– Морланд? – я стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно более нейтрально.
На лице у Чарльза проступает удивление.
– Ты же, по-моему, встречалась с ним на панихиде? Я что, не говорил тебе о нем?.. Ну, извини, просто запамятовал. Он нам здорово помог, проделал огромную работу. Действительно, парень первый класс.
– Но почему Морланд? – спрашиваю я.
– Ты разве не знаешь? Ах, ну да… Видишь ли, Морланд – специалист по такого рода делам. В армии он служил в спецвойсках. Он большой дока во всяких морских вопросах. Все эти глубины, отмели, приливы, отливы… Этих ребят тренировали, выбрасывая из подводных лодок зимой у побережья Норвегии. Они должны были добраться до берега и выжить. Представляешь себе? Поэтому они хорошо разбираются во всем, что связано с морем.
Я отвожу взгляд, пряча раздражение, к которому примешивается чувство страха.
– Морланд ездил с тобой? – спрашиваю я тихо. – В береговую охрану.
– Ну да! В этом заключалась вся соль! Обсудить там его идеи. Должен сказать, тамошние эксперты были поражены. Они не смогли возразить Морланду ни слова.
Во мне вскипает негодование. Значит, меня отставили в сторону! Значит, мне если и не лгали, то и всей правды тоже не сказали. Со мной поступили как с маленьким ребенком, родители которого всегда лучше знают, что для него хорошо, а что плохо. Я встаю и иду в другой конец террасы.
– И что же это за новая идея Морланда? – спрашиваю я, еле сдерживаясь.
– Ну как тебе сказать… – Голос Чарльза зазвучал живее. – Морланд считает, что от всех этих очевидцев толку мало. Тот мужчина на берегу и команда каботажного судна, скорее всего, видели совершенно другую яхту. Взяв в расчет приливы, отливы и погодные условия в тот день, Морланд вычислил примерное место гибели «Миневры». Так вот, скорее всего, она затонула не там, где мы думали, а где-то дальше на север. Вернее, на северо-восток. Это, несомненно, меняет все дело. Получается, что поиски велись не там, где нужно.
Ярко светит солнце. За прибрежными болотистыми низинами виднеется серая полоска моря.
– Конечно же, это всего лишь предположение, – продолжает Чарльз, заполняя возникшую паузу, – но мне кажется, что идея эта достаточно толковая. – Хлопнув по коленям, он поднимается с кресла. Жилистая рука ложится на мое плечо. – Но все же не возлагай на это слишком много надежд, хорошо?
Я медленно качаю головой и слабо улыбаюсь:
– Конечно, Чарльз.
Я сижу на причале и наблюдаю за тем, как маленькая лодка плавно огибает поворот реки и плывет вверх по течению. Отсюда она кажется очень хрупкой, похожей на ракушку. По мере ее приближения я вижу фигуры сидящих в ней двух людей. Тот, что поменьше, изо всех сил машет мне рукой. Я поднимаюсь и машу ему в ответ.
Лодка сделана из пластика и выглядит достаточно потрепанной. Кажется, что она движется со все большей скоростью. Ровный треск мотора взрывается коротким рыком и затем стихает. Морланд поворачивает к берегу. Сейчас отлив, причал возвышается высоко над водой, поэтому он ведет лодку к каменному эллингу, нижняя часть которого уже давно заросла илом.
Лодка останавливается, и сидевший на носу Джош спрыгивает прямо в ил, сразу увязнув в нем по лодыжку. Я успеваю заметить, что он в своих лучших кроссовках. Морланд поднимает мотор и приветствует меня. Я отвечаю достаточно холодно, и взгляд у него становится удивленным. Джош по-взрослому небрежно вытаскивает свое снаряжение из лодки. Я понимаю, что не стоит начинать разговор в его присутствии, но не могу сдержаться.
– Чарльз сообщил мне, что вы подключились к поискам, – говорю я Морланду.
Глаза его выражают что-то похожее на сожаление. Он на секунду опускает взгляд.
– Мне казалось, что вас не стоит этим беспокоить. – Он разводит руками и пожимает плечами.
– Беспокоить? Я бы не стала называть это беспокойством, – произношу я со смешком, чтобы несколько смягчить резкость своего тона.
– Да, вы правы, Эллен.
Нас отвлекает Джош, прохлюпавший по илу до берега и теперь молча ждущий дальнейших указаний.
– Мать Бена будет здесь через полчаса, – напоминаю я ему. Джош моргает, выпячивает губы и угрюмо смотрит на меня, всем своим видом показывая, что не хочет ехать на обед. – Потом она отвезет тебя в бассейн. – Он недовольно кривит рот, но взглянув на Морланда, сразу прячет гримасу.
Я говорю ему, чтобы он шел пока домой и принял душ, а сама, мол, скоро приду.
Джош шаркает измазанными в грязи кроссовками и в последний раз протестующе смотрит на меня, прежде чем согласиться со своим поражением. Затем он бодро прощается с Морландом и, не глядя в мою сторону, идет по тропинке к дому.
Морланд вылезает из лодки и, спрыгнув босыми ногами прямо в ил, тащит ее к берегу. Когда Джош отходит настолько, что не может слышать его слов, он говорит:
– Я действительно думал, что не стоит вас беспокоить, пока не появятся хоть какие-то результаты.
– Но в среду… вы могли хотя бы предупредить меня. Почему вы не сказали мне ни слова? Все эти поиски очевидцев, расспросы матросов с каботажного судна… Я хочу сказать, что все это… – Я сжимаю пальцы рук и качаю головой.
Морланд залезает на причал и подходит ко мне.
– Эллен, поймите, с этими людьми толком никто не разговаривал, в том числе и полицейские. Никому даже в голову не пришло показать им фотографию яхты или спросить их, в какую сторону она шла.
Я упрямо молчу.
– Наверное, я должен был предупредить вас об этом, мне действительно перед вами неудобно, но…
– Вы не хотели зря меня обнадеживать? – подсказываю я.
Он отводит взгляд в сторону, явно стараясь сбить напряженность ситуации, и повторяет:
– Я хотел дождаться хоть каких-нибудь результатов.
– Но один результат уже налицо!
– Какой? – Морланд настораживается. – С чего вы взяли? Ведь еще ничего не нашли.
– Я хотела сказать… – Трудно объяснить ему, что известие о новом направлении поисков застало меня врасплох, что оно вновь разбудило все мои страхи. Однако понимаю: в тщетной надежде, что все помаленьку затихнет, я могу винить только себя саму.
– Я не собирался ничего от вас утаивать, Эллен, – говорит Морланд. У него спокойный и открытый взгляд. Взгляд воспитанного, благородного человека.
На секунду я задаюсь вопросом, как себя чувствует человек, который за всю свою жизнь ни разу не совершил бесчестного поступка?
– Вполне может быть. – Мое негодование начинает мне самой казаться глупым. – Я все понимаю, – говорю я миролюбиво. – Но была бы вам весьма признательна, если бы в будущем вы держали меня в курсе дела.
– Тогда давайте заглянем ко мне. Я вам все объясню по порядку.
– Прямо сейчас? – спрашиваю я, заранее зная, что соглашаюсь.
– Мне трудно будет объяснить вам все без карт и таблиц. А они у меня дома.
– Мне нужно отправить Джоша в гости.
– Я подожду.
Нас потихоньку относит течением к середине реки. Я устроилась на поперечной деревянной скамейке в центре лодки, свесив ноги за борт, чтобы ополоснуть их от ила. Морленд сидит на корме. Он опускает мотор и заводит его с одного короткого рывка шнуром. Я убираю ноги в лодку и разворачиваюсь лицом по курсу и спиной к Морланду.
Я уже забыла, насколько живой оказывается вода в реке. Как она искрится и играет. Как легкие волны, совсем незаметные с берега, шлепают по корпусу лодки при ее движении. Мы проходим рядом с оранжевым пластиковым буем, к которому обычно крепился трос с «Миневры». Он лениво болтается под напором течения, оставляя за собой завихрения воды. Течение и здесь уже достаточно сильное, а ниже по руслу оно становится просто стремительным. В устье реки способно даже затянуть небольшие суда на песчаные отмели. Если при этом еще дует восточный ветер, то дело может кончиться плохо: лодка или небольшой корабль утянут. Здешние жители любят рассказывать подобные истории, а Гарри с удовольствием их слушал. Видимо, они возбуждали в нем чувство превосходства над стихией, придавали ему смелости и уверенности в собственных силах. Но мне эти истории никогда не нравились. Перед глазами вставала во всей своей реальности слишком страшная картина: грозный рокот моря, свист ветра, маленькая яхта, швыряемая волнами, жуткий треск корпуса и оснастки при столкновении с отмелью…
Морланд старается вести лодку поближе к берегу, где течение медленнее. Перекрывая треск мотора, он громко говорит:
– У меня был разговор с Джошем.
Боже! Я и забыла о нашей договоренности! Я оборачиваюсь к нему.
– Что он сказал?
– Я думаю, ему просто не хватает активной жизни. Спорта. Постоянного общения со сверстниками.
Я смотрю в сторону. Спорт. Сверстники. Это как раз то, о чем заговорит любой мальчишка, если захочет скрыть, что же на самом деле его беспокоит.
– И больше ничего?
После секундной паузы Морланд осторожно добавляет:
– Эллен, у меня создалась такое впечатление, что его что-то гнетет. Ему почему-то хочется уехать из этого дома.
Уехать из этого дома? Причина, пожалуй, не в доме. Как мне ни тяжело признаться себе в этом, но решимость, с которой Джош добивается перевода в интернат, определяется, скорее всего, не столько его стремлением покинуть дом, сколько желанием уехать от меня.
Мне становится себя жалко.
– В целом разговор получился? – вяло спрашиваю я.
– Да. И мне, и, думаю, Джошу было интересно.
Я медленно поворачиваюсь лицом по ходу движения. Я не стремлюсь подавить чувство жалости к себе. Хотя я и говорю себе, что должна делать все, чтобы Джошу было хорошо, что в будущем он меня будет любить именно за такие решения, это не уменьшает чувства боли и страха перед грядущим одиночеством.
Лодку немного покачивает. Морланд протягивает руку и слегка похлопывает меня по плечу. Такого проявления сочувствия я не ожидала.
– Со мной все в порядке, – произношу я, не оборачиваясь. – Все нормально, – повторяю я и поворачиваю голову к Ричарду, чтобы по моему лицу он убедился в этом.
Видимо, пытаясь хоть немного разрядить атмосферу, Морланд говорит с деланным осуждением:
– К сожалению, в этих интернатах детей избаловывают. Горячие души, слишком теплые спальни. Видео по уик-эндам. Свободный выход на улицу. В общем, никаких трудностей.
– Вы как будто пытаетесь меня в чем-то убедить, – с мягким упреком говорю я.
– Нет, – произносит он уже нормальным тоном. – Этого я бы себе никогда не позволил.
Мы приближаемся к поселку, и на реке становится оживленнее. У небольших пристаней и вокруг причальных бочек сгрудились катера и яхты. На них видны люди. У многих в руках стаканы и тарелки, слышатся обрывки разговоров и смех. На большинстве палуб лежат любители позагорать. Дети в ярких спасательных жилетах плавают на надувных и парусных лодках. В глазах пестрит от обилия красок. Жизнь бьет здесь ключом. Какое разительное отличие от зимы, когда река угрюма и молчалива!
Морланд старается вести лодку вдали от основного форватера, одновременно держась на приличном расстоянии от пришвартованных к бочкам яхт. Тем не менее из-за одной из них неожиданно выскакивает маленькая парусная лодка и на полном ходу несется нам наперерез. Я оборачиваюсь к Морланду, но он уже заметил лодку и перебросил руль мотора таким образом, чтобы избежать столкновения. Я снова поворачиваюсь вперед. Прямо под парусом на лодке сидит мальчик, не старше Джоша. На лице у него испуг. Он безотрывно смотрит на нас. Несколько секунд мальчуган не двигается, видимо, скованный внезапной опасностью, затем начинает судорожно манипулировать парусом. Его лодка вздрагивает и меняет направление движения. Судя по всему, мальчик решил проскочить позади нас. Однако, маневр срывается и лодку снова несет на вас. Морланд вскрикивает и дает полный газ. Мотор ревет на максимальных оборотах. Ричард резко берет влево. Теперь видно, что столкновения ему удалось избежать. Но с парусной лодкой творится что-то неладное – от резкого маневра она теряет равновесие, мачта с раздувшимся парусом начинает описывать дугу по направлению к воде. Лодка опасно кренится.
– Отпусти парус! Отпусти парус! – перекрывая шум мотора, кричит Морланд.
Мальчик в течение нескольких секунд продолжает изо всех сил отклоняться над бортом, перетягивая веревку, управляющую парусом. Кажется, что лодка вот-вот перевернется. И вдруг, видимо, услышав Ричарда, маленький яхтсмен отпускает веревку. Резко хлопает парус, мачта вздрагивает и идет вверх. Замедлившая ход лодка с громким всплеском плюхается на днище.
– Все в порядке? – громко спрашивает Морланд.
Но мальчик, похоже, слишком напуган произошедшим, чтобы что-то ответить. Его лодка теперь уже далеко позади нас. Видя направление ее движения, я кричу:
– Осторожнее! Там мелко!
Мальчик неопределенно оглядывается на меня, затем смотрит вперед, где обманчивая вода кажется глубокой и спокойной.
– Там очень мелко! – повторяю я.
Он, наконец, неловко перебрасывает руль и манипулирует парусом. Его лодка выполняет неуверенный поворот.
Пока Морланд подруливает к причалу, я продолжаю смотреть на эту парусную лодку. Она неуверенно пробирается между пришвартованными яхтами. На секунду мальчик оборачивается в мою сторону. Я машу ему рукой, но он оставляет мое приветствие без ответа.
Я чувствую, что Морланд смотрит на меня.
– Вы молодец, – коротко бросает он.
– Но я же ничего не сделала.
– Вы отвели его от мели.
Я поворачиваюсь по ходу лодки. По обе стороны от причала в воду спускаются две металлические лестницы. Вокруг них сгрудились лодки – надувные, деревянные и пластиковые. Чтобы подойти к стенке, мы вынуждены их расталкивать, как ледокол раздвигает льдины. Когда нос нашей лодки касается причала, я хватаюсь за лестницу и вместе с веревкой от лодки поднимаюсь по ржавым ступенькам наверх. Морланд слегка подрабатывает мотором и мне удается быстро закрепить веревку на причальном кольце.
Ричард поднимается на причал вслед за мной. Он ненароком бросает взгляд на кольцо и удовлетворенно хмыкает. Похоже, мой узел его устраивает.
Мы выходим на дорогу.
– Значит, узлы вязать вы умеете? – спрашивает он.
– Научилась исключительно из самоуважения, – отвечаю я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55