал его взгляда.
Казалось, на какое-то время он забыл обо мне.
- А ваши преступления... Боюсь, Трубецкой, здесь ничего нельзя сделать,-
тихо проговорил он вдруг, продолжая глядеть на котел. Наполовину опустевшая
бутылка косо висела в его бессильно опущенной руке.- Разве что выжечь этот
клоповник к дьяволу, во-он он, вентиль продувки, как это я еще не
крутнул...
Я промолчал. Я не хотел прерывать ход его мыслей, сколь бы он не был
беспорядочен. Он знал ответы на все мои вопросы, но я не знал, какие
вопросы задавать.
- Человек - лишь часть кристаллической структуры. Относительно небольшая и
наиболее динамичная. Когда такой кристаллик начинает особенно сильно
вибрировать, почти наверняка он вызовет резонансную вибрацию в изоморфном
ему кристалле. Ступак это теоретически предсказал, на этом и строился
расчет. В предельно стрессовом состоянии - главным образом имеется ввиду
стрессовая гибель - если вибрирующему кристаллику находится близкий по ряду
базисных параметров психики аналог, инициировавший вибрацию кристаллик
перебрасывает все свои свойства на тот, м которым вошел в резонанс.
Поскольку впрыскивание препарата Рашке обеспечило человеку в котле почти
постоянное существование на грани стресса, переброс индивидуальностей
должен был идти практически исключительно от них к нам. Гениальный план.
Он вдруг вспомнил о бутылке. Тактично, но очень ненавязчиво протянул ее
мне. Я отрицательно мотнул головой. И он тут-же как следует отхлебнул.
- Принципиальная схема такова! - возгласил он и чуть покачнулся.- В
инкубаторе выращивается человечество, находящееся, в результате тотальной
псохохимической обработки, в состоянии непрерывной борьбы каждого с каждым
и всех со всеми. Под любым предлогом, на любом уровне! Никакие, самые
логичные и убедительные, призывы к миру и сотрудничеству, которые
высказывают отдельные не восприимчивые к обработке личности - всегда есть
процент людей, не поддающихся действию какого-то препарата - остаются
втуне, ибо медикаментозное вмешательство парализовало определенные центры в
мозгах большинства. Наиболее удачные из этих призывов, напротив, сразу
используются для провоцирования новых конфликтов. Например: давайте жить
дружно. Давайте! Всех, кто мешает нам жить дружно - на виселицу! Ты, я
вижу, не хочешь жить дружно? И ты? На виселицу! - Он умолк, тяжело дыша. На
лбу его выступили бисеринки пота. Он явно отвык много говорить. И - явно
хотел.
- В таких условиях стрессовая вибрация гибнущих кристаллов становится все
более частой, а, следовательно, все более частым становится переброс
исковерканных индивидуальностей к нам, сюда. И здесь они, естественно,
продолжают свою борьбу, ибо сознание их уже сформировано. Борьбу уже совсем
непонятно с кем. Хоть с кем-нибудь, кто напоминает тамошнего противника,-
он торопливо отхлебнул.- Правда, возможен и обратный эффект. Ступак о нем
не догадывался. Я обнаружил его лишь недавно, читая их статьи... С легкой
руки тамошнего американца Моуди стало модным опрашивать людей, переживших
клиническую смерть, об их ощущениях. И, представьте, многие припомнили
состояние резонанса со своим здешним психодвойником. Самое смешное... - он
хихикнул и тут же пригубил,- самое смешное, они думают, что встречаются с
богом! Они называют его "светоносным существом", "лучезарным сгустком
доброты", и так далее. Мы настолько отличаемся от них, представьте! Они
даже вообразить не могут, что всего лишь на какие-то мгновения сливаются с
собой, обретают самих себя, только нормальных, не отравленных! Вот вы -
обычный... русский офицер,- патетически произнес он, с явной иронией
передразнивая меня,- со своими заботами, хлопотами и недугами. Но если бы
ваш тамошний двойник, умирая, срезонировал с вами, а врачи ухитрились бы
вернуть его к жизни, он был бы уверен, что здесь виделся чуть ли не с самим
Христом! В бледном венчике из роз... - с ужасающим сарказмом добавил он на
ужасающем русском, и я снова, в который уже раз, не понял, на что он
намекает.- Говорят, после таких встреч люди там становятся добрее... уносят
что-то отсюда,- он вздохнул.- Все вообще оказалось много сложнее, чем
полагали отцы-основатели. А судя по вашим словам, Трубецкой, по вашей же
статистике, может происходить не полное подавление, и нестыковка, и,
главное, вытеснение нормальным кристаллом системы ценностей ненормального в
подсознание... Тут я мало что могу сказать. До сегодняшнего вечера я был
уверен, что я - единственный, кто вышел оттуда.
Он грустно и как-то смущенно улыбнулся.
- Меня казнили в Моабите в сорок четвертом,- признался он. Так застенчивая
девушка могла бы признаться в любви. Я не перебивал. Он помедлил.- Гимлер
решил, что отец слишком независим, слишком влияет на фюрера... На отца он
руки поднять не решился, но взяли меня, чтобы обуздать отца, если возникнет
необходимость... А потом машина заработала сама собой. Отец даже не знал,
узнал только в сорок шестом! И покончил с собой... Но здесь - не появился.
Видимо, не нашлось аналога. Забавно, ведь он же был и здесь, он сам еще был
в Альвице, рожденный в восемьсот шестьдесят девятом Карл Хаусхоффер, здесь
он умер тремя годами позже, чем там - но не оказался аналогом самому себе.
И даже смерти своего малого кристалла не ощутил. Возможно, кончая с собой,
отец был слишком спокоен. Все уже давно пережил.
Я молчал.
- Они не поделили станка, Трубецкой! - выкрикнул он и, оторвав руку от
пульта, ухватил меня за плечо. - Так всегда у бандитов! Какие бы высокие
слова они не говорили! Это критерий! - он, спеша, клюнул из бутылки.- Когда
два человека отстаивают высокие цели, и цели эти различны... если цели
действительно направлены к благу, эти люди всегда найдут компромисс.
Желание не навредить - заставит! Если же они начинают резать друг друга,
потому что каждый именно свою цель считает единственно высокой - значит,
цель их ложь, обман людей, а истинная цель, как у троглодитов: отнять чужую
жратву и запихнуть себе в брюхо,- он перевел дух,-Рашке решил, что получил
идеальный испытательный стенд. Он так и не уразумел, что эти пылинки внизу
- люди, что они мечтают и страдают, как мы. Хотел попробовать на целой
планете то один препарат, то другой... Ступак решил, что получил племенную
ферму для выращивания несгибаемых революционеров, в грош не ставящих ни
жизнь врагов, ни жизнь друзей. Он был уверен, что, погибая там на
баррикадах, они попрут сюда и уж тут дадут чертей эксплуататорам. Ну а
дед... Он решил, что судьба кинула ему шанс стать королем мира. Нужно лишь
устроить бойню. Нужно лишь, чтобы как можно больше людей там,- он ткнул в
сторону котла и, потеряв равновесие, снова ухватился за мое плечо; нас
обоих слегка качнуло,- умирали с тем же криком "Хайль Хаусхоффер!" Тогда
они они очнутся здесь с тем же криком. Чего проще - имея на контакте
двойника за этим вот пультом! Еще в четырнадцатом году молодой генерал,
получивший когда-то маленький ящичек в подарок от отца, прославился своими
военными и политическими предсказаниями. Германия проиграла. Но Хаусхоффер
уже прослыл великим магом. Он нашел и натаскал Гитлера. Он придумал ему
свастику, кстати... А, вы же не знаете, что такое свастика...
- Буддийский символ,- осторожно сказал я.- Насколько мне известно, даже
буддийские монастыри на картах обозначаются свастикой.
- Да,- задумчиво сказал Хаусхоффер.- Отец дурил их Тибетом, Шамбалой...
Ведь он не мог сказать, откуда на самом деле получает информацию! Это
казалось даже более удобным - до поры до времени подвергать превратностям
политической игры пешку Адольфа, а самому держать все нити. Но опять не
получилось. Информация была, а реальная власть ускользала...
Он наконец оторвался от моего плеча и, нетвердо крутнувшись на каблуках,
повернулся лицом к котлу и вновь оперся на пульт. Он опьянел. Но я уже знал
главное: он не бредил.
- И ведь не только информация,- пробубнил он, и тут я с ужасом и жалостью
понял, что он до сих пор страдает из-за неудачи отца, а следовательно, и
своей; и если бы у него были силы, если бы он знал, как - он начал бы все
сызнова.- И средства воздействия тоже были... ну, хотя бы зонды, при помощи
которых следят за событиями там. Последнее время они их стали замечать,
правда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33