По ссылке сайт https://Wodolei.ru
И вышел навстречу к нему Святополк, и пошли они в избу, и пришел Давыд, и они уселись. И заговорил Святополк: „Останься на праздник" (Михаила, 8 ноября). И сказал Василько: „Не могу остаться, брат: я уже и обозу приказал итти вперед". Давыд же сидел, точно немой. И сказал Святополк: „Хоть позавтракай, брат". И обещался Василько завтракать. И сказал Святополк: „Посидите вы здесь, а я пойду распоряжусь". И вышел вон, а Давыд с Васильком сидели. И заговорил Василько с Давыдом, и Давыд не отвечал и не слушал, ибо был объят ужасом и таил обман в сердце. И, немного посидев, Давыд сказал: „Где брат?". Они же ответили ему: „Стоит на сенях". И, поднявшись, Давыд сказал: „Я пойду за ним, а ты, брат, посиди". И, встав, вышел вон. И как только вышел Давыд, заперли Василька, — 5 ноября — и оковали его двойными оковами и приставили к нему стражу на ночь. На другое же утро Святополк созвал бояр и киевлян и поведал им, что говорил ему Давыд, что „(Василько) брата твоего убил, а против тебя сговорился с Владимиром и хочет тебя убить, и города твои занять". И сказали бояре и люди: „Тебе, князь, надлежит блюсти голову свою. Если правду сказал Давыд, должен понести Василько наказание; если же неправду сказал Давыд, то пусть примет месть от бога и отвечает пусть перед богом". И узнали игумены, и начали просить за Василька Святополка; и сказал им Святополк: „Это Давыд". Узнав же об этом, Давыд начал подстрекать на ослепление: „Если этого не сделаешь, а отпустишь его, то ни тебе не княжить, ни мне". Святополк же хотел отпустить Василька, а Давыд не хотел, опасаясь его. И в ту же ночь повезли Василька в Белгород, небольшой город около Киева верстах в 10; и привезли его в повозке, закованным, высадили из повозки и отвели
Перевод (7097 I.)
375
з небольшую избу. И, сидя там, увидел Василько торчина, точившего нож, и, поняв, что хотят его ослепить, взмолился к богу, заливаясь слезами и со стенаньями. , И вот вошли посланные Святополком и Давыдом Сновид Изечевич, конюх Святополков, и Дмитр, конюх Давыдов, и стали расстилать ковер, и, разостлав, взялись за Василька и хотели его повалить; и он сопротивлялся им сильно, и не смогли они его повалить. И вот вошли другие, и повалили его, и связали его, и, сняв доску с печи, положили на грудь ему. И сели с двух сторон Сновид Изечевич и Дмитр, и не смогли удержать (Василька). И подошли двое других, и сняли другую доску с печи, и сели, и придавили ему плечи, так что грудь захрустела. И подошел торчин, по имени Беренди, овчарь Святополков, с ножом в руках и хотел ударить ему в глаз, и, промахнувшись, поранил ему лицо, и рана эта у Василька видна и сейчас. И затем (Беренди) ударил его в глаз и вынул глаз, и потом ударил в другой глаз и вынул его. И Василько лежал в то время, как мертвец. И, подняв его на козре, взвалили его на повозку, как труп, повезли его во Владимир. И когда его везли, пройдя Звижденский мост, на торговом месте остановились и стащили с него окровавленную сорочку и дали попадье постирать. Попадья же отстирав, надела на него, когда те обедали; и стала его оплакивать попадья, как покойника. И Василько, услышав плач, сказал: „Где это я?". Они же сказали ему: „В Звиждене городе". И попросил он воды, они же дали ему, и он попил воды, и вернулось к нему сознание, и опомнился он, и, пощупав сорочку, сказал: „Почему сняли ее с меня? Лучше бы в той кровавой сорочке смерть принял я и так предстал бы перед богом". Пообедав, они вскоре поехали с ним на повозке, по „грудному" (жесткому, неровному) пути, ибо был тогда месяц грудень, то есть ноябрь. И прибыли с ним во Владимир на шестой день. Прибыл и Давыд с ним, точно какую добычу захватив. И посадили его во дворе Вакееве, и приставили 30 человек стеречь его и двух отроков княжих, Улана и Колчка.
376
Повесть временных лет
Владимир же, узнав, что захвачен Васильке и ослеплен, пришел в ужас, и, заплакав, сказал: „Такого зла не было в Русской земле ни при дедах наших, ни при отцах наших". И тотчас послал к Давыду и Олегу Святославичам, говоря: „Приходите в Городец, чтобы поправить зло, случившееся в Русской земле и среди нас, братьев, — нож всажен в нас. И если этого не поправим, то большее зло явится среди нас, и качнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши половцы, придя, завладеют землей Русской". Услышав о том, Давыд и Олег очень опечалились и плакали, говоря, что „этого не было в роде нашем". И тотчас, собрав воинов, пришли к Владимиру. Владимир же с воинами стоял тогда в лесу; Владимир же и Давыд и Олег послали мужей своих к Свято-полку, говоря: „Зачем ты это зло учинил Русской земле и вонзил нож в нас? Почему ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы его перед нами и, доказав его вину, тогда и поступил бы с ним так; а теперь объяви вину его, за которую ты учинил с ним это". И сказал Святополк, что „поведал мне Давыд Игоревич, что Василько брата твоего убил, Ярополка, и тебя хочет убить и занять волость твою, Туров и Пинск, и Берестье, и Погорину, а целовал крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире. А надо мне свою голову блюсти. И не я его ослепил, но Давыд, который и привез его к себе". И сказали мужи Владимировы и Давыдовы и Олеговы: „Не ссылайся на то, будто Давыд ослепил его. Не в Давыдовом городе был он схвачен и ослеплен, но в твоем городе взят он и ослеплен". И, сказав это, разошлись. На другое утро, когда князья хотели было перейти через Днепр на Святополка, Святополк же хотел бежать из Киева, не дали ему киевляне бежать, но послали Всеволодову вдову и митрополита Николу к Владимиру, говоря: „Умоляем, князь, тебя, и братьев твоих, не губите Русской земли. Ибо если начнете войну между собою, поганые возрадуются и завладеют землей нашей, которую приобрели отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью, оборо-
ГГеревод (1097 г.)
377
няя Русскую землю и другие земли приискивая, а вы хотите погубить землю Русскую". Всеволодова же вдова и митрополит пришли к Владимиру и молили его, и поведали о мольбе киевлян— заключить мир и блюсти землю Русскую избиться с погаными. Выслушав это, Владимир расплакался и сказал: „Воистину, отцы наши и деды наши сохранили землю Русскую, а мы хотим погубить". И внял Владимир мольбе княгининой,— он почитал ее как мать, ради памяти отца своего, ибо очень любим был отцом своим, и при жизни его и по смерти, он не ослушивался его ни в чем; потому и послушался он ее как мать, и митрополита также чтил за сан святительский, не пренебрег мольбой его.
Владимир ведь так был полон любви: имел любовь к митрополитам и к епископам и к игуменам, особенно же любил монашеский чин, и монахинь любил, приходивших к нему кормил и поил, точно мать детей своих. Когда видел кого разбушевавшимся или опозоренным, не осуждал того, но всех примирял и утешал. Но вернемся к нашему рассказу.
Княгиня же, побывав у Владимира, вернулась в Киев и поведала все сказанное Святополку и киевлянам, что мир будет. И качали пересылаться послами, и помирились на том, что сказали Святополку, что „эта ссора от Давыда, так ты иди, Святополк, на Давыда и либо захвати, либо прогони его". Святополк же согласился на это, и, целовав крест друг дру; у, заключили мир.
Когда же Василько был во Владимире, в выше указанном месте, и приспел великий пост, и я был тогда во Владимире, однажды ночью прислал за мной Давыд. И пришел я к нему; и сидела около него дружина, и он, посадив меня, сказал мне: „Вот Василько сегодня ночью говорил с Уланом и Колчей, и сказал так: «Вот слышу, что идут Владимир и Святополк на Давыда; пусть бы Давыд согласился, чтобы я послал мужей своих к Владимиру с просьбой повернуть обратно, ибо я знаю, что сказать ему, — и он не пойдет дальше». И вот, Василь, посылаю тебя, иди, к Васильку, тезке твоему, с этими отроками и скажи
378
Повесть временных лет
ему так: «Если хочешь послать мужей своих и если Владимир повернет, то дам тебе любой город — либо Всеволож, либо Шеполь, либо Перемышль». Я же пошел к Васильку и поведал ему все сказанное Давыдом. Васильке же сказал: «Того я не говорил, но надеюсь на бога. Пошлю к Владимиру, чтобы они не проливали из-за меня крови. Но мне удивительно, что Давыд дает мне город свой, а мой Теребовль моя волость и теперь, и потом», что и сбылось, ибо вскоре он получил волость свою. Мне же он сказал: «Ступай к Давыду и скажи ему: пришли ко мне Кульмея, чтобы послать его к Владимиру». И не послушал его Давыд, и послал меня опять сказать ему: Нет тут Кульмея». И сказал мне Василько: «Посиди малость». И приказал слуге своему выйти вон, и сел ко мне, и начал мне говорить: «Вот слышу, что хочет выдать меня полякам Давыд; мало он насытился моей кровью, и вот хочет больше насытиться, отдав меня полякам. Ибо я им много зла сделал и хотел сделать и мстить за Русскую землю. И если он меня выдаст полякам, не боюсь я смерти, но скажу тебе правду, что бог на меня послал это за мое высокомерие: дошло до меня, что идут ко мне берендичи и печенеги и торки, и сказал я себе; если у меня будут берендичи и печенеги и торки, то скажу брату своему Володарю и Давыду: дайте мне дружину свою младшую, а сами пейте и веселитесь. И подумал: на землю Польскую нападу зимою, а летом и завладею землею Польскою и отомщу за Русскую землю. И затем хотел взять болгар дунайских и посадить их у себя. И затем хотел отпроситься у Святополка и у Владимира итти на половцев — пусть либо найду себе славу, либо голову свою сложу за Русскую землю. Другой мысли в сердце моем не было ни против Святополка, ни против Давыда. И вот я клянусь богом и его пришествием, что не замышлял я зла братии своей ни в чем. Но за мое самохвальство, что пошли берендичи ко мне и веселилось сердце мое и возрадовался ум мой, — низложил меня бог и смирил»". Потом же, с приближением Пасхи, пошел Давыд занять Василькову волость. И встретил его Володарь, брат Васильков,
Перевод (W97 г.)
379
у Бужьска. И не посмел Давыд вступить в бой с,Васильковым братом Володарем и затворился в Бужьске, и Володарь осадил его в городе. И начал Володарь говорить: „Почему, сделав зло, не каешься в том? Вспомни уже, сколько зла наделал". Давыд же на Святополка начал сваливать вину, говоря: „Разве я это сделал, разве в моем было это городе? Я сам боялся, что и меня схватят и поступят со мной так же; поневоле пришлось мне примкнуть к заговору, действуя заодно". И сказал Володарь: „Бог свидетель тому, а сейчас отпусти брата моего, и я с тобой помирюсь". И обрадовался Давыд, послал за Васильком и, приведя его, выдал Володарю и был заключен мир, и разошлись они. И сел Василько в Теребовле, а Давыд вернулся во Владимир. И когда настала весна, пошли Володарь и Василько на Давыда, и пришли ко Всеволожю, а Давыд затворился во Владимире. Расположившись около Всеволожя, они взяли город набегом и зажгли его огнем, и побежали люди от огня. И приказал Василько рубить их всех и учинил мщение над людьми неповинными и пролил кровь невинную. Затем же пришли (Володарь и Василько) к Владимиру, и затворился Давыд во Владимире, а те окружили город. И послали к вла-димирцам, говоря: „Мы пришли не на город ваш, на вас, а на врагов своих, на Туряка, и на Лазаря, и на Василя, ибо это они подговорили Давыда, и их послушал Давыд и совершил это злодеяние. А если хотите за них биться, то мы готовы, а не то выдайте врагов наших". Горожане же, выслушав это, созвали вече, и сказали Давыду люди: „Выдай мужей этих, не будем биться за них, а за тебя биться можем. В противном случае, отворим городские ворота, а ты сам позаботься о себе". И поневоле приходилось выдать их. И сказал Давыд: „Нет их здесь"; ибо он послал их в Луческ. Когда же они отправились в Луческ, Туряк бежал в Киев, а Лазарь и Василь вернулись в Турийск. И услышали люди, что те в Турийске, закричали люди на Давыда и сказали: „Выдай, кого от тебя хотят! А если нет, то сдадимся". Давыд же, послав, привел Василя и Лазаря и выдал их. И заключили мир в воскресенье. А на другой день,
380
Повесть временных ЛЕГ
на рассвете, повесили Василя и Лазаря и расстреляли тела их Васильковичи и отошли от города. Это второе отмщение совершил он, которого не следовало совершать, чтобы бог мстителем был, и надо было возложить на бога отмщение свое, как сказал пророк: „И воздам месть врагам и ненавидящим меня воздам, ибо бог за кровь сынов своих мстит и воздаст отмщение врагам и ненавидящим его". Когда же те ушли от города, повешенных сняли и похоронили их.
Святополк же, обещавшись прогнать Давыда, пошел в Бе-рестье к полякам. Узнав об этом, Давыд пошел в Польшу к Владиславу, в поисках помощи. Поляки же обещали ему помочь и взяли у него золота 50 гривен, сказав ему: «Иди с нами к Берестью, потому что зовет нас Святополк на совет, и там мы помирим тебя со Святополком". И, послушав их, Давыд пошел к Берестью с Владиславом. И стал Святополк у города, а поляки на Буге, и вступил в переговоры Святополк с поляками и дал дары великие за Давыда. И сказал Владислав Давыду: „Не послушает меня Святополк, возвращайся". И пришел Давыд во Владимир, и Святополк, сговорившись с поляками, пошел к Пинску, послав за воинами. И пришел в До-рогобуж, и дождался там своих воинов и пошел на Давыда к городу, и Давыд затворился в городе, ожидая помощи от поляков, ибо они ему сказали, что „если придут на тебя русские князья, то мы тебе будем помощниками" — и солгали ему, взяв золото у Давыда и у Святополка. Святополк же осадил город и стоял около него 7 недель. И начал Давыд просить: „Выпусти меня из города". Святополк же обещал ему это, и целовали они крест друг другу, и вышел Давыд из города, и пришел в Червен, а Святополк вошел во Владимир в великую субботу, а Давыд бежал в Польшу.
Святополк же, прогнав Давыда, стал умышлять на Воло-даря и Василька, говоря, что „это волость отца моего и брата"; и пошел на них. Узнав об этом, Володарь и Васильке пошли ему навстречу, взяв крест, который он целовал им на том, что „на Давыда пришел я, а с вами хочу мира и любви".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Перевод (7097 I.)
375
з небольшую избу. И, сидя там, увидел Василько торчина, точившего нож, и, поняв, что хотят его ослепить, взмолился к богу, заливаясь слезами и со стенаньями. , И вот вошли посланные Святополком и Давыдом Сновид Изечевич, конюх Святополков, и Дмитр, конюх Давыдов, и стали расстилать ковер, и, разостлав, взялись за Василька и хотели его повалить; и он сопротивлялся им сильно, и не смогли они его повалить. И вот вошли другие, и повалили его, и связали его, и, сняв доску с печи, положили на грудь ему. И сели с двух сторон Сновид Изечевич и Дмитр, и не смогли удержать (Василька). И подошли двое других, и сняли другую доску с печи, и сели, и придавили ему плечи, так что грудь захрустела. И подошел торчин, по имени Беренди, овчарь Святополков, с ножом в руках и хотел ударить ему в глаз, и, промахнувшись, поранил ему лицо, и рана эта у Василька видна и сейчас. И затем (Беренди) ударил его в глаз и вынул глаз, и потом ударил в другой глаз и вынул его. И Василько лежал в то время, как мертвец. И, подняв его на козре, взвалили его на повозку, как труп, повезли его во Владимир. И когда его везли, пройдя Звижденский мост, на торговом месте остановились и стащили с него окровавленную сорочку и дали попадье постирать. Попадья же отстирав, надела на него, когда те обедали; и стала его оплакивать попадья, как покойника. И Василько, услышав плач, сказал: „Где это я?". Они же сказали ему: „В Звиждене городе". И попросил он воды, они же дали ему, и он попил воды, и вернулось к нему сознание, и опомнился он, и, пощупав сорочку, сказал: „Почему сняли ее с меня? Лучше бы в той кровавой сорочке смерть принял я и так предстал бы перед богом". Пообедав, они вскоре поехали с ним на повозке, по „грудному" (жесткому, неровному) пути, ибо был тогда месяц грудень, то есть ноябрь. И прибыли с ним во Владимир на шестой день. Прибыл и Давыд с ним, точно какую добычу захватив. И посадили его во дворе Вакееве, и приставили 30 человек стеречь его и двух отроков княжих, Улана и Колчка.
376
Повесть временных лет
Владимир же, узнав, что захвачен Васильке и ослеплен, пришел в ужас, и, заплакав, сказал: „Такого зла не было в Русской земле ни при дедах наших, ни при отцах наших". И тотчас послал к Давыду и Олегу Святославичам, говоря: „Приходите в Городец, чтобы поправить зло, случившееся в Русской земле и среди нас, братьев, — нож всажен в нас. И если этого не поправим, то большее зло явится среди нас, и качнет брат брата закалывать, и погибнет земля Русская, и враги наши половцы, придя, завладеют землей Русской". Услышав о том, Давыд и Олег очень опечалились и плакали, говоря, что „этого не было в роде нашем". И тотчас, собрав воинов, пришли к Владимиру. Владимир же с воинами стоял тогда в лесу; Владимир же и Давыд и Олег послали мужей своих к Свято-полку, говоря: „Зачем ты это зло учинил Русской земле и вонзил нож в нас? Почему ослепил брата своего? Если бы было у тебя какое обвинение против него, то обличил бы его перед нами и, доказав его вину, тогда и поступил бы с ним так; а теперь объяви вину его, за которую ты учинил с ним это". И сказал Святополк, что „поведал мне Давыд Игоревич, что Василько брата твоего убил, Ярополка, и тебя хочет убить и занять волость твою, Туров и Пинск, и Берестье, и Погорину, а целовал крест с Владимиром, что сесть Владимиру в Киеве, а Васильку во Владимире. А надо мне свою голову блюсти. И не я его ослепил, но Давыд, который и привез его к себе". И сказали мужи Владимировы и Давыдовы и Олеговы: „Не ссылайся на то, будто Давыд ослепил его. Не в Давыдовом городе был он схвачен и ослеплен, но в твоем городе взят он и ослеплен". И, сказав это, разошлись. На другое утро, когда князья хотели было перейти через Днепр на Святополка, Святополк же хотел бежать из Киева, не дали ему киевляне бежать, но послали Всеволодову вдову и митрополита Николу к Владимиру, говоря: „Умоляем, князь, тебя, и братьев твоих, не губите Русской земли. Ибо если начнете войну между собою, поганые возрадуются и завладеют землей нашей, которую приобрели отцы ваши и деды ваши трудом великим и храбростью, оборо-
ГГеревод (1097 г.)
377
няя Русскую землю и другие земли приискивая, а вы хотите погубить землю Русскую". Всеволодова же вдова и митрополит пришли к Владимиру и молили его, и поведали о мольбе киевлян— заключить мир и блюсти землю Русскую избиться с погаными. Выслушав это, Владимир расплакался и сказал: „Воистину, отцы наши и деды наши сохранили землю Русскую, а мы хотим погубить". И внял Владимир мольбе княгининой,— он почитал ее как мать, ради памяти отца своего, ибо очень любим был отцом своим, и при жизни его и по смерти, он не ослушивался его ни в чем; потому и послушался он ее как мать, и митрополита также чтил за сан святительский, не пренебрег мольбой его.
Владимир ведь так был полон любви: имел любовь к митрополитам и к епископам и к игуменам, особенно же любил монашеский чин, и монахинь любил, приходивших к нему кормил и поил, точно мать детей своих. Когда видел кого разбушевавшимся или опозоренным, не осуждал того, но всех примирял и утешал. Но вернемся к нашему рассказу.
Княгиня же, побывав у Владимира, вернулась в Киев и поведала все сказанное Святополку и киевлянам, что мир будет. И качали пересылаться послами, и помирились на том, что сказали Святополку, что „эта ссора от Давыда, так ты иди, Святополк, на Давыда и либо захвати, либо прогони его". Святополк же согласился на это, и, целовав крест друг дру; у, заключили мир.
Когда же Василько был во Владимире, в выше указанном месте, и приспел великий пост, и я был тогда во Владимире, однажды ночью прислал за мной Давыд. И пришел я к нему; и сидела около него дружина, и он, посадив меня, сказал мне: „Вот Василько сегодня ночью говорил с Уланом и Колчей, и сказал так: «Вот слышу, что идут Владимир и Святополк на Давыда; пусть бы Давыд согласился, чтобы я послал мужей своих к Владимиру с просьбой повернуть обратно, ибо я знаю, что сказать ему, — и он не пойдет дальше». И вот, Василь, посылаю тебя, иди, к Васильку, тезке твоему, с этими отроками и скажи
378
Повесть временных лет
ему так: «Если хочешь послать мужей своих и если Владимир повернет, то дам тебе любой город — либо Всеволож, либо Шеполь, либо Перемышль». Я же пошел к Васильку и поведал ему все сказанное Давыдом. Васильке же сказал: «Того я не говорил, но надеюсь на бога. Пошлю к Владимиру, чтобы они не проливали из-за меня крови. Но мне удивительно, что Давыд дает мне город свой, а мой Теребовль моя волость и теперь, и потом», что и сбылось, ибо вскоре он получил волость свою. Мне же он сказал: «Ступай к Давыду и скажи ему: пришли ко мне Кульмея, чтобы послать его к Владимиру». И не послушал его Давыд, и послал меня опять сказать ему: Нет тут Кульмея». И сказал мне Василько: «Посиди малость». И приказал слуге своему выйти вон, и сел ко мне, и начал мне говорить: «Вот слышу, что хочет выдать меня полякам Давыд; мало он насытился моей кровью, и вот хочет больше насытиться, отдав меня полякам. Ибо я им много зла сделал и хотел сделать и мстить за Русскую землю. И если он меня выдаст полякам, не боюсь я смерти, но скажу тебе правду, что бог на меня послал это за мое высокомерие: дошло до меня, что идут ко мне берендичи и печенеги и торки, и сказал я себе; если у меня будут берендичи и печенеги и торки, то скажу брату своему Володарю и Давыду: дайте мне дружину свою младшую, а сами пейте и веселитесь. И подумал: на землю Польскую нападу зимою, а летом и завладею землею Польскою и отомщу за Русскую землю. И затем хотел взять болгар дунайских и посадить их у себя. И затем хотел отпроситься у Святополка и у Владимира итти на половцев — пусть либо найду себе славу, либо голову свою сложу за Русскую землю. Другой мысли в сердце моем не было ни против Святополка, ни против Давыда. И вот я клянусь богом и его пришествием, что не замышлял я зла братии своей ни в чем. Но за мое самохвальство, что пошли берендичи ко мне и веселилось сердце мое и возрадовался ум мой, — низложил меня бог и смирил»". Потом же, с приближением Пасхи, пошел Давыд занять Василькову волость. И встретил его Володарь, брат Васильков,
Перевод (W97 г.)
379
у Бужьска. И не посмел Давыд вступить в бой с,Васильковым братом Володарем и затворился в Бужьске, и Володарь осадил его в городе. И начал Володарь говорить: „Почему, сделав зло, не каешься в том? Вспомни уже, сколько зла наделал". Давыд же на Святополка начал сваливать вину, говоря: „Разве я это сделал, разве в моем было это городе? Я сам боялся, что и меня схватят и поступят со мной так же; поневоле пришлось мне примкнуть к заговору, действуя заодно". И сказал Володарь: „Бог свидетель тому, а сейчас отпусти брата моего, и я с тобой помирюсь". И обрадовался Давыд, послал за Васильком и, приведя его, выдал Володарю и был заключен мир, и разошлись они. И сел Василько в Теребовле, а Давыд вернулся во Владимир. И когда настала весна, пошли Володарь и Василько на Давыда, и пришли ко Всеволожю, а Давыд затворился во Владимире. Расположившись около Всеволожя, они взяли город набегом и зажгли его огнем, и побежали люди от огня. И приказал Василько рубить их всех и учинил мщение над людьми неповинными и пролил кровь невинную. Затем же пришли (Володарь и Василько) к Владимиру, и затворился Давыд во Владимире, а те окружили город. И послали к вла-димирцам, говоря: „Мы пришли не на город ваш, на вас, а на врагов своих, на Туряка, и на Лазаря, и на Василя, ибо это они подговорили Давыда, и их послушал Давыд и совершил это злодеяние. А если хотите за них биться, то мы готовы, а не то выдайте врагов наших". Горожане же, выслушав это, созвали вече, и сказали Давыду люди: „Выдай мужей этих, не будем биться за них, а за тебя биться можем. В противном случае, отворим городские ворота, а ты сам позаботься о себе". И поневоле приходилось выдать их. И сказал Давыд: „Нет их здесь"; ибо он послал их в Луческ. Когда же они отправились в Луческ, Туряк бежал в Киев, а Лазарь и Василь вернулись в Турийск. И услышали люди, что те в Турийске, закричали люди на Давыда и сказали: „Выдай, кого от тебя хотят! А если нет, то сдадимся". Давыд же, послав, привел Василя и Лазаря и выдал их. И заключили мир в воскресенье. А на другой день,
380
Повесть временных ЛЕГ
на рассвете, повесили Василя и Лазаря и расстреляли тела их Васильковичи и отошли от города. Это второе отмщение совершил он, которого не следовало совершать, чтобы бог мстителем был, и надо было возложить на бога отмщение свое, как сказал пророк: „И воздам месть врагам и ненавидящим меня воздам, ибо бог за кровь сынов своих мстит и воздаст отмщение врагам и ненавидящим его". Когда же те ушли от города, повешенных сняли и похоронили их.
Святополк же, обещавшись прогнать Давыда, пошел в Бе-рестье к полякам. Узнав об этом, Давыд пошел в Польшу к Владиславу, в поисках помощи. Поляки же обещали ему помочь и взяли у него золота 50 гривен, сказав ему: «Иди с нами к Берестью, потому что зовет нас Святополк на совет, и там мы помирим тебя со Святополком". И, послушав их, Давыд пошел к Берестью с Владиславом. И стал Святополк у города, а поляки на Буге, и вступил в переговоры Святополк с поляками и дал дары великие за Давыда. И сказал Владислав Давыду: „Не послушает меня Святополк, возвращайся". И пришел Давыд во Владимир, и Святополк, сговорившись с поляками, пошел к Пинску, послав за воинами. И пришел в До-рогобуж, и дождался там своих воинов и пошел на Давыда к городу, и Давыд затворился в городе, ожидая помощи от поляков, ибо они ему сказали, что „если придут на тебя русские князья, то мы тебе будем помощниками" — и солгали ему, взяв золото у Давыда и у Святополка. Святополк же осадил город и стоял около него 7 недель. И начал Давыд просить: „Выпусти меня из города". Святополк же обещал ему это, и целовали они крест друг другу, и вышел Давыд из города, и пришел в Червен, а Святополк вошел во Владимир в великую субботу, а Давыд бежал в Польшу.
Святополк же, прогнав Давыда, стал умышлять на Воло-даря и Василька, говоря, что „это волость отца моего и брата"; и пошел на них. Узнав об этом, Володарь и Васильке пошли ему навстречу, взяв крест, который он целовал им на том, что „на Давыда пришел я, а с вами хочу мира и любви".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30