– А как быть с деньгами, что я получаю за танцы с клиентами?
– Я буду платить вам три доллара в неделю и еще по два в те дни, когда вы поете. Прибавьте к этому десять долларов, которые вы получаете за ведение бухгалтерии, и получится весьма неплохое жалованье.
Ребекка мысленно произвела подсчет.
– Тридцать пять долларов в неделю.
Слейтер кивнул, не сводя с нее глаз.
– И никаких отдавленных пальцев.
Это звучало слишком заманчиво, чтобы быть правдой. К тому же жизнь уже кое-чему научила Ребекку, и она понимала, что все имеет свою цену.
– И никаких интимных отношений с боссом?
Голубые глаза Слейтера подернулись поволокой, и он подошел ближе и погладил нежную щеку девушки.
– Только если вы сами этого захотите.
От пронизавшего ее острого желания у Ребекки пересохло во рту.
– Я не знала, что его это интересует.
– Только если это интересно ей.
Слейтер играл со словами не менее искусно, чем с картами, и это умение делало его еще более опасным. А ведь искушение и так было слишком велико.
– Даже если и так, это не сулит ничего хорошего, – хрипло произнесла Ребекка.
– Потому что мы работаем вместе?
– Отчасти.
Слейтер вопросительно вскинул бровь.
– А какова другая причина?
Ребекка силилась навести порядок в хаосе мыслей, но в присутствии Слейтера сделать это было невозможно. Но потом она вспомнила о Дэниеле, и решение пришло само собой.
– Я не та женщина, которая вам нужна.
Несмотря на то, что ее брак оказался не слишком счастливым, Ребекка по-прежнему надеялась, что, узнав о существовании сына, Бенджамин вновь станет тем мужчиной, который когда-то сделал ей предложение.
Слейтер с минуту смотрел на девушку своим завораживающим взглядом, и в этот момент Ребекка поняла, как змее удается загипнотизировать мышь. Только Слейтер не змея, а она не робкая мышь.
– Мне придется носить ту же самую одежду, что и прежде, если я стану работать официанткой?
– Нечто подобное, – он насмешливо указал рукой на наряд Ребекки, – вы носить не будете. Посетителям не понравится, что напитки разносит женщина, одетая как монахиня.
Ребекка коснулась рукой высокого воротничка блузки, покраснев от негодования.
– Не нужно укорять меня за попытку сохранить хоть какую-то видимость благопристойности.
Губы Слейтера сжались.
– Если вам так нужна пристойность, поищите работу на другом конце города.
С трудом пытаясь сдержать навернувшиеся на глаза слезы, Ребекка гневно взглянула на него.
– Я надену то, что вы потребуете. Но только во время работы. А в свое личное время я буду носить то, что мне нравится.
– Прекрасно. – Слейтер отдал девушке бухгалтерские книги и, не глядя на нее, направился к своему столу.
Гордо распрямив плечи, Ребекка развернулась и зашагала прочь в водовороте гнева и обиды.
Глава 13
Первый вечер в качестве официантки, принимающей заказы и разносящей напитки шумным посетителям, пересыпающим свою речь ругательствами, оказался довольно тяжелым. Но все же танцевать с этими самыми посетителями было значительно труднее. В самом начале несколько запьяневших клиентов попытались затащить Ребекку на танцплощадку, но Слейтер тут же остановил их, объяснив, что танцы больше не входят в обязанности Глори. После этого случая стало полегче, но Ребекке по-прежнему приходилось пользоваться вновь обретенным умением увертываться от непристойных прикосновений.
Часы пробили полночь, и, как и всегда в середине недели, посетители начали понемногу расходиться. В зале осталось меньше дюжины мужчин, и Ребекка наконец смогла облокотиться о стойку и немного передохнуть.
Данте налил ей стаканчик своего особого напитка.
– За счет заведения, дорогая.
Улыбнувшись, Ребекка подняла стакан в приветственном жесте.
– Спасибо.
Во рту у нее пересохло, поэтому она залпом осушила стакан, который Данте наполнил снова.
– Я смотрю, вы неплохо справлялись и очень мне помогли.
Ребекка тихо засмеялась.
– Рада, что со стороны это выглядит именно так, потому что я весь вечер ощущала себя курицей, бегающей вокруг без головы.
Данте поморщился.
– Ужасно непривлекательное сравнение. Его никак нельзя применить к вам.
– Спасибо.
Данте рассмеялся.
Рассматривая сидящих за столами посетителей, Ребекка в такт музыке постукивала пальцами по стойке. Произведения, выбранные Саймоном, были чудесны, а сам пианист тонко чувствовал настроение слушателей и посему всегда знал, что они хотят. Сегодня в репертуаре Саймона преобладали веселые песни вместо грустных баллад, исполняемых вчера. Несмотря на то, что Эндрю умер всего четыре дня назад, жизнь в приграничном городке шла своим размеренным чередом. Ребекке иногда казалось, что здесь время течет значительно медленнее, чем в крупных городах. Возможно, это было связано с царившей в Оуктри скукой. Только салуны и помогали избавляться от нее.
К бару неспешно подошла Молли.
– Не знала, что ты спишь со Слейтером.
– Какая чушь, – не моргнув глазом, произнес Данте.
Молли с раздражением посмотрела на карлика.
– Я разговариваю с мисс Великой и Всемогущей.
Ребекка вовсе не собиралась ссориться с пребывающей не в лучшем настроении женщиной.
– Я не сплю со Слейтером. Но если бы и спала, тебя это не касается.
– Тогда почему ты выполняешь более простую работу – работаешь с бухгалтерскими книгами и разносишь напитки, вместо того чтобы танцевать, как все остальные?
– Наверное, потому, что она знает, как вести бухгалтерию, – ответил Данте.
Молли тряхнула головой.
– Я тоже могла бы научиться.
– Нет. Твои развратные мысли не дали бы тебе сосредоточиться.
Ребекка закашлялась, чтобы не рассмеяться, и обратилась к Молли:
– Я работала с бухгалтерскими книгами и раньше, и у меня есть опыт. Кроме того, в наследство от отца мне достались способности к математике. – Она пожала плечами. – Насколько я знаю, Слейтер все еще свободен.
Молли внимательно смотрела на Ребекку, словно никак не могла решить, верить ей или нет.
– Ты и он не…
Ребекка попыталась засмеяться.
– Он никогда меня не интересовал.
Прежде чем Молли успела что-либо ответить, один из посетителей схватил ее за талию и закружил в жиге.
– Она в течение нескольких месяцев пыталась затащить Слейтера в постель, но он ни разу даже не посмотрел в ее сторону. – Данте принялся оттирать стойку. – Вообще-то вы первая, кому удалось привлечь его внимание.
– Очевидно, вы ничего не слышали о Делайле, – сухо произнесла Ребекка.
– Она работает в другом заведении.
– А какое это имеет значение?
Данте перестал вытирать стойку.
– Волк никогда не станет гадить в собственном логове.
Не понимая, какое это имеет отношение к их беседе, Ребекка покачала головой.
– В своем жилище волк любит порядок, – добавил Данте. Ребекка прищурилась.
– Иными словами, он не любит мутить воду в собственном колодце?
– Какой-то коктейль из метафор. Но подметили вы верно. – Данте склонился над стойкой. – А еще говорят, что Слейтер не спит с одной и той же женщиной дважды. Еще одна метафора.
Удивившись тому, что эти слова совсем ее не задели, Ребекка решила немного посплетничать.
– Почему?
Данте пожал плечами.
– Ну, чтобы получить ответ, нужно спросить Слейтера.
С этими словами Данте занялся своими делами. А Ребекка направилась к оставшимся посетителям, чтобы спросить, не нужно ли им еще чего-нибудь. Новых заказов не последовало.
Остановившись возле стойки, Ребекка заметила Джорджию, склонившуюся к Саймону. Негр играл адажио, которое свидетельствовало о том, что салун скоро закроется. Закончив играть, он посмотрел на Джорджию, и лицо девушки осветила самая искренняя за весь вечер улыбка. Однако Саймон выглядел обеспокоенным.
Он встал из-за пианино, сказал что-то Джорджии, и та нахмурилась. Поджав губы, Саймон покачал головой, а потом присоединился к Фрэнку, выпроваживающему на улицу засидевшихся посетителей.
Подойдя к Джорджии, Ребекка обняла ее за плечи.
– Что случилось?
– Упрямый осел. – Гневный взгляд Джорджии, казалось, способен был просверлить спину Саймона насквозь.
– Что ты хочешь этим сказать? – Саймон всегда казался Ребекке гораздо более спокойным и миролюбивым, чем Данте.
– Он думает, что не слишком хорош для меня, потому что я не рабыня.
– Но ведь он тоже не раб.
– Теперь нет. Но родился и вырос рабом.
– Я думала, что ты тоже, – запинаясь на каждом слове, произнесла Ребекка, вдруг осознавшая, как мало она знает о рабстве. – Раз тебя зовут Джорджия, я решила, что ты родом из этого штата.
– Мои родные из Джорджии, но им выдали вольные, когда умер их старый хозяин. Я родилась в Чикаго. – Южный акцент Джорджии пропал. – Мы не были рабами, но сильно голодали. Ютились в холодной комнате, не больше той, в которой я живу сейчас. Я сбежала после войны.
– Ничего не понимаю. Саймон свободен. Ты свободна. Так какая теперь разница, в каком положении вы находились раньше?
Джорджия скрестила руки на груди.
– Я сказала ему то же самое, но он и слушать не хочет. Одно слово – осел! – Девушка отчаянно заморгала. – Я иду спать.
Джорджия начала подниматься по лестнице. Казалось, каждый шаг давался ей с трудом. Бросив взгляд на Саймона, Ребекка заметила, что он наблюдает за Джорджией. В его карих глазах читались сожаление и тоска. Ну почему он упрямится?
Ребекка давно знала, что, пытаясь понять мужчин, она лишь попусту теряет время. Вздохнув, девушка понесла грязные стаканы на кухню. Дверь в кабинет была закрыта, и она не знала, стоит ли беспокоить Слейтера.
– Его нет, – произнес подошедший сзади Данте.
– А где он?
– Сказал, что пойдет прогуляться. – Данте говорил спокойно, но в его глазах читалось беспокойство.
– О чем он только думает!
Толстенькие пальцы Данте сжали запястье Ребекки.
– Он должен это сделать.
Едва не заскрежетав зубами от досады, Ребекка мысленно сосчитала до десяти по-французски.
– Остается лишь надеяться, что босс уже составил завещание.
Данте засмеялся.
– Слейтер не собирается проигрывать. Он все просчитывает на ход вперед.
Ребекка слишком хорошо знала цену обманутым ожиданиям, но не стала ничего говорить. Вместо этого она помогла Данте вымыть и вытереть стаканы и отнесла их назад в бар. Фрэнка и Саймона не было. Должно быть, они уже ушли.
Пожелав Данте спокойной ночи, Ребекка заперла за ним входную дверь, а потом погасила в салуне все лампы, кроме той, что горела в кабинете. Холодный воздух заставил Ребекку вздрогнуть. В кабинете на крючке висел пиджак, и девушка закуталась в него. Он был ей велик, но согревал и позволял выглядеть пристойно. А еще он пах Слейтером.
Усевшись за стол, Ребекка стала ждать.
Давно уже Слейтер не проводил вечер, переходя из салуна в салун. Он пропустил «Черного быка», не желая лишний раз привлекать внимание Делайлы, но остальные четырнадцать заведений посетил. В каждом из них он задерживался всего на пять – десять минут, но в самых крупных заведениях оставался попить пива и понаблюдать, что происходит вокруг.
Последним пунктом назначения оказался совсем недавно открывшийся салун. Достаточно просторное здание было построено из бревен и накрыто парусиновым навесом. Над распахнутой дверью виднелась узкая деревянная вывеска со словами «Медная пуля». Прочитав название заведения, Слейтер ощутил, как по спине пробежала дрожь. Он и другие заключенные Андерсонвилля часто говорили, что у начальника тюрьмы вместо сердца медная пуля. Прогнав неприятные воспоминания, Слейтер подошел к сколоченной из оструганных досок барной стойке. За ней сидели лишь пятеро мужчин да тощая женщина в коротком платье и с перьями в волосах.
– Чем могу служить, мистер? – Акцент бармена не удивил. Слейтера. Здесь, в приграничном городке, выходцы из южных штатов встречались на каждом шагу.
– Принесите пива.
Когда бармен наполнил кружку, Слейтер спросил:
– Давно открылось это заведение?
– Пару месяцев.
Слейтер намеренно внимательно обвел взглядом освещенный лампами зал.
– Похоже, дела у хозяина идут неплохо.
– Мистер Гэвин любит во всем порядок.
– Значит, хозяина зовут Гэвин?
– Лео Гэвин.
– Я знавал одного Гэвина, когда жил в Виргинии, – солгал Слейтер в попытке разговорить бармена.
– Это не он. Мистер Гэвин родом из Алабамы. – Бармен сдвинул брови. – Я слышал, во время войны он потерял все свои плантации.
– Да, ужасно обидно. – Слейтер отхлебнул тепловатого пива. – Надеюсь, здесь ему сопутствует удача.
– Мы все тоже надеемся. Он порядочный человек. Платит приличное жалованье и мошенников на работе не держит.
– Ау него не было каких-нибудь неприятностей? – спросил Слейтер как можно безразличнее.
– Случаются драки. Обычно из-за женщин. Но в остальном все спокойно.
Слейтер заставил себя усмехнуться.
– Как и везде.
Бармен замолчал. Тогда Слейтер осторожно спросил:
– А вы слышали, что в субботу ночью убили какого-то парня?
– Хозяина «Алой подвязки».
– Он был моим другом.
Бармен прищурился.
– Значит, это вы теперь владеете его заведением?
Слейтер кивнул.
– Верно. Хочу выяснить, у кого имелся на Эндрю зуб.
– Мне жаль вашего друга. Я с радостью помог бы вам. – Слова бармена прозвучали искренне. – Но мне кажется, что кому-то просто понадобились его деньги.
– То же самое сказал и шериф. – Слейтер не стал объяснять бармену, что шериф ошибается. Он выпрямился и отставил кружку. – Я, пожалуй, пойду. «Подвязку» пора закрывать. Доброй ночи!
Вздохнув от разочарования, Слейтер отправился в обратный путь по притихшим улицам. Как и большинство салунов, «Алая подвязка» утопала в темноте и была заперта изнутри.
Обойдя здание и оказавшись у черного хода, Слейтер почувствовал себя не в своей тарелке – ведь совсем недавно здесь умер Эндрю. Более поспешно, чем обычно, он достал из кармана ключ и отпер дверь. Из кабинета лился гостеприимный свет, и Слейтер вздохнул с облегчением.
Он увидел чью-то фигуру, от которой в коридор упала тень. Слейтер напрягся, и его левая рука задрожала.
– Черт возьми, только не сейчас, – пробормотал он, обращаясь к собственной руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37