У вашего шефа божественный дар.
- "Божественный", сэр, пожалуй, самое точное слово. Искушенные путешественники, которые останавливались в лучших отелях по обе стороны Атлантики, утверждают, что Антуану нет равных ни в Европе, ни в Америке. За исключением, возможно, Энрике.
- Энрике?
- Нашего второго шефа. Его вахта завтра.
- С моей стороны, пожалуй, невежливо, мистер Картер, давать оценку правдивости рекламы "Кампари"? - судя по улыбке, фраза не таила никакого подвоха.
- Напротив. Но лучше всего это сделать через двадцать четыре часа. Энрике вас убедит скорее, чем я.
- Один-ноль в вашу пользу, - он снова улыбнулся и протянул руку к бутылке "Реми Мартэна". Во время кофе официанты исчезали из зала. - А как насчет цен?
- Они ужасны, - я говорил так всем пассажирам, и всем это, по-видимому, нравилось. - Мы предлагаем то, что не может предложить ни один корабль в мире, но цены у нас все же скандальные. Мне говорили это примерно десять человек из присутствующих здесь. Кстати, большинство из них по меньшей мере третий раз на борту.
- Вы можете убедить любого, мистер Картер, - вмешался Тони Каррерас. Говорил он именно так, как и можно было ожидать: неторопливо, взвешивая каждое слово, низким, звучным голосом. Он посмотрел на отца: - Помнишь список очередников в конторе "Голубой почты"?
- А как же. Мы были в самом низу списка, и какого списка. По крайней мере, половина всех миллионеров Центральной и Южной Америк. Нам просто повезло, мистер Картер, что мы единственные смогли воспользоваться столь внезапно представившейся возможностью после отъезда с Ямайки наших предшественников по каюте. Не могли бы вы, хотя бы схематично, ознакомить нас с маршрутом?
- Предполагается, что это одно из наших достоинств, сэр. Нет установленного маршрута. Расписание зависит в основном от наличия груза и пункта его доставки. Одно могу сказать: мы придем в Нью-Йорк. Большинство наших пассажиров поднялось на борт именно там, а пассажиры любят, когда их привозят обратно, - насчет Нью-Йорка он и сам знал, потому что туда везли гробы. - Может быть, мы остановимся в Нассау. Все зависит от того, как пожелает капитан. Компания предоставила ему большие права в смысле выбора маршрута с учетом просьб пассажиров и сводок погоды. Сейчас сезон ураганов, мистер Каррерас, или совсем скоро наступит. Если сводки будут плохие, капитан Буллен уйдет в открытое море и сделает Нассау ручкой, я улыбнулся. - Среди других достоинств теплохода "Кампари" немаловажно то, что мы не мучаем наших пассажиров морской болезнью, разве только когда это совершенно неизбежно.
- Разумно, весьма разумно, - пробормотал Каррерас и оценивающе поглядел на меня. - Но, насколько я понимаю, в порты Восточного побережья мы один-два захода сделаем?
- Не имею представления, сэр. Обычно делаем. Опять все зависит от капитана, а как поведет себя он, зависит от доктора Слингсби Кэролайна.
- Они все еще его не поймали, - громогласно констатировала мисс Харбрайд. Воинственный патриотизм свежеиспеченной американки требовал выхода. Она осуждающе оглядела своих соседей по столу, как будто мы были виноваты в этой истории. - Невероятно. Совершенно невероятно. Я до сих пор в это не верю. Американец в тринадцатом поколении!
- Мы слышали об этом, субъекте, - как и его отец, Тони Каррерас получал образование, очевидно, в одном из университетов Новой Англии, но в отношении к английскому языку был менее щепетилен. - Я имею в виду Слингсби Кэролайна. Но какое отношение этот парень имеет к нам, мистер Картер?
- Пока он в бегах, любой корабль, отходящий от Восточного побережья, тщательнейшим образом осматривается в поисках его самого и "Твистера". Ни один корабль не избегает длительного обыска, суда простаивают, владельцы теряют деньги и отказываются платить докерам. Те забастовали, и все идет к тому, что после перепалки с судовладельцами они будут бастовать, пока не поймают Кэролайна.
- Предатель! - воскликнула мисс Харбрайд. - Тринадцать поколений!
- Поэтому мы будем держаться в стороне от Восточного побережья? предположил Каррерас-старший. - До тех пор, по крайней мере?
- Как можно дольше, сэр. Но Нью-Йорк - наша обязанность. Когда - я не знаю. Если там все еще будет забастовка, придется подниматься до реки Святого Лаврентия. Сейчас трудно сказать.
- Романтика, тайны и приключения, - улыбнулся Каррерас. - В точности, как в вашей рекламе, - он посмотрел через мое плечо. - Наверно, этот посетитель к вам, мистер Картер.
Я повернулся на стуле. Посетитель был действительно ко мне. Рыжик Вильяме - Рыжик из-за своей буйной копны огненных волос - приближался ко мне в безупречно отглаженных белых брюках, твердо держа в левой руке белоснежную фуражку. Рыжику, нашему младшему кадету, было всего шестнадцать. Он был отчаянно застенчив и крайне исполнителен.
- В чем дело, Рыжик? - столетней давности инструкция предписывала обращаться к кадетам только по фамилии, но Рыжика никто иначе не звал. Это было бы просто противоестественно.
- Капитан просил передать всем свои наилучшие пожелания, сэр. Не могли бы вы подняться на мостик, мистер Картер?
- Я скоро буду. - Рыжик сделал поворот кругом, а я заметил, как вдруг заблестели глаза Сьюзен Бересфорд. Это, как правило, предвещало какую-нибудь колкость в мой адрес. Можно было предположить, что на этот раз она пройдется насчет моей незаменимости, насчет незадачливого капитана, призывающего в Критический момент своего верного слугу, и хотя я не считал, что она относится к тому роду девиц, которые могут начать подобные разговоры при кадете, уверенности в том у меня не было никакой. На всякий случай я быстренько поднялся, пробормотав:
- Извините, мисс Харбрайд, извините, джентльмены, - и торопливо последовал за Рыжиком. Он ждал меня в коридоре.
- Капитан в своей каюте, сэр. Он приказал вам явиться туда.
- Что? Ты же мне сказал...
- Я знаю, сэр. Он приказал мне так сказать. На мостике мистер Джеймисон, - Джордж Джеймисон был у нас третьим помощником, - а капитан Буллен в своей каюте. С мистером Каммингсом.
Теперь я припомнил, что, выходя, не заметил Каммингса за его столом, хотя в начале обеда он безусловно там был. Апартаменты капитана помещались непосредственно под мостиком, и я был там уже через десять секунд. Постучав в полированную тиковую дверь, услышал сердитый ответ и вошел.
"Голубая почта", несомненно, хорошо содержала своего коммодора. Даже капитан Буллен, отнюдь не сибарит по натуре, ни разу не жаловался на то, что его избаловали. Каюта состояла из трех комнат и ванной, отделанных в лучших миллионерских традициях. Гостиная, в которой я очутился, была этому великолепным примером. Рубиново-красный ковер, в котором по щиколотку утопала нога, пурпурные шторы, панели полированного клена на стенах, балки мореного дуба по потолку, дубовые, отделанные кожей кресла и диван. Капитан Буллен посмотрел на меня. Он не выглядел человеком, наслаждающимся роскошью своего жилища.
- Какие-то неприятности, сэр? - спросил я.
- Садитесь, - он махнул рукой на кресло и вздохнул. - Серьезные неприятности. Бенсон НогаБананом пропал. Уайт сообщил десять минут назад.
Имя Бенсон Нога-Бананом могло принадлежать какой-нибудь дрессированной обезьяне, в лучшем случае - профессиональному борцу в захудалом провинциальном цирке. На самом деле оно принадлежало нашему учтивому, холеному, многоопытному старшему стюарду Фредерику Бенсону. Бенсон обладал вполне заслуженной репутацией поборника строгой дисциплины. Именно один из его обиженных подчиненных в процессе получения жестокого, но вполне справедливого разноса, уставя очи долу, обратил внимание на кривизну ног своего начальника и перекрестил его, как только тот повернулся к нему спиной. Кличка прилипла во многом благодаря ворчливости и неуживчивому характеру Бенсона. Уайт был помощником старшего стюарда.
Я ничего не сказал. Буллен не любил, чтобы кто-нибудь, а тем более подчиненный переспрашивал, повторял или комментировал его слова. Вместо этого я посмотрел на человека, сидевшего за столом напротив капитана. На Говарда Каммингса.
Каммингс, начальник хозяйственной службы корабля, маленький, толстый, дружелюбный и весьма расчетливый ирландец, был вторым после Буллена человеком на корабле. Никто этого не оспаривал, хотя сам Каммингс никогда не старался это подчеркнуть. На пассажирском корабле хороший начальник хозяйственной службы на вес золота, но Камингс был вообще бесценным сокровищем. За три года его пребывания на "Кампари" мы почти не имели трений или недоразумений между пассажирами, а тем более жалоб с их стороны. Говард Каммингс был гением увещеваний, компромиссов, успокоения взбудораженных чувств и вообще по части обращения с людьми. Капитан Буллен скорее согласился бы отрезать себе правую руку, нежели отпустить Каммингса с корабля.
Тому, что я посмотрел на Каммингса, было три причины. Он знал все, что происходило на "Кампари", начиная с секретных сделок в телеграфном салоне и кончая сердечными переживаниями юнги машинного отделения. Именно он отвечал за всех стюардов на корабле. И наконец, он был близким другом Ноги-Бананом. Каммингс перехватил мой взгляд и покачал темной головой.
- Извини, Джонни. Я знаю не больше тебя. Видел его незадолго до обеда, было минут десять восьмого, когда я пропускал стаканчик с пассажирами за стойкой. - Стаканчик Каммингса наливался из специальной бутылки из-под виски, наполненной всего лишь имбирным пивом. - Уайт только что был здесь. Говорит, что видел Бенсона в каюте номер шесть во время вечерней уборки примерно в восемь двадцать - полчаса назад, нет, теперь уже почти сорок минут. Уайт ожидал вскорости встретить его, поскольку они с Бенсоном имели давнишнюю привычку в случае хорошей погоды выкуривать вдвоем по сигарете на палубе, пока пассажиры обедают.
- В определенное время? - прервал я.
- Точно. Восемь тридцать, около того, никогда не позднее тридцати пяти. А сегодня нет. В восемь сорок Уайт пошел за ним в каюту. Никаких следов. Собрал на поиски с полдюжины стюардов, но пока без успеха. Он послал за мной, а я пришел к капитану.
А капитан послал за мной, подумал я. Как всегда, когда подвернется грязная работенка, он посылает за старым, верным Картером. Я взглянул на Буллена.
- Обыск, сэр?
- Так точно, мистер. Чертовская неприятность. Одна дьявольщина за другой. Только тихо, если можно.
- Конечно, сэр. Могу я получить в свое распоряжение Вильсона, боцмана, несколько стюардов и матросов?
- Вы можете получить хоть самого лорда Декстера вместе с его советом директоров, только найдите Бенсона, - проворчал Буллен.
- Есть, сэр, - я повернулся к Каммингсу. - Как у него со здоровьем? Головокружениям, обморокам, сердечным приступам не подвержен?
- Плоскостопие, и только, - улыбнулся Каммингс. Настроение не очень-то располагало его к улыбкам. - Прошел месяц назад ежегодное медицинское обследование у доктора Марстона. Здоров на все сто. Плоскостопие - это профессиональное.
Я снова повернулся к капитану Буллену.
- Можно мне сначала, сэр, получить полчаса, ну двадцать минут, на небольшой, тихий осмотр? Вместе с мистером Каммингсом. И ваше дозволение заглядывать куда угодно, сэр?
- Боже мой! Всего лишь через два дня после передряги на Ямайке! Помните, как ерепенились наши пассажиры, когда таможня с американскими ВМС шарили по их каютам? Совету директоров это понравится, - он устало поднял на меня глаза. - Полагаю, вы имеете в виду пассажирские каюты?
- Мы все сделаем тихо, сэр.
- Двадцать минут, в таком случае. Меня найдете на мостике. Если можете, постарайтесь не наступить кому-нибудь на больную мозоль.
Мы вышли, спустились на палубу "А" и повернули направо в стофутовый центральный коридор, в который выходили двери кают. Их было всего шесть, по три с каждой стороны. В середине коридора туда-сюда нервно вышагивал Уайт. Я кивнул ему, и он торопливо подошел к нам - худой, лысоватый субъект с застывшим выражением муки на лице, страдающий от суммарного действия хронического расстройства желудка и собственного избытка старательности.
- У вас все ключи, Уайт? - осведомился я.
- Так точно, сэр.
- Прекрасно, - я кивнул на первую дверь направо, каюту номер один по левому борту. - Можете открыть?
Он открыл. Я проскочил вслед за ним, за мной Каммингс. Зажигать свет нужды не было, он и так горел. Просить пассажиров "Кампари", заплативших незнамо сколько за билеты, гасить свет в каютах было вполне бесполезно да к тому же оскорбительно для них.
В каютах "Кампари" не было коек в полном смысле этого слова. Достойные королей, массивные кровати с пологом, на четырех солидных тумбах, снабжались автоматически поднимающимися в случае качки стенками. Оперативность метеорологической службы, эффективность наших стабилизаторов системы Денни-Брауна, предоставленная капитану Буллену инициатива уходить от плохой погоды так ни разу и не позволили испытать эти стенки в деле. Морская болезнь на борт "Кампари" не допускалась.
Каюта состояла из спальни, гостиной и ванны. К гостиной примыкала еще одна комната. Все иллюминаторы выходили на левый борт. За минуту мы прошлись по всем комнатам, заглядывая под кровати, в буфеты, в шкафы, за занавески - везде, одним словом. Ничего. Мы вышли.
Очутившись в коридоре, я кивнул на противоположную дверь. Номер два.
- Теперь сюда, - скомандовал я Уайту.
- Извините, сэр. Сюда нельзя. Здесь старик со своими сиделками. Им отнесли три подноса еды сегодня вечером, позвольте припомнить, да, в восемнадцать пятнадцать. Мистер Каррерас, джентльмен, который сегодня поднялся на борт, дал указание, чтобы их не тревожили до утра, - Уайт был в восторге от этой инструкции. - Да, сэр, весьма строгое указание.
- Каррерас? - я посмотрел на начальника хозяйственной службы. - Какое он имеет к этому отношение?
- Вы разве не слышали? Оказывается, мистер Каррерас-отец является старшим партнером в одной из крупнейших юридических фирм этой страны "Сердан и Каррерас".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36