https://wodolei.ru/catalog/accessories/svetilnik/
Еще секунда, и Арман взорвется!..
Однако это произошло не с ним, а с Фернандой. Ее спина конвульсивно изогнулась, глаза закатились. Выпустив Сюзетту, она запустила пальцы в розовое отверстие, приоткрывшееся в черном руне. Арман улыбнулся — и отдался телом и душой интимным ласкам Сюзетты.
Но он недооценил способность Фернанды быстро приходить в себя. За секунду до взрыва, к которому приготовилось все его существо, Фернанда вцепилась в плечи Сюзетты и с силой оттащила ее прочь.
Арман со вздохом приподнялся и сел. Он был в растерянности. Неужели он ошибся и то, что он видел, не было оргазмом? Наверное, то был всего лишь трепет, короткая судорога, которая прокатилась по лону Фернанды, нисколько не уменьшив ее пыла и решимости, а быть может, даже увеличив их. Он успел заметить, что Сюзетта перекатилась на спину между ним и Фернандой.
— Вы еще не выиграли! — выдохнул он.
— Зато вы уже почти проиграли! — возразила Фернанда, раздвигая ляжки Сюзетты и насмешливо поглядывая на башню, раскачивающуюся от нестерпимого желания.
— Я сейчас готова получить награду, — заявила она, — вы же через секунду выстрелите вхолостую. По правде говоря, вас не надолго бы хватило; даже если вы запихнете в нее эту смехотворную штуку, Сюзетта останется неудовлетворенной. А по вами же предложенным условиям, выигрывает тот, кто ее удовлетворит.
Фернанда настолько точно оценила степень возбуждения Армана, что он едва не впал в отчаяние. Но, торопясь высказать свое пренебрежение, казалось бы, уже поверженному сопернику, Фернанда не учла, что Сюзетта находится в том же состоянии.
Невероятно возбужденная обоими своими любовниками, одновременно и столь по-разному ласкавшими ее, девушка настойчиво требовала полного удовлетворения, изнывала в сладостной муке, в жажде поцелуев, укусов, объятий, каких угодно ласк, лишь бы прекратить эту пытку.
Ее мольбы заставили Фернанду и Армана отвлечься друг от друга и посмотреть на нее. Распростертая между ними на полу, она извивалась, хватаясь за них обоих, потом согнула в.коленях и раскинула ноги, безоглядно предлагая себя, лихорадочно стиснув руками свои пышные груди. Наконец, устав дожидаться внимания от своих оторопевших любовников, она обеими руками схватилась за свою розовую игрушку в рыжеватых локонах. В одно мгновение оба средних пальца исчезли внутри и заплясали в бешеном ритме; зад подпрыгивал, отрываясь от пола.
Арман и Фернанда несколько мгновений следили, раскрыв рот, за мельканием ее рук, потом уставились друг на друга. Не промолвив ни слова, они достигли взаимопонимания — каждый взял Сюзетту за запястье, отрывая ее руки от спасительного занятия. Сю-зетта перекатывалась на ковре с боку на бок, взывая о помощи стонами, вздохами, обрывками бессвязных слов, но так и не сделав решающий выбор: он или она?
Победа или поражение обоих висели на волоске, а они сверлили друг друга взглядами над извивающимся обнаженным телом своей награды, выжидая, когда же она назовет имя того, кого сильней желает. Напряжение Сюзетты между тем достигло такого накала, что, казалось, заполнило собой всю комнату. Атмосфера была пронизана электрическими токами, как перед ослепительной вспышкой молнии, распарывающей воздух. И когда их тела наполнились этим электричеством, Арман и Фернанда невольно потянулись друг к другу. Их лица сблизились над поверженным телом Сюзетты. Оба тяжело дышали, обдавая друг друга горячими волнами. Они были так волнующе близко, что Арману почудилось, будто он уже вошел в мягкую плоть Фернанды. Исходившие от Сюзетты токи возбуждения захватили их обоих и заставили на время отбросить предубеждения: ее презрение, его неприязнь. Но Арман и Фернанда все еще не коснулись друг друга, хотя всего сантиметр разделял их лица над бьющейся Сюзеттой.
И случилось нечто поистине невероятное, немыслимое в повседневной жизни. В этот миг, выпавший из течения времени, влажные кончики их языков сошлись в ласке — более интимной, нежели сам акт любви. Ни Арман, ни Фернанда не стремились сознательно к сближению, оба действовали по велению внезапного душевного порыва.
Сюзетта у их ног вскрикивала, стонала и металась в жажде объятия или поцелуя, несущего избавление. Но Арман с Фернандой позабыли о ней, страсть бурлила в них и толкала друг к другу, их раскрытые губы соединились, языки сплелись, они задохнулись в поцелуе. Вся чувственность, сладострастие, их тайные желания и мечты, вся нежность, на какую они были способны, — все сейчас сосредоточилось в их языках, изощренно ласкавших друг друга.
Всхлипывания Сюзетты на ковре врывались диссонансом в их сладостный транс. Обоим казалось, что их души слились и они читают мысли друг друга — оба одновременно потянулись к Сюзетте, и две руки мгновенно сошлись на припухлом островке между бедер девушки. Оба замерли на миг, ощутив пальцы партнера: это соприкосновение взволновало больше, чем самое укромное и нежное местечко Сюзетты, которую они только что неистово ласкали.
Сюзетта, вся скользкая от страсти, раскрылась так широко, что пальцы обеих рук легко скользнули к ее набухшему бутону. Они ласкали его кончиками пальцев, в том же чувственном ритме, в каком ласкали друг друга их языки, и Сюзетта пронзительно закричала от потрясшего ее тело сокрушительного оргазма. Судороги прокатились по ее телу с ног до головы. Она вскрикивала снова и снова в такт со спазмами живота, изгибалась, приподнималась над полом навстречу пальцам, принесшим ей сладостное избавление.
Восторг Сюзетты опьянил обоих. Теперь, когда она уже не нуждалась так мучительно в их ласках, они продолжили свое головокружительное сближение. Не прерывая ни на секунду поцелуя, они искали друг друга скользкими от сока Сюзетты пальцами, тянулись над ее почти уже спокойным, расслабленным телом, по которому лишь изредка пробегала легкая дрожь — последний отголосок страсти. Арман и Фернанда, не решаясь выразить словами то, что они делают, нащупывали друг у друга самые потаенные и лелеемые места.
Жадная рука Армана коснулась теплой атласной кожи, пышного руна, нежной скользкой плоти. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда мгновение спустя он проник пальцами в святилище, прикосновение к которому было навеки заказано ему Фернан-дой. Он услышал тихий гортанный звук и задержал дыхание от радости, когда ее рука мимолетно коснулась его орудия страсти и тут же отдернулась. Сожмется ли она? Заставит ли Фернанда себя сделать это? Труднее ли ей прикоснуться пальцами к его гордости, чем языком — к его языку? Арман ждал, нежно поглаживая ее потаенный бутончик.
Наконец-то! Она снова притронулась к нему, и на этот раз ее пальцы обхватили его, но тут же выпустили. «Терпение… подожди еще немного», — уговаривал он себя. Нервы были натянуты как струна, Арман едва мог дышать. Снова рука подкралась к его животу, нашла то что искала и стиснула, сперва робко, затем увереннее. Фернанда, судя по всему, наконец решилась: быстрыми движениями она начала ласкать Армана.
Пошатнувшись, он встал на колени, она следом за ним, по другую сторону распростертой Сюзетты, их тела открылись друг другу. Глядя друг другу в глаза, они чувствовали, что проникают взглядами в самую душу. В молчании они осознали, что роднит их, при всей разности и противоречивости характеров: изощренная чувственность, в которой с ними не могла сравниться Сюзетта, несмотря на всю ее жажду наслаждений.
— Фернанда… обожаю тебя, — выдохнул Арман.
— Арман… — прошептала она.
Он качнулся к ней, чтобы долгим, жарким поцелуем закрепить безмолвный договор, она потянулась навстречу, ярко накрашенные губы открылись, принимая его язык. Но напряжение, непрерывно нараставшее с того момента, когда они вошли в квартиру Фернанды для любовной борьбы за обладание Сюзеттой — и даже раньше, пока он дразнил Фернанду в такси, — это напряжение достигло критической точки, перевозбужденные нервы Армана не выдержали.
— Ах да, — сочувственно пробормотала Фернанда, увидев легко узнаваемые признаки.
Глаза Армана расширились и остекленели, он бессмысленно смотрел в пространство, а пенный поток, прорвавший плотину, извергался на обнаженный живот Сюзетты. Он схватился за Фернанду, в отчаянной надежде разделить с ней наслаждение, но силы иссякали на глазах, уходя из его бешено дергающегося приятеля, и Арман отпустил ее. Сгибаясь все ниже над невнятно лепечущей Сюзеттой, он навалился грудью на ее мокрый живот.
Его орудие выскользнуло из горячей ладони Фернанды. Но, хотя восхитительные мгновения экстаза были уже позади, сладостное воспоминание вдохнуло в него новые силы и придало твердость. Фернанда простерлась на полу, показывая ему меж раздвинутых бедер свою маленькую мокрую жужу, — на лице ее Арман впервые увидел безмятежное блаженство. Когда миновала последняя дрожь удовольствия, он положил руку на ее стройные бедра и с величайшей нежностью развел их еще шире в стороны, в немом восторге глядя на ее черноволосое сокровище.
Мягкими прикосновениями он раздвинул удлиненные розовые складки, любуясь их влажным сиянием. Он раскрыл Фернанду, как раскрывают цветок, раздвигая нежные лепестки.
— Фернанда, Фернанда… — шептал он ее имя.
Подсунув руки под нее, он погрузил пальцы в упругую плоть ее безупречно гладких ягодиц и подтягивал ее к себе, пока не уложил поперек живота Сюзетты. Теперь его плечи приходились между ее раздвинутых бедер. Под ласковыми прикосновениями пальцев секретный бутончик Фернанды стал таким же твердым, как бутоны ее сосков. Склонившись, Арман поцеловал его. Указательный палец все глубже проникал во влажное чрево, женщина отзывалась громкими вздохами страсти.
Арман с удовольствием отправил бы свою мужскую гордость следом за пальцем и трудился бы над Фернандои до тех пор, пока не услышал бы стонов наслаждения. С радостью он излил бы в нее свою силу — он снова был возбужден. Но он знал, что эти мечты бесплодны и никогда не сбудутся — реакция Фернанды на такой шаг будет, увы, резко отрицательной.
Застонать ее заставило прикосновение трепещущего языка к бутончику. Когда возбуждение Фернанды дошло до предела, она на ощупь протянула руку к лицу Сюзетты, и та, завладев ее щедро украшенной драгоценностями рукой, прижала ее к губам, стала целовать ладонь и водить по ней кончиком языка. Фернанда погрузила большой палец в рот Сюзетты, и девушка стала сосать его, с силой втягивая в себя и выталкивая наружу.
Она лежала на спине, придавленная к ковру ногами Фернанды и грудью Армана у себя на животе, но все же ухитрилась приподняться на локтях, чтобы не пропустить зрелище экстаза своей любимой подруги. Рука Сюзетты, медленно блуждавшая по телу Фернанды, нашла набухшие розовые соски. И тогда ласки рук и языка пронзили Фернанду, захлестнули ее и хлынули через край. Трепет прошел по ее животу, и она пронзительно застонала, погружаясь в накатившую волну оргазма.
Тайны раскрываются
Узнать про обожаемую женщину, что она так далеко зашла в своем примирении с неверным мужем, что даже позволила ему провести ночь с нею в постели, — такая новость может сокрушить самого стойкого любовника. Начинаются муки ревности; воображение рисует кошмарные сцены: вот соперник, голый, возбужденный, ложится рядом с его возлюбленной, нащупывает руками маленькие нежные груди… От дальнейших видений можно и вовсе впасть в отчаяние: вот рука узурпатора подкрадывается к хорошенькой игрушке меж покорно раздвинутых бедер, рвется приласкать ее…
То, что другой — ее законный муж и обладает всеми правами на интимную близость с ней перед лицом государства и церкви, не утешает скорбящего любовника. Более того, придает его страданиям некий особенно унизительный характер. А каково услышать об ужасной измене возлюбленной с ее собственным кретином мужем в светском разговоре с ее же сестрой? Это еще усугубляет и без того кошмарную путаницу в душе…
Таковы были обстоятельства, приведшие Армана Бюдена в крайне мрачное расположение духа. Стоит ли говорить, как сильно ему хотелось выяснить у Мадлен, правду ли сказала ее сестра, хотя надежды на то, что Ивонна могла солгать, были весьма зыбкими. Но Мадлен в тот день не было в Париже, она должна была вернуться лишь поздно вечером, а Арману еще до наступления вечера удалось погасить огонь своих страстей с помощью все той же Ивонны.
В результате он отошел ко сну с чувством облегчения — оттого, что тягостное объяснение с Мадлен откладывается, а быть может, и вовсе не состоится. На следующее утро, обдумав все на свежую голову, Арман примирился с мыслью о том, что в худшем случае он может потерять Мадлен, в лучшем — по-прежнему будет тайно делить ее благосклонность с мужем. Он позвонил ей по телефону, намереваясь назначить свидание и обо всем договориться должным образом. Но Мадлен не оказалось дома уже в десять утра (так по крайней мере сообщила прислуга), и она не сказала, когда вернется.
До десяти часов вечера Мадлен не отозвалась на его утренний звонок, и, когда Арман вновь попробовал дозвониться ей сам, ему ответили, что она еще не возвращалась. Пожав плечами, он подумал, что на этом, видимо, и закончится их роман.
На следующий день — так случилось — у него были другие планы, не связанные с Мадлен: когда сердце мужчины безжалостно разбито, уничтожено, растоптано тою, кого он любит, ему остается только прибегнуть к утешению, которое могут дать другие женщины. Именно с этой целью Арман собирался пригласить на ужин Сюзетту Шене, чьи юные прелести сулили ему желанное утешение.
Разумеется, он не отверг мысли позвонить Мадлен и выслушать, что она скажет, пусть даже это будут слова прощания, но, прежде чем он успел осуществить свое намерение, к нему на квартиру явилась Фернанда Кибон и навязала ему весьма необычные знаки внимания. Вследствие этого возник захватывающий вопрос: кто из них двоих имеет больше прав наслаждаться прелестями Сюзетты, которую Фернанда объявила своей подопечной?
Остаток дня они посвятили весьма волнующему выяснению этой проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Однако это произошло не с ним, а с Фернандой. Ее спина конвульсивно изогнулась, глаза закатились. Выпустив Сюзетту, она запустила пальцы в розовое отверстие, приоткрывшееся в черном руне. Арман улыбнулся — и отдался телом и душой интимным ласкам Сюзетты.
Но он недооценил способность Фернанды быстро приходить в себя. За секунду до взрыва, к которому приготовилось все его существо, Фернанда вцепилась в плечи Сюзетты и с силой оттащила ее прочь.
Арман со вздохом приподнялся и сел. Он был в растерянности. Неужели он ошибся и то, что он видел, не было оргазмом? Наверное, то был всего лишь трепет, короткая судорога, которая прокатилась по лону Фернанды, нисколько не уменьшив ее пыла и решимости, а быть может, даже увеличив их. Он успел заметить, что Сюзетта перекатилась на спину между ним и Фернандой.
— Вы еще не выиграли! — выдохнул он.
— Зато вы уже почти проиграли! — возразила Фернанда, раздвигая ляжки Сюзетты и насмешливо поглядывая на башню, раскачивающуюся от нестерпимого желания.
— Я сейчас готова получить награду, — заявила она, — вы же через секунду выстрелите вхолостую. По правде говоря, вас не надолго бы хватило; даже если вы запихнете в нее эту смехотворную штуку, Сюзетта останется неудовлетворенной. А по вами же предложенным условиям, выигрывает тот, кто ее удовлетворит.
Фернанда настолько точно оценила степень возбуждения Армана, что он едва не впал в отчаяние. Но, торопясь высказать свое пренебрежение, казалось бы, уже поверженному сопернику, Фернанда не учла, что Сюзетта находится в том же состоянии.
Невероятно возбужденная обоими своими любовниками, одновременно и столь по-разному ласкавшими ее, девушка настойчиво требовала полного удовлетворения, изнывала в сладостной муке, в жажде поцелуев, укусов, объятий, каких угодно ласк, лишь бы прекратить эту пытку.
Ее мольбы заставили Фернанду и Армана отвлечься друг от друга и посмотреть на нее. Распростертая между ними на полу, она извивалась, хватаясь за них обоих, потом согнула в.коленях и раскинула ноги, безоглядно предлагая себя, лихорадочно стиснув руками свои пышные груди. Наконец, устав дожидаться внимания от своих оторопевших любовников, она обеими руками схватилась за свою розовую игрушку в рыжеватых локонах. В одно мгновение оба средних пальца исчезли внутри и заплясали в бешеном ритме; зад подпрыгивал, отрываясь от пола.
Арман и Фернанда несколько мгновений следили, раскрыв рот, за мельканием ее рук, потом уставились друг на друга. Не промолвив ни слова, они достигли взаимопонимания — каждый взял Сюзетту за запястье, отрывая ее руки от спасительного занятия. Сю-зетта перекатывалась на ковре с боку на бок, взывая о помощи стонами, вздохами, обрывками бессвязных слов, но так и не сделав решающий выбор: он или она?
Победа или поражение обоих висели на волоске, а они сверлили друг друга взглядами над извивающимся обнаженным телом своей награды, выжидая, когда же она назовет имя того, кого сильней желает. Напряжение Сюзетты между тем достигло такого накала, что, казалось, заполнило собой всю комнату. Атмосфера была пронизана электрическими токами, как перед ослепительной вспышкой молнии, распарывающей воздух. И когда их тела наполнились этим электричеством, Арман и Фернанда невольно потянулись друг к другу. Их лица сблизились над поверженным телом Сюзетты. Оба тяжело дышали, обдавая друг друга горячими волнами. Они были так волнующе близко, что Арману почудилось, будто он уже вошел в мягкую плоть Фернанды. Исходившие от Сюзетты токи возбуждения захватили их обоих и заставили на время отбросить предубеждения: ее презрение, его неприязнь. Но Арман и Фернанда все еще не коснулись друг друга, хотя всего сантиметр разделял их лица над бьющейся Сюзеттой.
И случилось нечто поистине невероятное, немыслимое в повседневной жизни. В этот миг, выпавший из течения времени, влажные кончики их языков сошлись в ласке — более интимной, нежели сам акт любви. Ни Арман, ни Фернанда не стремились сознательно к сближению, оба действовали по велению внезапного душевного порыва.
Сюзетта у их ног вскрикивала, стонала и металась в жажде объятия или поцелуя, несущего избавление. Но Арман с Фернандой позабыли о ней, страсть бурлила в них и толкала друг к другу, их раскрытые губы соединились, языки сплелись, они задохнулись в поцелуе. Вся чувственность, сладострастие, их тайные желания и мечты, вся нежность, на какую они были способны, — все сейчас сосредоточилось в их языках, изощренно ласкавших друг друга.
Всхлипывания Сюзетты на ковре врывались диссонансом в их сладостный транс. Обоим казалось, что их души слились и они читают мысли друг друга — оба одновременно потянулись к Сюзетте, и две руки мгновенно сошлись на припухлом островке между бедер девушки. Оба замерли на миг, ощутив пальцы партнера: это соприкосновение взволновало больше, чем самое укромное и нежное местечко Сюзетты, которую они только что неистово ласкали.
Сюзетта, вся скользкая от страсти, раскрылась так широко, что пальцы обеих рук легко скользнули к ее набухшему бутону. Они ласкали его кончиками пальцев, в том же чувственном ритме, в каком ласкали друг друга их языки, и Сюзетта пронзительно закричала от потрясшего ее тело сокрушительного оргазма. Судороги прокатились по ее телу с ног до головы. Она вскрикивала снова и снова в такт со спазмами живота, изгибалась, приподнималась над полом навстречу пальцам, принесшим ей сладостное избавление.
Восторг Сюзетты опьянил обоих. Теперь, когда она уже не нуждалась так мучительно в их ласках, они продолжили свое головокружительное сближение. Не прерывая ни на секунду поцелуя, они искали друг друга скользкими от сока Сюзетты пальцами, тянулись над ее почти уже спокойным, расслабленным телом, по которому лишь изредка пробегала легкая дрожь — последний отголосок страсти. Арман и Фернанда, не решаясь выразить словами то, что они делают, нащупывали друг у друга самые потаенные и лелеемые места.
Жадная рука Армана коснулась теплой атласной кожи, пышного руна, нежной скользкой плоти. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда мгновение спустя он проник пальцами в святилище, прикосновение к которому было навеки заказано ему Фернан-дой. Он услышал тихий гортанный звук и задержал дыхание от радости, когда ее рука мимолетно коснулась его орудия страсти и тут же отдернулась. Сожмется ли она? Заставит ли Фернанда себя сделать это? Труднее ли ей прикоснуться пальцами к его гордости, чем языком — к его языку? Арман ждал, нежно поглаживая ее потаенный бутончик.
Наконец-то! Она снова притронулась к нему, и на этот раз ее пальцы обхватили его, но тут же выпустили. «Терпение… подожди еще немного», — уговаривал он себя. Нервы были натянуты как струна, Арман едва мог дышать. Снова рука подкралась к его животу, нашла то что искала и стиснула, сперва робко, затем увереннее. Фернанда, судя по всему, наконец решилась: быстрыми движениями она начала ласкать Армана.
Пошатнувшись, он встал на колени, она следом за ним, по другую сторону распростертой Сюзетты, их тела открылись друг другу. Глядя друг другу в глаза, они чувствовали, что проникают взглядами в самую душу. В молчании они осознали, что роднит их, при всей разности и противоречивости характеров: изощренная чувственность, в которой с ними не могла сравниться Сюзетта, несмотря на всю ее жажду наслаждений.
— Фернанда… обожаю тебя, — выдохнул Арман.
— Арман… — прошептала она.
Он качнулся к ней, чтобы долгим, жарким поцелуем закрепить безмолвный договор, она потянулась навстречу, ярко накрашенные губы открылись, принимая его язык. Но напряжение, непрерывно нараставшее с того момента, когда они вошли в квартиру Фернанды для любовной борьбы за обладание Сюзеттой — и даже раньше, пока он дразнил Фернанду в такси, — это напряжение достигло критической точки, перевозбужденные нервы Армана не выдержали.
— Ах да, — сочувственно пробормотала Фернанда, увидев легко узнаваемые признаки.
Глаза Армана расширились и остекленели, он бессмысленно смотрел в пространство, а пенный поток, прорвавший плотину, извергался на обнаженный живот Сюзетты. Он схватился за Фернанду, в отчаянной надежде разделить с ней наслаждение, но силы иссякали на глазах, уходя из его бешено дергающегося приятеля, и Арман отпустил ее. Сгибаясь все ниже над невнятно лепечущей Сюзеттой, он навалился грудью на ее мокрый живот.
Его орудие выскользнуло из горячей ладони Фернанды. Но, хотя восхитительные мгновения экстаза были уже позади, сладостное воспоминание вдохнуло в него новые силы и придало твердость. Фернанда простерлась на полу, показывая ему меж раздвинутых бедер свою маленькую мокрую жужу, — на лице ее Арман впервые увидел безмятежное блаженство. Когда миновала последняя дрожь удовольствия, он положил руку на ее стройные бедра и с величайшей нежностью развел их еще шире в стороны, в немом восторге глядя на ее черноволосое сокровище.
Мягкими прикосновениями он раздвинул удлиненные розовые складки, любуясь их влажным сиянием. Он раскрыл Фернанду, как раскрывают цветок, раздвигая нежные лепестки.
— Фернанда, Фернанда… — шептал он ее имя.
Подсунув руки под нее, он погрузил пальцы в упругую плоть ее безупречно гладких ягодиц и подтягивал ее к себе, пока не уложил поперек живота Сюзетты. Теперь его плечи приходились между ее раздвинутых бедер. Под ласковыми прикосновениями пальцев секретный бутончик Фернанды стал таким же твердым, как бутоны ее сосков. Склонившись, Арман поцеловал его. Указательный палец все глубже проникал во влажное чрево, женщина отзывалась громкими вздохами страсти.
Арман с удовольствием отправил бы свою мужскую гордость следом за пальцем и трудился бы над Фернандои до тех пор, пока не услышал бы стонов наслаждения. С радостью он излил бы в нее свою силу — он снова был возбужден. Но он знал, что эти мечты бесплодны и никогда не сбудутся — реакция Фернанды на такой шаг будет, увы, резко отрицательной.
Застонать ее заставило прикосновение трепещущего языка к бутончику. Когда возбуждение Фернанды дошло до предела, она на ощупь протянула руку к лицу Сюзетты, и та, завладев ее щедро украшенной драгоценностями рукой, прижала ее к губам, стала целовать ладонь и водить по ней кончиком языка. Фернанда погрузила большой палец в рот Сюзетты, и девушка стала сосать его, с силой втягивая в себя и выталкивая наружу.
Она лежала на спине, придавленная к ковру ногами Фернанды и грудью Армана у себя на животе, но все же ухитрилась приподняться на локтях, чтобы не пропустить зрелище экстаза своей любимой подруги. Рука Сюзетты, медленно блуждавшая по телу Фернанды, нашла набухшие розовые соски. И тогда ласки рук и языка пронзили Фернанду, захлестнули ее и хлынули через край. Трепет прошел по ее животу, и она пронзительно застонала, погружаясь в накатившую волну оргазма.
Тайны раскрываются
Узнать про обожаемую женщину, что она так далеко зашла в своем примирении с неверным мужем, что даже позволила ему провести ночь с нею в постели, — такая новость может сокрушить самого стойкого любовника. Начинаются муки ревности; воображение рисует кошмарные сцены: вот соперник, голый, возбужденный, ложится рядом с его возлюбленной, нащупывает руками маленькие нежные груди… От дальнейших видений можно и вовсе впасть в отчаяние: вот рука узурпатора подкрадывается к хорошенькой игрушке меж покорно раздвинутых бедер, рвется приласкать ее…
То, что другой — ее законный муж и обладает всеми правами на интимную близость с ней перед лицом государства и церкви, не утешает скорбящего любовника. Более того, придает его страданиям некий особенно унизительный характер. А каково услышать об ужасной измене возлюбленной с ее собственным кретином мужем в светском разговоре с ее же сестрой? Это еще усугубляет и без того кошмарную путаницу в душе…
Таковы были обстоятельства, приведшие Армана Бюдена в крайне мрачное расположение духа. Стоит ли говорить, как сильно ему хотелось выяснить у Мадлен, правду ли сказала ее сестра, хотя надежды на то, что Ивонна могла солгать, были весьма зыбкими. Но Мадлен в тот день не было в Париже, она должна была вернуться лишь поздно вечером, а Арману еще до наступления вечера удалось погасить огонь своих страстей с помощью все той же Ивонны.
В результате он отошел ко сну с чувством облегчения — оттого, что тягостное объяснение с Мадлен откладывается, а быть может, и вовсе не состоится. На следующее утро, обдумав все на свежую голову, Арман примирился с мыслью о том, что в худшем случае он может потерять Мадлен, в лучшем — по-прежнему будет тайно делить ее благосклонность с мужем. Он позвонил ей по телефону, намереваясь назначить свидание и обо всем договориться должным образом. Но Мадлен не оказалось дома уже в десять утра (так по крайней мере сообщила прислуга), и она не сказала, когда вернется.
До десяти часов вечера Мадлен не отозвалась на его утренний звонок, и, когда Арман вновь попробовал дозвониться ей сам, ему ответили, что она еще не возвращалась. Пожав плечами, он подумал, что на этом, видимо, и закончится их роман.
На следующий день — так случилось — у него были другие планы, не связанные с Мадлен: когда сердце мужчины безжалостно разбито, уничтожено, растоптано тою, кого он любит, ему остается только прибегнуть к утешению, которое могут дать другие женщины. Именно с этой целью Арман собирался пригласить на ужин Сюзетту Шене, чьи юные прелести сулили ему желанное утешение.
Разумеется, он не отверг мысли позвонить Мадлен и выслушать, что она скажет, пусть даже это будут слова прощания, но, прежде чем он успел осуществить свое намерение, к нему на квартиру явилась Фернанда Кибон и навязала ему весьма необычные знаки внимания. Вследствие этого возник захватывающий вопрос: кто из них двоих имеет больше прав наслаждаться прелестями Сюзетты, которую Фернанда объявила своей подопечной?
Остаток дня они посвятили весьма волнующему выяснению этой проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30