– Можно мне пойти в другой зал, сестрица? – спросил Дидье, как только Симона вернулась на место после танца. – Я видел там чудесные пирожные! Мне так хочется попробовать…
Симона наклонилась и едва слышно пробормотала:
– Нет, Дидье, ты останешься здесь со мной, до тех пор пока отец не скажет, что пора уходить.
– Но почему? – жалобно протянул Дидье. – Я так давно не ел сладкого. Клянусь, меня никто не заметит.
Симона не по-дамски фыркнула.
– Ну конечно, никто и не подумает обратить внимание, как кусочки пирожных взлетают над буфетом и шлепаются на пол. – Произнеся эти слова, Симона тут же пожалела о своем сарказме и заговорила мягче: – Дидье, ты же сам говорил мне, что не хочешь есть. Так зачем же туда идти?
– Я могу вообразить, – ответил брат, опуская обиженный взгляд на мраморные плиты пола. – Если очень постараться, то можно почти вспомнить вкус меда.
Эти слова больно ранили сердце Симоны. Она с грустью улыбнулась брату сквозь вуаль.
– Когда мы вернемся к себе, мне принесут поднос, и ты сможешь поиграть.
Дидье вздохнул, огляделся, и на его мальчишеском лице вспыхнула лукавая улыбка.
– Интересно, кто это к нам идет? Я его прежде не видел.
Симона бросила быстрый взгляд на приближающегося рыцаря, о котором говорил Дидье, и едва не вскрикнула. Сквозь толпу к ней пробирался высокий – на полголовы выше отца – мужчина. Со странным чувством она наблюдала, какими жадными взглядами провожают его дамы.
Неудивительно, что женщины дарили этого– красавца таким вниманием. Симона и сама была очарована. Вьющиеся волосы темной волной спускались на плечи. Проницательный взгляд синих глаз поймал взгляд Симоны и больше не отпускал его. Жесткие линии скул создавали скульптурный эффект. Да, ей явился настоящий греческий бог!
Губы незнакомца изогнулись в ленивой улыбке. В груди Симоны разлилась теплота, но в душе возникла непонятная тревога.
Туника из тонкого сукна и нарядный плащ указывали, что перед ней человек богатый и знатный. На мятой вышитой ткани виднелись пятна, острый взгляд Симоны тотчас отметил болтающиеся нити – следы небрежного ремонта. Однако незнакомец держался уверенно и приближался к Симоне и ее брату с гордо поднятой головой.
– Дидье, – прошипела сестра. – Ни слова! – Симона плавно повернула голову и через вуаль посмотрела на рыцаря, который остановился прямо перед ней и поклонился, правда, слегка покачнувшись.
– Миледи, – произнес незнакомец. У Симоны мурашки побежали по спине при звуке этого мужественного голоса. – Надеюсь, вы не сочтете меня наглецом лишь оттого, что я посмел приблизиться к вам, не будучи представленным, но я просто не смог совладать с собой. Ваша красота привлекла меня к вам, как бездумную бабочку влечет чудесное пламя лампы. И я решил поговорить с вами прежде, чем вы исчезнете, как волшебное видение.
– О-ля-ля! – со смехом прошептал Дидье прямо в ухо Симоне. – По-моему, этот великан надеется, что исчезнешь не ты, а только твое платье, он просто пожирает тебя глазами.
Замечание Дидье вызвало на губах Симоны мимолетную улыбку, но она тотчас взяла себя в руки и милостиво вложила пальчики в протянутую ладонь рыцаря.
Он еще раз склонился перед красавицей и, не сводя глаз с ее лица, коснулся горячими сухими губами тонкого запястья. Казалось, в кожу Симоны вонзились сотни иголок. Когда он снова заговорил, Симона почувствовала, как у нее сжалось сердце.
– Я Николас Фицтодд, барон Крейн, – сверкнул безупречными зубами рыцарь.
– О, – тоненько пропел в ухо Симоне Дидье, – барон!
Симона открыла было рот, чтобы представиться, но Николас поднял руку, призывая ее к молчанию.
– Простите меня еще раз, леди дю Рош, но должен признаться, что по приезде сюда я справлялся о вашем имени. – И он сделал жест в сторону красивой пары, расположившейся неподалеку. – Мои осведомители – брат и его жена.
Симона настороженно разглядывала высокого светловолосого мужчину и женщину с ярко-рыжими волосами, но тут ее поразил и обезоружил неожиданный жест незнакомки – та поднесла руку к лицу и покачала пальцем. Симона слегка поклонилась и снова обратилась к рыцарю.
– Тогда я должна выразить им свою благодарность, – проговорила она хрипловатым от нахлынувшего волнения голосом – так сильно действовало на нее присутствие молодого барона.
Сидящий на полу Дидье заухал, как филин.
– Вас не мучает жажда? – учтиво спросил барон. – Я мог бы принести вам что-нибудь попить.
– Merci, – ответила Симона. На губах Николаса мелькнула еще одна завораживающая улыбка, и он снова исчез в толпе. Симона взглянула на брата: – Дидье, немедленно поднимись с пола!
По лицу брата катились крупные серебристые слезы. Он хохотал – слезы выступили от смеха.
– Merci, возлюбленный! О-хо-хо-хо-хо! – заливался Дидье, простирая руку вслед уходящему рыцарю.
– Сейчас же прекрати! – выкрикнула Симона, чувствуя, как краска заливает лицо.
Наконец Дидье совладал с собой и принялся вытирать ладонями щеки.
– О, сестрица, это было чудесно. Ты настолько забылась, что заговорила по-английски.
Симона вздрогнула. Все полагали, что она говорит только по-французски, и это было ее единственным оружием в стане врагов. Если бы здесь узнали об этом обмане, шансы Симоны на выгодный брак стали бы значительно меньше, ведь гордость хозяев не потерпела бы подобной лжи.
– Если бы ты не отвлекал меня, я бы владела собою лучше, – парировала Симона и тут же едва не вскрикнула от страха – к ней приближался отец в обществе толстого лорда Холбрука.
– Симона. – Арман возвышался над ней, как сторожевая башня, но Симоне невольно пришло в голову, что мускулистый торс барона Крейна значительно основательнее заслонял от нее вид на парадный зал. – Тебе весело?
– Oui, papa.
Остановившийся неподалеку Холбрук улыбался почти как родной дедушка. Симона содрогнулась.
– Bon. Мы с лордом Холбруком поищем спокойное местечко, чтобы обсудить… э-э-э… деловые вопросы. – Арман выделил последние слова, у Симоны екнуло сердце, она перевела испуганный взгляд на толстого лорда. Арман едва заметно кивнул и неловко улыбнулся. – Ты не заскучаешь, если мы тебя ненадолго оставим?
– Конечно, нет. – Симона опустила глаза и едва ответила на прощальное «Mademoiselle» лорда Холбрука.
– Симона выходит замуж! Симона выходит замуж! – запел Дидье, отплясывая вокруг ее стула.
– Похоже, – вздохнула Симона. Конечно, мысль о том, чтобы стать женой старого толстобрюхого лорда, не радовала ее, но Симона знала, что смирится.
– О, Дидье, – тихонько проговорила она и даже не постаралась прикрыть рот, – если бы маман была жива… Мы жили бы сейчас во Франции, а я уже была бы женой Шарля.
– Шарль никогда меня не любил, – тихонько заметил Дидье. Сейчас он сидел у ног Симоны, положив кудрявую головку ей на колени.
– Шарль любил тебя, Дидье, он просто не знал, что с тобой делать. В поместье Бовиль не было детей.
Тут Симона увидела, как барон Крейн снова пробирается к ней с кубком в руках и с той же ласково-ленивой улыбкой на губах. В голове закружился хоровод запретных образов – должно быть, мысль о предложении лорда Холбрука сыграла свою роль. Вот ее тело прижимается к его огромному животу. Старческие губы касаются ее кожи. О, если бы хоть на миг оказаться в мощных объятиях этого мускулистого гиганта, не думать ни о чем, кроме его поцелуев, прикосновений, соблазнительного шепота!
– Сестрица, ты вся дрожишь! – произнес Дидье и только сейчас заметил приближение барона. Губы брата раздвинулись в лукавой усмешке, открывая взгляду просвет на месте потерянного в позапрошлом году зуба. Однако Симону не разжалобил умильный вид Дидье, она ответила брату строгим предостерегающим взглядом.
– Леди дю Рош, – произнес барон, вручая ей кубок. – Здесь довольно душно. Не хотите ли подышать свежим воздухом?
Склоняясь над кубком, Симона уловила в немыслимо синих глазах барона явно порочные намерения, и ее вдруг охватило бездумное желание забыть обо всех обязательствах и убежать с этим отчаянным повесой, убежать хоть на миг! Симона слышала о похождениях таких вот баронов и прекрасно понимала: единственное, чего он хочет, – это соблазнить ее. Знала она и то, что любое нарушение приличий с ее стороны приведет к полному краху отцовских планов успешно выдать дочь замуж. Однако мысли о будущем с толстобрюхим Холбруком не оставляли, и Симона вдруг почувствовала, что ей все равно. Кто знает, может быть, это ее первый, последний и единственный шанс испытать настоящую страсть? Пусть мысли об этой ночной эскападе поддерживают проданную невесту всю оставшуюся жизнь. А барон улыбается так соблазнительно, что устоять невозможно!
– Вперед, сестрица! – шептал ей в ухо Дидье, и его слова сливались с бешеным стуком сердца. Она поднялась с козетки. Колени подгибались, а губы уже произносили:
– С превеликим удовольствием.
Глава 2
Николас вел миниатюрную леди дю Рош по лабиринту дворцовых коридоров. Сердце замирало от предвкушения.
Ник правильно угадал рост девушки. Высокое сооружение из головного убора и тяжелых кос едва возвышалось у него над плечом. В голове Ника роились игривые мысли: интересно, как такая разница в росте скажется на их приключениях в постели?
Сквозь позолоченный портал Ник провел свою даму в богато обставленные покои, но не остановился, а направился к двойным дверям, которые выходили на укрытый с трех сторон балкон – ночная прохлада и ветер не могли помешать уединению. Леди дю Рош отошла от своего спутника и встала у резного каменного парапета, чтобы полюбоваться ночным садом.
Итак, охота началась. Ник ухмыльнулся – темнота скрыла его ухмылку, – стянул с себя плащ и сделал шаг к Симоне. Остановившись у нее за спиной, он спросил:
– Вам не холодно? – и накинул плащ ей на плечи.
Она оглянулась через плечо и, коснувшись руки Ника холодными пальцами, запахнула плащ на груди.
– Merci.
От шеи красавицы шел теплый лавандовый аромат. Сочетание этого запаха и вида ее фигуры, закутанной в его плащ, ударило в голову, бросая вызов мужским инстинктам Ника. Однако он понимал: если собираешься ухаживать за женщиной, следует сдерживаться. Он не может просто подхватить ее на руки, усадить на парапет и нырнуть под пышные бархатные юбки, где аромат лаванды будет, конечно…
Ник мотнул головой, глубоко вдохнул прохладный воздух и дружелюбно улыбнулся.
– Мне показалось, что праздник доставил вам меньше удовольствия, чем другим дамам, – начал он, стараясь ободрить Симону легким разговором.
Леди дю Рош пожала плечами и, прежде чем ответить, сделала глоток вина.
– О каком удовольствии вы говорите? Откуда ему взяться? От танцев с толстыми стариками, которые рассматривают меня, как выставленную на продажу кобылу? Настоящее варварство.
Ник приподнял бровь. Ну и темперамент! А по холодному лицу даже не заподозришь…
– Значит, слухи верны?
Симона резко обернулась. В полутьме балкона зеленые глаза сверкнули яростным огнем.
– О каких слухах вы говорите?
– Болтают, что вы явились в Лондон, чтобы подыскать себе мужа, – удивляясь ее враждебности, объяснил Ник.
– Ах, вот вы о чем! – Леди дю Рош явно испытала облегчение и отвела от Ника глаза. – Oui. И похоже, поиски подходят к концу. В этот самый час отец заканчивает переговоры с человеком, который должен стать моим мужем.
– Это Холбрук? – выпалил Ник, вспомнив толстого старика, который беседовал с отцом француженки. – Да у него внуки старше вас!
– Но он очень богат, – вздохнула леди дю Рош. – А это необходимое условие.
– Вы испытываете к нему привязанность?
Ник удивился, услышав ее смех – чистый, звонкий.
– Нет, милорд. Я уже знаю, что чувства не имеют отношения к брачным делам. – Она снова посмотрела Нику в лицо: – Будь я в него влюблена, разве я стояла бы сейчас рядом с вами?
В словах Симоны прозвучала болезненная правда. Ник сразу вспомнил о предательстве Ивлин. Может быть, у француженки тоже разбито сердце? Ведь Хейт что-то говорила о разорванной помолвке.
– Красива и умна, – пробормотал Ник, впиваясь взглядом в нежное лицо Симоны. – Значит, вы не страшитесь будущего и готовы прожить остаток дней с трясущимся от старости мужем?
– Вы же сами сказали, что он стар. Если мне повезет, я переживу его и когда-нибудь обрету покой. – Она повернулась к Нику, но луна у нее за спиной не позволила разглядеть выражения лица француженки. – А может быть, он не так уж и стар и сможет дать мне ребенка, чтобы не было так одиноко?
– Вы говорите очень смело, – заметил Ник и придвинулся к ней настолько, что почувствовал тепло, исходящее от ее тела. – Позор, что такая страстная женщина должна соединиться с подобным старцем. Он никогда не сумеет разжечь в вас любовь.
Даже в темноте Ник сумел разглядеть ее усмешку.
– Не думаете ли вы, Николас Фицтодд, барон Крейн, что вы этого сумеете добиться?
Несколько мгновений Ник не мог вымолвить ни слова. Он вынул кубок из ее пальцев и поставил на парапет, потом положил ладонь на теплую шею француженки и заставил ее поднять лицо навстречу своему взгляду. От этого прикосновения Симона тихонько вздохнула. Ник усмехнулся, заметив, что она отводит глаза.
– Поистине так, леди дю Рош, – начал он. – Я…
– Симона, – хриплым шепотом поправила она его.
– Симона, – повторил Ник, растягивая слоги, как будто пробуя их на вкус. – Желаете, чтобы я продемонстрировал вам свои способности? – Он ждал, что Симона отступит, но она высвободила руки из-под складок плаща и положила ладони ему на грудь. Ее взгляд отыскал его глаза. Ник прочел в них такую жажду, что его решимость сдерживать свои порывы заколебалась.
Симона облизнула губы розовым язычком.
– Да, Николас, пожалуйста…
Он накрыл губами ее рот и с силой притянул француженку к себе. От нее пахло медовым вином, осенней прохладой. Когда маленькие ладошки легли ему на щеки, заключая в ловушку твердые скулы, Ник испытал такое потрясение, какого не испытывал ни с одной другой женщиной.
Его рука скользнула под плащ и обхватила тонкую талию. Ладонь Симоны сместилась ему на затылок, и она крепко прижала губы Николаса к своим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37