Вооружившись камнем, я дал отмашку Змею.
Горыныч собрался с духом и дыхнул огнем, направляя струю на одно из звеньев цепи.
— Чуть-чуть ближе, — скорректировал я процесс, добиваясь наибольшего нагрева необходимого участка металла.
Первая голова уступила место второй, та, истратив весь запас огня, — третьей.
Но металл почему-то и не думал краснеть.
Горыныч закашлялся, с жадностью хватая горячий, наполненный гарью воздух.
Я ударил по нагреваемому звену. Отдача прокатилась по кости, заставив меня выронить камень. Но на металле не осталось и следа.
Проклятие! Таким путем мы ничего не добьемся. Нужно искать другие способы. И они непременно найдутся, нужно только подумать.
Подумал. Еще подумал. Но дельных мыслей не прибавилось. Только голод разыгрался не на шутку.
И тут что-то такое, на фоне сознания, замерцало. Если не поддается металл, может…
С сомнением посмотрев на Змея Горыныча, я подумал, что голову он рубить не даст. Даже учитывая тот факт, что у него останутся еще целых две.
А вот камень…
Каменщик из меня, правда, не очень, но и Монте-Кристо тоже, поди… аристократ, граф все-таки. Так что, если он смог, — мне сам бог велел.
Используя огненное дыхание Змея Горыныча в треть накала, я исследовал место крепления цепи в камне. Ни малейшего признака бетона или какого-либо другого скрепляющего раствора. Словно некто в скафандре и с бластером в руке прожог в монолите скалы отверстие, заложил туда один из концов цепи, а потом просто расплавил вокруг дыры камень, заполнив магмой пустоту.
Прикидывая основательность выполненной работы, можно смело предположить, что цепь уходит в скалу не на несколько сантиметров, а как минимум на метр-полтора.
В задумчивости погладив правую голову говорящей — рептилии, я выслушал едкие замечания Троих-из-Тени и поступил по-своему.
Снял плащ, постелил его на камень и сел сверху. После этого снял ремень и, положив на колени, принялся исследовать потайные кармашки. В которых хранятся некоторые из сувениров, преподнесенных мне на шабаше и пронесенных мною лично (контрабандных) из другого мира. Но изделия того мира: спички, нитка с иголкой и небольшой раскладной ножик, представляющие продукт более развитой в техническом плане эпохи, мне помочь не в силах. А вот скромненькая сосновая иголочка, невзрачная на вид и в принципе едва ли на что пригодная, оказалась более чем уместной благодаря своим магическим свойствам.
Зажав ее в губах, я рассовал все свои сокровища по местам и нацепил пояс.
Дракон засопел, но спросить так и не решился.
Пристроив иголку в небольшую трещинку, более похожую на царапину, проходящую через вмонтированное в камень звено, я велел Змею Горынычу не шевелиться и даже не дышать в эту сторону, а сам сбегал к ручью и принес в горстях воды.
Вылив на иголку жалкие капли, я замер, ожидая обещанного чуда.
— Ну как там? — поинтересовался Гнусик, возясь за спиной и постоянно наваливаясь на плечо. Почему-то всплыла аналогия с личными ангелом и бесом. Первый, как и положено, над правым плечом, второй — над левым. Может, все же Трое-из-Тени не одиноки? Для совпадения это как-то странно. Правда, Пусик не пытается наставлять меня на путь праведный, а Гнусик искушать, вместо этого зубоскалит и постоянно ворчит. А убогонькая сестрица — это мое собственное сознание, так, что ли?
Иголка задрожала, если только это мне не показалось, и стала пронзительно-зеленой, со светящимися гранями. Она сделала «чмок!», впитывая влагу, и увеличилась. Всего на чуть-чуть, но это вселяет надежду.
— Замри, — крикнул я Змею, бросаясь к ручью.
Следующие капли воды иголка поглотила проворнее, раздавшись вширь и начав вклиниваться в камень.
Поняв, что руками необходимое количество воды мне придется носить до конца этого года, я приспособил к процессу ножны. Дело ускорилось. Иголка увеличилась до размера сосиски, соответственно расширив трещину и засияв как неоновая трубка.
Нежный зеленоватый свет заполнил пещеру, превратив мрачную обитель Горыныча в сказочную пещеру чудес.
Сделав еще несколько ходок за водой, я присел отдохнуть и полюбоваться преображением обычной сосновой иглы в прелестное чудо.
Даже Трое-из-Тени замолкли, завороженные увиденным, а уж про Горыныча и говорить нечего. Он совершенно преобразился: тусклая чешуя налилась внутренним светом, в глазах засверкали отражения сияющей иглы, крылья приподнялись вместо того, чтобы лениво покоиться на камнях, да и весь он подобрался, излучая силу, скрытую под чешуйчатой шкурой. Он был словно сжатая струна, трепещущая от предчувствия скорого освобождения.
Игла стала почти полуметровой длины, толщиной с мою руку, углубив и расширив трещину таким образом, что распираемое вместе с камнем звено цепи начало деформироваться, принимая овальную форму.
Говорят, древние египтяне, возводя пирамиды своим тутанхамонам, использовали для откалывания огромных каменных плит подобный способ. Они вбивали деревянные колышки в отверстия в камне и поливали их до тех пор, пока разбухающее дерево не разрывало камень. Но думается мне, что у них этот процесс происходил без той ауры чуда, которая присутствует в нашей пещере.
А иголка тем временем стала напоминать скорее небольшое деревце, правда совершенно лишенное ветвей и корневища, а в трещину уже можно было засунуть кисть руки. Моей, разумеется, а не Змея Горыныча.
Посетовав в очередной раз на отсутствие ведра и по разумным соображениям отклонив очередное предложение Гнусика воспользоваться для этой цели корытом, я прервал работу и пробрался к выходу из пещеры. По узкому проходу в обоих направлениях движутся селяне, телеги, конные и пешие отряды солдат. Скрипит дерево, звенит железо, перекликаются люди. Странно как-то — вчера ни души не было, а сегодня — вон сколько набежало.
Внешне обычный замок. Но это на первый взгляд. Присмотревшись, я заметил некоторую странность в облике отдельных воинов. Прилипшая к ржавым доспехам сырая земля, обросшие тиной кольчуги, кожа в синюшных пятнах и смрадный запах.
Селяне, сталкиваясь с такими вояками, спешат уступить дорогу, тайком сплевывая и зажимая носы.
Не все спокойно в Датском королевстве…
Вернувшись в пещеру, я снова принялся носить воду, гадая, до какого предела может увеличиться игла. Не до бесконечности же?
А что? Это идея.
Игла росла себе, росла, да и вымахала до двух метров. Хорошо хоть, что ее не нужно никаким дедкам с Жучками да внучками вытягивать. Назначение у нее иное. И справилась чудо-игла со своим заданием прекрасно. Металл не выдержал, лопнул; только пришлось совершить еще около двух десятков походов за водой, прежде чем звено разогнулось достаточно, чтобы разъединить цепь.
Змей Горыныч радостно взревел и пустился в пляс.
Должен признаться, хотя за последние несколько часов я пообвыкся в компании говорящей рептилии, все равно у меня мороз по коже пошел, когда эта хищная многотонная тварь оказалась на свободе.
Но мои страхи оказались напрасными. Змей Горыныч отчебучил очередное «па» и, склонив ко мне все три головы, выразил свою благодарность. Причем весьма своеобразным образом. Он лизнул меня. А так как его размеры несколько великоваты, то после мазков трех языков я покрылся слюной с трех сторон. Лишь спина осталась сухой и чистой.
Вздохнув, я отправился стираться и купаться, причем объединив оба мокрых дела в одно. Прямо в одежде, сняв только пояс, я забрался в ручей. Но почти тотчас поспешил покинуть его. Все же я не настолько закален, чтобы принимать ледяные ванны. Одно дело промочить ноги и совершенно другое, когда вода попадает на спину, стекая жалящими струйками. Брр…
Раздевшись, я принялся растирать покрасневшее тело, стараясь вернуть тепло под оледеневшую шкуру. Змей Горыныч осознал свою вину и поспешил реабилитироваться в глазах общественности. Он подсушил мою одежду, несколько раз дыхнув на нее горячим, сухим воздухом, не доводя дело до появления огня.
Я надел на себя еще теплую одежду и удовлетворенно растянулся на прогретых дыханием огнедышащего дракона камнях, вкушая заслуженный отдых.
— И что ты собираешься делать дальше? — спросил я у Змея Горыныча.
— Найду Кощея и сожру, — заявила правая голова.
— Сожгу, — средняя.
— Отвоюю свой замок, — добавила левая.
— Так это твой замок? — удивился я.
— Был когда-то. Давным-давно. Но я собираюсь вернуть принадлежащее мне по праву.
— А ты разве не слышал, что он бессмертный?
— Кому ты это говоришь? Уж мне ли не знать.
— Так как же ты его жечь будешь, если он огнеупорный?
— Там видно будет.
— А вот я собираюсь по уму все сделать… хватит наскоком действовать. Так и лоб расшибить можно.
— Это как? — заинтересовался Змей Горыныч.
— По науке.
— Как-как?
— Используя наисовременнейшие достижения научно-технического прогресса и магии.
— Колдовством, что ли?
— Вроде как.
— Так бы и сказал. А мне можно?
— Что можно?
— Ну… по науке…
— Можно. Но…
— Ага. Сейчас пойдут условия, — сообразил Змей.
— Что ж поделаешь?
— Ладно. Говори свои условия.
— Их немного, но придерживаться их необходимо железно. — Я начал перечислять обязанности своего нового союзника. — Все мои друзья и союзники являются и твоими союзниками.
— Это ты к чему?
— К тому, — пояснил я, — что их есть нельзя.
— Да я все больше морские блюда предпочитаю, соления разные.
— Уже легче.
— А молоко люблю… страсть.
— Кот-баюн мой тоже любит. А еще пиво.
— А кто же его не любит? — довольно закивали все три головы.
Обведя тушу Змея Горыныча внимательным взглядом, я представил, что может натворить эта огнедышащая машина разрушения, потяни ее на подвиги в подвыпившем состоянии. Она же весь Царьград по камешку разнесет, а с похмелья Почай-реку осушит.
— Еще необходимо выполнять мои приказы.
— Хм… — Горыныч недовольно скривился. — Еще чего?
— Пока все.
— Тогда ладно.
Мы ударили по рукам, в том смысле, что я пожал ему кончик крыла, просто больше ничего (по крайней мере из того, что я согласился бы взять в руки) мне пожать не удалось бы при всем желании.
— С чего начнем? — поинтересовался Змей Горыныч.
— С маленькой диверсии.
— Какой?
— Хочу засыпать это ущелье.
— Даже мне это не под силу, — с сомнением покачал головой дракон.
— Одному мне тоже. Но вместе…
Обмотав цепь Змею вокруг шеи на манер шарфика, я закрепил ее и отправил его таскать камни.
— Завалим сток ручья, и вода пойдет в пещеру. Наша цель: чтобы она добралась до иглы, дав той достаточно пищи для роста.
Змей Горыныч принялся за работу, нагребая хвостом такие кучи щебня, что мы справились в считанные минуты. И никто даже не поинтересовался причиной возни в драконьем логове, лишь силуэты проходивших по туннелю людей быстрее стали проскакивать мимо входа в пещеру. Ничего не скажешь, плохая репутация — это иногда хорошо.
Ручей начал растекаться по пещере, заполняя низинки и медленно, но верно стремясь в драконью нору, в которой сияла зеленым огнем разросшаяся до размера ствола приличной ели волшебная игла.
— Думаешь, получится? — с сомнением спросил Змей Горыныч.
— Обязательно, — ответил я.
Солнце начало клониться к горизонту, терпение к нулю, а голод как-то притупился, уже не мучая столь яростно.
Вода наконец добралась до иглы, благо цепь уходила в монолит скалы почти у самого пола, да и в самом низком месте, так что вода сбегала в нужном нам направлении.
Игла вспыхнула, принявшись с удвоенной энергией впитывать живительную влагу. Камень затрещал, брызнули осколки.
— Пора сматываться, — решил я.
— Давно пора, — согласился Змей Горыныч.
Мы выбрались из пещеры, благо дорога опустела в связи с близостью ночи, да и городские ворота уже закрылись.
Змей Горыныч несмело повел головами из стороны в сторону и, жалобно скуля, припал к земле.
— Что с тобой? — встревожился я.
— Мне страшно. Небо такое огромное.
— Все будет хорошо, — успокоил я перепуганного дракона. — Просто ты отвык от вида открытого неба над головой. Это пройдет.
Я не стал говорить, что некоторым людям эту фобию не удается преодолеть в течение всей жизни. У драконов-то жизнь значительно длиннее.
Между тем Змей Горыныч немного отошел, правда, по-прежнему избегая смотреть ввысь, и мы направились к лесу, где в непроглядной тьме меня должны были ожидать друзья — волкодлаки.
Едва ступив под кроны деревьев, я почувствовал, что мои ноги отрываются от земли. «Оп!», и я сижу на вершине дерева, поддерживаемый под руки Владигором и Яринтом.
Змей Горыныч недоуменно оглянулся по сторонам, не понимая, куда я мог подеваться.
— Что это вы делаете? — поинтересовался я у волкодлаков.
— Тебя спасаем от чудища.
— Он с нами, — пояснил я. — Кощей его враг.
— А не съест? — Яринт с опаской покосился на огромные клыки.
— Не должен бы… — обнадежил их я и спрыгнул вниз. После того как все стороны представились друг другу, убедились в отсутствии враждебности, наше внимание привлек раскатистый грохот. Это обвалилась часть скалы, отколотая стараниями крохотной сосновой иголки. Глыбы завалили единственный выход (и соответственно вход) из крепости. Послышались встревоженные крики, заплясали огоньки факелов — сегодняшней ночью гарнизону спать не придется.
— Задали мы им работы, — ехидно проговорил дракон.
— Да уж, — согласился я. — Но не время отдыхать. Необходимо отправляться в путь-дорожку.
— А как же царевна? — спросил Владигор. Пришлось кратко рассказать о своих приключениях в крепости.
— Так что, — закончил я, — необходимо искать смерть Кощееву, иначе с супостатом не справиться.
— А где искать-то ее? — со вздохом спросил Яринт.
— Мне нужно остаться на несколько минут одному, — попросил я.
Ну не могу же я при них достать компьютерную распечатку, сделанную мною в другом мире. В которой находятся сведения, полученные из интернетовской выборки.
Волкодлаки мигом растворились в лесной чаще.
— Зачем? — поинтересовался Горыныч.
— Гадать буду. А этого посторонним видеть не нужно.
— Тайна?
— Да нет, — небрежно проговорил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46