Она глубоко вздохнула, выдерживая его взгляд.
– Я так устала, Санти. Может, сейчас не лучшее время для допросов. Мы не выспались сегодня, и потом…
– Мне нужно знать только одну вещь, – перебил он. – Ты думаешь, тебе когда-нибудь удастся встретить мужчину, который будет любить тебя так, как я?
Она взглянула в его напряженное лицо, кусая губы. Наконец она произнесла:
– Если ты меня любишь, ты меня дождешься.
– Разумеется, я люблю тебя! – взорвался он. – Я целую жизнь могу ждать тебя, если это хоть что-то переменит. Но если ты сейчас дашь этому мальчишке сесть себе на шею, он никогда не отпустит тебя, Марчелла! А мы ведь уже не дети. Мне сорок два, и я хочу быть счастлив с тобой сейчас, в свои лучшие годы! Ты же не можешь позволить ребенку – а ты сама признала, что он не вполне нормален, – разрушить наши жизни?
Она повернулась и пошла к выходу из парка, Санти шагал рядом.
– Я не говорила, что Марк ненормален, – возразила она. – Просто я нужна ему больше, чем… – Она остановилась и жалобно взглянула на него. – Послушай, в конце этого месяца он заканчивает учебу. Потом ему нужно попробовать получить эту стипендию в Болонье. Ведь ради этого мы трудились долгие годы, Санти! Не могу же я просто стоять в стороне и наблюдать, как Марк упускает свою возможность. Я должна быть с ним. Я рассчитываю, что это разрушит нашу близость. Я и сама знаю, что он слишком от меня зависит, но ведь это моя вина! Поживет в Италии целый год один, и все будет в порядке…
Он протянул ей носовой платок.
– Ведь он так одарен, – напомнила она ему. – Так много занимается, некоторые учителя вообще считают его гением. Естественно, гений требует… – Она замолчала, вытирая слезы.
– Если твой сын должен быть для тебя самым главным человеком в жизни, что ж, тогда… – Санти покорно пожал плечами. – Наверное, наши жизни слишком разные? – Казалось, он хочет еще что-то сказать, но они подошли к выходу из парка, и он замолчал.
Когда поравнялись с отелем, он протянул ей корзинку.
– Ты не поднимешься в номер? – спросила она.
– Мне нужно немного подумать о нас обоих, – сказал Санти. – Если есть какое-то решение, я должен его найти. Я позвоню тебе позже.
Когда она вошла, держа корзинку со снедью, Марк сидел в своей постели и встретил ее ослепительной улыбкой.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, присаживаясь на краешек кровати.
– Гораздо лучше. Почти прекрасно! – Он взял ее за руку. – Прости меня, мамочка. Прости, пожалуйста.
Она нагнулась, чтобы коснуться его лба.
– Проголодался?
– Ух, у меня волчий аппетит! – рассмеялся он. – А что у тебя там? Я чувствую себя, как тот жуткий волк, который собирался проглотить Красную Шапочку с ее бабушкой, – и он полез в корзинку.
– Боюсь, что там всего лишь жалкие остатки пикника, – призналась Марчелла. – Но мы ели немного. Там салат из капусты, цыплячьи ножки, несколько булочек. Только не пей вина, Марк. Лучше я принесу тебе апельсинового сока.
Она вернулась со стаканом сока и вновь села, наблюдая, как он ест.
– Ты хоть понимаешь, как невероятно жесток ты был? – спросила она.
Он поднял глаза.
– Я понимаю все, и кто я такой – тоже. Именно поэтому я и подумал, что будет лучше для всех, если я уйду с дороги.
Глаза ее наполнялись слезами.
– Ты что, с ума сошел? – проговорила она.
– Возможно, – согласился он. – И еще здорово надрался.
– И впрямь! – воскликнула она. – Но не настолько же, чтобы забыть оставить записку, которая заставила бы меня мучиться до последних дней жизни?
Слезы текли и текли по ее лицу, и Марк удрученно смотрел на мать. Он отставил еду прочь, и какое-то время она молча обнимала его, думая о Санти, о двух мужчинах, которые противостояли друг другу в ее мыслях и в ее сердце. Ей и вправду казалось, что она одинаково любит их обоих. Но что обычно случается, когда невероятная сила наталкивается на непреодолимое препятствие? Что-то вроде взрыва, при котором посторонний – она сама – получает смертельное ранение.
Она поднялась:
– Пойду проведаю Эми.
Эми только что вернулась из поездки, связанной с ее новым романом «Искусство ночного свидания». Сидя посреди нераспакованных чемоданов, она слушала, что произошло, склонив голову и стараясь оставаться беспристрастной.
– Боже! – Она встряхнула головой, когда Марчелла закончила. – Мы сами усложняем нашу жизнь, правда? Где сейчас Санти?
– Сказал, что должен подумать и найти решение, – вздохнула Марчелла. – Он ждет, что я вот просто так уйду от Марка. Если я из них двоих не выберу его, боюсь, что дурацкая испанская гордость заставит его вернуться в Барселону в припадке гнева, чтобы больше уже никогда меня не видеть!
– И я бы его не осудила. – Эми кивнула Марчелле. – Не будь дурой. Знаю, что я во многом сама как дитя, но если бы я встретила такого мужчину, как Санти, то вцепилась бы в него зубами. Другого такого мужчины просто нет. Это какой-то необыкновенный непорочный человек из пятидесятых годов!
– И поэтому-то его рассуждения отстают от моих на тридцать лет, – подхватила Марчелла.
– Да наплевать, потому что все равно он из чистого золота, – восторженно продолжала Эми. – И он совершенно прав насчет Марка. Ты не можешь ему позволить шантажировать себя. Это эгоизм и грех, и просто… безнравственно!
– Ты Марка называешь безнравственным? – закричала Марчелла.
Эми поморщилась, но все же выдержала яростный взгляд подруги.
– Этого я не заслуживаю, Марчелла, – осадила она, – Не потому, что я вечно таскаю для тебя из огня каштаны, но потому, что все, что бы я ни делала в своей жизни, я делаю так, чтобы не причинить боль другим людям. Марк же задался целью разрушить твои отношения с этим человеком, а это и есть безнравственность!
– Прости меня, Эми, – извинилась Марчелла. – Но если бы Марк убил себя, разве я могла продолжать жить?
Эми поджала губы:
– А я согласна с Санти. По-моему, он просто хотел сосредоточить на себе внимание. Ты не можешь посвятить всю себя, отдать свою любовь до конца жизни этому перешедшему все границы мальчишке.
Марчелла бессильно опустилась, глядя, как побитая собака.
– Разве я заслужила это, Эми? – спросила она в изнеможении.
– Кто сказал, что мы должны непременно получить таких детей, каких заслуживаем? – фыркнула Эми. – Взгляни на Соню!
– У Сони было ужасное детство, – возразила Марчелла. – Я все свое внимание отдавала Марку. Всю свою любовь я вложила в него, и вот…
– И сделала так, что он стал зависеть от тебя на тысячу процентов! – закончила Эми. Она поднялась и обняла Марчеллу. – Теперь я понимаю, почему пишу книги, вместо того чтобы воспитывать детей, – дьявол, насколько же это проще! Пошли! – Она втолкнула Марчеллу в гостиную и провела к стопке газет и журналов. – Скотт прислал все это сегодня утром. – Она раскрыла газету и сунула ее Марчелле под нос. – Вот, очередное обозрение «Санди бук ревью». Я номер третий!
– Поздравляю! – расцеловала ее Марчелла. – Как я рада за тебя, Эми! Но я бы променяла весь успех моих книжек на один час в объятиях Санти!
– Отлично! Вот ты сама и ответила на свой вопрос. – Эми взяла Марчеллу за руки и нежно пожала их. – Ты знаешь, что для тебя главное. Ну, действуй!
Марчелла вернулась к себе и пошла взглянуть на Марка. Он спал. Санти позвонил ей уже в сумерках, когда в соседних домах стал зажигаться свет.
– Кажется, я нашел выход, – сообщил он. – Я сейчас приду.
Она поправила свой макияж и принесла бутылку охлажденного вина.
Санти явился минут через десять с огромным букетом красных роз.
– Спасибо, любимый!
Она взяла цветы, и он обнял ее, целуя. Он прошел с нею на кухню и продолжал обнимать, пока она наполняла водой вазу и расставляла цветы.
В гостиной она разлила вино и протянула ему бокал. Лицо Санти сияло, пока он пил за ее здоровье.
– А где Марк? Я бы хотел сказать это вам обоим.
– Все еще спит, – объяснила Марчелла, усаживая Санти на софу рядом с собой. – Скажи сначала мне!
Он отпил глоток вина.
– Я прогуливался по Манхэттену, – начал он, – и просил Бога помочь мне.
– И он помог? – спросила она.
– В каком-то смысле да! – кивнул Санти. – Я зашел слишком далеко вниз, по каким-то странным улицам, по которым мы никогда не гуляли вместе. Я увидел там много несчастных бедняков, которые, сидя на тротуаре, просили милостыню или спали. А потом я опять вернулся в центр и увидел еще более странных людей – они были так смешно одеты и так смешно шли. И тогда я понял, что Нью-Йорк – безумный город. Вот здесь, сейчас, это трудно понять! Тут так много всего намешано – слишком много нищеты, слишком много богатства. Если я почувствовал себя здесь безумцем после одной недели, то уж, конечно же, дети должны чувствовать себя куда хуже – ведь они живут тут всю свою жизнь. И тогда я принял решение.
– Какое? – почти выдохнула она.
– Вы должны поехать на Майорку все вместе, – сказал он с сияющим взором. – Ты, и Марк, и Соня. Там для всех найдутся комнаты. Дети могут жить в квартире, а мы с тобой в Дее. И ты сама увидишь, как спокойно и чудесно на Майорке. Через несколько месяцев Марк поймет, и мы будем счастливы! – Он так ликовал, что сердце у Марчеллы перевернулось.
– Конечно же, мы спросим у них, но… – Она остановилась, обдумывая ответ. – Просто не знаю, что из этого может выйти. Сонина работа манекенщицей, ее съемки держат ее здесь, а у Марка прослушивание в Болонье в следующем месяце…
– А ты могла бы там писать! – не слушая, продолжал Санти. – Ты же сама говорила, что могла бы там писать!
– Ну, для начала я должна некоторое время побыть тут с Марком, – сказала она. – Может быть, подыскать ему хорошего врача. Ему нужна какая-то помощь.
– Разве то, что предлагаю я, – это не помощь? – нахмурился Санти.
Марчелла закинула руки ему за плечи и прижалась к нему.
– Ты такой хороший, такой добрый и такой великодушный, мой любимый! – Она выдыхала слова прямо ему в шею. – И ты совершенно прав: Нью-Йорк – сумасшедший город. Но таким он нам и нравится. Только здесь мы и можем жить. А Марк и Соня никогда не захотят отсюда уехать. Мне предстоит потратить много сил, чтобы уговорить Марка прожить в Италии какой-то год!
Санти уставился на нее так, будто видел впервые.
– Я думал, что узнаю тебя, – сказал он, – все глубже и глубже – самую твою суть. Но вот сейчас смотрю на тебя и не знаю, что и думать!
– Не говори, пожалуйста, так! – закричала она, хватая его за руку. – Перед тобой я раскрылась так, как ни перед каким мужчиной. Но у тебя нет детей, Санти, ты даже не можешь себе представить, что это такое. Это моя плоть и кровь! Ты делаешь для них все, что можешь, но нет никаких гарантий, что они поймут и оценят это. Я люблю Марка так, как, может быть, ни у кого нет права быть любимым, – целых восемнадцать лет! Понятно, что теперь, когда я встретила тебя, он чувствует себя в отчаянии!
Санти вскочил и зашагал по комнате.
– Между нами куда большая разница, чем я мог вообразить, – сказал он. – Я-то думал, что ты разделяешь мои мечты. Жить на Майорке – разве можно предложить что-то лучше? Я пытался показать тебе простую, прекрасную жизнь на острове, который я так люблю.
– Да, любимый, ты мне показал ее! – согласилась она. – И я никогда этого не забуду. Этот чудный домик на Дее! Маслянистые инжиры! И эта милая старушка соседка, которая была нам так рада…
– Так, значит, вот что это для тебя? – спросил он. – Немного воспоминаний? Обычный летний роман, как у всех туристов?
Она выдержала его взгляд.
– Ты и сам знаешь, что для меня это гораздо больше. Но просто нам нужно…
– Тебе нужно! – закричал Санти. – Марку нужно! Твои нужды мы достаточно обсуждали, а как насчет моих? – Он повернул ее лицо так, чтобы она смотрела прямо на него.
– Прости меня, Санти, – беспомощно пролепетала она. – Мне хотелось представить тебя отличной семье…
– Но я не этого ждал! – сказал он. – Я не так хорош, но ведь у тебя никогда не было достаточно времени, чтобы заметить мои недостатки. Испанцы-майорканцы – гордый народ. Мы можем отдать свою любовь, свои сердца, свои жизни, но мы должны сохранить свою гордость.
Она посмотрела на него.
– Я не собиралась отбирать твою гордость, – мягко возразила она.
– Тогда нечего обращаться со мной, как с дураком, – оборвал он. – И просто объяви своему сыну, что мы собираемся пожениться!
Она автоматически кивнула.
– Пойми, это не только гордость – речь идет о самых главных вопросах жизни, Марчелла. Твоей, Марка и моей, – продолжал Санти. – И если ты не примешь моего предложения, тогда я сегодня же уезжаю.
Он легко поднялся и вышел в холл. Она пошла за ним.
– Прости, что я так серьезен, Марчелла, – сказал он. – Мои друзья и так часто говорят мне, как я смешон и как заставляю их потешаться над собой. Ты тоже так думаешь? – Он улыбнулся. – Но в своей жизни я любил только однажды. Вот и все. – Открывая парадную дверь, он официально поклонился.
– Куда же ты уходишь, Санти? – тихо спросила она. – Я не могу пойти с тобой?
– Нет, – ответил Санти. – Оставайся со своим сыном, пока он будет спать. И подумай над тем, что я говорил.
В эту ночь она и не могла думать ни о чем другом. Позже, уже в постели, ей все никак не спалось, и она все пыталась понять, как ее жизнь превратилась в такую головоломку. Когда же она наконец забылась, ее мучили странные, беспокойные сны. Наутро она проснулась, так и не найдя решения, не зная ответа. Она приняла душ, оделась, зашла на кухню, где Марк готовил завтрак. Но заставить себя поговорить с ним о предложении Санти она не могла, потому что, если бы он начал насмехаться над ним, она бы стала его презирать. Марк сумел бы выставить Санти дурачком или чудаком, и она не сумела бы объяснить, насколько серьезно его предложение. Эми сказала, что Санти – чистое золото; быть может, чистое золото – слишком большая роскошь для безумных ньюйоркцев?
– Будешь завтракать? – предложил Марк, взбивая яйца.
Марчелла покачала головой:
– Я встречаюсь с Санти. У меня такое чувство, будто он сегодня уедет.
– Вот как? – Марк взглянул на нее. – Не мы ли его вспугнули?
Она метнулась в него быстрый взгляд.
– Ты мог, – согласилась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88