Непроглядный туман, висевший над Дымящимися болотами, этим утром разошелся совсем немного, но все равно это было самое ясное утро, которое Джаг помнил с момента их прибытия сюда.– Удалось, в общем-то, – ответил двеллер.Он попробовал размять ноющие мышцы, но это оказалось слишком сложной задачей, так что вскоре он оставил эти попытки.– Что-то по тебе не видно, чтобы ты хоть немного отдохнул.– Ну, в себя я тем не менее слегка пришел.Джаг оглядел лагерь и увидел, что Кобнер и Рейшо готовят к походу лошадей.– Кобнер считает, что нужно торопиться, – сказала эльфийка.– Мне тоже задерживаться особо не хочется…Хотя отдохнуть еще немного двеллер, конечно, не отказался бы.Прошлой ночью, выбравшись из пещер, – гном вытащил-таки оттуда краеугольный камень, который спрятал в безопасное место, – они вернулись в лагерь. Волшебник и Джаг осматривали камни, пока у них не начали слипаться глаза. Как и с синими камнями, к коричневым никто, кроме двеллера, даже притронуться не смог. Краф попробовал было, но, когда увидел бьющие из них искры, сдался и ограничился поверхностным осмотром.Дальнейшие эксперименты с коричневыми камнями показали, что Джаг в самом деле мог заглянуть в прошлое. Он увидел, как они с Великим магистром пробирались через эти самые болота много лет назад, и прошлое друзей тоже видел, но ему почему-то показалось, что делать этого не стоит, и он оставил свои попытки.Вот в прошлое Крафа он бы заглянул, но до него было не добраться. Каждый раз, когда он это пробовал – а последний раз это происходило несколько минут назад, – двеллера настигал приступ нестерпимой головной боли. А поскольку у него и так все болело, Джаг счел за лучшее от этого отказаться.Прошлое богомола интересовало двеллера не меньше, однако попытка увидеть его закончилась тем же результатом, что и в случае со старым волшебником. Этому Джаг даже нашел объяснение. Он решил, что не в силах увидеть прошлое богомола, поскольку Междумирье невероятным образом совмещало в себе прошлое, настоящее и будущее, и такового у странного существа, представавшего перед ним в образе богомола, попросту не было.Джессалин протянула двеллеру миску с похлебкой из пойманных в болоте раков, заправленную зеленью и травами, которые она нашла в лесу. Еще она успела собрать полную корзинку свежей черники, спелой и удивительно сладкой.Вскоре небольшой отряд уже возвращался назад по той же тропе, что привела Джага и его спутников к Дымящимся болотам.Закрепив поводья за переднюю луку седла в расчете на то, что лошадь будет следовать за идущим впереди конем Крафа, двеллер делал записи в своем дневнике. За годы путешествий с Великим магистром он научился работать почти где угодно, а ритмичное покачивание в седле мешало работе ненамного больше корабельной качки.Шли часы, но он совершенно не замечал бега времени, полностью погрузившись в работу и зная, что сделать оставалось еще очень много. А когда он ее наконец завершил, оставалось лишь ожидать, пока Краф не смилостивится и не объявит привал.Когда этот долгожданный момент наступил, Рейшо занялся лошадьми; подобрав поводья, он повел их на водопой. Они теперь находились у края болот, и солнце кое-где пробивалось сквозь туман.Молодой матрос повернулся к солнцу, наслаждаясь теплом его лучей. Джаг подошел к нему, но не произносил ни слова, опасаясь помешать другу.– Слишком уж ты стеснительный, книгочей, – сказал Рейшо. – Будешь вот так стоять, будто и не хочешь вовсе, чтобы тебя заметили, так еще долго ждать придется.– Можно с тобой поговорить?Двеллер в немалом смущении не знал толком, с чего лучше начать.Молодой матрос удивленно уставился на него.– Конечно можно.Джаг все еще колебался.– Ну же. Будешь слишком тянуть, так сейчас заявится Краф и скажет, что пора седлать коней и ехать дальше.– Я вчера вечером в твое прошлое заглянул, – признался двеллер.Рейшо рассмеялся и покачал головой.– Небось пожалел об этом, когда нагляделся на всякое-разное. Приходилось мне делать вещи, которые я и сам вспоминать не слишком-то люблю.– Я про твоих родителей, Рейшо, – сказал Джаг. Молодой матрос посмотрел на него с явным непониманием.– Я нашел их, – сказал двеллер. – Я заглянул в твое прошлое как раз в тот момент, когда тебя отняли от материнской груди.Это воспоминание он тоже вряд ли когда-нибудь забудет. Видеть, как у несчастной матери отнимают младенца, было нестерпимо больно. Даже сейчас он почувствовал, как к глазам подступают слезы.– Так ты в самом деле моих родителей видел? – хрипло прошептал Рейшо.– Видел.Джаг открыл дневник и показал двоих людей, изображение которых набросал этим утром.Его друг дрожащими руками взял дневник. Он долго смотрел на портреты, потом осторожно коснулся нарисованных лиц.Двеллер уже хотел было остановить его, объяснив, что рисунки сделаны углем и их легко смазать, но прикусил язык. Да лучше он десять раз восстановит потом свою работу.– Отца твоего Трантом зовут, а маму – Мачией.По щекам молодого матроса потекли слезы.– Зовут?! Ты сказал, зовут?– Да, они живы, – сказал Джаг, кивая. – У тебя еще два брата и сестра. Они родились после того, как твои родители сбежали из рабства. Отец твой рыбак…– Вот почему у меня море в крови, – взволнованно воскликнул Рейшо. – Значит, не просто так мне это досталось. А мама?– Она целительница.– Они живы… – еле слышно прошептал молодой матрос.– Больше того, – сказал двеллер. – Я знаю, где они. И могу тебе объяснить, как до них добраться. Я и место то знаю, и деревню, и дом. Я их видел.Рейшо уставился на рисунки.– Больше всего на свете мне хотелось бы их увидеть.– Знаю. Поэтому и хотел тебе сказать. – Джаг помедлил, зная, что то, что он собирается сейчас сказать, вряд ли приведет в восторг Крафа. – Никто не станет тебя винить, если ты решишь сейчас покинуть нас.Рейшо долго смотрел на рисунки.– Сейчас для этого не время, книгочей. Сперва надо разобраться с делом, за которое мы взялись. Я его с тобой начал, с тобой и закончу. И когда к ним отправлюсь, тебя с собой возьму. – Он усмехнулся сквозь слезы. – Иначе они мне ни в жизнь не поверят.Двеллер улыбнулся другу, а про себя понадеялся, что они оба до тех пор доживут.– А твоя собственная родня, родители да братья-сестры? – спросил молодой матрос. – Их ты тоже разыскал?– Да, – ответил Джаг, чувствуя в глубине души неизмеримую боль.Воспоминания терзали его всю бессонную ночь, а потом, когда он все же задремал, последовали за ним в ночном кошмаре.– И где же они?– Их нет, – с трудом выдавил двеллер. – Они все умерли в шахтах еще до того, как Великий магистр меня спас. Нет у меня никого, – добавил он после долгой паузы.Выпустив поводья, Рейшо упал на колени и крепко обнял Джага.– Есть, Джаг. У тебя я есть. Клянусь, что, пока я жив, у тебя всегда будет семья. Ты мне брат. Наши сердца бьются вместе.Двеллер обнял друга – брата – и в очередной раз понадеялся, что они доживут до тех пор, когда Рейшо сможет увидеть своих близких. Потому что они направлялись в Сухие Земли, а это было одно из самых опасных мест, какие только были известны Джагу. 19КРАСНЫЕ ПАРУСА ДЕВЯТЬ ДНЕЙ Джаг и его спутники двигались верхом в сторону Сухих Земель, где в оазисе Выбеленных Костей находилась третья часть Книги Времени.Утром десятого дня они добрались до Окраины.Городишко этот, похоже, гордился своей репутацией последнего населенного пункта к западу от Сухих Земель. Украшением его улиц среди прочего служили черепа перед входом в лавки и на общественных зданиях. Большая часть этих черепов были гоблинскими, и служили они мрачным напоминанием, что гостеприимства и удобств любого рода за пределами Окраины не существовало.Спутники были немало утомлены долгим путем, и Краф, ведавший финансами, вынужден был согласиться на ночлег на приличном постоялом дворе. Рейшо и Джаг делили одно помещение, Кобнер и Краф другое, а отдельная комната Джессалин находилась между ними, что обеспечивало безопасность эльфийки.Окраина славилась не только как последнее место на пути для отдыха и пополнения припасов – контрабандисты и воры всех мастей, входившие в столкновение с законом в других местах, именно здесь находили свой приют. Однако за поведением таких изгоев миротворцы Окраины следили более чем сурово – на центральной площади города редко красовалось менее трех-четырех различной степени разложения трупов тех, кто осмеливался нарушить принятые здесь правила общежития.
Следующим утром Краф поднял остальных рано, невзирая на всеобщие протесты. За завтраком волшебник распределил поручения. Кобнеру он сообщил, что тот позаботится о средствах передвижения.– В пустыне этой от лошадей толку мало, – сказал гном. – Нам понадобятся песчаные парусники.– Песчаные парусники? – Рейшо заинтересованно поднял голову. – Это что, корабль такой или лодка?– Вроде того, – отозвался Кобнер. – Скоро сам увидишь.– Я могу тоже с вами пойти, – предложил молодой матрос.– Ты займешься припасами, – заявил Краф. – А ты, Джессалин, возьмешь на себя приобретение оружия. И не скупись.Он опустил на ладонь эльфийки мешочек с золотом.– А я? – спросил двеллер, когда понял, что Краф ему поручать ничего не собирается.– А ты доведи до ума записи в своем дневнике, – сказал волшебник, – кроме того, посмотри, не сможешь ли получить с помощью камней еще каких-нибудь сведений о Вике или о том, что нам предстоит в ближайшие несколько дней. Путешествие близится к концу, но легче предстоящая нам дорога от этого не стала.Джаг молча кивнул. Со слов Крафа выходило, что пользоваться силой камней можно играючи, однако это было довольно далеко от истины.
В течение дня, в перерывах между работой над дневником, двеллер занимался камнями. С помощью синих он взглянул на Рассветные Пустоши и увидел, что защитники острова по-прежнему успешно противостоят осадившим его гоблинам.Когда Джаг наблюдал за Рассветными Пустошами, его внимание привлек юный двеллер, работающий в развалинах Библиотеки. Все работы по восстановлению Хранилища Всех Известных Знаний после начала осады были практически прекращены, поэтому к библиотекарю, делающему записи в тетради возле груды камней, которая когда-то была главной башней Библиотеки, Джаг присмотрелся более внимательно.Это помогло ему узнать в двеллере, носящем белую мантию, Докетта Маслобойщика, слывущего одним из самых способных молодых учеников. Великий магистр как раз собирался перевести Докетта в библиотекари третьего уровня и сделать Джага его наставником, когда тот решил покинуть Рассветные Пустоши.Джаг увидел, что Докетт набрасывает сцену ночного боя на берегу Рассветных Пустошей. Камни смогли настолько приблизить его к происходящему, что на рисунке он легко узнал Варроуина.«Этот юнец выполняет свой долг», – подумал Джаг, и его кольнуло чувство вины. Докетт всего несколько лет провел в Библиотеке, но уже знал, как важна взятая ими на себя задача – сохранять знания, все знания, включая текущие события в Рассветных Пустошах.Глядя на то, как работает его молодой коллега, Джаг вспомнил, что особую важность Великий магистр придавал двум обязанностям библиотекаря: сохранению истории, что включало в себя защиту книг, и ее продолжению через добавление в Библиотеку новых книг и записей. Кто-то должен был вести записи обо всех важных событиях, и это была история, пусть даже события эти произошли совсем недавно.«Молодец этот Докетт», – подумал он, сожалея, что не может поблагодарить юного двеллера лично. Если останусь жив, решил Джаг, непременно это сделаю. После чего, с явной неохотой отрываясь от наблюдения за столь привычным его взору занятием, он переключился на другие творившиеся в Рассветных Пустошах дела. Некоторым торговым кораблям острова удавалось прорывать блокаду гоблинов, и они привозили необходимые для жизнедеятельности продукты и боеприпасы.Потом Джаг удостоверился, что Халекк и «Одноглазая Пегги» по-прежнему находятся у подножия Скалистых гор. Когда же попытался с помощью коричневых камней разобраться в тайнах, окружающих лорда Харриона, обнаружил, что они скрыты за непроницаемой пеленой. И с богомолом он не мог еще раз встретиться, как ни старался.Двеллеру отчаянно хотелось знать, что происходит с Великим магистром. Когда они доберутся до оазиса Выбеленных Костей, им останется всего семь дней пути до Скалистых гор. Первые два дня снова придется провести в седле, а потом еще пять на барже, спускаясь по реке Драконий Язык, которая получила свое имя от водившейся там странной маленькой рыбки.Но это, разумеется, если им удастся невредимыми пересечь Сухие Земли.Больше всего Джага тревожил Краф – а именно то, что двеллер совершенно не мог предположить, что же ожидать от старого волшебника. Участие Крафа в похищении Книги Времени, предупреждение Великого магистра и особенно слова будущего «я» Джага, которые ему так и не удалось до конца разобрать, – все это делало доверие к волшебнику трудным, почти невозможным.Двеллер поговорил об этом с Джессалин, передавая ей дополненную версию дневника. Эльфийка выслушала его внимательно и посочувствовала, однако посоветовать ничего не могла. Наблюдая за ней, Джаг понимал, что Джессалин тоже нелегко – она дружила с Крафом еще дольше, чем он сам. Двеллер не мог не ощущать вину за то, что втянул девушку во все это. Великий магистр наверняка справился бы со всей этой ситуацией куда лучше – и двеллер с нетерпением ожидал, когда наконец сможет передать ему дела.
– А ты раньше на таких штуках уже путешествовал? – поинтересовался у него Рейшо рано утром на следующий день, озабоченно разглядывая транспортное средство для путешествия через пустыню.– Да, – ответил Джаг. – Пару раз с Великим магистром, когда мы направлялись в Сверкающий Бассейн на севере.Конструкция сия напоминала маленькое двухмачтовое парусное судно с полозьями, только без привычного корпуса – для облегчения веса у нее были только сиденья из парусины да плетенный из прутьев загончик, где можно было расположить поклажу.– И ты уверен, что на этом паруснике мы переправимся через Сухие Земли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51