от шока я тронулся умом. Каррерас же явно придерживался другого мнения: он весь застыл, слушая меня.
- У вас есть доступ к источникам информации, о которых мне неизвестно, - тихо, почти шепотом сказал он. - Что за источники. Картер? Быстро!
- Нет никаких источников, Каррерас, - я улыбнулся. - Откуда им взяться?
- Со мной в кошки-мышки не играют, - он все еще был очень спокоен. Источники, Картер!
- Вот здесь, - я постучал себя по лбу. - И только здесь. Источник тут.
Он несколько секунд настороженно осматривал меня, затем кивнул.
- Я понял это, как только вас увидел. В вас что-то есть, какое-то качество. Чемпион по боксу выглядит чемпионом по боксу даже когда отдыхает. Опасный человек не может не выглядеть опасным даже в самых безобидных обстоятельствах. У вас есть это качество. Я хорошо себя натренировал распознавать такие вещи.
- Слышали? - обратился я к Сьюзен. - А вы-то, наверно, и не подозревали? Думали, что я, как все, не так ли?
- Вы даже более проницательны, чем я думал, мистер Картер, - пробормотал Каррерас.
- Если называть проницательностью получение очевидной четверки при сложении двух с двумя, то я, несомненно, проницателен. Господи, да если бы я действительно что-то соображал, то не валялся бы здесь сейчас с раздробленной костью, - случайное упоминание о своей беспомощности не должно было мне повредить. - Хунте нужны деньги - давно уже обо всем можно было догадаться.
- В самом деле?
- В самом деле. Рассказать вам, почему был убит Броунелл, наш радист?
- Сделайте милость.
- Да потому, что вы перехватили сообщение от Гаррисонов и Кертисов двух семей, отозванных радиограммами из Кингстона. В этом сообщении говорилось о том, что те радиограммы были фальшивые, а если бы мы это узнали, то обратили бы пристальное внимание на господ Каррерасов и Сердана, которые заняли их каюты. Вся тонкость в том, что эти радиограммы, Каррерас, были переданы через вашу столицу, а это доказывает вмешательство вашей почты, а следовательно, и правительства, поскольку почта подчиняется правительству. Вовторых, в вашей стране существует список заказов на места на "Кампари" - а вы были где-то внизу этого списка и таинственным образом перепрыгнули на самый верх. Вы заявили, что будто бы только вы можете воспользоваться столь неожиданно освободившимися местами. Чепуха! Кто-то из власть предержащих скомандовал: "Каррерас и Сердан переходят наверх". И никто не жаловался. Почему, спрашивается? В-третьих, хотя и существует этот список, в нем никого вашей национальности, Каррерас. Ведь хунта запрещает вашим гражданам ездить на иностранных судах, да и валюту иностранную они обязаны обменивать на местные деньги. А вам разрешили поездку, и платили вы американскими долларами. Улавливаете мою мысль? Он кивнул.
- Нам пришлось пойти на риск и заплатить долларами.
- В-четвертых, таможня пропустила на борт эти контейнеры с вашими людьми и с пушками. Это доказывает...
- Пушками? - прервал меня Марстон. Он выглядел совершенно ошеломленным. - Пушками?
- Этот шум, что доносится до вас снаружи, - спокойно ответил Каррерас, - мистер Картер вам потом объяснит его причину. Жаль, - продолжал он с сожалением, - что мы не по одну сторону баррикад. Из вас вышел бы превосходный лейтенант, мистер Картер. Вы могли бы сами назначить себе жалованье.
- Об этом же именно вчера говорил мне мистер Бересфорд, - признался я. - Все в эти дни предлагают мне работу. Надо признать, что время для этого можно было выбрать и поудачнее.
- Вы хотите сказать, - осведомилась Сьюзен, - что папа предложил...
- Не пугайтесь, - успокоил ее я. - Он уже передумал. Итак, Каррерас, что мы имеем в итоге? Со всех сторон - вмешательство правительства. А что нужно правительству? Деньги. Отчаянно нужны. 350 миллионов долларов уплачены Штатам за оружие. Одна компенсация иностранным компаниям сколько потянула. Вся беда в том, что хунта разбазарила доходы страны за год вперед. Бананы ваши дешевеют. Как в этом случае честный человек добывает деньги? Очень просто. Он их крадет.
- Давайте обойдемся без личных оскорблений.
- Как вам будет угодно. Возможно, слова грабеж и пиратство для вас звучат более удобоваримо, нежели воровство. Однако, что он крадет? Облигации, акции, ценные бумаги, чеки, валюту? Ни за что на свете. Ему нужно только то, что не оставляет следов, а единственное, что можно достать в достаточном количестве, - это золото. У ваших лидеров, мистер Каррерас, - закончил я задумчиво, - должно быть, неплохая шпионская сеть, чтов Англии, что в Америке.
- Если ты готов выложить на это дело достаточную сумму, безразлично заметил он, - большая шпионская сеть не нужна. У меня в каюте есть даже полный план загрузки судна с золотом. У каждого человека есть своя цена, мистер Картер.
- Интересно, почем бы я пошел?.. Итак, мы подошли к концу. Американское правительство не делало в последнее время секрета из своих успехов в возвращении части золотого запаса, уплывшего ранее в Европу. Валютная лихорадка помогла. Это золото надо перевезти, и часть его, готов съесть свою шляпу, едет на корабле, который мы перехватываем. Интересен уже сам по себе тот факт, что он должен прийти в Норфолк только в сумерках, еще более интересно то, что Норфолк в нашем случае почти наверняка означает военно-морскую базу Хэмптон-Родс, где корабль можно разгрузить по всем требованиям безопасности. А Норфолк, по-моему, это пункт, от которого ближе всего до Форт-Нокса, где должно храниться золото. Сколько золота, Каррерас?
- На сто пятьдесят миллионов долларов, - не моргнув глазом ответил он. - Вы почти ничего не упустили. Во всяком случае, ничего существенного.
Сто пятьдесят миллионов долларов. Я попытался представить себе эту сумму, но без особого успеха, и спросил:
- Почему вы выбрали именно "Кампари"?
- Я думал, вы и об этом догадаетесь. Откровенно говоря, у нас было на примете еще три корабля, все с нью-йоркской линии. Мы некоторое время следили за маршрутами всех четырех. Ваш оказался наиболее подходящим.
- Как доходчиво вы все объяснили. Так, значит, приди мы в Карраччо на пару дней позже и...
- Рядом с вами, как только вы покинули Саванну, шел военный корабль, фрегат. Он мог в любое время остановить вас под каким-нибудь благовидным предлогом. Я был у него на борту. Такой необходимости не возникло. - Так вот какой пароход засек наш радар на выходе из Саванны - не американский боевой корабль, как мы думали, а корабль хунты. - Ведь наш способ был все же намного легче и безопасней.
- А фрегат вы, естественно, - вставил я, - для этого дела использовать не могли. И радиус действия маловат, и волнения не выдерживает, и грузовая стрела отсутствует - нечем груз поднимать. Да и подозрительно, слишком подозрительно. А "Кампари"? Кто хватится "Кампари", если он на несколько дней где-нибудь задержится? Разве что наша главная контора.
- О вашей конторе позаботились, - успокоил меня Каррерас. - Неужели вы думаете, что мы допустим столь очевидный просчет? На борту есть наш собственный передатчик, и он давно уже в работе. Уверяю вас, наши радиограммы регулярно идут в эфир.
- Так вы и это устроили. А "Кампари" с его скоростью может догнать большинство торговых судов, это большой океанский корабль, практически для любой погоды, у него первоклассный радар и мощные грузовые стрелы, я сделал паузу и взглянул на него. - У нас даже палуба на носу и на корме усилена под установку платформ для пушек. На английских кораблях так делается с войны. Но учтите, что снизу все равно надо укреплять балками - а это работа на два дня. Иначе даже трехдюймовка за пару выстрелов все разворотит.
- Пара выстрелов - это все, что нам надо. Я задумался над этой репликой. Пара выстрелов. Что-то не сходятся тут концы с концами. Что задумал Каррерас?
- О чем, ради всего святого, вы говорите? - устало спросила Сьюзен. Усиленные стальные палубы, балки, что все это такое?
- Пойдемте со мной, мисс Бересфорд, и я с удовольствием продемонстрирую вам, что я имею в виду, - предложил Каррерас. - Помимо всего прочего, я убежден, что ваши почтенные родители очень беспокоятся о вас. Я зайду к вам попозже, мистер Картер. Пойдемте, мисс Бересфорд.
Она с сомнением, колеблясь, посмотрела на него. Я вмешался:
- Конечно, идите, Сьюзен. А вдруг повезет? Один приличный толчок, когда он около поручня поскользнется. Главное, поймать момент.
- Ваше англосаксонское чувство юмора быстро надоедает, - ехидно заметил Каррерас. - Посмотрим, сумеете ли вы его сохранить в ближайшие дни.
С этими зловеще прозвучавшими словами он вышел. Марстон поднял на меня глаза. Усиленная работа мысли, отражавшаяся в его взгляде, кажется, начала рассеивать его недоумение. - Неужели Каррерас имел в виду именно то, что я понял?
- Именно это. Грохот, что вы слышите - пневматические дрели. В усиленных секциях палубы размечены отверстия под пушки. Каррерас сверлит дырки.
- Так он собирается установить орудия?
- Они у него были в двух контейнерах. Почти наверняка в разобранном виде, приготовленные для быстрой сборки. Они не обязательно большие, даже скорее всего. Солидное орудие можно установить только в доке. Во всяком случае, они достаточно большие, чтобы остановить этот корабль.
- Я этому не верю, - запротестовал Марстон. - Ограбление в открытом море? Пиратство в наш век? Смешно! Это невозможно!
- Скажите это Каррерасу. У него нет ни малейшего сомнения в том, что все это очень, очень возможно. У меня тоже. Можете вы мне сказать, что в состоянии его остановить?
- Но нам надо его остановить, Джон. Мы должны его остановить!
- Зачем?
- Господи! Зачем! Так что, пусть он скрывается с черт его знает сколькими миллионами фунтов?
- Вас только это беспокоит?
- Конечно, - огрызнулся Марстон. - Да и любой на моем месте забеспокоился бы.
- Вы несомненно правы, доктор, - неожиданно согласился я. - Я что-то сегодня не в духе. - В мыслях мои слова звучали совсем по-другому: "Да подумай ты хоть чуть-чуть, старый лентяй, и забеспокоишься в десять раз сильнее, чем сейчас. Причем уже не о деньгах. И все равно только вполовину того, как озабочен я". А я был смертельно озабочен и испуган, очень испуган. Каррерас умен, спору нет, но, может быть, все-таки на самую малость меньше, чем сам об этом думает. Он сделал ошибку, когда оказался слишком втянутым в разговор, а когда человек оказывается излишне втянутым в разговор и ему надо что-то скрыть, он совершает новую ошибку - говорит либо слишком много, либо слишком мало. Каррерас совершил обе эти ошибки. Ему, конечно, нечего было волноваться, не проговорился ли он. Он не мог проиграть. Сейчас, во всяком случае.
Появился завтрак. Я не слишком был настроен есть, но тем не менее поел. Было потеряно слишком много крови, а все силы, что сумел бы восстановить, я собирался использовать ближайшей ночью. Еще менее я был настроен спать, но по той же причине попросил у Марстона снотворное и получил его. Ночью у меня намечались другие дела. Последнее, что почувствовал, прежде, чем провалился в сон, было непривычное ощущение сухости во рту, той сухости, которая всегда сопутствует непреодолимому страху. Но я убедил себя, что это не страх, совсем даже не страх. Просто эффект от снотворного. В этом мне удалось себя убедить.
8. Четверг. 16.00-22.00.
Когда я проснулся, день клонился к вечеру. Было около четырех. До заката оставалось еще добрых четыре часа, но в лазарете уже горел свет, а небо было совсем темное, как ночью. Мрачные, набухшие, низкие тучи поливали море косыми струями ливня, и даже сквозь закрытые двери и иллюминаторы доносился высокий, тонкий звук, не то вой, не то свист ураганного ветра, рвущего такелаж.
"Кампари" содрогался, как наковальня под ударами молота. Он по-прежнему шел быстро, недопустимо быстро для такой погоды, продираясь сквозь волны, накатывавшиеся на корабль справа по носу. В том, что это никакие не горы, а вполне обычные для тропического шторма волны, я был совершенно уверен. "Кампари" приходилось так туго просто потому, что он слишком быстро пробивал себе дорогу через бушующее море. Удары волн скручивали корабль - а это самая страшная угроза прочности его корпуса. С регулярностью метронома "Кампари" врезался правым бортом в поднимающуюся волну, задирал нос и кренился на левый борт, забираясь на нее, на мгновение замирал в нерешительности и, резко качнувшись вправо, устремлялся вниз по склону пробежавшей волны, чтобы снова уткнуться правой скулой во вздымающуюся гору следующей. Толчок этот сопровождался такой встряской, что еще несколько секунд весь корабль, до последней заклепки, до последнего листа обшивки, дрожал противной, изматывающей нервы дрожью. Вне всякого сомнения кораблестроители с Верхнего Клайда, построившие "Кампари", сработали на славу, но они не могли рассчитывать на то, что их детище попадет в руки маньяка. И у стали наступает усталость.
- Доктор Марстон, - попросил я. - Попытайтесь вызвать Каррераса по телефону.
- Ага, проснулся, - он покачал головой. - С час назад я лично с ним беседовал. Он на мостике и говорит, что останется там всю ночь, если будет нужно. И он больше не собирается снижать скорость. Говорит, что и так уже спустился до пятнадцати узлов.
- Парень тронулся. Слава богу, у нас стабилизаторы. Не будь их, мы уже давно бы перекувырнулись.
- А могут они бесконечно выдерживать такие вещи?
- Весьма маловероятно. Как там капитан и боцман?
- Капитан пока спит. Все еще бредит, но дышит легче. А своего приятеля Макдональда можешь спросить сам.
Я перекатился на другой бок. Боцман на самом деле не спал и глядел на меня, ухмыляясь.
- Поскольку вы изволили пробудиться, не позволите ли мне удалиться и прикорнуть часок в амбулатории? - спросил Марстон. - Мне бы этого хватило.
По его виду я бы этого не сказал: доктор выглядел бледным и измученным.
- Мы позовем вас, если что-нибудь будет не так, - я проследил, как он вышел, и обратился к Макдональду: - Хорошо выспался?
- А что толку, мистер Картер? - он улыбнулся. - Хотел вставать, а доктор что-то заупрямился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36