– Посмотри на меня, – велел он.
Свет от свечей, стоявших в круге на столе, падал на его прямые седые волосы, а на веки легла еще более глубокая тень; глаза казались теперь двумя темными омутами.
– Меня зовут Мерримен Лайон, – сказал он. – Я приветствую тебя, Уилл Стэнтон. Мы очень долго ждали тебя.
– Я знаю вас, – проговорил Уилл, – То есть… Вы похожи… Мне кажется… Не правда ли, я вас знаю?
– В каком-то смысле, – ответил Мерримен. – Ты и я, можно сказать, похожи. Мы оба при рождении были наделены одним и тем же даром, и у нас обоих высокая миссия. Именно сейчас и здесь, Уилл, ты начнешь понимать, что это за миссия. Но сначала ты должен узнать кое-что о своем даре.
События развивались стремительно, и было очевидно, что обратной дороги нет.
– Я ничего не понимаю, – проговорил Уилл, с тревогой глядя на полное решимости лицо мужчины. – У меня нет никакого дара, поверьте мне. Я совершенно обычный, такой, как все.
Он смотрел то на женщину, то на мужчину; отблеск огня, танцующего в камине, и свечей поочередно освещал одну из двух фигур, погружая другую в тень. Мальчик почувствовал, как в нем растет страх, ему казалось, что он попал в ловушку.
– Просто-напросто я стал участником странных событий, вот и все.
– Оглянись назад и вспомни некоторые из этих событий, – продолжила пожилая леди. – Сегодня твой день рождения. День зимнего солнцестояния. Твой одиннадцатый день зимнего солнцестояния. Вспомни вчерашний день, твой десятый канун зимнего солнцестояния, до того, как ты впервые увидел Знак. Неужели с тобой не происходило ничего необычного? Совсем ничего?
Уилл задумался.
– Животные пугались меня, – ответил он с неохотой. – Да и птицы тоже. Но вчера казалось, что это неважно.
– А если в доме был включен радиоприемник или телевизор, – дополнил Мерримен, – то начинались помехи, если ты находился рядом.
Уилл удивленно уставился на него.
– Радиоприемник постоянно трещал. Но как вы узнали об этом? Я думал, это магнитные бури или что-то вроде того.
Мерримен улыбнулся:
– В некотором роде ты прав. – Затем он снова стал серьезным. – Послушай внимательно. Дар, о котором я говорю, – это сила, и я покажу ее тебе. Это сила Носителей Света, которые так же стары, как наша Земля, а то и еще старше. Ты был рожден, чтобы унаследовать эту силу, Уилл, и это должно произойти, когда истекут десять лет твоей жизни. В ночь накануне твоего дня рождения сила начала просыпаться, а сегодня, в день твоего рождения, она стала абсолютно свободной, расцвела и достигла зрелости. Но пока ты еще не умеешь владеть ею должным образом, твоя сила не сконцентрирована. Ты должен тренироваться, чтобы управлять ею, и тогда она обретет нужную форму и поможет тебе осуществить то, ради чего ты рожден. Почему ты смотришь так недоверчиво, мальчик? Встань-ка. Я покажу тебе, на что способна сила.
Уилл встал, и пожилая леди с одобрением улыбнулась ему. Неожиданно он обратился к ней:
– А кто вы?
– Леди… – начал Мерримен.
– Леди очень стара, – сказала она своим чистым мелодичным голосом, – и в свое время у нее было много-много имен. Но лучше продолжай считать меня просто старой леди, Уилл.
– Да, мэм, – ответил мальчик. При звуках ее голоса он снова ощутил прилив счастья, страхи улеглись, и он стоял, вытянувшись как струна, и смотрел на Мерримена, который отошел на несколько шагов и оказался теперь в тени за креслом женщины. В темноте Уилл мог разглядеть только блеск его седых волос и ничего более.
Низкий голос Мерримена донесся из темноты:
– Стой спокойно. Смотри, куда хочешь, но не напрягайся, не концентрируйся ни на чем. Пусть твои мысли блуждают, представь, что ты скучаешь на уроке в школьном классе.
Уилл засмеялся и стоял теперь расслабленно, слегка откинув голову. Он бросил беглый взгляд наверх, стараясь различить, где высоко под сводами зала виднелись перекрещенные балки, а где тени, которые они отбрасывали. Мерримен сказал как бы между делом:
– Я помещаю в твой ум картинку. Скажи мне, что ты видишь.
Образ возник в голове Уилла сам собой, так естественно, как если бы он решил нарисовать пейзаж и сначала создал в своем воображении набросок. Он начал описывать детали образа, по мере того как они появлялись в его уме:
– Это травянистый склон горы над морем, похожий на пологий откос. Необъятное голубое небо, а внизу синее море. Если спуститься вниз, туда, где море встречается с сушей, выйдешь на песчаную полосу… Я вижу золотой, восхитительно сияющий песок. А с другой стороны травянистого склона, вдалеке от моря, невооруженным глазом видны холмы, вернее, их расплывчатые очертания. Холмы бледно-фиолетового цвета, а их контуры пропадают в голубом тумане, как влажные краски на картине, растекаясь, растворяются одна в другой. И… – Уилл вышел из состояния легкого транса, в котором его посетило это видение, и пытливо посмотрел прямо в глаза Мерримену, – у вас этот образ вызывает грусть. Вы скучаете по этому месту, вы испытываете ностальгию. Где это место?
– Достаточно, – поспешно сказал Мерримен, но в его голосе слышалось удовлетворение. – Ты хорошо поработал. Сейчас твоя очередь. Передай мне картинку, Уилл. Выбери хорошо знакомое тебе место и думай о том, как оно выглядит, как будто стоишь и смотришь на него.
Уиллу тут же сосредоточился на ярком образе, который первым пришел ему в голову. Он понял, что эта картина уже успела обосноваться в дальнем уголке его сознания: массивная двустворчатая дверь, стоящая сама по себе на заснеженном холме, украшенная замысловатой резьбой и окруженная странным движением воздуха.
Мерримен сразу прервал его:
– Только не дверь. Не из недавних воспоминаний. Что-нибудь из твоей жизни до этой зимы.
На секунду Уилл замер, обескураженный. Затем он закрыл глаза и подумал о ювелирном магазине, которым управлял его отец в маленьком городке Итон.
Мерримен медленно начал говорить:
– Стальная дверная ручка похожа на рычаг, ее нужно толкнуть вниз примерно на десять градусов, чтобы дверь отворилась. При малейшем движении двери начинают звенеть маленькие колокольчики, которые висят на ней. Ты опускаешь ногу вниз, чтобы достать до пола, под твоим весом проседает и скрипит половица, но это не опасно. На стенах помещения расположены стеклянные витрины, – по всей видимости, это магазин твоего отца. Здесь множество красивых вещиц. Дедушкины часы, очень старые, висят в дальнем углу; у них расписной циферблат и низкое размеренное тиканье. В центральной витрине ожерелье работы мастеров индейского племени зуни: бирюза в серебряной оправе в форме змеек; как далеко, однако, это украшение оказалось от своей родины. Вот изумрудный кулон, похожий на большую зеленую слезу. А вот изумительная крошечная модель замка крестоносцев, судя по всему, солонка; эта вещица очень нравилась тебе с самого детства. Человек за прилавком, невысокий, плотного телосложения, само спокойствие, должно быть, это твой отец, Роджер Стэнтон. Любопытно, наконец, увидеть его отчетливо, а не словно в тумане… Он держит в руке лупу и рассматривает старинное золотое кольцо с девятью маленькими камушками, расположенными в три ряда: три бриллианта посередине и по три рубина с каждой стороны, а по краям окаймление в виде рунических линий; хорошо бы однажды рассмотреть это получше…
– Вы даже кольцо увидели, – восхищенно произнес Уилл. – Это мамино кольцо. Отец разглядывал его, когда я был в магазине в последний раз. Маме показалось, что один из камней выпал, но отец сказал, что это оптический обман… И все же как вам это удается?
– Что «это»? – В низком голосе Мерримена прозвучала строгая снисходительность.
– Ну, это. Сначала вы помещаете картинку в мою голову. А потом видите то, что представляю я. Кажется, это называется телепатией? Здорово.
Уилл почувствовал, что говорит что-то не то. Ему стало неловко.
– Ладно, – терпеливо сказал Мерримен. – Объясню тебе по-другому. За твоей спиной на столе располагается круг из свечей, Уилл Стэнтон. Так вот, знаешь ли ты, каким способом можно потушить огонь, не задувая его, не заливая водой и не смахивая рукой?
– Нет.
– Верно. Такого способа нет. А сейчас я скажу тебе, что, поскольку ты являешься тем, кем являешься, ты можешь потушить свечи, всего лишь пожелав этого. По правде говоря, для твоего дара это пустяковая задача. Если мысленно ты выберешь одну из свечей и, даже не глядя на нее, сконцентрируешься и прикажешь потухнуть, так и случится. Может ли любой обычный мальчик добиться этого?
– Нет, – невесело проговорил Уилл.
– Сделай это, – велел Мерримен. – Сейчас.
Комната погрузилась в вязкую тишину. Уилл чувствовал, что эти двое смотрят на него. Он отчаянно размышлял: я сделаю это, я сконцентрируюсь на пламени, но это ничего не изменит; ведь настоящая задача гораздо сложнее, и угроза гораздо серьезнее; ее нельзя уничтожить даже с помощью самой великой магии, которой, возможно, не владеет и сам Мерримен… Уилл смотрел, как свет и тень исполняли свой огненный танец на роскошных гобеленах, висевших на каменных стенах. Затем он мысленно сконцентрировался и представил образ огня, который ярко горел в большом камине за его спиной. Он ощущал тепло огня спиной и думал об оранжевом сердце, пылающем посреди сухих дров, о подвижных желтых язычках пламени. «Уходи, огонь, – мысленно произнес мальчик и неожиданно почувствовал себя очень легко и беззаботно: разумеется, никакой сверхъестественной силой он не обладал и такой сильный огонь не мог исчезнуть без веской на то причины. – Перестань гореть, огонь. Уходи».
И огонь ушел!
В ту же секунду комната погрузилась в холод и мрак. Горевшие на столе свечи освещали лишь небольшое внезапно остывшее пространство. Уилл обернулся и внимательно посмотрел на камин, но не увидел даже намека на дым, а это означало, что огонь не был залит водой. И все же камин был темным и холодным, без единой искорки. Мальчик медленно двинулся по направлению к нему. Мерримен и старая леди не проронили ни единого слова и были абсолютно неподвижны. Уилл склонился перед камином и потрогал почерневшие дрова – холодные, как камень, они были присыпаны свежей золой, которая на пальцах мальчика превратилась в белую пыль. Он выпрямился, вытирая руку о штанину, и беспомощно посмотрел на Мерримена. В строгих глазах мужчины сверкали молнии, но вместе с тем Уилл увидел в них сострадание. Мальчик с беспокойством взглянул на пожилую леди: ее глаза излучали доброту. Она ласково сказала:
– Стало немного холодно, Уилл.
Внезапно мальчика охватила паника, напомнившая ему тот приступ страха, который он пережил ночью. Но это продолжалось лишь секунду, затем страх исчез, и его сменило полное спокойствие. Уилл почувствовал себя более сильным и хладнокровным. Он понимал, что обрел какую-то силу, которой прежде сопротивлялся. Сейчас он знал, что должен делать. Стоя посреди огромного зала, он глубоко вдохнул и выпрямил спину, готовясь к решительному действию. Затем улыбнулся леди, направил взгляд в пустоту и сконцентрировался на образе огня. «Вернись, огонь, – мысленно произнес он. – Зажгись вновь». И вот уже свет играет на украшенных гобеленами стенах, тепло огня ласкает спину мальчика, и языки пламени по-прежнему исполняют свой грациозный танец.
– Спасибо, – сказала пожилая леди.
– Хорошая работа, – Мерримен был невозмутим, и Уилл понял, что он говорит не только об исчезновении и возвращении огня. – Это большая ответственность, – продолжал Мерримен. – Не совершай ошибок. Любой великий дар или талант – огромная ответственность, а твой в большей степени, чем все остальные. Довольно часто ты будешь испытывать желание освободиться от него. Но ничего нельзя изменить. Если ты был наделен даром при рождении, ты должен служить ему, и ничто в этом мире и за его пределами не может встать на пути у этого служения, ибо это твоя миссия и таков Закон. И очень хорошо, юный Уилл, что ты пока имеешь лишь смутное представление о своем даре, поскольку, когда закончатся первые испытания и обучение, ты окажешься в большой опасности. И чем меньше ты знаешь о значении своей силы, тем лучше она сможет защищать тебя, как это и было последние десять лет. – Он бросил взгляд на огонь и нахмурился. Я скажу тебе только одно: ты один из Носителей Света, единственный рожденный за последние пятьсот лет, и последний. Как и у всех Носителей Света, твое предназначение в том, чтобы посвятить себя длительной борьбе между Светом и Тьмой. Твое рождение, Уилл, завершает круг, который рос в течение четырех тысяч лет в каждой из древнейших частей этой земли: круг Носителей Света. Сейчас, когда ты обрел свою силу, твоя задача в том, чтобы сделать этот круг нерушимым. Ты должен отыскать и защитить шесть великих Знаков Света, которые создавались веками. Сила Знаков объединится только тогда, когда круг будет завершен. Первый Знак уже висит на твоем ремне, но найти остальные будет непросто. Ты Искатель Знаков, Уилл Стэнтон. Это твоя судьба, твое первое задание. Если тебе удастся выполнить его, ты дашь жизнь одной из трех великих сил, которую Носители Света должны в скором времени направить на победу над силами зла, тайно и неуклонно наступающими сейчас на этот мир.
Его речь по тону сначала напоминала официальное сообщение, но затем в ней появились иные интонации. Мальчик понял, что это призыв, и холодок пробежал по его спине; он должен принять вызов и участвовать в том, что будет происходить далеко за пределами этого зала и времени, в котором он жил.
– Потому что Тьма, Тьма наступает. Странник в пути, Всадник скачет верхом; они проснулись, Тьма наступает. И последний из Круга пришел, чтобы вступить в свои права, и Знаки должны быть соединены. Белая кобылица придет к Охотнику, и река пустится в долину; огонь охватит горы, огонь зайдет под камень, огонь будет полыхать над морем. Огонь должен уничтожить Тьму, но Тьма, Тьма наступает!
Он стоял – высокий, словно могучее дерево, его низкий голос эхом отзывался под сводами затененного зала, и Уилл не мог оторвать от него глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34