– Боб, тебе нужно хорошо напиться и выспаться без сновидений. Это нервное перенапряжение. Ведь ты по ночам больше куришь, чем спишь. И не нужно верить во всякую мистику.
– Тут я бессилен. Мне довелось немного знать знаменитого Джимми Коллинза… Он почувствовал смерть задолго, даже успел описать ее в книге. Смерть его была точно такой, какой он ее предвидел: Джимми испытывал самолет на прочность, и на выводе из отвесного пикирования крылья не выдержали и сложились. – Роберт закурил и, затянувшись несколько раз, попросил: – Чарлз, если что случится… напиши Кэт. Скажи этой шлюхе: я любил ее до конца.
– Боб, хватит! Что за настроение перед боем! И ты можешь считать меня подонком, но я доложу командиру о твоем настроении!
Но доложить Чарлз не успел: его звено подняли в воздух. А когда он приземлился, взлетел Роберт – повел свою группу на штурмовку аэродрома на острове Тиниан.
Тщетно ждал Чарлз его возвращения. Вместо четырех улетевших самолетов посадку произвели только три.
– Как это случилось? – спросил Чарлз у хмурого Пола Уокера, ведомого Роберта.
– При возвращении со штурмовки нас подловили восемь «нулей» последней модификации. Они свалились сверху, со стороны солнца, когда их никто не ждал. Видишь, сколько дырок в моей машине? Не самолет, а сыр голландский! Один «нуль» прошил из пушки кабину Боба. Я видел своими глазами, как летели куски плекса с его фонаря. Думаю, эта очередь и поставила точку в биографии нашего командира.
2
В конце марта 1945 года пришел приказ об откомандировании в Штаты майора Мэллори, как выполнившего норму боевых вылетов. Он считал, что ему крупно повезло: удалось выйти живым из этой дьявольской потасовки. «Бедный Боб! – вспомнил он друга. – Мне приходится возвращаться без тебя».
Роберт Харрис не дотянул до приказа целых полгода.
С Тиниана до Гонолулу летчикам разрешили добраться на крейсере «Ричмонд». Но когда они были уже в море, на крейсер пришла шифротелеграмма, изменившая ему задание. И «Ричмонд» вместо Гонолулу двинулся к сторону Окинавы в составе мощной десантной группировки. Отпускник Чарлз Мэллори стал свидетелем ожесточенного сражения еще за один остров.
Когда объявили воздушную тревогу, Чарлз, надевая на ходу спасательный пояс, стремглав выскочил на верхнюю палубу. Не хватало оказаться в каюте заживо погребенным: если корабль начнет тонуть, не успеешь из нее выбраться. Наверху же можно укрыться в какой-нибудь рубке или башне, а при необходимости – махнуть за борт. На палубе Чарлз оглох от грохота зенитных орудий, чуть не задохнулся от пороховой гари. Невольно посмотрел вверх и увидел среди шапок разрывов ненавистный силуэт «нуля», нацеленного носом на крейсер. Ненавистный с Пёрл-Харбора, а еще больше – после гибели дорогого товарища, славного Боба. Сейчас «нуль» грозил самому Чарлзу. Под брюхом самолета, как черное яйцо, висела тяжелая бомба. «Так вот ты какой, загадочный камикадзе!..» – успел подумать Чарлз, когда «нуль» ударил в бронированный борт корабля. Хруст, всплеск огня от остатков бензина – и все. Бомба не взорвалась! Видимо, не сработал механизм установленного в спешке взрывателя.
Стрельба прекратилась. Очумевшие от пережитого люди, размазывая по лицам вместе с потом пороховую копоть, осмотрелись и увидели нечто невероятное: на палубе лежал, скорчившись, мертвый подросток в заношенной и мятой униформе цвета хаки. Глубоко несчастным было выражение его разбитого лица. Крови на одежде мало. Наверное, она запеклась внутри.
Чарлз отчетливо представил себе, как все произошло: самолет вскользь ударился о борт, привязные ремни пилота оборвались, и сила инерции зашвырнула его на палубу. «Так вот ты какой, камикадзе…» – второй раз подумал Чарлз, и второе впечатление не было похоже на первое.
Вокруг погибшего столпились сотни матросов и офицеров. Конечно, это был не подросток. Просто молодой японец казался таким в сравнении с рослыми янки. Кто-то сказал:
– Надо же! С кем мы так долго воевали?..
И трудно было понять, чего больше в прозвучавшей фразе: презрения к врагу или досады и неловкости за себя.
Американцы, извечные любители сувениров, остались верны привычкам: придя в себя, бросились срезать с мундира покойника знаки различия, награды, пуговицы с изображением цветка вишни. Один не побрезговал сунуть в карман ношеные подтяжки камикадзе.
Чарлз подобным делом заниматься не стал, но несколько позже перекупил за двадцать долларов у матроса-негра кинжал японца. Если бы негр знал, что острый как бритва нож предназначен для харакири, то заломил бы цену значительно большую.
Через неделю Чарлзу удалось попасть на транспорт, идущий в Сан-Франциско. Но только на подходе к Фриско Чарлз поверил, что война для него кончилась, и тогда, уединившись в каюте, он исполнил предсмертную просьбу Боба: написал письмо Кэт.
Он так вдохновенно врал от имени погибшего, называя легкомысленную женщину самыми нежными словами, что и сам поверил в ее чистоту и целомудрие: после всего пережитого ему искренне хотелось чистоты. Он хотел верить и уже верил, что люди могут быть искренними, добрыми, душевными. Он скорбел о погибших друзьях, о попусту утраченных годах, проведенных в нечеловеческом напряжении, в грязи, копоти и крови.
Транспорт замедлил ход. Показался красавец Фриско, сбегающий с холмов амфитеатром к океану. Чарлз Мэллори точно знал, что теперь у него начинается жизнь, совсем не похожая на прежнюю.
Глава седьмая

1
Пара, ведомая Кэндзи Такаси, выполняла патрульный полет над Макасарским проливом. Справа в дымке виднелся поросший джунглями берег Калимантана, захваченный десантом союзников. Правда, не все части и подразделения японского гарнизона острова сложили оружие. Отдельные роты и взводы еще скрывались в джунглях, ожидая лучших времен. Но Кэндзи уже понял, что лучших времен не будет: после потопления «Акаги» его и нескольких оставшихся в живых пилотов перевели служить в авиацию, базирующуюся на берегу. Нельзя сказать, чтобы этот перевод сильно огорчил Кэндзи, тем более что он стал летать на истребителях. А у летчика-истребителя побольше шансов остаться в живых: в небе он задает тон.
Дойдя до заданного рубежа, Кэндзи развернулся на обратный курс Идти домой он решил над островом. В проливе не встретилось ничего интересного, но в небольшой бухте, укрытой с трех сторон крутыми скалами, Кэндзи увидел стоявшие на якорях американские эсминцы типа «Флетчер». Встреча была неожиданной только для японских летчиков. Американцы, судя по всему, давно следили за полетом пары с помощью корабельных радаров и подготовились к бою. Кэндзи даже не успел отреагировать, как был обстрелян. Ему приходилось участвовать во многих налетах, но с такой плотностью огня он встретился впервые. Пушечные трассы красными жгутами тянулись к самолетам со всех четырех кораблей, небо в один миг заволокло огнем и дымом. Да и немудрено: на каждом эсминце стояло по восемнадцать скорострельных зенитных автоматов и по пять унифицированных 127-мм орудий.
Крутым боевым разворотом Кэндзи вышел из зоны зенитного огня в сторону суши и огляделся. Бухта еле угадывалась, прикрытая тысячами расползающих дымков. Ведомый отстал чуть ли не на километр и летел со снижением. За его самолетом тянулся коптящий след.
– «Кен-23», что случилось? – запросил Кэндзи ведомого по радио.
Вибрирующий голос ведомого донесся как с другой планеты:
– Застучал мотор. Сильные биения. Температура масла 160 градусов. Кажется, горю. Что мне делать?
– Что делают в таких случаях? Если не можешь дальше лететь, прыгай!
Кэндзи увидел, что у самолета напарника из-под капота мотора показались языки пламени. Слетел сорванный фонарь кабины. За борт вывалился пилот, но высота была слишком мала, чтобы купол парашюта наполнился воздухом.
«Бедный Уэхару! Ты никому не расскажешь, в какой ад мы с тобой залетели…»
Милях в ста севернее Баликпана Кэндзи заметил двухмоторный транспортный самолет Си-47. «Дуглас» неторопливо брел над джунглями на малой высоте. Беспечный экипаж тоже не заметил вовремя приближавшийся истребитель Кэидзи, чувствуя себя в безопасности над территорией, контролируемой американцами. Транспортник, не имеющий бортового оружия, был слишком лакомой добычей, чтобы упустить его, «Ну подожди, – пригрозил Кэидзи, – сейчас я отыграюсь на тебе за смерть Уэхару». Пробормотав короткую молитву, он пошел в атаку.
Длинные очереди из пушки и пулеметов прошили «Дуглас». Кэндзи видел, как вспышки разрывов плясали на фюзеляже и на капотах моторов. Проскочив вперед, истребитель развернулся для повторной атаки. Избитый в решето «Дуглас» продолжал лететь, прижимаясь к самым вершинам деревьев.
Во второй атаке Кэндзи и сам был наказан: оказалось, Си-47 модернизирован – сверху фюзеляжа на нем установили турельный пулемет для прикрытия задней полусферы. Подпустив «нуль» чуть ли не на сто метров, стрелок дал длинную очередь. Бронебойные пули, пробив дюралевый картер, вспороли зеркало цилиндров и раздробили зубья передач трансмиссии.
Кэндзи невольно зажмурился от скрежета и грохота. Но мотор тут же заглох.
– Надо прыгать, – произнес Кэндзи вслух и, вспомнив о печальной судьбе Уэхару, взглянул на высотомер. Двести метров – низко. Используя запас скорости, Кэндзи поревел машину в набор высоты. На семистах метрах он перевернул истребитель на спину и, раскрыв замок привязных ремней, вывалился из кабины. Открывшийся раккасан встряхнул его довольно невежливо. Раскачка быстро прекратилась, он глянул вниз и увидел, как подбитый им «Дуглас» снижается на деревья.
– Ну что, получил, негодяй?! – торжествовал стрелок «Дугласа», подвешенный в люльке под потолком фюзеляжа. Его ликующий возглас громко прозвучал по переговорному устройству. Но летчикам было уже не до торжества. Поврежденные моторы захлебывались от перебоев и тянули все слабее и слабее. Нужно было садиться. Но куда? Кроны высоких деревьев проносились угрожающе близко.
– Командир, подверни чуть влево, – подсказал штурман, указывая на болотистый участок джунглей, покрытый кустарником и низкорослыми деревьями.
– Выпускай закрылки! – крикнул летчик бортовому технику.
Тот, зажимая рану на правой руке, склонился над краном управления закрылками, поставил его на выпуск. Но заметного клевка, который сопровождает выход, посадочных щитков, не последовало. По-видимому, снаряд перебил тягу управления. Пилот потянул штурвал на себя, чтобы погасить скорость, верхушки деревьев хлестнули по нижней части фюзеляжа. Машина просела и, не успев потерять скорость, ударилась крылом о ствол исполинского дерева. Лесной великан содрогнулся, но выстоял. Самолет же разлетелся на несколько частей и загорелся. Из расколовшегося фюзеляжа, словно горох из сухого стручка, высыпались тела пассажиров, контейнеры и чемоданы. Густой черный дым поднялся над лесом.
2
Парашют опустил Кэндзи на густые заросли кустарника неподалеку от места падения «Дугласа». Приземление произошло довольно удачно: он отделался всего лишь несколькими ссадинами. Выпутавшись из подвесной системы, пилот приготовил к бою пистолет и затаился. Но кругом было тихо, лишь со стороны, где горели остатки самолета, доносился запах дыма да треск ветвей, охваченных пламенем. Сзади, справа и слева кричали обезьяны, напуганные пожаром.
У Кэндзи вдруг появилось желание побывать на месте катастрофы. Он решительно двинулся к обломкам «Дугласа», надеясь найти там продовольствие, а может, и драгоценности: не век же быть войне – пригодятся.
Каждый метр пути приходилось отвоевывать у джунглей с большим трудом, с помощью острого ножа.
Москиты и комары лезли в глаза, в нос и рот, нещадно кусали его. Он обливался потом, на руках вспухли волдыри.
Неожиданно стало темно: небо затягивало черной тучей. Сверкнула ослепительно яркая молния. Налетевший ветер донес смрадный запах горящей резины и человеческого тела. Цель была близка, и Кэндзи заспешил, чтобы до начала ливня по дыму найти разбившийся «Дуглас».
Он вышел на просеку, пробитую крыльями падающего самолета, до того, как на джунгли обрушился целый океан – иначе нельзя было назвать ливень: за несколько минут вода поднялась до колен, а в низинах бурлили целые реки.
Туча разорвалась и развеялась так же быстро, как и пришла, и Кэндзи продолжил путь. Теперь он не рубил ножом, а бесшумно крался вдоль просеки, сжимая в руке пистолет. Летчик не исключал возможности, что кто-либо из пассажиров самолета окажется жив.
Впереди показался фюзеляж «Дугласа». Кэндзи прислушался–кругом царила кладбищенская тишина. Пилот осторожно подошел, осмотрел все вокруг. Ноги его почти по колено проваливались в жидкую грязь, замешанную ливнем. Полузатопленные мертвецы лежали в самых причудливых позах. Первым делом Кэндзи убедился, что никто из них не остался в живых и не пошлет ему пулю в спину.
У обломков хвостового оперения среди выброшенных чемоданов лежало тело человека с портфелем в левой руке. Кэндзи, видел подобные портфели и знал, что в них перевозят ценные бумаги или деньги.
«Черт возьми, – подумал он, – а у этих покойничков, пожалуй, намного больше денег, чем отыщется в моих карманах. И все может сгнить или достанется обезьянам. Кто же найдет сбитый здесь самолет? Может быть, мне сегодня выпал тот единственный шанс, который изменит всю мою жизнь».
Прежде всего он направился к портфелю. Бывший его владелец лежал на спине. Это был мужчина лет тридцати пяти в форме морского пехотинца США. На воротнике рубашки погибшего были эмблемы финансовой службы – красный ромб в позолоченном лавровом венке.
«Браун», – прочитал Кэндзи фамилию покойника на матерчатой нашивке над правым нагрудным карманом. Из угла рта казначея стекала струйка крови, не смытая дождем. Портфель, роскошный портфель из крокодиловой кожи, был прикован стальной цепочкой к металлическому браслету на левой руке погибшего. Кэндзи изо всех сил дернул за портфель, пытаясь разорвать цепочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40