- Но то, что увидел мистер Декстер, было на корме?
- Да, сэр.
Я вышел на правое крыло мостика и взглянул в сторону кормы. На обеих палубах внизу никого не было видно. Команда уже давно закончила драить палубу, а пассажиры все еще сидели за завтраком. Никого. И ничего, заслуживающего внимания. Даже радиорубка выглядела заброшенной, дверь была затворена и заперта. Медный замок блестел и переливался на утреннем солнце, в то время как "Кампари" неторопливо, осторожно переваливался с волны на волну.
Радиорубка! На несколько секунд я застыл, как вкопанный, там, где стоял, явным, на взгляд Фергюсона, претендентом на смирительную рубашку, если таковая имелась бы у нас на борту, затем поскакал вниз по трапу через ступеньки, так же как и взбирался наверх. Если бы я резко не затормозил, а капитан ловко не увернулся, наши лбы, несомненно, испытали бы взаимную прочность. Буллен четко выразил словами давно уже витавшую над мостиком мысль.
- Вы что, мистер, совсем рехнулись?
- Радиорубка, сэр, - попытался второпях объяснить я. - Бежим!
Через несколько секунд мы уже были на месте. Я подергал замок. Американская вещь - надежность умопомрачительная. Замок был заперт.
Тут я заметил, что из него торчит ключ. Я попробовал повернуть туда-сюда, но его заклинило крепко. С тем же успехом попытался его выдернуть. Буллен тяжело дышал мне в спину.
- В чем же все-таки дело, мистер? Что это внезапно на вас нашло?
- Минутку, сэр, - я заметил, что с мостика спускается Уайтхед, и жестом подозвал его. - Найдите боцмана, велите ему принести пассатижи.
- Есть, сэр. Сейчас достану пассатижи.
- Я, кажется, сказал, велите боцману их принести, - свирепо поправил его я. - Потом попросите у мистера Питерса ключ от этой двери. Пошевеливайтесь!
Уайтхед рванул с места в карьер. Он явно был рад удрать. Буллен взмолился:
- Послушайте, мистер...
- Декстер ушел с мостика, потому что увидел нечто странное. Так сказал Фергюсон. Где еще, как не здесь, сэр?
- Почему именно здесь? Почему не...
- Взгляните на это, - я взял в руку замок. - Ключ согнут. И вообще пока все, что происходило, было связано с этим местом.
- А иллюминатор?
- Без толку, смотрел, - я провел его за угол к единственному окну. Занавески задернуты.
- Так что, эту проклятую стекляшку и разбить нельзя?
- Какой смысл? Все равно уже поздно. Буллен подозрительно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Полминуты прошло в молчании. С каждой секундой Буллен становился все более озабоченным. Я - нет, я и так был уже до предела озабочен. Появился направлявшийся на мостик Джеймисон, заметил нас и хотел было подойти, но недвусмысленный жест Буллена указал ему правильное направление. Наконец притащился боцман со здоровыми пассатижами.
- Откройте эту чертову дверь, - сухо распорядился капитан.
Макдональд попытался вытащить ключ пальцами, потерпел неудачу и пустил в ход пассатижи. От первого же рывка ключ аккуратно разломился надвое.
- Прекрасно, - мрачно сказал Буллен. - Так стало легче.
Макдональд посмотрел на него, на меня, потом снова на зажатый в челюстях пассатижей обломок ключа.
- Я его даже и не крутил, сэр, - спокойно отозвался он. - И если этот ключ американский, пусть меня назовут англичанином, - добавил с презрением гордый горец и передал ключ для обозрения. Металл на изломе был серый и пористый. - Самоделка, и, кстати, не слишком удачная.
Буллен положил обломок в карман.
- Второй кусок можете достать?
- Нет, сэр. Заклинило намертво, - он порылся в необъятных карманах своих штанов и достал маленькую ножовку. - Может, ею попробовать, сэр?
- Давайте.
Три минуты напряженной работы - дужка, в отличие от самого замка, была сделана из закаленной стали, и ножовка прошла насквозь. Боцман вынул замок и вопросительно посмотрел на капитана.
- Заходите вместе с нами, - сказал Буллен. На его лбу появились капли пота. - Следите только, чтобы никто не подходил. - Он распахнул дверь и вошел внутрь, я следом.
Декстера мы нашли, хотя и слишком поздно. У него был тот характерный вид мешка с тряпьем, полнейшую бесформенность которого может воспроизвести лишь мертвый. Распластавшись на полу лицом вниз, он едва оставлял нам с Булленом место, чтобы встать.
- Вызвать доктора, сэр? - раздался голос стоявшего у порога Макдональда. Костяшки пальцев, которыми он держался за дверь, белели сквозь натянувшуюся кожу.
- Поздно уже звать доктора, боцман, - холодно ответил Буллен. Тут его хладнокровие лопнуло, и он взорвался. - Бог мой, мистер, когда все это кончится? Он мертв, вы же видите, что он мертв. Кто за этим стоит, какой чудовищный злодей, почему они его убили, мистер? Почему им нужно было его убить? Да пропади они все пропадом, зачем эти изверги его убили? Он же был ребенок, кому он когда какой вред причинил? - Буллен был действительно вне себя - ему даже не пришло в голову, что покойник приходился сыном самому председателю совета директоров "Голубой почты". Позже до него дойдет.
- Он умер по той же причине, что и Бенсон, - объяснил я. - Он слишком много видел, - я опустился на колени и осмотрел спину и шею трупа. Никаких отметок. Я взглянул на капитана и спросил: - Можно его перевернуть, сэр?
- Этим ему уже вреда не причинишь, - обычно багровое лицо Буллена в значительной мере утратило яркость окраски, губы сжались в тонкую полоску.
Поднапрягшись, я сумел перевернуть Декстера на бок. На проверку пульса и дыхания времени терять не стал. Когда человеку трижды прострелят грудь, о дыхании и пульсе можно говорить только в прошедшем времени. А судя по белой форменной рубашке Декстера с тремя аккуратными дырками, окаймленными красными колечками и припудренными сверху черными следами пороха, его действительно прострелили трижды. Все три дырки можно было прикрыть игральной картой. Кто-то стрелял наверняка. Я поднялся, бросил взгляд на капитана, на боцмана и обратился к Буллену:
- Это мы уже не сумеем представить сердечным приступом, сэр.
- Они стреляли в него три раза, - констатировал очевидное Буллен.
- Против нас выступает кто-то из разряда маньяков, сэр, - я глядел на Декстера, не в силах отвести глаз от его лица, искаженного гримасой в тот его последний момент, который стал границей жизни и смерти. - Любая из этих пуль была смертельной. Но тот, кто его убил, проделал это трижды. Кто-то, кому просто нравится нажимать на спусковой крючок, нравится смотреть, как пули рвут тело человека, пусть даже этот человек уже мертв.
- До чего хладнокровно вы об этом рассуждаете, мистер, - Буллен как-то странно посмотрел на меня.
- Конечно, хладнокровно, - я продемонстрировал капитану свой пистолет. - Покажите мне человека, который это сделал, и он получит от меня то же, что получил от него Декстер. В точности то же, и к чертям капитана Буллена и все законы. Вот как я хладнокровен.
- Прошу прощения, Джонни, - голос его снова ожесточился. - Никто ничего не слышал. Почему, хотел бы я знать?
- Он стрелял в упор, возможно даже просто воткнул ствол ему в грудь. Видите следы сгоревшего пороха. Это ослабило звук. Кроме того, все указывает на то, что этот человек, или точнее эти люди, - профессионалы. У них наверняка на пистолетах глушители.
- Понятно, - Буллен обернулся к Макдональду. - Приведите сюда Питерса, боцман. Немедленно.
- Есть, сэр, - Макдональд повернулся кругом, но тут поспешно вмешался я. - Сэр, одно слово прежде, чем уйдет Макдональд.
- В чем дело? - в голосе его сквозило нетерпение.
- Вы собираетесь отправить радиограмму?
- В самую точку попали. Я собираюсь вызвать нам навстречу пару скоростных патрульных катеров. Эти газотурбинные игрушки смогут до нас добраться к полудню. А так как я им сообщу, что у меня на борту за двенадцать часов совершенно три убийства, они будут поспешать. Наигрался я уже в эту хитроумную игру, старший. Эти липовые похороны сегодня утром должны были усыпить их подозрения, привести их к мысли, что мы уничтожили единственную улику против них. А что мы получили в результате? Еще одно убийство.
- Бесполезно, сэр. Теперь уже слишком поздно.
- Что вы имеете в виду?
- Он даже не побеспокоился поставить крышку на место перед тем, как уйти, сэр, - я кивнул на сдвинутую металлическую крышку большого передатчика. Крепежные винты были вывернуты. - Может быть, он спешил удрать, может просто знал, что нет смысла скрывать. Все равно мы рано или поздно обнаружим тело, и скорее рано, чем поздно, - я поднял крышку и отодвинулся в сторону, чтобы Буллен тоже мог посмотреть.
Передатчик этот уже передал свою последнюю радиограмму, в этом не было никакого сомнения. Внутри него была каша из разорванных проводов, мятых железок и битого стекла. Кто-то тут поработал молотком. Для такого вывода больших дедуктивных способностей не требовалось: сам молоток покоился среди искореженных обломков сложнейшей некогда начинки передатчика. Я поставил крышку на место.
- Есть аварийный передатчик, - хрипло сказал Буллен, - в тумбе стола. И бензиновый движок к нему. Он наверно упустил его из виду.
Но убийца его не упустил, он вообще был не из тех, которые упускают. И тут молоток погулял на славу. Пожалуй, аварийный передатчик пострадал даже сильнее, чем основной. Для полноты картины преступник расколошматил и щиток движка.
- Должно быть, наш приятель снова слушал свой приемник, - тихо заметил. Макдональд. - Вот он и явился разбить радиостанцию, чтобы мы больше уже ничего не приняли. Ему повезло. Приди он чуть попозже, радист бы уже вернулся, мои люди драили бы снаружи палубу, и он ничего бы не смог сделать.
- По-моему, везеньем его успехи не объяснить, - возразил я. - Слишком уж он дьявольски удачлив. Не думаю, что действительно пришли какие-то еще сообщения, которые могли его побеспокоить. Он просто боялся, что они могут прийти. Он знал наверняка, что и Питере, и Дженкинс находятся на похоронах. Возможно, он проверил, что радиостанция заперта. Подождал, пока горизонт не очистится, вышел на палубу, отпер рубку и зашел в нее. А Декстер, к несчастью для себя, увидел, как он заходил.
- Ключ, мистер, - напомнил Буллен. - Ключ. Откуда он взялся?
- Радиотехник в Кингстоне проверял радиостанцию. Помните, сэр? - Еще бы он не помнил. Радиотехник позвонил на корабль и спросил, не требуется ли какой ремонт, а капитан ухватился за это предложение как за ниспосланную богом возможность запереть радиорубку и отказаться принимать приводящие его в ярость радиограммы из Лондона и Нью-Йорка. - Он там провел часа четыре. На все, что угодно, времени хватит. Он такой же радиотехник, как я королева красоты. У него с собой был страшно внушительный чемодан с инструментами, но я подозреваю, что он пользовался единственным инструментом, если можно так выразиться. Палочкой пластилина снял отпечаток ключа. Вряд ли он успел еще и выпилить ключ на месте. Эти новые американские замки слишком сложные. Так что, я думаю, он там вообще больше ничего не делал.
Догадка моя была совершенно ошибочна. Но мысль о том, что липовый радиотехник во время пребывания в радиорубке мог заниматься еще чем-нибудь, пришла мне в голову лишь спустя много часов. Она лежала совсем на поверхности, как я ее не заметил? Подумай головой пару минут, и допер бы непременно, но прежде чем я подумал головой, пронеслись эти часы, и к тому времени было уже слишком поздно. Слишком поздно для "Кампари", слишком поздно для его пассажиров, недопустимо поздно для стольких уже членов экипажа.
Мы оставили Декстера лежать в радиорубке и заперли дверь на новый замок. Почти пять минут препирались о том, куда спрятать тело, покуда до нас не дошло вполне очевидное решение - оставить его там, где оно находилось. Все равно радиорубка в тот день никому уже была не нужна до тех пор, пока в Нассау на борт не поднимется полиция. Ему там было ничуть не хуже, чем в любом другом месте.
Из радиорубки прямиком направились в телеграфный салон. Тамошние телетайпы были подсоединены к приемо-передающим станциям, настроенным на фиксированную волну бирж Лондона, Парижа и Нью-Йорка. Грамотный в этом деле человек, такой как Питере или Дженкинс, вполне мог перенастроить их практически на любую волну. Но ни Питере, ни Дженкинс ничего не могли поделать в той ситуации, которую мы обнаружили. В салоне стояли два больших, остроумно замаскированных под бары передатчика. Оба они подверглись в точности тому же обращению, что и их собратья в радиорубке снаружи не тронуты, внутренности расколошмачены вдрызг. Кто-то ночью славно поработал, радиорубка, должно быть, стояла в списке на последнем месте.
Я посмотрел на Буллена.
- С вашего разрешения, сэр, мы с Макдональдом пойдем взглянем на спасательные шлюпки. В конце концов какая разница, на что терять время.
Он сразу меня понял и кивнул. Постепенно капитан Буллен начинал выглядеть все более затравленным. Он был самый способный, самый знающий капитан "Голубой почты", но никогда за всю его долгую практику ему не приходилось попадать в такую переделку.
Мы с Макдональдом действительно зря потеряли время. У нас было три спасательных шлюпки, снабженных батарейными передатчиками, чтобы можно было передать сигнал бедствия, если "Кампари" утонет или еще почему-то его придется покинуть. Вернее, когда-то раньше снабженных. Но не теперь. Передатчиков не было. Какой смысл терять время, кроша начинку молотком, когда всего-то нужно уронить их за борт. Наш кровожадный приятель ничего не упустил.
Когда мы явились в капитанскую каюту, куда нам было велено прийти и доложить, там в воздухе повисло нечто, совершенно мне не понравившееся. Говорят, можно унюхать страх. Не знаю, но все же ощутить его как-то можно, и он явственно ощущался в этой каюте в девять часов утра. Страх, чувство полной беззащитности перед лицом неведомых могущественных и безжалостных сил материализовались чем-то неощутимо хрупким в атмосфере каюты. Казалось, протяни руку, дотронься, и все разлетится вдребезги.
С капитаном были Макилрой, Каммингс и наш второй помощник Томми Вильсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36