Все остальное оставалось таким же неподвижным. Чуть-чуть колебалось рогатое двухкилевое оперение Б-25. Стрелок, сидевший в кормовой установке, нахально уснул, чувствуя себя в безопасности под таким мощным эскортом истребителей.
Чарлз едва удерживался от дурацкого желания подойти к лидеру поближе и разбудить стрелка, постучав своей плоскостью по его кабине.
– Смотрите, внизу корабль, – сказал кто-то по радио.
– Это наш, – ответили с лидера. Но на всякий случай Б-25 отвернул в сторону: была нужда подставлять себя лишний раз под зенитки!
На пятом часу полета Чарлз устал сидеть в одной позе, затянутый привязными ремнями, и начал ерзать в кресле.
– Как настроение? – спросили с лидера.
– Надоело висеть на крейсерской скорости. Ты не мог бы добавить оборотов? Ведь топлива – половины еще не израсходовали.
– Извини, приятель, не могу. Расчетный режим для нашего корабля.
– Сейчас бы чашечку кофе, – прозвучал в эфире голос Роберта Харриса, – а то в сон клонит.
– Лучше посмотри вниз.
– А что там такое? Ничего не видно.
– Смотри лучше! – настаивал лидер.
– В чем дело? – забеспокоился Харрис.
Тот ответил медленно, с торжественностью в голосе:
– Пересекаем экватор.
«Надо отметить», – решил Роберт.
– Разомкнуться по фронту!.. Готовы?
– Готовы, командир.
– Огонь!
Добрая сотня трасс хлестнула со всех сторон мимо лидера и, умчавшись вперед, изогнулась и догорела где-то внизу.
– Выключите оружие! Подтянитесь! Нам остается топать уже немного, каких-то полтора часа…
Усталость брала свое. Голова, казалось, распухла от шума и треска радиопомех. Во рту пересохло от кислорода. Спина и ноги затекли от длительного сидения в одной позе. Время тянулось невыносимо медленно. Стрелки часов словно примерзли к циферблату.
«Мне теперь этот рогатый хвост во сне будет сниться. Седьмой час на него глаза таращу», – думал Чарлз, выдерживая место в строю по двухкилевому оперению «митчелла».
Кормовой стрелок давно проснулся и развлекался тем, что корчил кому-то рожи.
Усилием воли Чарлз подавил желание глянуть на часы: когда не смотришь на них, время идет быстрее.
– Смотрите, левее по курсу субмарина! – воскликнул Адамс.
– Какая субмарина? Это кит. Видишь, дальше еще несколько штук.
Чарлз посмотрел вниз. Стадо исполинских животных с высоты казалось мелкими рыбешками. По-видимому, гул множества самолетных моторов встревожил их, и они, как по команде, нырнули.
Встреча с китами несколько скрасила скуку однообразного полета. Расчетное время маршрута подходило к концу, и, хотя со всех сторон продолжал голубеть океан, пилоты оживились.
– И для чего господь сотворил так много соленой воды?
– Да, лучше бы это было шерри-бренди.
– Слушай, шеф, а ты не промахнул мимо атолла? – заволновался Пол. – По моим расчетам, мы должны быть на месте.
– Спокойнее, малыш. Мой навигатор считает точней. Он обещает атолл через восемь минут.
– А по-моему, я уже что-то вижу, – сказал Чарлз, всматриваясь в серое пятно, появившееся на голубом фоне.
– Точно! Земля! – радостно рявкнул Пол, словно матрос, впервые попавший в дальнее плавание.
– Начинаем снижение! – передал лидер, и «лайтнинги» скользнули вниз за своим поводырем.
К острову приткнулось несколько поврежденных десантных судов. Кое-где еще чадили разбитые бомбежкой строения.
Аэродром был пуст, если не считать транспортного Си-47, на котором вчера вылетела на Тараву группа авиационных специалистов для встречи перелетающей эскадрильи.
«Что нас ждет здесь?» – подумал Чарлз Мэллори, заводя свое звено на посадку.
Глава четвертая
Казалось, нет людей счастливее, чем жители Южных морей. Щедрая природа дарила им все: изобилие рыбы, фруктов, кокосовых орехов. Даже сказочное хлебное дерево росло на этих островах. В тростниковых зарослях похрюкивали стада черных свиней.
Здесь не водилось ни хищных зверей, ни ядовитых змей. Самое страшное существо, которому полинезийцы поклонялись как богу, обитало в толще зеленоватых тропических вод. Это была акула.
Теплый климат позволял круглый год обходиться одной набедренной повязкой. Да, остров был богат и природой, и экзотикой, и растительным миром. С приходом европейцев он стал райским местом и мечтой многих богатых джентльменов, которые, устав от борьбы за бизнес и от пожилых супруг, сбегали сюда, чтобы в праздности и неге поваляться под пальмами на берегу лагуны в компании загорелых девчонок…
Но война, пришедшая на Тараву, принесла опустошение этому цветущему острову. Словно тайфун, пронеслась она над атоллом, ломая и выжигая пальмы, разрушая постройки, убивая японских солдат и мирных жителей. Надводные корабли американского флота и самолеты с авианосцев, подойдя к Тараве, уничтожали все подряд. Затем на берег высадился десант. Морские пехотинцы шли на штурм жидких японских укреплений, поливая их свинцом и огнем из огнеметов. Японцы сопротивлялись до последнего. За двое с половиной суток боев из пятитысячного японского отряда осталось в живых всего несколько десятков человек.
332-я эскадрилья в боевых действиях на Тараве не участвовала. Командование прекрасно обходилось силами авианосной авиации и армейских истребителей «тандерболт», прилетевших двумя днями раньше. На острове кроме них еще базировались «каталины». Днем они отстаивались на якорях в лагуне, а на ночь уходили в дальние рейды нарушать японское судоходство. За черную окраску самолетов и ночные действия летчики-истребители прозвали своих соседей «Блэк кэтс» – «Черные коты».
Отдохнув с неделю после перелета, летчики начали недовольно ворчать. Особенно громко возмущался Пол: «Когда же мы, черт возьми, налетаем свою норму боевых вылетов? Как мы вернемся в Штаты, если будем без дела сидеть на этом острове?»
Но Роберту и Чарлзу остров Тарава пришелся по душе. Вечерами они устраивались где-нибудь на берегу, подальше от людей, и жгли костер. Под глухой рокот океанского прибоя мечтали о будущем. Им светили звезды двух полушарий, и Большая Медведица, лежащая у горизонта, скользила по океанской глади, как полинезийская пирога.
Роберту Харрису не удалось надолго сохранить безмятежное состояние духа. Однажды утром приземлился транспортный «дуглас». Вместе с техническим имуществом он доставил с Гендерсона свежую почту. Пилоты, получившие письма, с жадностью набрасывались на них. Получил и Роберт, и немало был удивлен, узнав знакомый почерк. Кэт! Как она нашла его? С момента отплытия из Гонолулу он не писал ей ни слова. Впрочем, он был настолько рад, что даже не позавидовал Чарлзу, получившему целую пачку писем.
Роберт вскрыл конверт и уединился на берегу. Кэт писала бездумно, о всякой чепухе – как купается, как загорает, и ни слова о своем женихе Генри Хьюзе, будто и не было помолвки. «Может, что-то у них расстроилось и она решила всерьез связать свою судьбу с моей?» – мелькнула мысль. Ему очень хотелось верить в это. Слабой искры хватило, чтобы снова затеплилась надежда…
Прощупав конверт, Роберт обнаружил, что в нем лежит еще что-то. Оказалось, небольшое фото. Все надежды Роберта мгновенно рухнули. Кэт запечатлелась во время прогулки на спортивной яхте. Бурлила вода за светлым бортом, и загорелая Кэт, держась за мачту, призывно улыбалась широкоплечему парню в засученных до колен брюках. О-о, Роберт хорошо помнил эту улыбку и знал, что следует за ней… Зачем она прислала это фото? Чтобы отомстить за его уход или посмеяться над ним: ты, мол, воюй, кретин, если тебе нравится, а мы прекрасно проживем без войны? Роберт разорвал письмо и фотографию, швырнул их в воду.
Ревел океан на рифах, взметая в воздух водную пыль. Несколько мелких радуг сияло в том месте, где волны превращались в брызги и пену. Кричали чайки над головой, нагоняя тоску. Роберт поднялся с песка и побрел вдоль океана.
Он забрел далеко от аэродрома, где было тихо и безлюдно и где следы войны совсем исчезли – пальмы росли удивительно стройные и густолистые, не тронутые ни одним осколком снаряда. И на них было столько орехов, что Роберт стал искать палку, с помощью которой можно было бы сбить хоть один кокос. Углубившись в пальмовую рощу, он неожиданно наткнулся на фюзеляж японского истребителя. Мотор отлетел от «нуля» на добрых двести футов и лежал вдали, воткнув в коралловый песок загнутые лопасти винта. Кабина самолета расплющена и разломана – видно, доставали тело пилота…
«Не дай бог вот так же закончить жизнь», – невольно содрогнулся Роберт. А ведь этого японца ждут родители. А кто ждет его? Родителей нет, родственники давно забыли о существовании Боба Харриса. В памяти промелькнуло лицо Кэт, призывно улыбающейся хозяину яхты. Роберт в досаде тряхнул головой: «Нет, она не умела и не желала ждать никого…»
Он мысленно ругнулся в ее адрес и, забыв о своем желании добыть орех, ушел подальше от обломков самолета.
Выйдя снова на берег, он решил искупаться и облюбовал себе хорошее местечко. Вдруг невдалеке раздался женский голос. «А говорили, что все полинезийцы перебрались с Таравы на другие острова архипелага», – подумал Роберт.
Женский голос манил к себе, и он, подстегиваемый любопытством, собрал одежду в узел и направился в ту сторону, откуда доносился не то разговор, не то пение. За манговым кустарником он увидел обнаженную женщину, лежавшую вверх лицом на красном куске ткани. Островитянка, казалось, дремала, подставив тело лучам солнца.
– Сэнкью! – пробормотал Роберт первое, что пришло в голову, и, бросив одежду, опустился на песок неподалеку от женщины.
Ее совершенно не испугало появление незнакомого светловолосого мужчины. Незнакомка подняла длинные ресницы и, увидев смущенную физиономию Роберта, весело рассмеялась.
– Ма-ора-на! – поприветствовала она и взглянула на Роберта с откровенным любопытством.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Роберт.
– Жду мужа. Он уплыл за рыбой.
– Счастливчик, – вздохнул Роберт, не отрывая глаз от женщины. – Хотелось бы мне побыть на его месте.
Островитянка сорвала с куста цветок белой гардении и заложила в волосы.
– Как тебя зовут? – спросил он, беря ее за руку.
– Э-э! – засмеялась она, не отнимая руки. – Если я изменю, муж не поймает ни одной рыбешки.
– Если только в этом причина, то я куплю тебе целую лодку рыбы, – пообещал Роберт, привлекая к себе красавицу. Ее волосы пахли кокосовым маслом и лепестками цветов гардении.
Они были вдвоем на берегу океана, отгороженные от всех людей густыми зарослями манговых кустов.
Утомленный ласками полинезийки, Роберт задремал в тени, а когда проснулся, красавицы рядом не было. Она исчезла вместе с его одеждой, «Вот так поразвлекся, – усмехнулся над собой Роберт. – Хорош я буду, если появлюсь на авиабазе в набедренной повязке из пальмовых листьев».
Посмотрев вокруг, он рассмеялся. Невдалеке лежала его одежда, набитая песком – подобие растянувшегося на берегу человека: пока Роберт спал, женщина развлекалась с его одеждой.
Роберт вытряхнул песок из брюк и проверил содержимое карманов. Все было на месте.
Мимолетная радость, которую доставила ему встреча с бесхитростной островитянкой, оттеснила душевную боль, причиненную Кэт. Роберт нырнул в лагуну и, освежившись купанием, заторопился на базу. Длительное отсутствие командира могло обеспокоить подчиненных.
«Расскажи об этом приключении Чарлзу – не поверит, – улыбался воспоминаниям Роберт. – А что, если как-нибудь вместе с ним приехать в деревню на джипе?»
Но желанию не суждено было осуществиться: остров Тарава оказался для эскадрильи промежуточной площадкой на длинном пути к Японским островам. Через два дня летчики покинули атолл.
Тарава, Кваджелейн, Эниветок – какие звонкие, красивые названия! Острова Гилберта и Маршалловы острова – предмет далеких мечтаний школьника Чака Мэллори – проплыли под крыльями «лайтнинга», исчезая навсегда в голубой дымке. 332-я эскадрилья направлялась в район боевых действий на Марианские острова.
Глава пятая

1
Многочасовое монотонное гудение моторов «кавасаки», под которое так хорошо дремалось, вдруг стихло. Ясудзиро сразу открыл глаза. Но беспокойство оказалось напрасным – пилоты летающей лодки убрали газ и перевели ее на снижение.
По курсу полета из океанской сини проступили очертания двух островов, разделенных нешироким проливом. Ясудзиро прильнул к иллюминатору: на Марианском архипелаге он был впервые.
– Что это за острова? – спросил он у сидящего рядом офицера.
Тот равнодушно глянул в иллюминатор.
– Ближний к нам – Тиниан, а дальний – Сайпан, где мы сейчас будем садиться.
– Не думал, что Сайпан и Тиниан так близко, – пробормотал Ясудзиро, прикидывая на глаз ширину пролива между ними.
«Кавасаки» планировала над акваторией, между пенной полосой рифов и берегом. Справа проплыл утонувший в зелени городок с типично японскими строениями.
– Административный центр острова – Гарапан, – пояснил сосед и, прищурившись от удовольствия, начал вспоминать, какое здесь делают виски из сахарного тростника и какие здесь огромные и сочные ананасы.
Через две-три минуты «кавасаки» произвела посадку, и Ясудзиро, тепло поблагодарив экипаж за благополучную доставку его к новому месту службы, отправился искать начальство.
На Сайпане размещался штаб эскадры, действующей в центральной части Тихого океана. Пожилой адмирал приветливо встретил Ясудзиро и, просмотрев внимательно его послужной список, назначил капитан-лейтенанта командиром авиаотряда «Белая хризантема», базирующегося на аэродроме Аслито.
Новое место понравилось Ясудзиро: аэродром довольно просторен, самолеты-истребители «гекко» фирмы Накадзима, на которых отныне предстояло летать, упрятаны в капониры и земляные обвалования. Но непривычная тишина на аэродроме как-то настораживала.
– У вас всегда здесь так тихо? – спросил Ясудзиро у встретившего его начальника штаба.
– Все опытные пилоты отряда убыли в командировку для получения и перегонки новых самолетов. Остались одни новички.
Ясудзиро уловил гул авиационных моторов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40