Непроницаемая маска вместо лица; потухший взор; поникшие плечи. Из левой ноздри вытекала струйка крови, понемногу запекавшаяся на губах и подбородке. Беннетт не тратил времени попусту.
Вот так, подумал я, и будет восседать, подобно каменному изваянию, пока не велят подняться и двигаться в указанную сторону. Тюремная привычка.
Я сглотнул. Уставился на Бюрдетта.
- Миссис Эллершоу заплатила по общественным счетам полностью, без малейшего остатка. Отбыла срок от звонка до звонка. По какому праву ее хватают и лупят?
- Она изменница! - рыкнул Беннетт, наступая на меня. Худощавый, довольно красивый субъект. Гордый орлиный нос, короткая стрижка, фанатический блеск в глазах.
- Если бы не вшивое слюнтяйство присяжных, эту стерву поджарили бы на электрическом стуле! По крайней мере, приговорили бы пожизненно!
Спорить не доводилось. Я не спорю с подобными личностями. А посему просто уведомил:
- Мы квиты. Здесь ударили мою подопечную, там досталось вашему холую. Счет равен. Однако же теперь, отныне, любой, кто занесет, а уж тем паче опустит на эту женщину свою паскудную руку, лишится упомянутой руки у запястья. Отсеку лично. Клянусь. А коль скоро миссис Эллершоу стукнут с достаточной злобой, отрублю сволочную лапу до самого локтя. Понятно?
Беннетт попятился.
- Вы уже пытались вмешиваться в наши дела, уже чинили организации мелкие и крупные подлости. В итоге потеряли агента и принесли мне формальные извинения. Будьте добры, вызовите Вашингтон и удостоверьтесь: Мак не отзывает людей с важных заданий лишь потому, что поганый политикан или вшивый сыщик пытаются возражать!
Бюрдетт внимал моей речи с неподдельным весельем, и я прекрасно понимал Фила. Кроме нас двоих, в этой комнате профессионалов не замечалось. Мы, невзирая на прошлые разногласия, были родственными душами. Когда настанет время сводить старые счеты, победителю - кто бы ни вышел победителем - сделается грустно и горько. Ибо взаимное уважение - отличительная черта людей, подобных нам.
Приблизившись к Мадлен, я возложил ей на плечо хранительную длань и принялся держать речь, от которой Бюрдетт, вероятно, захохотал бы до слез. При иных обстоятельствах. Но сейчас лучше было сдержаться.
- Господа! - возвестил я. - Преклоните слух! Я - великий плотоядный медведь-гризли, обитающий среди обомшелых утесов! Я - старый лютый ягуар, скитающийся у диких истоков Миссисипи! Когда я подъемлю рык, со Скалистых Гор срываются сокрушительные лавины: от Сангре-де-Кристо на юге - и до самого севера. Когда виляю хвостом, изготовясь к прыжку, Сан-Андреас трепещет и Калифорнию постигают землетрясения! И любой распроклятущий выблядок, мешающий федеральному агенту исполнять обязанности, сиречь, оберегать миссис Эллершоу, или помахивающий пред ликом оного агента своим дерьмовым пугачом, окажется либо в лазарете, сиречь лечебнице, либо в морге, он же покойницкая. Невзирая на досточтимые знаки почетной принадлежности, являемые обозрению моему! Несмотря на вонючие удостоверения! Эта скотина, - я простер десницу, плавно указуя на Делленбаха, - не возжелала внимать учтивым словесам и немедля огребла по харе. Вторая скотинища восседает в ресторанном сортире и дрыхнет, уронив портки! Вот оба револьвера, трофейные...
Я бросил изъятые стволы под ноги Бюрдетту. У Фила достанет разумения, подумал я, не пытаться пустить их в дело. Чего нельзя с уверенностью сказать о Беннетте и Делленбахе.
- ...Заберите покинутого средь уборной и сгиньте с глаз моих, дабы взор мой не осквернялся лицезрением столь отвратных образин! Брысь, олухи. Засим, пока...
Глава 7
Мы вырвались на магистральное шоссе, и гоночный мотор уже набрал положенные при крейсерской скорости две тысячи пятьсот оборотов в минуту, когда рядом со мною раздался непонятный звук. Я скосил глаза.
Мадленхихикала.
- Вам нехорошо? - участливо спросил я, решив, будто у спутницы начинается обычная истерика.
- Нет! - выдохнула Мадлен. - Припомнила, как вы стояли посреди комнаты и мололи всю эту чушь! О медведях-гризли, кровожадных ягуарах и землетрясениях! И даже не улыбнулись при этом!
Легонько тронув мою правую руку, покоившуюся на рулевом колесе, женщина продолжила:
- Только не подумайте, Мэтт, я не издеваюсь! Чудная речь получилась. Впервые за долгие годы кто-то пришел на помощь, заступился...
Она проглотила поднявшийся к горлу комок.
- Мне ужасно понравились ваши слова. Но... ведь все равно прозвучало слегка... напыщенно.
Весьма обнадеживает, подумал я. Даму поколотили, чуть не вогнали назад, в черную меланхолию - однако Мадлен удивительно быстро обретала надлежащее душевное равновесие. С другой стороны, тюрьма должна была приучить ее не принимать первую попавшуюся фальшивку за чистую монету...
- Вы, пожалуй, не понимаете, - промолвил я терпеливо. - Поглядите на дело со стороны. Представьте, что вас оно совершенно не касалось. Выслушав потоки моей галиматьи, что бы вы подумали о говорящем? Излагайте честно, я обижаться не стану. Хихиканье смолкло.
- Со стороны? Сочла бы... субъектом хвастливым и... не шибко умным. Выражаясь мягко. Я кивнул:
- Вот-вот! Лупит себя в широченную грудь и ревет:
"Я Тарзан, обезьяний властелин! Берегитесь, пришельцы! Грр-р-р-а-а-ааа!" Длинный, выживший из ума, заносчивый остолоп.
- Но я, - поспешно вмешалась Мадлен, - вовсе не думаю ничего подобного!
- Зато ребятки подумают. Не считая Бюрдетта, быть может. Он чуток со мною знаком. Но промолчит, не сомневаюсь... Чего требовалось досточтимому господину Беннетту?
С минуту Мадлен безмолвствовала, потом заговорила надтреснутым голосом, изображая низкий мужской тембр:
- "А ну-ка, сучка тюремная, колись! Мы все равно знаем, куда катишь! С муженьком драгоценным повстречаться втихаря вознамерилась? - Хлоп! - Отвечай, когда с тобой разговаривают, падла! - Хлоп! - Молчишь, гнида?! - Хлоп! Хлоп!"
Она перевела дыхание и сказала:
- Тебя выпускают из тюрьмы... И, по сути, не выпускают из нее никогда.
- Раскиньте умом, - посоветовал я. - Коль скоро Беннетту любопытно было выследить Роя, неужто он взялся бы действовать подобным способом? Полагая, что вы и впрямь намерены встретиться с мистером Эллершоу? Гораздо надежней и проще следить исподтишка и дожидаться, пока тебя приведут прямиком в нужное место.
Мадлен подняла брови.
- Куда вы клоните, Мэтт?
- Вы наивны, сударыня. Слыхивали о ley de fuga?
- Конечно... Только это ведь не закон, а... а... предлог! Повод, чтобы... Мэтт, не может быть!
Глаза Мадлен сделались перепуганными, затравленными.
- О-о-о! - рассмеялся я. - Еще как может! Чудный латиноамериканский прием. А у красных он зовется "шаг влево, шаг вправо...", и фраза оканчивается словами "...конвой стреляет без предупреждения". Вас намеревались примучить, устрашить, вынудить к безрассудной попытке вырваться. Потом - пиф-паф! "Господин судья, задержанная оказала сопротивление и пыталась ускользнуть... Агент применил оружие, но, к несчастью, взял чересчур высоко..." Дали бы отбежать подальше от домика, дабы свидетелей посторонних и незаинтересованных себе обеспечить. Если б не нужда в свидетелях, застрелили бы с ходу, едва лишь дверь за спиною захлопнулась.
- Но... Но ведь Служба Федеральной Безопасности, кажется, государственное учреждение! Выходит, меня хочет устранить американское правительство? Это безумие, Мэтт!
- Американское правительство, - сказал я, - состоит из множества людей, которые хотят самых разных вещей. Шефу моему желается одного, Беннетту - другого, руководству ЦРУ - третьего... Посему предлагаю принять как рабочую гипотезу параноическое утверждение: сегодня состоялась вторая попытка уничтожить вас физически. Также предлагаю считать, что распутываем исключительно крупное дело, о подлинном размахе коего имеем понятие довольно смутное. Перед выездом я позвонил в отряд прикрытия, Джексону... Вы вчера с ним познакомились, подле закусочной, во время первого покушения. Условился о встрече, разузнаю, что удалось откопать напарникам. Чем больше сумеем выяснить - тем лучше. А кстати, почему Делленбах зол на вас?
Мадлен встрепенулась:
- Так этот светловолосый...
- Джим Делленбах. Начал говорить о вас изощренные гадости и схлопотал револьверным стволом по физиономии.
- Господи, ведь восемь лет миновало! - воскликнула Мадлен, вздрогнув. - Показалось, будто знакомый человек, но успел усы отрастить, и весу прибавил... Впрочем, не мне теперь судить чужую внешность, - прибавила она с грустью. - Он состоял у Беннетта на посылках. Всякий раз, когда мистеру Беннетту приходило в голову задать мне еще несколько вопросов, присылали Делленбаха. Тот усаживал меня в автомобиль, отвозил в полицейский участок, потом доставлял домой... Пока дом не продали... Дружелюбный, сострадательный субъект...
Мадлен скривилась.
- Неустанно повторял: "Стыд и позор! Такую славную женщину так беспардонно стращают и унижают!" Клялся, будто уверен в моей невиновности, но ведь следует явить здравомыслие... Учесть веские свидетельства... Предлагал признаться в преступлении, свалить все на исчезнувшего мужа, заявить, что поддалась его уговорам, согрешила ради великой любви, не ведая, что творю. "Никогда бы вы не пошли на государственную измену, миссис Эллершоу - нет-нет, я ведь успел с вами познакомиться, и знаю это! Положитесь на милосердие суда; отделаетесь легким подзатыльником и условным приговором..."
Наступило молчание. Несколько минут мы ехали, размышляя каждый о своем. Затем спутница продолжила:
- Временами казалось, целый мир нетерпеливо ждал, покуда глупая, упрямая, ополоумевшая от волнений и потрясений тварь наберется ума и признается в несовершенном преступлении. Даже мистер Барон, взявшийся меня защищать. Он откровенно заявил: шансов оправдаться почти нет; нужно просить о снисхождении. Прокурор готов уступить, уведомил мистер Барон. Да только я не собиралась возводить напраслину на себя и Роя! Попробуй после этого хоть когда-нибудь утверждать, что невиновна!
Мадлен сглотнула.
- Как адвокат, соглашаюсь: разумнее было бы внять их настояниям. Наверное, вняла бы, имей полное представление о том, что такое провести восемь лет в Форте Эймс! Без права на досрочное освобождение, без надежды на будущее...
Вертя баранкой, я протиснул "мазду" сквозь небольшую дорожную пробку. Минуту спустя машина вновь прибавила скорости. Мадлен возобновила рассказ.
- Короче, Делленбах не щадил усилий, пытаясь убедить подопечную, склонить к признанию... И еще кое к чему... Окончилось тем, что я велела ему держать язык за зубами, а лапы на привязи. Велела резко, весьма убедительно и подробно. Это было тактической ошибкой. В автомобиле Делленбаха наверняка стоял микрофон, тираду мою подслушали, записали; бьюсь об заклад, что не раз и не два прокручивали пленку впоследствии, покатываясь со смеху и балагуря насчет бедолаги Джима, потерпевшего эдакое фиаско. Делленбах болезненно самолюбив, на роже написано. И, конечно, затаил неутолимую злобу. Даже на суд явился: полюбоваться мои падением с аристократических высот... Насладиться.
Я сощурился.
- Так... Подытожим. Получается, именно Беннетт и его люди ворвались к вам в ту памятную ночь? Арестовали, допросили, а потом вели следствие?
- Не полностью, не до самого конца, но вели. Вовлечены оказались все, включая местную полицию. Ведь Рой исчез, и слово "убийство" произнесла я сама... Но правильно: в основном довелось иметь дело с Беннеттом, а Джим Делленбах состоял у него подручным.
- Не подозревал о столь обширном участии Беннетта в следствии. Прочитанный меморандум не содержал имени главного допросчика. Любопытно... Пытались утаить полезные сведения из государственных картотек? - Я пожал плечами: - Ладно, строить предположения на песке не стоит. Фактов пока недостаточно. Лучше успокойтесь, ибо нужно принять важное решение. Между прочим, самое время познакомиться с "маздой" поближе, пересесть за руль и припомнить, как управляют машиной.
- За руль? Ой...
Вывернув баранку, я направил автомобиль к обочине, затормозил, выключил зажигание и выбрался наружу.
- Но, Мэтт, после стольких лет... Я все позабыла...
- Вот и вспоминайте, - предложил я.
- Не лучше ли попробовать на тихой, пустынной дороге?
- Попробуйте нынче обнаружить пустынное и тихое шоссе. Поменялись времена, миссис Ван-Винкль.
- А какое важное решение следует принять? - осведомилась Мадлен четвертью часа позже, раскрасневшись и почувствовав себя немного увереннее. Гудрон ложился под колеса бесконечной, почти прямой лентой, передачи начинали потихоньку слушаться - даже коварная пятая.
- Касательно прически.
- Прически?!
- Поскольку предстоит военный совет с Джексоном, доведется переночевать в городке Стоквилль, это здесь, неподалеку. Наличествуют парикмахерские "Бланш-Бутик" и "Маделон Ла-Мод". Вот и надобно решить, куда вы наведаетесь. Мадлен улыбнулась.
- Предлагаю "Маделон". Очень созвучно вашему имени, это добрый знак. Правда, разведка сообщает, что у Бланш парикмахеры получше... В общем, выбирать надо самой.
- Новая попытка поднять настроение несчастной освобожденной узнице? - сухо спросила женщина. - Я и нынешней прической довольна.
- По чести говоря, прическа отвратная. И ничуть вы ею не довольны, прекратите притворяться. Побывав у Бланш или Маделон, заглянете в универсальный магазин Оффенберга, или в "Дамские моды". Пользуйтесь кредитными карточками напропалую. Не хватит - покупайте в долг: любые разумные затраты возместим. Вопросы есть?
Помолчав, Мадлен спросила:
- А вы пойдете по пятам и приметесь наблюдать?
- Наблюдать, безусловно, будут. Но другие. Нужно выяснить, отозвал Беннетт своих прихлебателей, хотя бы временно, или нет. Заодно удостоверимся, что в операцию не жаждет сунуть нос какая-либо третья сторона. Или напротив, жаждет...
Мадлен зябко передернула плечами.
- Понимаю. Идущий за мною человек шести с лишним футов ростом привлечет внимание, выдаст нашу затею. Но, коль скоро вы не намерены пасти свой объект, чем заняться хотите, а, мистер Хелм? Я вздохнул.
- И признаваться-то срамно. Зазорно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28