Фиона подошла к окну, полная тревожных мыслей. Она все поняла – возможно, даже лучше, чем он сам.
– А мне кажется, что жители вашего штата будут очень рады видеть своего представителя в коридорах власти. Того, кто делил с ними боль, печаль, стыд поражения. – Она обернулась и пристально посмотрела на него. – Красивого, обаятельного, который может убеждать, не навязывая своей воли, но не сдается в споре. Разумеется, – продолжала она, словно про себя, – это должен быть человек, который может пользоваться своей властью, не злоупотребляя ею. И человек этот должен противостоять искушениям, которые приносит власть, – таким, как пьянство, женщины и карты.
У него замерло сердце. Открывает ли она дверь, чтобы принять его извинения, или наоборот – хочет закрыть ее навсегда? Барк этого не знал, но решил попытаться еще раз. Глубоко вздохнув, он подошел к ней, опустился на колени и произнес:
– Мисс О'Нил, я смиренно молю вас о прощении за всю боль, которую вам причинил. Я сделаю все, чтобы в вашем сердце больше не было печали. Если вы дадите мне еще одну возможность, я все исправлю!
– Каким образом, мистер Джермейн? – тихо осведомилась она.
– Клянусь могилами своих родителей, что никогда больше не прикоснусь к виски и картам.
– Это обещание будет трудно сдержать, – сказала Фиона. – Спиртное – образ жизни для Джермейнов.
– Вы совершенно правы. Тетя Бесси обожает выпить чего-нибудь крепкого перед сном. К тому же у нас в запасах – лучшее виски в стране. Но обещание есть обещание, мисс О'Нил, и я отношусь к нему совершенно серьезно. Клянусь никогда больше не брать в рот виски.
– А женщины у Нелли Симпсон не затоскуют без вас?
– С этим полный порядок, мисс О'Нил. Моей слабостью всегда были виски и карты, хотя некоторые девушки Нелли довольно соблазнительны. Но я решил сохранить себя для настоящей женщины. Хотя должен признать, что сам я такой женщины уже недостоин.
– Вот именно, совершенно недостойны – согласилась Фиона. – Но и среди настоящих может найтись… одна или две, которым вы приглянетесь.
Барк услышал в ее голосе смех и воспрял духом.
– И еще я клянусь, что постараюсь исполнить мечту отца. Если жители Каролины захотят этого, я буду представлять их в Вашингтоне и работать на их благо. Конечно, жизнь политика нелегка, и женщина, которая согласится разделить ее со мной, должна быть особой. Она должна уметь принять любых гостей, вести беседу и с простыми людьми, и с королями. Она…
– Зачем вы рассказываете мне все это, мистер Джермейн?
– Я просто думаю, существует ли такой идеал на самом деле.
Фиона пожала плечами и отвернулась, но Барк успел заметить, что она покраснела, а в глазах появился блеск.
– Время покажет, – вполголоса сказала она и сделала вид, будто рассматривает пеструю птичку, сидевшую на балконных перилах.
– Времени у меня сколько угодно, мисс О'Нил. – Встав, он впервые осмелился коснуться ее волос. Как ему хотелось погрузить пальцы в эти непокорные рыжие кудри, притянуть ее к себе, ощутить вкус ее губ… Нет, еще рано. Слишком рано. Сначала надо завоевать ее уважение, доверие, доказать, что достоин ее. – И терпения мне тоже не занимать, тем более ради такой благородной цели, – хрипловатым голосом пробормотал он и направился к двери.
Остановившись на пороге, он оглянулся. Фиона все еще смотрела в окно. Облаченная лишь в рубашку, юбку и шаль, она, тем не менее, казалась величественной, как королева. Королева, завладевшая его сердцем. И Барк понял, что безнадежно влюблен.
Глава семнадцатая
Знойные, влажные дни позднего лета тянулись медленно и лениво. На поле собирали урожай, мужчины рубили деревья, чтобы доделать последнюю стену конюшни и амбара, но в самое жаркое время дня все укрывались от солнца в доме. Дарв и Старлайт пользовались этим, чтобы продолжить занятия с детьми. Тетя Бесси рассказывала о далеких странах, а также давала уроки хороших манер – она считала их необходимым условием для выживания человечества.
– С тех пор как эти ужасные янки замутили наши воды, хорошие манеры отошли на второй план. Только истинный джентльмен-южанин знает, как вести себя, – часто приговаривала тетя Бесси, обучая их правильно сидеть, стоять, пожимать друг другу руки и накрывать на стол.
Далси обычно коробили такие заявления, но Дарв всегда тактично поправлял свою непреклонную тетушку, напоминая, что война закончилась и трагическим образом разделенная страна борется теперь за то, чтобы воссоединиться. Далси взглянула на строгий профиль Кэла Джермейна, проходившего мимо окна, и у нее сжалось сердце. Как может воссоединиться страна, превратившая своих граждан в добровольных изгоев?
– Управишься с поводьями, сынок? – Кэл и его братья сгибались под тяжестью бревна, а Натаниэль сидел на козлах, крепко держа вожжи.
– Да, сэр.
– Держи, как следует, лошади волнуются, – предостерег его Кэл.
Мальчик изо всех сил тянул поводья, пока лошади не успокоились. Мужчины, наконец, затолкнули последнее бревно в повозку, и Барк сказал:
– На сегодня хватит. Поехали.
Кэл посмотрел на небо.
– Мы успеем срубить еще одно дерево, пока не стемнело.
– Но нам уже не хватит места, – возразил младший брат.
– Все равно, нельзя терять драгоценное время. Я срублю дерево и оставлю его здесь до завтра. – Кэл взял топор и направился к ряду деревьев. – Вы с Дарвом отвезите бревна и вернитесь за мной, а по пути мы подберем женщин и детей.
Барк покачал головой: Кэлу лишь бы работать.
– Поехали, – сказал он Дарву и Натаниэлю. – Разгрузим бревна у дома. – И он взглянул на мальчика, который устроился на козлах рядом с ним. – Хочешь править упряжкой, Нат?
– Вы серьезно?!
– Конечно, почему бы и нет? – И Барк подвинулся, уступая ему место.
Натаниэль щелкнул кнутом, и лошади медленно тронулись в путь, с усилием таща тяжелый груз.
Дарв, усевшись на бревнах, завел с мальчиком разговор.
– Ты когда-нибудь правил лошадьми?
– Да, сэр. Когда папа ушел на войну, остались только мы с мамой. Надо было каждый день ездить в город за продуктами. А когда мама умерла, пришлось продать упряжку мистеру Смитфилду из магазина, чтобы заплатить за еду.
Барк приподнял шляпу и посмотрел на мальчика. Он все еще выглядел худеньким, но заметно окреп. Благодаря целому лету работы на руках у него начали рельефно выделяться мускулы.
– Молодец! Ты вырос на целый дюйм с тех пор, как приехал. – Барк подмигнул ему, и лицо мальчика озарилось улыбкой.
Повозка катилась по полям, и Барк натянул шляпу на лицо.
– Ты правь, Нат, а у меня пусть немного глаза отдохнут.
Мальчик залился краской от гордости.
Когда они подъехали к почти достроенной конюшне, Натаниэль остановил лошадей, и мужчины стали разгружать бревна. Покончив с тяжелой работой, Барк и Дарв пошли к колодцу и по очереди облились водой из ведра, после чего без сил растянулись на траве.
Натаниэль тронул поводья, и лошади медленным шагом приблизились к братьям. Из дома доносились необыкновенно аппетитные запахи – Роберт готовил ужин.
– Курица с клецками, – вздохнув, сказал Барк.
– И персики, – добавил Дарв. – Бьюсь об заклад, что Роберт печет персиковый пирог.
Барк приподнялся на локтях.
– А ведь придется еще ехать в лес за Кэлом.
– Я могу съездить один, – вызвался Натаниэль. – А вы за это время успеете вымыться к ужину.
– Кэл меня убьет, если я отпущу тебя одного, – сказал Барк.
– И меня заодно, – добавил его младший брат.
Натаниэль пожал плечами:
– Править я буду очень осторожно.
Барк тоскливо посмотрел на бочку, полную прохладной дождевой воды. Желание искупаться, пока не приехали женщины было непреодолимым.
– Я, пожалуй, останусь, – сказал он Дарву. – Может, вы съездите без меня?
– А мне надо подготовиться к уроку астрономии, – быстро ответил Дарв.
Барк перевел взгляд на мальчика, сидевшего на козлах.
– Вот и договорились, Нат. Тебе поручается забрать остальных.
Натаниэль был явно обрадован тем, что ему так доверяют.
– Я скоро!
– Не торопись! – сказал Барк, как только мальчик схватился за поводья. – Не спеши, слышишь?
– Да, сэр, – ответил Натаниэль, стегнув лошадей.
Довольные тем, что избавились от обременительной обязанности, братья провожали повозку взглядами, пока она не исчезла за холмом, после чего каждый стал заниматься собственными делами.
Свободные от тяжелого груза, лошади с легкостью бежали через поля. Натаниэль подскакивал на жестком деревянном сиденье, порывы ветра ерошили ему волосы, но он был полон радостного волнения и не обращал на это никакого внимания.
Он улыбался про себя, думая о том, что скажут Далси и остальные, когда увидят его с поводьями в руках. Можно представить, какое лицо будет у Клары – не станет больше умничать!
На небе, заволакивая солнце, сгущались темные облака. Мальчик почувствовал запах моря. Дождь. Он ощущал его запах и даже вкус. Натаниэль щелкнул кнутом, подгоняя лошадок.
Прогремел гром, за ним последовала неровная вспышка молнии. В считанные минуты небо зловеще почернело. Снова послышались грозовые раскаты, и лошади, испугавшись, быстро понеслись вперед.
– Эй, ребята! – крикнул Натаниэль, но лошади, прижав уши, свернули с дороги и мчались по аккуратно высаженным рядам фасоли, давя посевы.
Натаниэль отчаянно натягивал вожжи, но лошади рванули вперед, словно осатанелые. Мальчику не удалось удержать поводья, и он вцепился в сиденье, изо всех сил стараясь не слететь с козел. Страх его сменился настоящей паникой.
Впереди показался ряд пальметто, и в макушку самого высокого дерева внезапно ударила молния. Сверху дождем посыпались искры – казалось, лес вот-вот загорится. Обезумевшие лошади в ужасе отпрянули. Сбруя лопнула, и животные, оказавшись на свободе, галопом умчались прочь.
Повозка перевернулась, Натаниэль вылетел из нее и, больно ударившись о землю, упал в грязь. Несколькими секундами позже прямо на него свалилась и повозка.
Мальчика захлестнула нестерпимая боль. Он попытался высвободиться, но вдруг с ужасом обнаружил, что собственное тело ему не подчиняется. Боль становилась все сильней и сильней. Не выдержав, мальчик начал громко кричать. Но его никто не услышал – вокруг были только дождь и широкие пустые поля. Крики постепенно перешли в хрип, а потом в тихие всхлипы.
Наконец, когда Натаниэль понял, что не сможет дольше выдержать боль, перед ним раскрылась зияющая пропасть и поглотила его.
Глава восемнадцатая
При первых раскатах грома Далси собрала девочек вокруг себя, чтобы идти домой пешком.
– Я устала! – воскликнула пятилетняя Эмили. – Почему нет повозки?
Тело у Далси ломило от долгой работы, но она присела и посадила девочку к себе на спину.
– Мужчины еще не приехали и ехать, по-моему, не собираются. Наверно, все еще возят бревна. Пойдем пешком и встретимся с ними по пути.
– Я боюсь грозы, – захныкала шестилетняя Белль.
– Вздор. Подумаешь, погромыхает немного. – С трудом неся тяжелую ношу, Далси взяла вторую девочку за руку. – Дождь пойдет на пользу урожаю.
Фиона прижала к себе Клару, с тревогой осмотрелась и попыталась сделать веселое лицо, несмотря на страх.
– Да они прибудут с минуты на минуту.
– Я никого не вижу! – отозвалась Старлайт, пытаясь перекричать гром.
– Идите, – велела Далси. – Мы скоро с ними встретимся.
Небо потемнело, а гром и молнии превратились в сплошной оглушительный шум и непрерывные всполохи огня. Вдалеке, над деревьями пальметто, плясали искры, расчерчивая небо фейерверком. И, в довершение зол, начался дождь.
Огромный дуб упал на землю, сотрясая все вокруг, и Кэл почувствовал удовлетворение. Он долго работал и даже не заметил, как почернело небо.
При первом ударе молнии он отложил инструменты в сторону и пошел по направлению к дому, надеясь встретить по дороге повозку.
Поднялся ветер, покрыв поле рябью. Ветви деревьев раскачивались и клонились к земле. Становилось все темнее. Небо прорезали ослепительно яркие полосы, а гром заглушал все остальные звуки. Несколько раз Кэлу почудилось, будто он слышит крики – должно быть, это кричали птицы, искавшие укрытия от грозы.
Хоть бы у братьев хватило ума забрать женщин, пока поля не превратились в сплошное месиво! – думал он.
Что до него, то ему в жизни приходилось и хуже. Подумав о сухой одежде и стряпне Роберта, он еще быстрее зашагал вперед.
Роберт поставил чайник на огонь и поднял голову, заслышав громкий стук копыт. Мистер Кэл, должно быть, сам не свой от волнения, если так скачет. Хорошо еще, что он смог обогнать грозу. Роберт вышел к двери черного хода, чтобы встретить женщин и детей, но, к его ужасу, во дворе было пусто. Ни детей, ни мистера Кэла, ни повозки.
У Роберта замерло сердце. Перед ним были две лошади, они фыркали и били копытами, все еще пытаясь выпутаться из порванной сбруи.
Гроза теперь бушевала не на шутку. Небеса разверзлись, и оттуда хлынули потоки воды, приминавшие стебли кукурузы, мочившие волосы и одежду женщин, с трудом пробиравшихся вперед.
– Надо где-нибудь переждать дождь! – воскликнула Старлайт, стараясь перекричать рев ветра.
– Нет! – крикнула Далси в ответ. – Ты видела, как молния ударила в пальметто? Лучше уж оставаться на открытом месте.
Низко согнувшись, они продолжали путь. Поля быстро превращались в месиво грязи, которая липла к ногам, мешая идти.
Старлайт споткнулась и с испуганным возгласом упала в глубокую колею между двумя рядами кукурузы. Фиона и Далси подошли к ней с двух сторон и помогли подняться. Тут небо осветилось вспышкой молнии, и Далси увидела знакомый силуэт.
– Кэл! – закричала она. – Сюда!
Кэл быстро подошел. На его лице было написано удивление.
– Вы еще здесь? Значит, повозка за вами так и не приезжала?
Его удивление быстро переросло в гнев, как только он увидел их изможденные лица. Не сказав ни слова, он снял Эмили со спины Далси и посадил ее к себе на плечи, а Белль взял за руку.
– Идите за мной, – скупо произнес он. – Скоро мы будем дома.
Тут к ним галопом приблизились два всадника – Барк и Дарв. Не успели лошади остановиться, как они спрыгнули на землю и подбежали к старшему брату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21