Вверху страницы ярко-фиолетовыми витыми буквами растянулось название книги «Во имя любви». В нижнем правом углу страницы размещался укороченный вариант фамилии автора – Марчелла Уинтон.
– Хочу представить вам нашего автора! – объявил Скотт. – Это Джекки Сьюзан, Джуди Кранц и Даниэл Стил в одном лице!
Марчелла скромно улыбнулась, она начала привыкать к его слишком уж смелым заявлениям относительно своей персоны. Она поймала на себе несколько любопытных оценивающих мужских взглядов, а также несколько внимательных пар женских глаз. Все они снова посмотрели на иллюстрированную обложку книги.
– Моя фамилия, Скотт, – подсказала Марчелла.
– Да, конечно, – согласился ее компаньон. – Боюсь, что вам, ребята, придется втиснуть сюда еще одну фамилию, – сообщил Скотт собравшимся оформителям. В ответ послышался тяжелый вздох. – А ты что скажешь, Марчелла? – обратился к ней Скотт.
В этот момент все обратили на нее свои взоры, и она понимала, что от нее сейчас требуется особая тактичность. Краешком глаза она ухватила другой, более сексуальный вариант обложки, показывающий слитые воедино, сияющие бронзовым загаром тела.
– Вот это интересно, – небрежно заметила Марчелла. – Совершенно по-другому смотрится. Думаю, вам нужно немного доработать… ну, не знаю… сделать иллюстрацию более сексуально откровенной.
Взглянув на нее, главный художественный редактор сказал:
– В следующем сезоне появится очень много книг с весьма откровенными в сексуальном плане обложками. А мы хотели оформить обложку вашей книги более романтичным сюжетом. Поэтому мы пока не удовлетворены результатом, и здесь требуется еще целый ряд всевозможных доработок.
Затем они двинулись к одному из юрисконсультов «Вольюмза», яркой блондинке Джаней Бриджвоте. Она поинтересовалась, нет ли какого-либо клеветнического вымысла в романе.
– Только я одна, – бросив взгляд на Скотта, засмеялась Марчелла. – Но я обещаю не возбуждать никакого уголовного дела за клевету.
После нескольких коротких бесед с представителями отдела реализации, которые, сгорбившись, сидели в своем торговом центре возле экранов компьютеров, Марчелла вместе с компаньоном направилась в кабинет Скотта, где она просто рухнула от усталости на диван.
– Сначала тебе следовало дать мне список всех, с кем мне предстояло встретиться, – сказала она Скотту. – Я просто не в состоянии сразу запомнить все имена.
– Неплохие люди, да? – спросил ее Скотт. Он нагнулся, чтобы поднести ей зажигалку. – А сейчас давай поговорим о подготовке романа к печати. У нас еще очень много работы.
– Какой еще работы? – спросила его Марчелла.
– Так, – начал он, снова усаживаясь за рабочий стол. – Сначала мне бы хотелось, чтобы ты поработала над этим! – заявил он.
Марчелле показалось, что Скотт что-то прячет на своих коленях, и ей было интересно узнать, что именно.
– Что это? – спросила она, устремив глаза через стол.
– Подойди поближе, узнаешь, – манил ее Скотт. Нахмурившись, она поднялась с дивана и направилась к его столу. Скотт, расстегнув «молнию» своих брюк, неподвижно сидел, с удовольствием предвкушая любовные игры. Глаза Марчеллы расширились от удивления.
– Почему ты не снимешь свои трусики и не сядешь на мои коленки? – хриплым голосом спросил Скотт. – Я запер дверь, никто не сможет побеспокоить нас!
– Я просто глазам своим не верю! – воскликнула Марчелла. Она, подобно маленькой, наивной девочке, стояла, чувствуя огромное потрясение от увиденной картины. Может быть, она чувствовала себя так потому, что ее голова была занята совершенно другими, не имеющими ничего общего с сексом проблемами. Вернувшись на прежнее место, она села на диван, прямо напротив него. – Мне трудно поверить в то, что ты такой грубый, Скотт, – сказала Марчелла.
– Странно, но ты так не думала в нашу первую встречу, – подчеркнул он. – Хорошее было время.
– Сейчас я совсем другой человек! – ответила она.
– И что же явилось причиной того, что ты стала совершенно другим человеком? – спросил он. – Может быть, то, что у тебя теперь появились деньги?
– Нет, – резко прервала его Марчелла, – не деньги, а то, что меня лишили собственных детей!
– Но тебе ведь вернули сына, – возразил Скотт. – И кроме того, ты, Марчелла, самая сексуальная писательница, рассказы которой когда-либо мне приходилось готовить к изданию.
– Не нужно быть таким чертовски снисходительным, Скотт, – сказала Марчелла, загасив окурок в пепельнице. – Мы вместе работаем над моей книгой, поэтому, пожалуйста, давай будем заниматься делом. У меня сейчас очень затруднительное положение, и в настоящий момент я меньше всего хочу, чтобы ты разложил меня на своем рабочем столе.
– Ну ладно! Хорошо! – сказал Скотт, застегивая «молнию».
В этот момент Марчелла явно почувствовала, как сильно было уязвлено его мужское самолюбие. Схватив со стола рукопись, Скотт произнес:
– Давай рассмотрим теперь недочеты в твоем романе.
– Какие недочеты? – спросила Марчелла. Прищурившись, Скотт наблюдал за ней через облако сигаретного дыма.
– Нам предстоит прояснить очень много вопросов, касающихся поведения Мануэллы. Понять, почему она в течение такого длительного времени терпела оскорбительное отношение к себе со стороны мужа.
– Она просто боялась его, – перебила его Марчелла. – Она привязана к своим детям и…
– Слишком уж медленная завязка, – продолжал Скотт. – Давай укоротим рассказ о ее детстве и сразу же приступим к истории. Давай создадим образ адвоката, посмотрим на него в отрыве от места работы, здания суда и постараемся получше узнать его. Следует внести ясность относительно некоторых правовых аспектов судебного разбирательства, Марчелла. Нужно объяснить, как это женщине, совершившей убийство собственного мужа, удалось избежать наказания только благодаря блестящему выступлению адвоката…
– Постой, Скотт! – остановила его Марчелла. – Не кажется ли тебе, что ты слегка перегибаешь палку? Ты только что представил меня служащим многочисленных офисов, где более пятидесяти человек, включая издателя, в один голос заявили, что им очень понравился мой роман!
– Они же надеются на то, что роман будет издан, – ответил он.
– Это и есть та предварительная работа по изданию моей книги? – спросила она. – Или ты просто хочешь отыграться на моей книге за свое уязвленное мужское самолюбие?
Скотт отрицательно покачал головой:
– Я бы все равно сказал тебе те же слова, Марчелла, даже если мы сейчас отдыхали с тобой, обливаясь потом от усталости после счастливых часов любви, проведенных вместе.
– В твоих устах рекомендации звучат таким образом, что они кажутся равносильными тому, что ты попросту просишь меня переписать всю книгу, – вздохнула Марчелла. – Я даже не совсем уверена в том, что смогу когда-нибудь вернуться к тому настроению, которое сопутствовало написанию книги. Я жила этой книгой долгие годы, и сейчас выше моих сил исправить в ней что-либо.
Улыбнувшись едва заметной холодной улыбкой, Скотт произнес:
– Я думаю, что за миллион долларов можно снова вернуться к своей книге.
Щеки Марчеллы запылали ярким румянцем.
– Что касается миллиона долларов, то это было твое предложение, к которому я не имела никакого отношения, – тихо заметила Марчелла. – Я бы была не менее счастлива, если бы мне заплатили лишь десятую часть обещанной суммы.
Глаза Скотта расширились от изумления, после чего он прыснул от смеха:
– Ты весьма оригинальная женщина, Марчелла. Пусть будет по-твоему! Только смотри, чтобы Сидней Бурроуз никогда не услышал твоих речей. Или Эми!
Подъехав к дому на принадлежащем Эми «роллс-ройсе», Марчелла чувствовала себя выжатым лимоном. Скотт пообещал, а может, просто пугал ее, что тщательно просмотрит каждую страницу романа, отмечая те места, которые, по его мнению, требовалось сократить, и делая замечания относительно некоторых особенностей характеров персонажей. Характеров ее персонажей! Разгневанная, она решила немедленно поговорить с Эми.
– Откуда ему знать, что думают и делают персонажи моей книги? – возмущалась Марчелла.
– Да потому, что он редактор, – с выражением сочувствия на лице ответила Эми, опуская бутылку шампанского в ведро со льдом. – Послушай, дорогая моя, никто никогда не заплатит тебе миллион баксов просто так. Прежде чем ты получишь свои деньги, с тебя семь потов сойдет. Я уверена, что им очень понравилась твоя книга, но они надеются, что ты сможешь сделать ее еще лучше. Поэтому тебе придется чуть-чуть отшлифовать кое-какие места.
Марчелла, ссутулившись, уселась на софу, подперев подбородок руками.
– Но тогда пропадут вся новизна и свежесть этого романа! – пожаловалась она.
Выстрелила пробка открытой Эми бутылки шампанского.
– Именно переписывание делает нас профессионалами, Марчелла. Если тебе вдруг покажется твой роман лишенным первозданной красоты, вернись к самому первому черновику этой книги, тому, который, как тебе показалось, отражал новизну и свежесть рассказа, вырежи из него ножницами понравившиеся тебе предложения и приклей их к тем строчкам, которые нужно переписать. Так делают все «литературные поденщики». Давай выпьем!
Чокнувшись бокалами, они выпили немного шампанского.
– Книга обязательно будет иметь успех, ты даже не волнуйся на этот счет, – ободряющим тоном сказала Эми. – Не беспокойся! Она обязана иметь успех! А как себя вел Скотт?
Глядя на Эми печальными глазами, Марчелла ответила:
– О, сделал такой грубый выпад, прямо как герой одного вашего романа.
– О Боже мой!.. – взволнованно воскликнула Эми. – Какой он все-таки эгоист! И как же ты вышла из положения?
– Я, конечно, оскорбилась, – сказала ей Марчелла. – У меня не было ни малейшего желания заниматься любовью в тот момент.
– Да, плохо дело, – вздохнула Эми, снова отпивая шампанское. – Из вас могла бы получиться отличная пара, воплощающая деловое содружество редактора с автором книги.
После того как к Марчелле возвратилась рукопись романа, в которой чуть ли не каждая страница была испещрена каракулями с критическими заметками Скотта, Марчелла так увлеклась переписыванием, что в течение нескольких часов ежедневно ей удавалось совершенно не думать о своей пропавшей дочери.
Гарри до сих пор останавливался в тех местах, где закон не воспрещал ему это делать в течение длительного времени, и он нанял адвокатов, которые могли помешать Марчелле выдвинуть встречный иск. Чтобы отвоевать Соню у Гарри и вернуть ее матери, требовалось много времени, несмотря на то, что нанятый Эми адвокат уже приступил к работе и предоставил генеральному прокурору Нью-Йорка предписание о направлении арестованного в суд. Марчелла старалась смириться с мыслью, что она останется безучастной к воспитанию дочери в тот самый важный возрастной период, когда из ребенка вырастает девушка – именно тот период, когда дочь больше всего нуждается в матери. Марчелла надеялась, что именно в это время они более, чем когда-либо, сблизятся с Соней. Поэтому Марчелла горько сожалела о том, что Гарри украл у нее дочь.
Марк по-прежнему продолжал спать в постели у матери, ссылаясь на то, что это единственное место, где он может спать спокойно. Марчелла понимала, что надо кончать с этой его дурной привычкой, но всякий раз, гладя по ночам его мягкие волосы и ощущая его теплое тело, она отвлекалась от грустных мыслей, связанных с Соней.
Днем, когда Марк приходил домой из школы, Марчелла, отложив в сторону работу над книгой, проводила время, занимаясь сыном и Идой. Сиделка уходила домой в семь вечера, и тогда Марчелла или Марк подавали легкий ужин прямо в постель Иде. Ида ни разу не спросила о Соне или Гарри. Новая обстановка, связанная с переездом на новую квартиру, повлияла на Иду так, что она стала очень рассеянной и забывчивой. «Да, – с сожалением думала Марчелла, – вот оно – начало старости».
Самым лучшим времяпрепровождением для Марчеллы было слушать, как Марк музицирует на новом рояле, купленном ею для сына. Раскинувшись на софе и наблюдая в окно великолепный, укрытый зелеными листьями ландшафт Центрального парка, Марчелла с упоением слушала музыку Дебюсси и Шопена в исполнении Марка. Она представляла, как повзрослевшая Соня будет играть с новыми друзьями где-нибудь на открытом воздухе. Марчелле было очень любопытно, сможет ли Соня узнать их новый адрес и номер телефона и удивить их неожиданным звонком.
Редакция «Вольюмз» продолжала улучшать обложку романа «Во имя любви». Женщина на ней по-прежнему стояла, уткнувшись носом в букет цветов, который держала мужская рука, с той лишь разницей, что волосы ее стали более гладкими, а макияж более ярким. На манжетах рукавов мужчины появились дорогие золотые запонки, а у женщины в ушах едва заметные бриллиантовые сережки и заколка на горловине воротника с таким же камнем. Марчелла нашла, что эти иллюстрации не имеют ничего общего как с пылкой героиней ее рассказа Мануэллой, так и с мужественным адвокатом. Но отдел реализации считал, что этот вариант наилучшим образом отражает суть произведения. Эми с замиранием сердца смотрела на обложку романа, заявляя, что это будет самая популярная книга следующего сезона.
Марчелла закончила переписывать книгу уже через два месяца, и в июле она должна была быть отдана в печать.
Марчелле выплатили вторую часть гонорара. Но, несмотря на это, деньги улетучивались с неимоверной быстротой – очень дорого обходились Марчелле сиделка Иды и плата за обучение Марка. Выплатив некоторую сумму за закладную, Марчелла в компании Эми отправилась к специалистам в области причесок и макияжа, которые полностью изменили ее внешний облик, после чего Марчелла стала походить на изысканную даму. Беспокойство по поводу Сони не могло не сказаться на снизившемся аппетите Марчеллы, которая полностью отказалась от макаронных блюд. Вследствие потери веса лицо стало более миловидным, с очаровательными ямочками на щеках.
По сравнению с удачно изменившейся внешностью личная жизнь Марчеллы оставляла желать лучшего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88