— Теперь я могу про себя сказать, что стал мужчиной! — кричал Филипп. — Я не простой подмастерье столяра, который постукивает молотком, когда остальные мужчины сражаются. Я стану одним из них!
Фелисите ничего ему не ответила. Она начала лихорадочно обдумывать возможные последствия. Филипп обернулся к оружейнику:
— Сегодня днем нас призовут, — сказал он, кивая головой и улыбаясь. — Мсье, у вас заберут все оружие, которое у вас имеется. Зимой вам придется потрудиться, чтобы выковать новое.
Мсье Фезере насыпал самый лучший нюхательный табак из Бразилии на ноготь и аккуратно втянул смесь в нос.
— Мне понадобятся помощники. Если ты не будешь работать, Филипп, я заберу у тебя твоего помощника, — он повернулся к Бонне: — Подойди ко мне, я погляжу на тебя.
Поликарп нерешительно вышел вперед.
— Мсье, наверно, я вам не подойду, — сказал он.
— Я умею воспитывать для себя помощников, — заявил оружейник, — они у меня много работают. Кругом разносятся огненные искры, со звоном бьют молоты по наковальне, и на лбу работников выступает пот! Ты мне подойдешь!
— У вас будет носиться больше огненных искр и громче застучат молоты, мсье, если вы найдете себе другого помощника.
— Я буду постоянно стоять за тобой с раскаленным прутом, — весело продолжал оружейник. — И если не увижу искр, и молот не станет стучать по наковальне так, как мне нравится, я просто приложу прут к твоей… мягкой задней части. После этого ты станешь работать еще усерднее.
— Как хорошо, что я немного понимаю язык ирокезов, — сказал Филипп Фелисите. — Я буду там полезен. Я проводил время со старым вождем, которого мсье де Бьенвилль прислал с юга, и теперь я могу с ним объясниться. В любом случае, я понимаю все, что он говорит, и, кажется, он понимает меня.
Потом юноша немного посерьезнел.
— Следует укрепить оборонные сооружения форта, наверное, я там сразу понадоблюсь. Фелисите, мы с тобой можем долго не увидеться.
Девушка подумала: «Возможно, я его больше никогда не увижу».
Она собрала все силы, чтобы не проявить свои чувства.
— Я должен отправляться к месту сбора.
Филипп был сильно возбужден и даже не замечал, в каком состоянии была Фелисите. Он взял руку девушки и неожиданно поцеловал ее.
— Когда я вернусь, то первый раз в жизни смогу всем смотреть прямо в глаза. Ты будешь меня вспоминать? Хотя бы иногда…
— Конечно, — девушка сдержала слезы и улыбнулась Филиппу. — До свидания, Филипп. Ты вернешься назад героем.
Когда юноша ушел в сопровождении оружейника, девушка начала молиться.
— Милая Мать Богородица в небесах, позаботься о нем, пусть он вернется живым и невредимым. Пусть он не распрощается жизнью, как это случилось уже со многими храбрецами. Кроме того, Матерь Божья, защити его от плена у индейцев.
Поликарп внимательно смотрел на девушку. Он кивал головой, подмигивал, морщился и строил гримасы, как бы желая ее подбодрить. Сейчас было ясно видно, что его более крупный глаз был стеклянным и очень плохо изготовлен, потому что он закатился вверх в глазнице и там застрял. У Поликарпа был длинный нос и сильно выдающаяся вперед нижняя челюсть, между ними почти нельзя было различить тонкие губы.
— Возьмите его, мадемуазель, — неожиданно сказал он. — Мой мастер — весьма редкий человек. Попомните, я, как и остальные мужчины, всегда с удовольствием любуюсь хорошенькими девушками, — он начал так подмигивать, что его лицо скривила гримаса. — Мой мастер станет чудесным мужем. Подобных ему людей не так много. Если хотите совет от человека, у которого никогда не будет подходящей женщины, берите его себе в мужья. Вы об этом никогда не пожалеете.
— Но как я могу это сделать? — воскликнула Фелисите, начиная рыдать. — Он ушел и, возможно… никогда не вернется обратно.
Глава 9
Через две недели они услышали новости: умерла тетушка Сулетта. Все были поражены, потому что она не хворала. Тетушка отправилась спать, как обычно, здоровой и раздраженной, а утром ее нашли мертвой. Фелисите хотела сразу же отправиться в замок, но барон ей не позволил. С севера шла снежная буря, и путешествие через реку было слишком опасным.
Девушка провела много времени в церкви и поставила там свечи за упокой души странной старухи. Ее мучило чувство вины, которое излечит только время. Тетушка Сулетта отказывалась повидать Фелисите и не отвечала на записки, поэтому Фелисите было еще горше.
На следующий день после похорон (это был конец марта) шторм прекратился, и почти сразу поменялась погода. В воздухе чувствовалось тепло, и люди стали улыбаться друг другу. Они говорили:
— Будет ранняя весна!
Весна пришла раньше, чем ее ожидали. Как-то ночью раздался звук, напоминавший удар грома, а потом продолжался шум и странные гулкие раскаты. Утром лед тронулся.
В этот день из Квебека прибыл верхом гонец. Он выезжал, надев на себя тяжелую шубу из шкуры медведя, и теперь обливался потом, когда скакал по улицам. Гонец кричал во время скачки и размахивал какой-то бумагой над головой. Он отправился прямо к дому ле Мойнов на рю Сен Пол, потому что барон исполнял роль полномочного губернатора города в отсутствии мсье де Рамзе. Барона в тот момент не было дома, и Фелисите первой выслушала новости.
Посыльный очень удивился, когда его провели в кабинет, и там он увидел Фелисите, сидящую в кресле барона. Перед ней лежали бумаги. Девушка выглядела очень занятой. Потом он вспомнил, что слышал от королевского гонца несколько лет назад. Он улыбнулся и кивнул головой.
— Жан Карриер рассказывал мне о вас. Вы его навещали вместе с мсье Шарлем, когда были маленькой девочкой. Он помнил, как вы сидели в уголке и не сводили взгляда с его лица. Вы и тогда были очень серьезной девочкой.
Вестник был высоким, сильным молодым человеком с темными волосами. Он был смелым человеком, потому что ему приходилось скакать по замерзшим дорогам между тремя городами Новой Франции. Глашатай широко улыбнулся и подвинулся к столу.
— Вы слишком хорошенькая, чтобы сидеть за письменным столом и просматривать скучные бумаги, — заявил молодой человек.
Она не обратила на него никакого внимания и протянула руку за письмом.
— Что вы нам привезли?
— Очень хорошие новости. Но я, пожалуй, их вам не сообщу, если вы мне даже не улыбнетесь, хотя я проскакал столько миль. Об этом стоит подумать.
Он громко захохотал и бросил письмо на стол.
— Вы его прочтете и узнаете, что англичане отложили свое наступление на нас… до осени. Это вести из Бостона, и в их достоверности не следует сомневаться. Если вы кое-что сообщите толпе, следовавшей за мной, новости распространятся по городу, подобно оспе!
Фелисите соскочила с кресла, лицо ее просияло. В последних сообщениях говорилось, что у нас не было потерь, и что все солдаты гарнизона остались живы и здоровы. Значит, Филипп был в безопасности, хотя бы до осени. Конечно, положение могло перемениться. Старый король мог поумнеть и заключить мир с англичанами.
— Благодарю вас, мсье! — воскликнула девушка. — Вы привезли нам добрые вести и станете героем Монреаля. Но сначала нам следует найти барона и отдать письмо в его руки. После этого начнут звонить церковные колокола, и мы устроим праздник!
— Я думаю, — сказал гонец, которому все больше нравилась девушка. У нее так сверкали глаза и разгорелись щечки! — Я просто уверен, что вы зря теряете время, сидя в этой душной комнате с бумагами. О, мадемуазель! Я хотел бы помочь вам заняться чем-либо более интересным!
Спустя два года горожане собрались у причала встретить добровольцев из Шамбли. Они приплыли в лодках, которые качались в бушевавших водах великой реки. Предполагалось, что высадка состоится на Нормандском острове, но течение отнесло их к оконечности Л а Канотери-Ройял. Взволнованные люди шли вдоль берега, чтобы увидеть сложную высадку своих воинов. Сначала все пробежали вдоль рю Капитал, а затем расселялись вдоль покрытой снегом ля Коммун.
Фелисите была взволнована и счастлива. Она двигалась впереди всех остальных. В первых раз девушка надела новое манто из бобровых шкурок и такую же шляпу. Это был подарок барона. У нее разгорелись щечки от радости и от пощипывающего ветерка. Шуба доходила ей до самых пят. Рукава были пышными, а на запястьях были меховые завязки. Шляпа у нее была треугольной с задорным помпоном на макушке. Никто из спесивых модельеров Парижа не смог бы сотворить более красивый наряд. Фелисите понимала, что она хороша. К тому же ей было прекрасно известно, что в городе имеется всего четыре бобровые шубы.
Позади нее ковылял Поликарп Бонне. У него были удивительно короткие ноги, и он с трудом поспевал за девушкой. Потом он все же отстал от нее.
— Мадемуазель, — задыхаясь промолвил Карп, — зачем так спешить?
— Я должна спешить, жаль, что у меня нет крыльев! — воскликнула Фелисите.
Поликарпу не оставалось ничего иного, как только следовать за нею.
— Я тоже очень рад, что он возвращается, — сказал Карп. — Я устал от нового хозяина. Этого дьявола с клещами. Он постоянно меня погонял, и даже если бы я работал двадцать четыре часа в сутки, его бы это не устраивало. — Он продолжал жаловаться и ныть, но в его голосе можно было различить нотки удовлетворения. — И это еще не все.
— На что ты жалуешься?
Он подморгнул девушке здоровым глазом.
— На женщин, — сказал Карп. — Вы еще молоды и невинны и, возможно, вам не следовало бы это слушать, но я должен рассказать, что происходит в этом городе! Девицы подмигивают, приподняв брови, роняют платочки, покачивают бедрами! Вы можете встретить их с вашим мужем, отцом или братом, а они проходят мимо вас и даже бровью не поведут. Но только подождите, когда их мужчины уедут по делам из города. Сейчас много мужчин было в Шамбли, поэтому у таких как я просто не оставалось свободного времени…
Он повернулся к девушке и так подмигнул ей, что его стеклянный глаз чуть не вывалился из глазницы. Они стояли у реки, но любому человеку показалось бы, что он глядит на гору.
— Как только они высадятся, я вас покину, — прошептал он Фелисите. — Некоторые из возвращающихся мужчин — братья и мужья тех самых женщин… После всего, что случилось, я не смогу взглянуть им в глаза!
Лодки подплывали к причалу. Филипп сидел в первой лодке. Он увидел Фелисите и помахал ей рукой. Когда все высадились, и он подошел к девушке, то глазам своим не поверил.
— Неужели это ты?
— Конечно. Разве ты меня забыл? Говорят, что так случается, когда мужчины отправляются на войну.
Филипп глубоко вздохнул.
— Ты — восхитительна! — взволнованно произнес он. Фелисите ответила ему:
— Наверное, это моя новая шуба. Тебе она нравится? Девушка ужасно волновалась… «Наконец он глядит на меня», — подумала она. Ей с трудом удавалось говорить с ним спокойно, она не была уверена, что это ей удалось. Но он смотрел на нее темными глазами, и в тот момент ей этого было достаточно.
— У тебя чудесная шуба, — говорил Филипп, — но дело не в ней. — Ты прекрасна и будешь красивой, если даже оденешься очень просто.
Он заглянул в прелестные глаза под меховой шляпой. Девушке не удавалось контролировать взгляд, как она это делала с голосом. Взгляд Фелисите покорил Филиппа. Он с трудом заставил себя сказать:
— Я ничего не понимаю. Когда я уезжал, ты была девочкой, а это было всего лишь месяц назад, но я вернулся и передо мной — женщина!
— Месяц — это очень долгое время, — произнесла Фелисите со вздохом, который ни в коем случае нельзя было назвать грустным. — За месяц может произойти многое. Филипп, ты очень похудел и совсем бледный. Ты слишком много работал, я вижу.
Фелисите понимала, что ей необходимо пользоваться моментом, и поэтому она сказала:
— Ты действительно считаешь, что я сильно изменилась? Филипп не сводил с нее взгляда.
— Ты очень красива, — повторил он взволнованно. После этого они оба замолчали и молча смотрели друг на друга. У них не было необходимости разговаривать. Все, что нужно, они сказали друг другу глазами. Вокруг толпился народ, звучали взволнованные приветствия, смех, но они ничего не замечали.
— На нас смотрят, — после долгой паузы прошептала Фелисите, — нам лучше уйти.
Они медленно пошли прочь, он вел ее под руку. Молодая пара не замечала, куда бредет. Они шли по чистому снежному покрову, простиравшемуся позади церкви Бонесекур до самой реки. Они с трудом пробирались по снегу, но пытались на это не обращать внимания до тех пор, пока не смогли двигаться дальше. Они были в снегу по колено. Молодые люди остановились и посмотрели друг на друга, как бы спрашивая: «Как мы здесь оказались?»
Фелисите, не отпуская его руки, начала хохотать.
— Все подумают, что мы сошли с ума, — заявила она.
— Я точно сошел с ума! — заявил Филипп. Он отвернулся от Фелисите и огляделся, но ничего не увидел. — Фелисите, я только что понял, что влюбился в тебя!
Когда он решил объясниться, Фелисите почувствовала уверенность, хотя до сих пор ее переполняли противоречивые эмоции, и она не знала, сказать ей «да» или «нет».
— Ты мне уже говорил об этом, — прошептала она ему в ответ.
Казалось, юноша проснулся и удивленно посмотрел на нее.
— Я тебе это говорил?! — поразился Филипп. Фелисите откинула голову назад и посмотрела на него с таким счастьем и верой, как бы подтверждая взаимную любовь.
— Ты объяснил мне все своим взглядом. Я поняла, что ты меня любишь и была счастлива.
— Они… мои глаза… Они тебе еще что-либо подсказали?
— Я думаю, что ты прав, Филипп.
— Они тебе не сказали, что я собираюсь поговорить с мсье Шарлем сегодня же и попросить у него позволения на наш брак?
У Фелисите был мечтательный голос.
— Да, Филипп. Я уверена, что все было именно так.
— А ты? Ты хочешь, чтобы я поговорил с мсье Шарлем?
— Да, я хочу, — раздался шепот.
Филиппу хотелось подпрыгнуть, но в снегу это было сделать нелегко. Поэтому он произнес:
— Ты сама все сказала. Я бы сам никогда не решился просить твоей руки. Ты мне подсказала, что хочешь за меня замуж, что ты… ты меня любишь.
— Да, Филипп, — ему показалось, что ее голос слышится издалека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58