Установка сантехники, достойный сайт
Симона похолодела. Она хорошо помнила ядовитые перешептывания за спиной, которые ей приходилось терпеть в Лондоне.
– Леди Фицтодд. – Лорд Холбрук ласково улыбнулся Симоне и слегка поклонился. – Счастлив оказаться в вашем доме.
Симона, благодарная за его любезность, улыбнулась и ответила на поклон. Еще большую благодарность она испытывала к судьбе за то, что ей не пришлось называться леди Холбрук.
– Фицтодд, – поднялся со своего места высокий тощий мужчина. – Благодарю за приглашение на этот праздник. Мои наилучшие поздравления по случаю вашей свадьбы.
Симона почувствовала, как напрягся Николас.
– Бартоломью, меня не за что благодарить. Адресуйте свою благодарность моей матушке.
Симона остро ощущала вражду, исходящую от обоих, и обрадовалась, что они миновали этот стол, а Бартоломью так и не успел ответить на обиду.
Наконец они оказались перед столом, где расположилась семья Ника и где леди Женевьева отдавала негромкие распоряжения слугам. Ник выпустил руку Симоны, и она тотчас ощутила себя покинутой. Поприветствовав брата, Николас нагнулся, чтобы поцеловать Хейт. Симоне показалось, что невестка что-то шепнула на ухо Нику, а он ей ответил, но все произошло так быстро, что новоиспеченная баронесса не успела понять, было ли это на самом деле. Она так страшилась минуты, когда окажется в тесном семейном кругу, и сама себе казалась самозванкой. Наконец Ник обернулся к жене:
– Симона, ты, конечно, помнишь моего брата и леди Хейт?
– Конечно, помню. – Симона растянула губы в вымученной улыбке.
Ник вопросительно взглянул на Хейт:
– А где же юная леди…
Но он не закончил вопроса. Его прервал отчаянный детский визг. Хейт рассмеялась:
– Что касается юной леди, то она, как всегда, играет под столом.
Ник со счастливой улыбкой посмотрел на Симону, и она не могла не отметить, насколько иным он выглядит здесь, в собственном доме. Омрачала впечатление одна только встреча с лордом Бартоломью.
– Леди Изабелла обожает пещеры и всякие укромные места, – сообщил Ник и нагнулся, чтобы заглянуть под стол.
Симона мгновение поколебалась, а потом тоже наклонилась. Под столом сидела прелестная девочка с белым личиком и рыжеватыми кудряшками. Она крепко сжимала крошечные кулачки и забавно взвизгивала от удовольствия, наблюдая за… перышком Дидье, которое танцевало у нее перед глазами.
– Привет, Изабелла, – позвал девочку Ник. – Ты не поцелуешь своего дядю? – Улыбка Ника померкла, когда он тоже заметил присутствие Дидье и с упреком посмотрел на Симону.
Дидье что-то верещал по-французски, а увидев Симону, спросил:
– Сестрица, правда, она забавная? – и пощекотал носик Изабеллы перышком. – Неужели я тоже был таким маленьким?
– Ты можешь что-нибудь сделать? – шепнул на ухо Симоне Ник.
– Ну что я могу сделать? – прошипела она в ответ. – Побить его? – Она посмотрела на брата: – Дидье, тише!
– Прошу прощения, – оскорбленно произнес мальчик. – Я не сделаю ей ничего плохого.
Симона беспомощно оглянулась на мужа. Ник зарычал, подхватил ребенка и вытащил из-под стола. Симона с притворной улыбкой на лице тоже выпрямилась.
– Что ты там делаешь, моя красавица? – Ник со смехом подкинул девочку вверх. Она радостно заверещала. – Прячешься от неприятностей?
– Как грубо! – обижено проворчал Дидье, и Симона почувствовала, как ледяной холод облил ее щиколотки.
– Леди Симона, – прищурившись, обратилась к ней Хейт, – вам нехорошо? – Она откинулась на спинку скамьи, заглянула под стол и тут же быстро выпрямилась.
– О… – Симона сглотнула, увидев, что Дидье с зажатым в кулаке перышком выбрался из-под стола.
– Она просто устала, – вмешался в разговор Ник. Очевидно, он тоже заметил, что Дидье выбрался из-под стола. Передав извивающуюся Изабеллу отцу, он крепко взял жену за локоть и довольно грозно произнес: – Леди Симона?
– О да, – вымученно улыбнулась она. – Дорога… Я действительно устала. – Она старалась не следить взглядом за Дидье, который сейчас полз на коленках по проходу, подбираясь к столу лорда Холбрука. – Наверное, мне надо отдохнуть.
Глаза леди Хейт бродили по залу в поисках чего-то, вернее, кого-то.
– Ну конечно, – рассеянно проговорила она. – У нас будет много времени… – она замолчала из-за резкого вопля, раздавшегося в зале, – чтобы познакомиться по-настоящему.
Лорд Бартоломью вскочил со скамьи, и Симона поняла, что именно он издал тот резкий визг, который прервал фразу Хейт. Лорд Бартоломью продолжал вопить и топать ногами. К нему бросились слуги.
– Кто-то заполз мне в штаны! – кричал лорд. – Наверное, крыса!
– Неплохо, – пробормотал под нос Ник, откашлялся и уже во всеуслышание заявил: – Друзья, позвольте нам удалиться. – И он потащил Симону от стола.
Вдруг за спиной раздался звонкий удар, потом грохот. Симона вывернула шею, чтобы узнать, в чем дело. По проходу странно катился огромный, богато украшенный щит, на котором, как на санках, сидел Дидье. Леди Женевьева застыла на месте, прижав пальцы к губам.
Пальцы Ника впились в руку Симоны.
– Это щит моего отца, – прорычал он ей в ухо. – Позови его, не то он весь зал разнесет.
– Но как?..
– Позови! – Ник сильнее стиснул ее руку.
Симона сжала губы и уголком рта прошипела:
– Дидье…
И тут тяжелая металлическая люстра с сотней свечей начала раскачиваться, как маятник. Горячий воск закапал на гостей. Раздались удивленные крики.
– Симона! – угрожающе прохрипел Ник.
Девушка поняла, что у нее нет выбора. Резким голосом, перекрывающим шум в зале, она выкрикнула:
– Дидье!
– Иду, сестрица!
Сидящий рядом мужчина озадаченно спросил:
– Ди-ди-я, баронесса?
– Простите? – самым светским тоном произнесла Симона.
– О, я имел в виду…
Другие гости тоже смотрели на нее вопросительно. Леди Хейт поднялась со своего места и обходила зал по периметру, вглядываясь во все раскачивающиеся предметы.
– Вы ведь сказали «Дидье», – краснея, продолжил гость. – Вы кого-то ищете?
Симона лихорадочно думала и выпалила первое, что пришло в голову. Слегка усилив акцент, она со смехом сказала:
– О, Дидье!
– В чем дело, сестрица? Я здесь.
– Это… это такой обычай, – говорила она, на ходу сочиняя свою ложь и не обращая внимания на брата. – Похоже на au revoir, но только… – она запнулась, сглотнула и опять рассмеялась: – это для близких друзей.
Гость заулыбался, его соседи разом заговорили, повторяя ее объяснение.
– Ну конечно. Простите мое невежество. Ваши слова – честь для меня. – Он поднялся с места и с напыщенным поклоном произнес: – И вам Дидье, баронесса.
Симона сдержала смех, а Ник потащил ее к лестнице в дальнем углу зала. Гости орали: «Дидье, Дидье!»
Симона была ошеломлена. Дидье следовал за ними по винтовой лестнице, двигаясь спиной вперед, кланяясь и рассыпая воздушные поцелуи. Симона чувствовала, как рассержен и расстроен Ник.
– Мне очень жаль, милорд, что так получилось.
Ник обернулся с той миной недовольства на лице, которую Симона уже хорошо знала.
– Неужели ты не можешь с ним справиться?
Она на мгновение остановилась, потом бросилась вдогонку за мужем.
– Николас, он ведь призрак. Я не могу им командовать, как не могу командовать тобой.
Они уже поднялись на площадку. Ник обернулся и резко спросил:
– Что ты имеешь в виду?
Симона вздернула подбородок.
– Ты делаешь все, что хочешь и когда хочешь. Ты даже не объяснил, где был в ту ночь в Лондоне. И что делал вчера вечером, когда мы ночевали в трактире. В общем зале тебя не было. Я проверяла.
Ник фыркнул, развернулся и исчез за поворотом. Симона бросилась следом с намерением заставить его объясниться. Вот только каким будет это объяснение? Она торопливо ступала за мужем, глядя в его широкую спину. Молчание становилось все более грозным.
– Ты был с проституткой?
Ник, не оборачиваясь, бросил:
– Нет.
– Ты лжешь! – сердито выкрикнула Симона.
– О Господи! – сквозь зубы пробормотал он и вдруг остановился у широких резных дверей в самом конце каменного коридора.
– Тогда расскажи мне, – потребовала Симона. – Как я могу тебе доверять, если ты сам мне не доверяешь?
Ник долго смотрел на нее, словно решая, говорить или нет. У Симоны перехватило дух. Ей так хотелось знать, что, несмотря на свою легкомысленную репутацию, он не предал ее и не предаст в будущем. Ей так нужны были его заверения. Но эти надежды рассыпались в прах.
– Боюсь, тебе придется самой разгадать эту загадку, – бесстрастно произнес он, распахнул тяжелую дверь и жестом пригласил Симону войти.
Покои барона Крейна оказались огромны. Квадратная комната была размером с большой зал в доме, где Симона провела детство. Здесь был не один, а два камина – на двух противоположных стенах. Их отверстия были так велики, что Симона могла бы встать там в полный рост.
Гладкий деревянный пол был застелен пушистыми синими с золотом коврами. Ночной воздух врывался в комнату сквозь два глубоких длинных окна, в нишах которых были устроены уютные сиденья. В двух противоположных углах располагались ширмы для переодевания. Повсюду стояли комоды, столики, диваны. Живописные гобелены и канделябры украшали стены. В центре комнаты стояла огромная кровать. У Симоны захватило дух от восхищения.
– О, Ник! – забыв о своем недовольстве, воскликнула она и погладила резной столбик темного дерева на вершине которого находилась крылатая фигура.
– Тебе нравится? – Симона по голосу догадалась, что Ник улыбается.
– Я никогда не видела ничего подобного, – призналась она, задирая голову, чтобы рассмотреть резьбу на остальных трех столбах. Единороги, русалки, драконы, сказочные птицы кружились в веселом хороводе, а верхушки опор занимали феи – у каждой особое выражение лица и свои черты.
Подошел Ник и положил руки ей на талию. Симона вздрогнула от волнения.
– Раньше эта кровать принадлежала моим родителям, а до них – деду и бабушке. Здесь была их спальня.
Симона подняла на мужа глаза, ожидая прочесть на его лице грусть по ушедшим родственникам, но Ник улыбался.
– Мне она нравится. Правда нравится. Это чудесно.
Ник поднял руку и убрал с лица Симоны выбившийся локон.
– Я рад. Мне хочется, чтобы ты была счастлива в Хартмуре.
Сердце Симоны глухо колотилось в груди. Близость Ника в уединении их общей спальни волновала ее все сильнее. Ей хотелось, чтобы этот миг длился как можно дольше. Он говорит о ее счастье с такой убежденностью, как будто действительно этого хочет. Никому и никогда прежде не было дела до того, счастлива Симона или нет.
Она приподнялась на цыпочки и коснулась губами уголка его губ.
– Благодарю тебя, Ник, – прошептала она и чуть-чуть отстранилась, но Ник обнял ее, с силой прижал к груди и, заглянув в лицо, спросил:
– Значит, ты мне не доверяешь, Симона?
Она встретила его взгляд и не отвела глаз:
– Нет. Как я могу тебе доверять?
– Мы слишком мало знакомы. Тебе многое предстоит узнать обо мне.
Руки Ника ласково гладили ее спину, и мысли Симоны путались.
– Многое? Что именно?
Ник долго молчал, вглядываясь в ее лицо, а его пальцы продолжали играть свою беззвучную мелодию на ее талии, на спине…
– Ничего особенно важного. Просто мужчине иногда нужна возможность разобраться в собственных мыслях. Я не стану открывать тебе душу, она принадлежит мне одному. – На миг его руки замерли. – Но я никогда не буду тебе лгать. Это я обещаю.
Симона опустила глаза и с удивлением увидела, что ее руки лежат у него на груди, а пальцы впиваются в пыльную вышивку плаща. Все ясно – он ей не доверяет.
– Симона, – мягко попросил Ник, – посмотри на меня. – Она подняла на него взгляд. – Я никогда не буду тебе лгать. И у меня не было женщины с тех пор, как мы поженились.
– Николас, я понимаю, что нам еще многое надо узнать друг о друге. – В ее голосе звучали тревога и боль, но, видит Бог, она верила Нику. – Но я надеюсь, что настанет день, когда ты сам захочешь разделить со мной свою ношу. Ты уже заслужил мою самую горячую благодарность тем, что поверил в Дидье, пусть ты и не можешь понять, что я не могу ни предвидеть, ни остановить его неожиданные выходки.
Ник хохотнул, взял ее лицо в ладони и мягко поцеловал.
– Твою самую горячую благодарность? – с намеком переспросил он.
Симона задрожала. Веки стали тяжелыми и опустились. Его прикосновения вливали в ее жилы сладкую отраву.
– И любовь, – прошептала Симона.
– Это мне больше по нраву. – И он снова поцеловал ее, все крепче прижимая к груди. Симоне казалось, что она тает в его руках. Мужской запах пьянил ее. В душе разливалось странное, непривычное чувство защищенности, которого она не испытывала уже много месяцев.
Ник вдруг отстранился. Симона видела – его желание не ушло, в ярко-синих глазах горели ледяные искорки страсти, но он заговорил о другом:
– Я разговаривал с леди Хейт.
Симона нахмурилась – странно, что он выбрал для разговора такой момент.
– С леди Хейт, милорд?
Ник пальцами приподнял ее подбородок, и Симона увидела Дидье, который маршировал по периметру кровати, помахивая перышком над головой. Симону поразило, что Ник заметил присутствие брата раньше ее. Честно говоря, она забыла о Дидье, как только они вошли в эту роскошную спальню. Симона вздохнула.
Дидье на минутку остановился.
– Сестрица, вы можете продолжать, я не подглядываю. – И он вернулся к игре, тихонько напевая веселую мелодию.
– Так вот, – продолжил Ник, – я поговорил с леди Хейт. Тебе скоро помогут с этим проказником.
Симона удивилась:
– Неужели? Каким образом?
– Скоро здесь будет Минерва, – просто ответил Ник.
Глава 12
Следующим утром Ник сидел за широким дощатым столом в небольшом кабинете под лестницей. Здесь он обычно занимался делами Хартмура. Остаток вчерашнего вечера он провел с Симоной, помогая ей устроиться в своих покоях. Если не считать проказ Дидье в большом зале, то нынешнее возвращение в родной дом оказалось на редкость спокойным.
Нику казалось, что в его молодой жене живут сразу две женщины: одна – открытая и любящая, если к ней подходить с нежностью, другая же – настороженная и замкнутая, когда речь заходит о Дидье или поведении самого Ника, Оставалось надеяться, что жизнь войдет в относительно нормальное русло после того, как здесь появится старая знахарка Минерва, а эти осточертевшие гости разъедутся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Леди Фицтодд. – Лорд Холбрук ласково улыбнулся Симоне и слегка поклонился. – Счастлив оказаться в вашем доме.
Симона, благодарная за его любезность, улыбнулась и ответила на поклон. Еще большую благодарность она испытывала к судьбе за то, что ей не пришлось называться леди Холбрук.
– Фицтодд, – поднялся со своего места высокий тощий мужчина. – Благодарю за приглашение на этот праздник. Мои наилучшие поздравления по случаю вашей свадьбы.
Симона почувствовала, как напрягся Николас.
– Бартоломью, меня не за что благодарить. Адресуйте свою благодарность моей матушке.
Симона остро ощущала вражду, исходящую от обоих, и обрадовалась, что они миновали этот стол, а Бартоломью так и не успел ответить на обиду.
Наконец они оказались перед столом, где расположилась семья Ника и где леди Женевьева отдавала негромкие распоряжения слугам. Ник выпустил руку Симоны, и она тотчас ощутила себя покинутой. Поприветствовав брата, Николас нагнулся, чтобы поцеловать Хейт. Симоне показалось, что невестка что-то шепнула на ухо Нику, а он ей ответил, но все произошло так быстро, что новоиспеченная баронесса не успела понять, было ли это на самом деле. Она так страшилась минуты, когда окажется в тесном семейном кругу, и сама себе казалась самозванкой. Наконец Ник обернулся к жене:
– Симона, ты, конечно, помнишь моего брата и леди Хейт?
– Конечно, помню. – Симона растянула губы в вымученной улыбке.
Ник вопросительно взглянул на Хейт:
– А где же юная леди…
Но он не закончил вопроса. Его прервал отчаянный детский визг. Хейт рассмеялась:
– Что касается юной леди, то она, как всегда, играет под столом.
Ник со счастливой улыбкой посмотрел на Симону, и она не могла не отметить, насколько иным он выглядит здесь, в собственном доме. Омрачала впечатление одна только встреча с лордом Бартоломью.
– Леди Изабелла обожает пещеры и всякие укромные места, – сообщил Ник и нагнулся, чтобы заглянуть под стол.
Симона мгновение поколебалась, а потом тоже наклонилась. Под столом сидела прелестная девочка с белым личиком и рыжеватыми кудряшками. Она крепко сжимала крошечные кулачки и забавно взвизгивала от удовольствия, наблюдая за… перышком Дидье, которое танцевало у нее перед глазами.
– Привет, Изабелла, – позвал девочку Ник. – Ты не поцелуешь своего дядю? – Улыбка Ника померкла, когда он тоже заметил присутствие Дидье и с упреком посмотрел на Симону.
Дидье что-то верещал по-французски, а увидев Симону, спросил:
– Сестрица, правда, она забавная? – и пощекотал носик Изабеллы перышком. – Неужели я тоже был таким маленьким?
– Ты можешь что-нибудь сделать? – шепнул на ухо Симоне Ник.
– Ну что я могу сделать? – прошипела она в ответ. – Побить его? – Она посмотрела на брата: – Дидье, тише!
– Прошу прощения, – оскорбленно произнес мальчик. – Я не сделаю ей ничего плохого.
Симона беспомощно оглянулась на мужа. Ник зарычал, подхватил ребенка и вытащил из-под стола. Симона с притворной улыбкой на лице тоже выпрямилась.
– Что ты там делаешь, моя красавица? – Ник со смехом подкинул девочку вверх. Она радостно заверещала. – Прячешься от неприятностей?
– Как грубо! – обижено проворчал Дидье, и Симона почувствовала, как ледяной холод облил ее щиколотки.
– Леди Симона, – прищурившись, обратилась к ней Хейт, – вам нехорошо? – Она откинулась на спинку скамьи, заглянула под стол и тут же быстро выпрямилась.
– О… – Симона сглотнула, увидев, что Дидье с зажатым в кулаке перышком выбрался из-под стола.
– Она просто устала, – вмешался в разговор Ник. Очевидно, он тоже заметил, что Дидье выбрался из-под стола. Передав извивающуюся Изабеллу отцу, он крепко взял жену за локоть и довольно грозно произнес: – Леди Симона?
– О да, – вымученно улыбнулась она. – Дорога… Я действительно устала. – Она старалась не следить взглядом за Дидье, который сейчас полз на коленках по проходу, подбираясь к столу лорда Холбрука. – Наверное, мне надо отдохнуть.
Глаза леди Хейт бродили по залу в поисках чего-то, вернее, кого-то.
– Ну конечно, – рассеянно проговорила она. – У нас будет много времени… – она замолчала из-за резкого вопля, раздавшегося в зале, – чтобы познакомиться по-настоящему.
Лорд Бартоломью вскочил со скамьи, и Симона поняла, что именно он издал тот резкий визг, который прервал фразу Хейт. Лорд Бартоломью продолжал вопить и топать ногами. К нему бросились слуги.
– Кто-то заполз мне в штаны! – кричал лорд. – Наверное, крыса!
– Неплохо, – пробормотал под нос Ник, откашлялся и уже во всеуслышание заявил: – Друзья, позвольте нам удалиться. – И он потащил Симону от стола.
Вдруг за спиной раздался звонкий удар, потом грохот. Симона вывернула шею, чтобы узнать, в чем дело. По проходу странно катился огромный, богато украшенный щит, на котором, как на санках, сидел Дидье. Леди Женевьева застыла на месте, прижав пальцы к губам.
Пальцы Ника впились в руку Симоны.
– Это щит моего отца, – прорычал он ей в ухо. – Позови его, не то он весь зал разнесет.
– Но как?..
– Позови! – Ник сильнее стиснул ее руку.
Симона сжала губы и уголком рта прошипела:
– Дидье…
И тут тяжелая металлическая люстра с сотней свечей начала раскачиваться, как маятник. Горячий воск закапал на гостей. Раздались удивленные крики.
– Симона! – угрожающе прохрипел Ник.
Девушка поняла, что у нее нет выбора. Резким голосом, перекрывающим шум в зале, она выкрикнула:
– Дидье!
– Иду, сестрица!
Сидящий рядом мужчина озадаченно спросил:
– Ди-ди-я, баронесса?
– Простите? – самым светским тоном произнесла Симона.
– О, я имел в виду…
Другие гости тоже смотрели на нее вопросительно. Леди Хейт поднялась со своего места и обходила зал по периметру, вглядываясь во все раскачивающиеся предметы.
– Вы ведь сказали «Дидье», – краснея, продолжил гость. – Вы кого-то ищете?
Симона лихорадочно думала и выпалила первое, что пришло в голову. Слегка усилив акцент, она со смехом сказала:
– О, Дидье!
– В чем дело, сестрица? Я здесь.
– Это… это такой обычай, – говорила она, на ходу сочиняя свою ложь и не обращая внимания на брата. – Похоже на au revoir, но только… – она запнулась, сглотнула и опять рассмеялась: – это для близких друзей.
Гость заулыбался, его соседи разом заговорили, повторяя ее объяснение.
– Ну конечно. Простите мое невежество. Ваши слова – честь для меня. – Он поднялся с места и с напыщенным поклоном произнес: – И вам Дидье, баронесса.
Симона сдержала смех, а Ник потащил ее к лестнице в дальнем углу зала. Гости орали: «Дидье, Дидье!»
Симона была ошеломлена. Дидье следовал за ними по винтовой лестнице, двигаясь спиной вперед, кланяясь и рассыпая воздушные поцелуи. Симона чувствовала, как рассержен и расстроен Ник.
– Мне очень жаль, милорд, что так получилось.
Ник обернулся с той миной недовольства на лице, которую Симона уже хорошо знала.
– Неужели ты не можешь с ним справиться?
Она на мгновение остановилась, потом бросилась вдогонку за мужем.
– Николас, он ведь призрак. Я не могу им командовать, как не могу командовать тобой.
Они уже поднялись на площадку. Ник обернулся и резко спросил:
– Что ты имеешь в виду?
Симона вздернула подбородок.
– Ты делаешь все, что хочешь и когда хочешь. Ты даже не объяснил, где был в ту ночь в Лондоне. И что делал вчера вечером, когда мы ночевали в трактире. В общем зале тебя не было. Я проверяла.
Ник фыркнул, развернулся и исчез за поворотом. Симона бросилась следом с намерением заставить его объясниться. Вот только каким будет это объяснение? Она торопливо ступала за мужем, глядя в его широкую спину. Молчание становилось все более грозным.
– Ты был с проституткой?
Ник, не оборачиваясь, бросил:
– Нет.
– Ты лжешь! – сердито выкрикнула Симона.
– О Господи! – сквозь зубы пробормотал он и вдруг остановился у широких резных дверей в самом конце каменного коридора.
– Тогда расскажи мне, – потребовала Симона. – Как я могу тебе доверять, если ты сам мне не доверяешь?
Ник долго смотрел на нее, словно решая, говорить или нет. У Симоны перехватило дух. Ей так хотелось знать, что, несмотря на свою легкомысленную репутацию, он не предал ее и не предаст в будущем. Ей так нужны были его заверения. Но эти надежды рассыпались в прах.
– Боюсь, тебе придется самой разгадать эту загадку, – бесстрастно произнес он, распахнул тяжелую дверь и жестом пригласил Симону войти.
Покои барона Крейна оказались огромны. Квадратная комната была размером с большой зал в доме, где Симона провела детство. Здесь был не один, а два камина – на двух противоположных стенах. Их отверстия были так велики, что Симона могла бы встать там в полный рост.
Гладкий деревянный пол был застелен пушистыми синими с золотом коврами. Ночной воздух врывался в комнату сквозь два глубоких длинных окна, в нишах которых были устроены уютные сиденья. В двух противоположных углах располагались ширмы для переодевания. Повсюду стояли комоды, столики, диваны. Живописные гобелены и канделябры украшали стены. В центре комнаты стояла огромная кровать. У Симоны захватило дух от восхищения.
– О, Ник! – забыв о своем недовольстве, воскликнула она и погладила резной столбик темного дерева на вершине которого находилась крылатая фигура.
– Тебе нравится? – Симона по голосу догадалась, что Ник улыбается.
– Я никогда не видела ничего подобного, – призналась она, задирая голову, чтобы рассмотреть резьбу на остальных трех столбах. Единороги, русалки, драконы, сказочные птицы кружились в веселом хороводе, а верхушки опор занимали феи – у каждой особое выражение лица и свои черты.
Подошел Ник и положил руки ей на талию. Симона вздрогнула от волнения.
– Раньше эта кровать принадлежала моим родителям, а до них – деду и бабушке. Здесь была их спальня.
Симона подняла на мужа глаза, ожидая прочесть на его лице грусть по ушедшим родственникам, но Ник улыбался.
– Мне она нравится. Правда нравится. Это чудесно.
Ник поднял руку и убрал с лица Симоны выбившийся локон.
– Я рад. Мне хочется, чтобы ты была счастлива в Хартмуре.
Сердце Симоны глухо колотилось в груди. Близость Ника в уединении их общей спальни волновала ее все сильнее. Ей хотелось, чтобы этот миг длился как можно дольше. Он говорит о ее счастье с такой убежденностью, как будто действительно этого хочет. Никому и никогда прежде не было дела до того, счастлива Симона или нет.
Она приподнялась на цыпочки и коснулась губами уголка его губ.
– Благодарю тебя, Ник, – прошептала она и чуть-чуть отстранилась, но Ник обнял ее, с силой прижал к груди и, заглянув в лицо, спросил:
– Значит, ты мне не доверяешь, Симона?
Она встретила его взгляд и не отвела глаз:
– Нет. Как я могу тебе доверять?
– Мы слишком мало знакомы. Тебе многое предстоит узнать обо мне.
Руки Ника ласково гладили ее спину, и мысли Симоны путались.
– Многое? Что именно?
Ник долго молчал, вглядываясь в ее лицо, а его пальцы продолжали играть свою беззвучную мелодию на ее талии, на спине…
– Ничего особенно важного. Просто мужчине иногда нужна возможность разобраться в собственных мыслях. Я не стану открывать тебе душу, она принадлежит мне одному. – На миг его руки замерли. – Но я никогда не буду тебе лгать. Это я обещаю.
Симона опустила глаза и с удивлением увидела, что ее руки лежат у него на груди, а пальцы впиваются в пыльную вышивку плаща. Все ясно – он ей не доверяет.
– Симона, – мягко попросил Ник, – посмотри на меня. – Она подняла на него взгляд. – Я никогда не буду тебе лгать. И у меня не было женщины с тех пор, как мы поженились.
– Николас, я понимаю, что нам еще многое надо узнать друг о друге. – В ее голосе звучали тревога и боль, но, видит Бог, она верила Нику. – Но я надеюсь, что настанет день, когда ты сам захочешь разделить со мной свою ношу. Ты уже заслужил мою самую горячую благодарность тем, что поверил в Дидье, пусть ты и не можешь понять, что я не могу ни предвидеть, ни остановить его неожиданные выходки.
Ник хохотнул, взял ее лицо в ладони и мягко поцеловал.
– Твою самую горячую благодарность? – с намеком переспросил он.
Симона задрожала. Веки стали тяжелыми и опустились. Его прикосновения вливали в ее жилы сладкую отраву.
– И любовь, – прошептала Симона.
– Это мне больше по нраву. – И он снова поцеловал ее, все крепче прижимая к груди. Симоне казалось, что она тает в его руках. Мужской запах пьянил ее. В душе разливалось странное, непривычное чувство защищенности, которого она не испытывала уже много месяцев.
Ник вдруг отстранился. Симона видела – его желание не ушло, в ярко-синих глазах горели ледяные искорки страсти, но он заговорил о другом:
– Я разговаривал с леди Хейт.
Симона нахмурилась – странно, что он выбрал для разговора такой момент.
– С леди Хейт, милорд?
Ник пальцами приподнял ее подбородок, и Симона увидела Дидье, который маршировал по периметру кровати, помахивая перышком над головой. Симону поразило, что Ник заметил присутствие брата раньше ее. Честно говоря, она забыла о Дидье, как только они вошли в эту роскошную спальню. Симона вздохнула.
Дидье на минутку остановился.
– Сестрица, вы можете продолжать, я не подглядываю. – И он вернулся к игре, тихонько напевая веселую мелодию.
– Так вот, – продолжил Ник, – я поговорил с леди Хейт. Тебе скоро помогут с этим проказником.
Симона удивилась:
– Неужели? Каким образом?
– Скоро здесь будет Минерва, – просто ответил Ник.
Глава 12
Следующим утром Ник сидел за широким дощатым столом в небольшом кабинете под лестницей. Здесь он обычно занимался делами Хартмура. Остаток вчерашнего вечера он провел с Симоной, помогая ей устроиться в своих покоях. Если не считать проказ Дидье в большом зале, то нынешнее возвращение в родной дом оказалось на редкость спокойным.
Нику казалось, что в его молодой жене живут сразу две женщины: одна – открытая и любящая, если к ней подходить с нежностью, другая же – настороженная и замкнутая, когда речь заходит о Дидье или поведении самого Ника, Оставалось надеяться, что жизнь войдет в относительно нормальное русло после того, как здесь появится старая знахарка Минерва, а эти осточертевшие гости разъедутся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37