Интересно, о чем думала его мать, приглашая этого мерзавца Бартоломью? Ник хохотнул, вспомнив выходку Дидье. Надо же – крыса!
Началась работа. Непрерывный поток арендаторов, надсмотрщиков и батраков проходил перед бароном Крейном. Он выслушивал отчеты о состоянии дел в Хартмуре, принимал решения. Урожай был хорошим, и его вовремя убрали. Нужно строить новый амбар. Волки унесли несколько овец. И все из-за нерадивого пастуха. Его уже заменили. В амбарной книге появились новые записи: одно рождение, две смерти по старости, одна помолвка. К полудню Ник устал от счетов и мелькания лиц. Явившийся к хозяину Рэндалл бормотал что-то о ремонте оружия, а мысли Ника улетели к зеленоглазой красавице жене.
Утром Ник оставил Симону в своей – нет, в их общей – спальне среди разбросанных листков дневника Порции. Симона так мило выглядела в нежно-розовом платье, что Ник с трудом одолел позыв оттащить ее от пыльных бумаг и увести на прогулку по окрестностям. Как видно, у Ника возникло юношеское желание делать все то, чем, по рассказам Симоны, она занималась с Шарлем. Ему хотелось стереть все воспоминания об этом человеке, заменив их своей персоной.
Однако сегодня он поедет без жены. Следовало посетить Обни, чтобы из первых рук узнать о неудавшемся набеге на жилище Хандаара. Ник слишком долго пренебрегал своими обязанностями, и сейчас его терзал стыд. Ивлин ушла. Тут уж ничего не поделаешь. Он женился, и сейчас настало время вернуться к исполнению долга. Он обязан быть надежным защитником и помощником для лучшего друга своего отца. Была и еще одна причина. Имея сэра Бартоломью в качестве гостя, невозможно было не услышать сплетен о том, почему старый Хандаар отклонил приглашение на свадебный пир.
– И тогда, милорд, мы к весне будем иметь новые колеты, – говорил Рэндалл, заканчивая свои рассуждения об оружии и новых кольчугах. – А расходы окупятся спасенными жизнями. – И он бросил предостерегающий взгляд на сидящего тут же кастеляна.
Ник откинулся на спинку стула и помотал затекшей шеей.
– Отлично, Рэндалл. Ты свое мнение изложил, теперь слово за кастеляном.
Тощий жилистый кастелян состроил недовольную мину и почти ткнулся носом в амбарную книгу.
– Не знаю, сэр, – пробормотал он. – Уж очень большая сумма. У нас ведь еще много пригодного оружия.
Рэндалл резко поднялся и отшвырнул стул.
– Да что ты, крючкотвор, понимаешь в оружии? Мои люди сражаются, чтобы здесь был покой. Они должны быть защищены.
Управляющий выпрямился и, фыркнув в сторону воина, заявил:
– А мое дело – вести счета хозяина. Если бы не я, ваши траты давно бы…
– Да я натяну твою задницу на барабан! – взревел Рэндалл.
– Достаточно, – вмешался Ник, не давая сваре перейти в драку. – Рэндалл, ты получишь новые кольчуги. Но только половину – для первого ряда лучников, а старые кольчуги отдай ученикам. – Ник с удовольствием наблюдал, как самодовольно усмехается каждый из противников – оба считали себя победителями.
Рэндалл пригладил взъерошенные волосы.
– Благодарю, милорд.
– Если это все, – заспешил кастелян, – тогда я пошел, мне еще надо на мельницу. – И, поклонившись Нику, он направился к двери, где столкнулся с Женевьевой. – Мое почтение, миледи.
В руках Женевьева держала свернутые листки пергамента.
– Ник, дорогой, здравствуй. И вы, Рэндалл, здравствуйте! Ник, у тебя найдется свободная минутка, чтобы поговорить с матерью?
Ник не сводил глаз с бумаг в руках Женевьевы. По характерной восковой печати со знакомым крестом он понял – это письма от Ивлин. У него пересохло в горле, сейчас бы вина или кружку эля, в конце концов.
– Мама, конечно, у меня есть для тебя время. – Тут ему в голову пришла одна мысль. – Мне самому надо кое-что с тобой обсудить.
Рэндалл кашлянул.
– Э-э-э… Я оставляю вас, милорд.
– Подожди, Рэндалл, – остановил его Ник и взял бумаги из рук удивленной Женевьевы. – Мне понадобится и твоя помощь.
Он прошел к небольшому сундучку в углу кабинета, встал на колени и отпер замок. Внутри лежали стопки писем, как две капли воды похожие на те, что он держал сейчас в руке. Ник бросил сложенные листочки на стопку, захлопнул крышку шкатулки и запер ее. Затем встал, поднял шкатулку и передал ее Рэндаллу.
– Милорд? – с недоумением произнес тот, принимая груз.
Вернувшись на место, Ник распорядился:
– Через час мы отправляемся в Обни. Приведи леди Симону, когда я скажу. А это, – он показал на шкатулку, – сожги.
– Николас! – с упреком произнесла Женевьева. – Неужели ты ни одного не прочитал?
Ник свирепо посмотрел на Рэндалла, который мялся в дверях:
– Это все.
Рэндалл наконец решился спросить:
– Шкатулку тоже сжечь?
Ник заколебался. Эту изящную, обитую кожей шкатулку подарила ему Ивлин два года назад, когда он после смерти отца получил титул барона. Ник рванул с пояса связку ключей, снял один в форме сердечка; бросил его Рэндаллу и приказал:
– Все сожги.
– Да, сэр.
Рэндалл ушел, а Ник поднял взгляд на мать. Ее бледно-голубые глаза смотрели с обидой.
– Неужели она так мало для тебя значила, что ты готов уничтожить всякую память о ней?
– Нет, мама. – Ник вздохнул. Его гнев улетучился, дальше он постарался говорить спокойно: – Нам с Ивлин нечего больше сказать друг другу. Все кончено.
Женевьева хотела что-то возразить, но Ник поднял руку, призывая ее к молчанию:
– Ты хочешь, чтобы наш брак с Симоной был удачным?
– Конечно, дорогой.
– Тогда я должен делать то, что должен. – Он потер лицо. – Я могу лишь догадываться, что чем-то обидел Ивлин, раз она отказала мне таким образом. Если я хочу быть хорошим сеньором для Обни, я должен действовать так, как будто Ивлин умерла. Никогда больше не приноси мне ее писем.
Женевьева сглотнула, потом кивнула:
– Я понимаю, Ник. Конечно, я люблю Ивлин, как дочь, но, обещаю, я сделаю все, чтобы вы с леди Симоной были счастливы.
Ник молча пожал руку матери. Говорить, нет, даже думать об Ивлин было трудно, а предстоящая поездка в Обни еще больше омрачала настроение. Тем не менее, надо было встряхнуться, чтобы спокойно сообщить Симоне, что он не будет ночевать дома и вернется только завтра.
– Скажи мне вот что, – сказал Ник, выпуская руку Женевьевы. – Ты не видела сегодня моего шалопая-братца? Я хочу, чтобы он вместе со мной отправился в Обни. Он же обожает выполнять мои распоряжения. – И Ник ухмыльнулся.
Женевьева рассмеялась:
– Видела. Ты можешь командовать им, сколько пожелаешь. Тристан все равно делает только то, что хочет, и в Гринли, и здесь. – В голосе Женевьевы звучала неподдельная гордость. Ник испытал нечто вроде укола ревности. Когда он делает только то, что хочет, все вокруг недовольны. Но тут Женевьева переменила тему: – Леди Симона, она ведь другая, правда?
– Что ты имеешь в виду, мама? – Ник нахмурился. – За прошлый год Симоне пришлось пережить много несчастий. К тому же она оказалась в чужой стране, в чужом доме, битком набитом чужими людьми.
Женевьева кивнула, но озабоченное выражение не покинуло ее лица.
– Тут ходят разные слухи…
– О, матушка! – зарычал Ник.
– Подожди-подожди, – заспешила Женевьева. – И это ее вчерашнее появление в большом зале… – Она прищурилась и пристально посмотрела в лицо сына, словно он еще был юным проказником. – Что ты от меня скрываешь?
Ник тотчас вспомнил о белом перышке Дидье. Что бы сказала его мать, если бы он рассказал ей, что вернулся в Хартмур не только с молодой женой, но и с привидением?
– Ты лучше других должна знать, что не стоит обращать внимания на слухи, – упрекнул Женевьеву Ник и с удовлетворением заметил, что она покраснела. – Симоне понадобится время, чтобы привыкнуть к жизни в Хартмуре, и я надеюсь, что ты будешь ей помогать, а не распространять глупые сплетни.
– Николас! – возмущенно воскликнула Женевьева. – Да я бы ни за что…
– Ну и отлично. – Он поднялся и обошел стол. – Пойдем поищем моего брата.
Женевьева фыркнула и гордо вскинула голову, однако больше ни слова не произнесла о вчерашних событиях.
Нику оставалось только надеяться, что Минерва приедет вовремя и что за это время Хартмур не превратится в дом умалишенных.
* * *
«22 июня 1075 года
Надеюсь, ад окажется не таким ужасным, как его описывают, ведь именно там мне скорее всего предстоит проводить вечность. Я думаю, Арман раскрыл мою тайну, и теперь мне остается лишь молиться о его смерти ».
Симона ахнула и прикрыла рот рукой. Слова матери потрясли ее.
– В чем дело, сестра? – Дидье растянулся на кровати рядом с Симоной, которая сидела, скрестив ноги. Он поигрывал белым перышком, а Симона временами зачитывала ему отрывки из дневника Порции. Только так она могла удержать его рядом с собой, чтобы он не мотался по залам и коридорам Хартмура, повергая гостей в смущение. Сейчас Дидье сердито повернулся к сестре: – Почему ты остановилась?
Симона сглотнула и быстро пробежала остаток записи. В тот день рука Порции сильно дрожала. Симона еще не встречала в ее записках такого неровного почерка. Обычно в дневнике описывались повседневные события – часто упоминался Марсель, мелкие достижения детей, городские сплетни. На этот раз Симону поразило, с какой жгучей ненавистью Порция писала о своем муже. Однако в записях не говорилось ни о причинах этой ненависти, ни о сути разоблаченной тайны.
– Сестрица, ты оглохла? – Дидье помахал перышком прямо перед носом Симоны.
Она отмахнулась:
– Прекрати!
– Ты перестала читать.
– Я знаю. – Она быстро свернула листок и положила его на прочитанную стопку. Не могла она вслух прочитать Дидье слова матери, которую он обожал. Вместо этого Симона весело улыбнулась и объяснила: – Глаза устали. Давай лучше посмотрим замок.
– Ты говоришь неправду. Никакие глаза у тебя не устали. К тому же ты сама говорила, что мне нельзя гулять по замку. – Он очень ловко передразнил тон Симоны: – «Носиться и пугать гостей лорда Николаса». Что ты такое прочитала, что мне знать нельзя?
Симона попыталась выдумать правдоподобное объяснение, но в голову приходили такие глупости, что даже маленький мальчик их легко бы разоблачил. Она вздохнула:
– Дидье, взрослые часто говорят – или пишут – вещи, не предназначенные для маленьких детей.
– Какие вещи?
– Взрослые. – Она поднялась с кровати и стала собирать листки дневника в сундук с платьями матери.
– Проклятия? Богохульство? – Дидье сел, его маленькое личико пылало от любопытства. – Расскажи мне!
– Нет.
Симона чувствовала, что у нее подгибаются колени. Она так обрадовалась, когда в уитингтонском трактире обнаружила записи Порции, но Симона и представить себе не могла, что этот дневник приоткроет перед ней особенности долгих супружеских отношений Порции и Армана. Сейчас их дочь испытывала потрясение и даже страх.
Будет ли в дальнейших записях упомянута тайна, которую раскрыл Арман? Да и хочет ли сама Симона ее знать?
Поняв, что сестра не собирается выполнять его требования, Дидье заворчал и снова повалился на спину.
– Ты обращаешься со мной как с ребенком.
– Ты и есть ребенок.
В дверь постучали. Симона подпрыгнула от неожиданности, но, бросив на Дидье предостерегающий взгляд, тут же отозвалась:
– Войдите.
Дверь распахнулась. В проеме с хорошенькой, обитой кожей шкатулкой под мышкой стоял высоченный воин – командир воинского отряда Рэндалл. Он поклонился:
– Мое почтение, миледи. Лорд просит вас спуститься к нему в кабинет.
Симона ощутила приятное волнение. Она уже успела соскучиться. Если они не были, в ссоре, она в присутствии Ника всегда чувствовала себя счастливой.
«Будь осторожна, – шептал ей внутренний голос. – С Шарлем ты тоже чувствовала себя счастливой».
– Спасибо, Рэндалл. – Воин развернулся, он явно спешил, но Симона вдруг поняла, что не знает, куда идти. – Э-э-э… Рэндалл?
– Да, миледи?
– Я не знаю, где находится кабинет. – Она почувствовала, что краснеет. – Не будете ли вы так любезны…
На лице воина мелькнула недовольная мина, но он тут же поклонился:
– Это честь для меня, миледи.
– Подождите минуточку. – Она любезно улыбнулась и подбежала к туалетному столику. Схватила зеркальце, поправила волосы, ущипнула себя за щеки, одернула платье, осмотрела подол…
– Сестрица, – позвал Дидье, – я думаю, добрый сэр Рэндалл спешит.
Симона обернулась и успела заметить на лице воина нетерпеливое выражение.
– Я вас задерживаю, Рэндалл?
– Нет-нет, миледи. Это не важно. – Он переступил с ноги на ногу и бросил взгляд на шкатулку.
Она сделала шаг к гостю.
– Вы были столь любезны, что решили мне помочь, но я не хочу вас задерживать, если ваш господин дал вам какое-нибудь поручение.
– Ничего важного. – Рэндалл откашлялся. – Я должен подготовить своих людей к походу, потом избавиться от этой шкатулки и тогда уж явиться к лорду Николасу. Через час. – Рэндалл моргнул. – Я не думал, что вы не знаете дороги. – И поспешил добавить: – Но это не важно.
– Я вас задерживаю. – Симона улыбнулась и протянула руки к шкатулке: – Разрешите вам помочь.
Рэндалл с выражением муки на лице отодвинул шкатулку подальше.
– Миледи, лорд Николас бросит меня в темницу, если узнает, что вам пришлось делать то, что он поручил мне.
Симона нахмурилась.
– Не говорите глупостей, Рэндалл. Вы любезно согласились помочь мне, кстати, по просьбе лорда Николаса. Вы не виноваты, что у вас не хватило времени. Я отлично справлюсь с… – она указала на шкатулку, – с этим. Лорду Николасу не обязательно знать о нашем уговоре. – Симона обольстительно улыбнулась. – Считайте это платой за вашу услугу.
За спиной у Симоны раздался голос Дидье:
– Плохая мысль, плохая.
Симона не стала обращать внимания на слова брата. Рэндалл явно не знал, что делать.
– Не знаю, миледи, – запинаясь, пробасил он.
Дидье пропел:
– Не делай этого, Рэндалл.
Симона улыбнулась воину своей самой неотразимой улыбкой.
– Я позабочусь о шкатулке, а вы можете заняться своими неотложными делами. Уверена, после возвращения лорда у вас масса дел, вы ведь командир его отряда.
Рэндалл выпятил грудь:
– Да уж, сегодня хватает беготни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37