.. Не очень-то легко и просто подыскать удобное место, чтобы избавиться от мертвеца. Следовательно? Мадлен глядела на меня с любопытством.
- Вы, наверное, бывали в Санта-Фе?
- Прожил там пятнадцать лет! Кажется, уже упоминал. Кстати, среди прочего, меня приставили к вам еще и поэтому... Значит, первая наша цель - отыскать нужную шахту. После того, конечно, как вы повидаете отцовского адвоката и выясните вопросы наследования... Каждая шахта, расположенная в разумных пределах досягаемости для автомобиля. Имя владельца - точнее, человека, владевшего участком девять лет назад. Воспользоваться услугами постороннего в подобном деле невозможно; получается, обращались к надежному субъекту, посвященному в подробности.
- Или к одному из... преступников.
- Совершенно верно.
- Господи, попытайся я рассуждать подобным образом на суде, коллеги-адвокаты животы надорвали бы от хохота! Сверхчувственное видение, призрачный крик, дальнейшая версия целиком опирается на телепатические связи...
- Да. Но когда вы принялись возражать обоснованно и доказательно, вас вышибли вон из адвокатского сословия и упрятали в... Форт Эймс, верно? Поскольку работаем, опираясь на собственные убеждения, говорите: виновен Рой Эллершоу, или не виновен?
- Повторяю, нет! Нет! Нет!
- Продолжаем рассуждать. Не виновен, да. Но в чем же именно? Ваш банковский сейф оказался доверху набит секретными документами. Вы сами клали туда полученные от Роя папки.
- Рой не мог украсть государственных тайн!
- И не думаю сомневаться в этом.
- Но если...
- Минуту, миссис Эллершоу. Кто сказал вам, будто Рой вообще ничего не похитил? Адвокатом числились ведь... Хитроумным адвокатом. Конечно, Рой мог выкрасть нечто, по его мнению, опасное... Не технические документы, не секреты военные либо научные, а нечто... Но здесь уже начинается область чистых догадок.
- Помилуйте, эксперты ЦЕНОБИСа подтвердили, что в папках содержится проект, над которым трудился Рой.
- Вы заглядывали в папки, или нет?!
- Нет...
- Откуда же можете знать, что именно вручал вам супруг? Поменять содержимое пакетов ничего не стоит, уверяю.
Мадлен охнула. С минуту царило безмолвие.
- То есть, - выдавила женщина, - вы уверены?.. Врученные мне Роем папки были совсем не теми, которые фигурировали на суде? Боже мой, но это же... Это безумие!
Пожав плечами, я возразил:
- Безумие ли, нет ли, - но логический вывод покуда именно таков. И выводом этим легко объясняются многие иные безумные вещи... Кто-то припрятал материалы, собранные Роем, и подложил вместо них безусловно компрометирующие бумаги. Ибо похищенные документы представляли для упомянутого кого-то немалую опасность. Если бы всплыли, разумеется... Потому вас и заставляли признать несуществующую вину. Оставаясь уважаемым членом общества, Мадлен Эллершоу являла собой ощутимую угрозу. А узница, приговоренная по делу о шпионаже в пользу русских, - совсем иная статья. Кто ее будет слушать, подлую? О каких материалах, кстати, говорили на суде?
- О Лазерном Заслоне. Хитрая система, позволявшая заранее обнаруживать и уничтожать межконтинентальные ракеты. Я ничего не смыслю в этом, рассказываю только то, что смогла понять. Проект "ЛЗ". Так его и называли.
Я кивнул.
- Получается, и впрямь оборонительная система... Не способная вызвать у Роя угрызения совести. Весьма любопытно.
- Что же было в сейфе изначально, Мэтт?
- Понятия не имею. Извлек папки, вне всякого сомнения, милейший мистер Беннетт. И получил награду: возглавил СФБ. Вожделенное вознесение на Олимп. Расплачиваться за услуги можно по-разному. Одни предпочитают получать круглую сумму, другие любят женщин, третьи рвутся к вершинам власти... Каждому свое. А люди, прибегшие к помощи Беннетта, были дьявольски влиятельны, ежели сумели обеспечить холуя секретнейшими сведениями для последующего подлога. Сами понимаете.
Мадлен облизнула губы.
- Страшно, Мэтт... По-настоящему...
- Эти люди имели доступ в Лос-Аламос. Где, надо думать, ваш муж потревожил - намеренно или случайно - такое осиное гнездо, что по сей день воздух гудит... Между прочим, Беннетт работал в охране лос-аламосских лабораторий. Рой, по моим соображениям, всполошился, обнаружив кой-какие пугавшие вещи, обратился к Беннетту, опрометчиво полагая, будто правительственный служащий внимательно выслушает и примет соответствующие меры... Он оказался прав, Беннетт принял меры. Содействовал похищению и убийству чересчур проницательного грамотея... Так я, по крайности, понимаю приключившуюся девять лет назад беду. А Белла Кравецкая появилась чрезвычайно кстати. Человек испаряется вместе с женщиной, известной своими коммунистическими воззрениями - чего же лучшего и желать, стряпая обвинение в шпионаже? Подымается шум, внимание публики отвлечено, все возмущены изменой четы Эллершоу и не замечают главного. Ибо главное хорошо спрятано. Старый добрый принцип: "держи вора"...
- Наверное, - тихо сказала моя собеседница. - Мэтт, пожалуйста, проводите меня в мотель...
Глава 9
Вокруг расстилался ровный, почти начисто лишенный растительности край, Новая Мексика. Лишь отдельные кактусы да мескитовые кусты слегка разнообразили безжизненный пейзаж, крепко действовавший на нервы первым переселенцам. Кое-где изредка сверкали узенькие ручейки.
Но даже навсегда уехав из Новой Мексики, обосновавшись в далеком Вашингтоне, я чувствую, что возвратился домой, видя вокруг эти унылые, испепеляемые летним солнцем и овеваемые зимними ветрами пустоши.
- Мэтт, - негромко сказала Мадлен, - что-то не нравится мне погода.
Где бы ни провела спутница моя последние восемь лет, инстинкт уроженки Запада остался безошибочным. В воздухе буквально витало электричество, полная тишина была неестественной, возросшее атмосферное давление ощущалось весьма заметно.
- Пора с картой свериться, - ответил я. - Та-ак... На ближайшие сорок миль - безлюдье, не считая поселка Райкерс. До него недалеко... А вот и он, голубчик!
Последнее мое восклицание касалось уже не Райкерса, но близившегося бурана.
Угольно-черная полоса возникла над горизонтом, начала подыматься, заслоняя западный небосклон, превращаясь в непроницаемую широкую пелену. Впереди уже маячили несколько домишек, еле различимых на большом расстоянии. Потом пелена достигла их и накрыла.
- До Райкерса мили две, - сообщил я. - Доберемся до мотеля и сможем, за неимением иных развлечений, в снежки поиграть... Прибавьте газу, Мадлен!
За рулем сидела моя подопечная.
"Мазда" восторженно взревела, ибо теперь ее вели в том самом режиме, для которого спортивные машины и создаются. Я включил обогреватель стекол, приподнял заслонку "печки". Промелькнул дорожный указатель:
"РАЙКЕРС - 1 МИЛЯ".
- Должны успеть, - ободряюще сказал я.
И, конечно же, ошибся.
Машина буквально нырнула в почти непроницаемую для взора белую круговерть. Снежинки, изрядно смахивавшие на град, зашелестели по крыше, забарабанили по ветровому стеклу.
- Так мы, чего доброго, промахнемся и приедем прямиком в Санта-Фе, - пожаловалась Мадлен, отчаянно пытаясь не слететь с дороги. Скорость пришлось убавить почти до черепашьей, и "мазда" ответила низким недовольным рыком.
Женщина тоже ошиблась. Мы вкатили в маленький поселок, почти наугад проехали по главной улице, остановились подле смутно видневшейся вывески "Мотель Райкерс". На противоположной стороне широченной улицы - места было вдоволь, и дома стояли очень свободно - расположилось одноименное кафе.
- Привал, сударыня, - уведомил я. - Теплый ночлег и добрый ужин. Возможна приличная выпивка: я прихватил из гостеприимного Стоквилля огромную бутылку, ибо здесь со спиртным туговато. Сейчас пойду закажу номера, и вы, пожалуйста, держитесь рядом.
- Но мои туфли, Мэтт...
Умоляющий взгляд Мадлен был весьма выразителен.
- Ежели за нами был "хвост", - пояснил я, - то следил с огромной сноровкой и умом. Никого не обнаружилось на протяжении сотни миль. Это значит: либо я перестраховываюсь, либо нас пасут профессионалы. Предполагать надобно самое худшее, так спокойнее, а посему считаем: парни свое дело знают назубок. Возможно, слетели в придорожную канаву, когда началась метель, но рассчитывать на это было бы глупо. Естественный поступок водителя, застигнутого бураном: спешить к ближайшему убежищу. И друзья наши вполне способны появиться несколько минут спустя, опознать знакомое личико, выпустить пару зарядов и умчаться прочь. Нынче для убийц погодка самая подходящая, ни зги не видно за двадцать шагов. Ищи-свищи ветра в поле... Идемте вместе.
- Хорошо, Мэтт.
- По причине той же метели гостиница будет забита постояльцами. Если сможете вынести мое общество, предлагаю снять один номер на двоих. Так и для хозяев удобней, и мне спокойней. Да и вам безопаснее, честное слово.
Я втянул воздух носом, поморщился.
- Предчувствую: приближается нечто нехорошее... Не у вас одной бывают приступы телепатии.
- Ваше общество я как-нибудь вынесу, - дружелюбно молвила Мадлен. - Да и репутация моя не столь безупречна, терять нечего... Подумаешь, проведу ночь с малознакомым мужчиной!
Она рассмеялась.
Номер нам отвели удобный, просторный, двойной. Зарегистрировавшись как миссис и мистер Мэттью Хелм, мы проследовали по коридору первого этажа, отомкнули дверь, вошли в комнату. Сбросили убеленные снегом плащи, потопали туфлями, разделись.
За окном с неубывающей силой завывала метель...
Выглянув поутру за дверь, я обнаружил, что снегу навалило чуть ли не по колено. Там и сям высились громадные сугробы. Небо по-прежнему оставалось свинцово-серым, но лишь отдельные мелкие снежинки неторопливо кружились в застывшем воздухе.
Ураган промчался к востоку.
Видимость оказалась не чета вчерашней. В нескольких сотнях ярдов тянулось магистральное шоссе, пересекавшее необъятную новомексиканскую равнину из края в край. Гудрон уже чернел, ибо мощные бульдозеры прошли по дороге еще затемно, сгребли снежные завалы долой и обеспечили странникам вроде Мадлен - велевшей называть ее просто Элли, между прочим, - и меня невозбранную возможность отправляться куда глаза глядят.
Асфальтированные тропки близ мотеля расчищал мальчик в меховой куртке-"анораке".
- Думаю, к завтраку можно и опоздать, - заметил я, возвращаясь в номер и жизнерадостно подмигивая Элли.
- Что ты говоришь, Мэтт?
Она стояла у выхода из ванной комнаты, держа в руке щетку для волос. Поникшая бедолага, измотанная восемью годами тюрьмы, исчезла бесследно. Я созерцал хорошенькую, уверенную в себе, впервые за долгое время изведавшую любовные утехи даму. Чуток не мешало бы похудеть, но это уж дело будущего...
Элли распрямилась, глаза ее блестели, губы даже на расстоянии казались мягкими и теплыми.
Я повторил.
- Не беспокойся, дорогой, - засмеялась Мадлен. - Вовсе не хочется лететь в Санта-Фе сломя голову. Там поджидают лишь небольшая денежная сумма и огромное общественное презрение... Побрейся, ты похож на дикобраза...
Раздевшись до рубахи и определив револьвер на постель, чтобы не забрызгать водой, я вооружился электрической бритвой и принялся приводить себя в божеский вид. Машинка монотонно жужжала, и брошенная моей новой любовницей реплика осталась невнятной. Мгновением позже послышался непонятный звук.
Я продолжал свирепо водить круглыми стальными ножичками по щетинистой физиономии, пристально глядеть в зеркало, думать, что не так уж и скверно сохранился, коль скоро способен соблазнить женщину младше себя двадцатью пятью годами.
Раскрытая дверь ванной отражалась прямо за спи...
Дверь!
Я внезапно понял, что за отрывистый звук услыхал полуминутой раньше. Затворилась дверь нашего номера!
А невнятная реплика, по-видимому, значила: брейся, покуда я принесу горячего кофе...
Накатил внезапный приступ злости. Дурища! И сам хорош: не сумел растолковать, что ни при каких обстоятельствах, тем паче, из-за паршивой чашки утреннего кофе, нельзя удаляться без моего разрешения!
И в тот же миг я почувствовал: сейчас. Миг убийства наступил.
Разумеется, скверные предчувствия одолевают в нашем деле по сто раз на дню, и в девяносто девяти случаях тревога оказывается ложной, но чтобы уничтожить человеческое существо, не требуется сотни пуль: достаточно одной-единственной, выпущенной вовремя и удачно...
Я помчался по коридору, еле успев подхватить и накинуть плащ. Настежь распахнул парадную дверь, вырвался наружу. Элли шагала по расчищенной мальчуганом дорожке, удаляясь в сторону кафе "Райкерс". Округлая, тщательно укутавшаяся фигурка.
Повертев головой, я слегка успокоился. Немедленной опасности не замечалось. Нигде никто не караулил, ни подле мотеля, ни возле кафе. С крыш капала талая вода, по далекому шоссе проносились автомашины, все было спокойно и мирно. Завязшая в сугробах колымага терпеливо поджидала возвращения бульдозеров. Нынче по обочинам немало раскидано автомобилей, съехавших с гудрона и поневоле переждавших непогоду под открытым небом, подумал я... Но черт возьми! На крыше автомобиля не было снегового слоя, полагающегося после эдакой бури!
Будучи старым снайпером, я с тоской понял, что именно происходит. И ринулся вперед. Это было ошибкой. Услыхав мои топот и вопли, Элли обернулась и остановилась, предоставив неизвестному стрелку отличнейшую возможность выпалить по неподвижной мишени.
Я прыгнул, точно центральный нападающий-регбист, увидавший возможность выгодно послать мяч. Обрушился на Элли, сбил с ног.
И ощутил страшный удар в правое плечо, заставивший перевернуться и откатиться в сторону.
Глава 10
Очнулся я на больничной постели, закованный в гипс и бинтами спеленутый. Эскулапы постарались на славу и, по-видимому, не зря: при малейшей попытке шевельнуть раненым плечом я взвыл не хуже пароходного гудка.
Но пальцы, при известном старании, повиновались, хотя и чудилось, будто находятся они где-то очень далеко. Вторую руку прикрепили к закраине койки и проткнули иглой, насаженной на конец резиновой трубки. Сквозь трубку и иглу в меня понемногу просачивалась непонятная, должно быть, целебная жидкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28