о мертворожденном братце и кое-о-чем еще. О том, как кто-то набрасывается на нее. Наваливается. О каком-то чудовище. О ком-то, кто больше всего был похож… походил на дьявола!
И тут совершенно внезапно воспоминания буквально захлестнули Трэйса.
Воспоминания от которых по его напряженной спине как будто побежали крошечные ледяные ножки. Одна за другой перед его мысленным взором одна за другой стали возникать картины:
Ему было восемь лет, всего восемь, когда они с матерью на выходные отправились за город, на природу. Кажется, в Девоншир. Стояла осень, но море и небо были все еще по-летнему голубыми и однажды вечером, когда они нагулявшись возвращались в маленький городок на побережье, где снимали комнату в старом, стоящем чуть на отшибе пансионе.
… да именно тогда это и случилось. Он вспомнил, как они проходили мимо луга, где то катались в высокой траве, то игриво гонялись друг за другом веселые пони. Хотя, может это была вовсе и не игра.
Именно там она и сломалась окончательно, именно там и случился этот психический срыв, от которого она не смогла оправиться и по сию пору. Трэйс вспомнил, как она вдруг вскрикнула и бросилась бежать напролом через кусты, через канавы, не разибирая дороги и истерически визжа на бегу. А когда он, весь заплаканный, наконец нашел ее, оказалось, что она лежит свернувшись в клубок, ничего не отвечая, вся в царапинах, окровавленная и всхлипывающая.
— Чего ты так испугалась, мамочка? — по-детски ничего не понимая взывал он. — Ничего страшного. Это ведь просто лошадки. Они играли, вот и все, просто играли!
На самом же деле они вовсе не «просто играли», и теперь он это понимал, но ведь тогда-то он был совсем ребенком и просто не мог знать, что происходило на самом деле. Его забавляло, как пони взгромоздился на свою дрожащую подружку и начал двигать задом. Он смеялся и думал, что мать тоже смеется, но теперь, вспоминая ту сцену, осознал, что издаваемые ей звуки были больше похожи на сдавленное всхлипы. Затем кобылка пала на колени и возвышающийся над ней стоящий на задних ногах и продолжающий свое дело жеребчик стал ужасно похож на человека. А потом он встряхнул своей длинной жесткой гривой и громким ржанием возвестил миру о своей страсти.
Да… и именно тогда Диана Трэйс окончательно тронулась.
Воспоминания о событиях, имевших место семнадцать лет тому назад, настолько утомили Трэйса, что у него буквально начали слипаться глаза. Он лег, а на следующий день проснувшись аж в полдень, принял душ, перекусил и только после этого вернулся к книгам и документам из чемодана.
Первым делом он принялся за тетрадь Каструни. Когда он мельком проглядывал ее накануне, ему показалось, что записей в ней не так уж много: под каждой буквой алфавита там в основном были вписаны слова на соответствующую букву.
Например на букву "А" там значилось несколько имен ( включая имя «Аб») несколько адресов, названий местностей и некоторые другие записи, очевидно выдержки из многочисленных эзотерических и оккультных источников. Но ничего такого, что с первого взгляда показалось бы достаточно важным для человека, пытающегося разобраться в загадке. На букву "В" шли разные выдержки из Ветхого Завета и перечень имен, таких как Вифсаида, Ваал, Вельзевул, Велиал и так далее. Нельзя сказать, чтобы Трэйс был уж вовсе профаном во всем этом — он знал, что последние три или четыре имени были именами либо демонов, либо ложных богов или падших ангелов — ну, во всяком случае, как минимум, злых духов. На букву "К" значились Капернаум, Крест, Каббала и, наконец, в самом конце тетради на букву "Х" он обнаружил Христа, Хоразин и так далее.
Казалось, что тетрадка является просто перечнем: все имеющиеся в ней слова были просто указателями на какие-то гораздо более обширные массивы сведений или информации.
Что ж, все равно с чего-то нужно было начинать. Люди и получше Чарли Трэйса предположительно черпали силу и вдохновение — да и ума кстати набирались — из Библии. Напротив слов Вифсаида, Хоразин и Капернаум он заметил ссылки на библейские тексты и загадочную запись «см. МС, 62». Это могло означать либо «манускрипт N 62», либо «Морган Селби, страница 62». Позже он разберется в этом, а пока нужно взглянуть, что об этой загадке говорится в Библии:
Первая взятая Трэйсом в руки Библия оказалась выбором крайне неудачным: небольшая, размером с кулак, и, с его точки зрения, наиболее удобная в обращении, она оказалась набранной таким мелким шрифтом, что Трэйсу было трудно разобрать слова. Тогда он бросился в другую крайность и принялся за массивную двухтомную Семейную Библию, выпущенную лондонским издательством «Сангстер» в начале века — превосходный академический труд некоего Джона Китто, доктора богословия.
Трэйс обнаружил несколько ссылок, самой понятной из которых ему показалась следующая: «Гл. Х, стихи 12, 13, 15 и 18 Ев. от Луки». Открыв объемистый второй том, он отыскал соответствующую главу, нужную страницу и принялся читать указанные стихи:
12: Сказываю вам, что Содому в день оный будет
отраднее, нежели городу тому.
13: Горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида! ибо, если
бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то
давно бы они, сидя во вретище и пепле, покаялись;
15: И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада
низвергнешься.
18: Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба,
как молнию;
Последний стих Трэйс перечитал еще раз…
Наконец он закрыл толстую книгу, осторожно отложил ее в сторону и задумчиво вернулся к тетради Каструни. Но одна фраза не переставая вертелась у него в голове: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию;»
ТАК ЕСТЬ ВО ВСЕМ ЭТОТ КАКАЯ-ТО СИСТЕМА? наконец спросил он себя. ИЛИ НЕТ?
А если есть, то что же это за безумная система такая?
Тетрадь раскрылась — как будто уже много раз ее открывали именно в этом месте — на букве "А" и глаза Трэйса сразу же уперлись в слово «Антихрист», как будто это слово только его и дожидалось.
Это показалось ему довольно странным, поскольку он уже смотрел слова на "А", но этого слова, очевидно, просто не заметил. Оно находилось в самом низу второй страницы раздела и после него значилось лишь краткое :"см. Реинкарнация"
Трэйс перелистал тетрадь, нашел букву "Р" и проведя пальцем по словам, наконец нашел «Реинкарнацию», а найдя нахмурился: перед ним был какая-то таблица и еще одно примечание: "см. МС, 47. "
Он принялся внимательно изучать таблицу:
347 н. э. — менее 20
327 — .. 25
302 — .. 30
272 — .. 35
237 — .. 40
197 — .. 45
152 — .. 50
102 — .. 55
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
1936
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Трэйс ничего не понял. Он бессильно покачал головой и снова уставился на таблицу. У него была хорошая память. История Каструни тоже начиналась в 1936 году — в Хоразине. Он поджал губы и просто так, наугад сложил все числа выше даты — и обнаружил, что в сумме они действительно составляют 1936. Ну и что?
Двадцать минут спустя, когда он все еще пытался найти в таблице хоть какое-то рациональное зерно, зазвонил телефон. К тому времени он уже глубоко погрузился в раздумья и ему как раз показалось, будто он начинает что-то понимать. Поэтому, когда тишину квартиры вдруг разорвал звонок, он даже вздрогнул, а затем схватил трубку и рявкнул:
— Трэйс!
— Чарли? Ты в порядке? — Это была Джилли.
— Я-то? Конечно в порядке! А что со мной может случиться? Какого черта тебе нужно, Джилли?
— Ах ВОТ ты как заговорил…
Он смягчился. Не давая ей времени бросить трубку раньше него, он сказал:
— Джилли, я просто занят, вот и все.
— Ничего ты не занят. Это ты злишься на меня за то, что я брякнула вчера ночью. Насчет твоей ноги и того, какая она «смешная». Так вот, мне очень жаль, Чарли. И я по тебе ужасно скучала. Даже ночью проснулась в надежде, что ты окажешься рядом, а тебя не было.
— Джилли, я…
— Чарли, может между нами вообще все кончено? Да или нет? Если да, то я хотя бы должна знать…
При желании он мог закончить все прямо сейчас. Его так и подмывало сказать «да». Но… черт, Джилли была хоть какой-то частицей порядка в стремительно сходящем с ума мире. Нет, он просто не мог сказать «да» — во всяком случае не так.
— Чарли? — Казалось, она где-то далеко-далеко.
— Может встретимся? — спросил он — и тут же возненавидел себя за слабость.
Ее голос заметно потеплел.
— У тебя?
Он окинул взглядом комнату, поморщился, увидев разбросанные повсюду книги и документы, и ответил:
— Нет, давай лучше в «Корабле» — примерно через час.
— А потом — к тебе?
— Посмотрим, — сказал Чарли. И обратил внимание, что она не вешала трубку до тех пор, пока он не повесил свою.
Потом он немного походил по комнате, нагнулся, поднял с пола тетрадь Каструни… и тут же швырнул ее на ковер, да так сильно, что она даже подпрыгнула. Куда к черту покатилась его жизнь? Когда же наступит мир и покой?
Конечно, он в основном предпочитал активный образ жизни, но нужно же человеку время от времени и отдохнуть хоть немножко?
Он быстро привел себя в порядок и уже собирался уходить на встречу с
Джилли, как вдруг сделал то, что было ему совершенно несвойственно. Можно сказать, совершил отчаянный поступок. Он достал из тайника сверток с краденым золотом и выбрал одну вещицу — крошечный золотой спичечный корбочек на тоненькой, филигранной работы золотой цепочке. Пусть это будет его прощальным подарком.
Да, конечно, не стоило бы этого делать, но… черт с ним! Вероятность того, что Джилли когда-нибудь столкнется со старым Котом Картером равнялась приблизительно одному шансу на миллион.
К тому времени как Трэйс был окончательно готов выходить, у него в запасе оставалось еще целых двадцать минут. Он снова открыл тетрадь Каструни и хмурясь принялся изучать колонки чисел.
347 н. э. — менее 20
327 — .. 25
Что ж, 347 минус 20 действительно составляло 327, а 327 минус 25 соответственно равнялось 302. И так далее. Но что означало "н. э. "? Нашей эры? (Вроде бы они проходили это в школе.) От рождества Христова?
«См. МС, 47».
Трэйс взял книгу Моргана Селби «Мои путешествия и открытия в Святой Земле» и нашел 47-ю страницу. Оказалось, что Каструни ничего не оставлял на волю случая: информация, которую он хотел передать — или по крайней мере та, что больше всего интересовала самого Каструни — была четко отмечена на полях жирными линиями. Ими были испещрены почти все поля на страницах 47 и 48, а некоторые слова и фразы были даже целиком обведены чернилами.
Отрывок оказался длинным и касался какого-то «утраченного» писания, писания столь богохульного (это показалось Трэйсу каким-то противоречием в терминах), что его так никто и не осмелился напечатать. Откуда автор книги почерпнул подобную информацию не сообщалось, но предполагаемое содержание утраченного писания все же приводилось:
СОГЛАСНО писанию Иисус проклял Капернаум, Вифсаиду и Хоразин. Совсем
недавно специалисты по оккультным наукам и дьяволистике в основном
сошлись на том, что местом рождения антихриста должен стать Хоразин.
Как это следует понимать, учитывая то, что Хоразин на протяжение вот
уже четырнадцати столетий стоит в развалинах, совершенно неясно. Но с
географической точки зрения оккультисты совершенно правы. Единственное
в чем они ошибаются так это в своих хронологических выкладках.
Поскольку, в соответствии с поверьями местных жителей, Хоразин,
расположенный на берегу Галилейского моря, уже БЫЛ местом рождения
антихриста.
В утраченном писании (по моим данным) говорится следующее:
На самом деле в озере «потонули» не все гадаринские свиньи — по
крайней мере одна из них уцелела. Легион бесов поначалу вошедших в
захлебнувшихся животных перебрался в уцелевшую свинью, которую
впоследствии Демогоргон, посланец Сатаны оплодотворил семенем
самого дьявола. И в тот момент когда Иисус умер на кресте, эта
свинья родила уродливого отпрыска в человеческом образе.
Когда ребенок немного подрос, его усыновила обитающая в
пустыне в окрестностях Хоразина ведьма. Мальчик "вещал на разные
голоса" и был одержим «многими демонами». Его приемная мать, женщина
довольно образованная и сведущая в некромантии, на основании
сказанного исходящими из приемыша голосами составила два текста
огромной демонической силы, один из которых обладал свойством
умилостивлять Демогоргона и самого дьявола, а другой — лишать их силы
и таким образом их изгонять. С помощью одного можно было
выпустить на волю все силы ада, с помощью другого — лишить Демогоргона
его могущества. Эти высеченные на каменнх плитах тексты, как и
вышеуказанное «писание» считаются утраченными, хотя в действительности
в одном из редких гностических обрядов изгнания «беса» применяется
«заклинание» или «заклятие» предположительно палестинского
происхождения, которое во всех отношениях можно считать заимствованным
с так называемого второго — «изгоняющего» — Хоразинского камня.
Что же касается Аба, сына Демогоргона (или, вернее, сына Сатаны —
антихриста), то в молодости он половину времени бывал безумен, а
половину пребывал в здравом рассудке. Приемная мать использовала его в
качестве оракула и неплохо зарабатывала на его предсказаниях.
Несмотря на то, что он был калекой и левая нога его была усохшей, он
прижил с приютившей его ведьмой множество детей, хотя все они были
ужасны на вид и умирали уже наутро первого же дня своей жизни. Аб все
рос и мужал, но по-прежнему сожительствовал со своей приемной
матерью-ведьмой. По мере же того как она начала стариться, похоть его
становилось только еще более ненасытной. Когда старухе исполнилось
семьдесят семь лет в припадке безумной похоти, продолжавшемся несколько
дней и ночей подряд, Аб замучал ведьму до смерти и жители Хоразина
нашли ее тело с промежностью разорванной так, будто она пала жертвой
какого-то животного, после чего Абу пришлось искать убежища в пустыне,
где он впоследствии и жил отшельником, совершенствуясь в черной магии.
Далее ему приписывают совершение великого множества
преступлений, включая похищения девушек и женщин, с последующим их
убийством, убийства животных, зачастую совершаемые таким ужасным
способом, что лучше его даже не описывать, осквернение святынь и разные
прочие злодеяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42