– Иди, мой друг, – произнес Мерримен. Лошадь подалась вперед и охотно пошла рысью к огромному одиноко стоявшему дереву и таинственной тени, неподвижно возвышавшейся около него. Существо, которое стояло под деревом, обладало немыслимой силой; Уилл сразу ощутил это. Луна опять скрылась за облаками; какое-то время не было молний, и во мраке ночи ничего не было видно. Лишь один звук раздался в темноте – приветственное ржание белой кобылицы.
Словно в ответ более низкое гнусавое ржание послышалось из-за деревьев позади них. Когда Уилл обернулся назад, луна снова выплыла из-за облаков, и он увидел мощный силуэт Поллакса, тяжеловоза с фермы Доусонов, на спине которого сидел Старый Джордж.
– Твоя сестра уже дома, мальчик, – сообщил Старый Джордж. – Она заблудилась и заснула в старом сарае, и ей приснился любопытнейший сон, который, однако, она уже забывает…
Уилл с благодарностью кивнул и улыбнулся. Но тут же его внимание привлек большой предмет округлой формы, завернутый в мешковину, который Старый Джордж протягивал ему.
– Что это? – Уилл слегка задрожал от волнения, хотя не знал еще, что было в упаковке.
Старый Джордж не ответил, он обратился к Мерримену.
– Все хорошо?
– Все идет отлично, – сказал Мерримен. Он поежился и плотнее завернулся в свой плащ. – Отдай это мальчику.
Он посмотрел в упор на Уилла своими загадочными глубоко посаженными глазами, и удивленный Уилл пошел к тяжеловозу и остановился у колена Джорджа, глядя вверх. С быстрой невеселой усмешкой, которая, казалось, маскировала сильное напряжение, старый человек наклонился и передал ему груз. Предмет был величиной с половину Уилла, хотя весил не очень тяжело. Взяв его в руки, Уилл немедленно понял, что это. «Не может быть такого, – изумленно подумал он. – Что бы это могло значить?»
И снова раздались раскаты грома. Голос Мерримена донесся из темноты:
– Да это она, конечно. Вода доставила ее в целости и сохранности. А затем Носители Света вытащили ее из воды в нужное время.
– А сейчас, – сказал Старый Джордж, сидя высоко на спине Поллакса, – ты должен отнести ее Охотнику, юный Искатель Знаков.
Уилл нервно поежился. Носителю Света нечего бояться в этом мире, абсолютно нечего. Но все же было в этой темной фигуре под гигантским дубом что-то странное и приводящее в трепет, что-то заставляющее чувствовать себя незначительным, маленьким, ненужным…
Он выпрямился. В любом случае, «ненужный» не подходящее слово, ведь у него было задание, которое он должен выполнить. Подняв большой предмет, как знамя, он снял с него мешковину, и яркая, сверхъестественная карнавальная маска наполовину человека, наполовину животного предстала перед его глазами такой гладкой и пестрой, как будто только что прибыла с далекого острова. Уилл подметил, что ветвистые рога маски были точно такой же формы, как рога на голове оленя на корабле мертвого короля. Держа маску перед собой, он твердой поступью шел к таинственной фигуре под раскидистым дубом. Неподалеку от нее мальчик остановился. Он видел теперь белое свечение, исходившее от кобылицы, и, осторожно продвигаясь дальше, понял, что на лошади сидит всадник.
Человек, сидевший на лошади, склонился к нему. Мальчик не видел его лица, лишь почувствовал, как взяли маску. И руки опустились, будто освобожденные от тяжелого груза, хотя ноша казалась довольно легкой. Он отступил назад. Луна внезапно выплыла из-за облака, и, бросив на нее быстрый взгляд, Уилл был ослеплен ее холодным белым светом. Когда луна снова скрылась, белая лошадь начала выходить из тени, и очертания фигуры, сидевшей на ней, теперь были хорошо видны на фоне тускло освещенного неба. Голова всадника уже не была головой человека, теперь на ней виднелись оленьи рога. И белая кобылица, неся на себе чудовищного человека-оленя, неуклонно приближалась к Уиллу.
Мальчик замер в ожидании, пока огромная лошадь не подошла ближе. Ее нос нежно коснулся его плеча в последний раз. Фигура Охотника возвышалась над ним. Лунный свет падал прямо на его голову, и Уилл обнаружил, что смотрит в странные темно-желтые глаза, золотистые и бездонные, как глаза огромной птицы. Глядя в глаза Охотника, он снова услышал в небе странный высокий гогот. Уилл с трудом отвел зачарованный взгляд от золотистых глаз и попытался рассмотреть на голове Охотника карнавальную маску, которую сам же передал ему.
Но голова была настоящей.
Окаймленные перьями золотистые глаза моргали, сильные совиные веки двигались осознанно; человеческое лицо, на котором они находились, было обращено к Уиллу, а твердо очерченный рот над гладкой бородой раскрылся в полуулыбке. Этот рот тревожил Уилла; он не был ртом Носителя Света. Он мог улыбаться дружелюбно, но вокруг него виднелись и другие черточки. Там, где на лице Мерримена были морщины грусти и гнева, у Охотника тонкие линии выражали жестокость и безжалостное стремление к мести. Он и вправду был наполовину зверем. Темные ветви рогов Хорна извивались над Уиллом, лунный свет играл на их бархатистой поверхности. Хорн тихо засмеялся, и Уилл услышал его тенор:
– Знаки, Носитель Света. Покажи мне Знаки.
Не отрывая глаз от таинственной фигуры, Уилл неуклюже расстегнул ремень и высоко поднял шесть круглых Знаков с перекрестьями внутри. Они были хорошо видны в лунном свете. Охотник посмотрел на них и склонил голову. Когда он снова поднял ее, его тихий голос зазвучал медленно, нараспев… Эти слова Уилл уже слышал раньше:
Когда подступит Тьма, шестеро остановят ее,
Трое из круга, трое с дороги;
Дерево, бронза, железо; вода, огонь, камень;
Пятеро вернутся, а один уйдет.
Железо в день рождения, бронза из долгих странствий;
Дерево из огня, камень из песни;
Огонь из кольца свечей, вода из тающих снегов;
Шесть знаков – Круг и утерянный Грааль.
Но он не остановился там, где ожидал Уилл. Он продолжил:
Огонь на горе найдет золотую арфу
Ее игра разбудит Спящих, старейших из всех;
Сила молодой колдуньи потеряна в море;
И свет будет найден, и серебро на дереве.
Золотисто-желтые глаза снова посмотрели на Уилла, но, казалось, они его больше не видели. Они стали отстраненными, непроницаемыми, а лицо – холодным и жестоким. Но сейчас Уилл принял эту жестокость как суровую неизбежность законов природы. Это не было злым умыслом, с помощью которого Свет или служители Света станут преследовать Тьму. Таков был порядок вещей.
Охотник Хорн развернул большую белую кобылицу прочь от Уилла и одинокого дуба, его силуэт возвышался в свете луны на фоне тяжелых грозовых облаков. Он поднял голову и выкрикнул прямо в небо призыв, похожий на звук охотничьего горна, созывающего гончих. Его голос становился все громче и громче, он наполнял собой все небо, как будто вырывался из тысячи глоток одновременно.
И в ответ на этот крик из каждой точки Парка, из каждой тени под деревом и из каждого облака, скача по земле и летя по воздуху, понеслась бесконечная стая гончих, громко рыча, как это делают охотничьи собаки, когда берут след. Это были огромные белые животные, в полутьме похожие на привидения. Они бежали вприпрыжку, сталкивались друг с другом, не обращая внимания на Носителей Света, видя перед собой только Охотника и его белую лошадь. Их уши и глаза были красными. Уилл невольно подался назад, когда они проносились мимо. Красные глаза на белых мордах, пылали как огни, а красные уши стояли торчком. Уилл с ужасом представил, как должна чувствовать себя жертва, преследуемая ими.
Гончие лаяли и рычали вокруг Хорна и белой кобылицы, они были похожи на бушующее море белой пены с красноватыми прожилками. Внезапно человек-олень замер, его огромные рога нацелились на добычу. Он коротко и настойчиво выкрикнул: «След!» – и вся свора гончих рванулась по следу добычи. Бешеный лай своры заполнил все вокруг, и в тот же миг с новой силой началась гроза, тучи прорезала яркая, зубчатая молния. Хорн и белая кобылица взмыли к небу, а вслед за ними стремительным белым потоком влились в грозовой воздух красноухие гончие.
Внезапно жуткая тишина, словно удушье, сдавила все вокруг, вытеснив даже звуки бури. Используя свой последний шанс, за Уиллом пришла Тьма. Она отчаянно пробивалась сквозь невидимый барьер, который до сих пор сдерживал ее. Закрывая собой небо и землю, беспощадный черный смерч яростно вращался в абсолютной тишине. Но Уиллу было некогда поддаваться страху – он стоял совершенно один. А высокий черный столб готов был обрушиться на него и поглотить его своей чудовищной извивавшейся мглой. В самом центре этой мглы огромный черный жеребец с пеной у рта взвился на дыбы, а на его спине возвышался Черный Всадник, и его глаза сверкали, как два голубых огня. Уилл тщетно произносил заклинания защиты, он не в силах был даже пошевелить рукой, чтобы дотянуться до Знаков на своем ремне, и в отчаянии стоял на месте, закрыв глаза.
Но в полной, поглотившей мир тишине послышались звуки. Это был тот же странный высокий гогот, словно множество гусей пролетали над ним осенней ночью. Звуки становились все громче, и мальчик открыл глаза. Такого зрелища он никогда прежде не видел, и вряд ли это могло повториться вновь. Половина неба была скрыта черным смерчем, чудовищным, бесшумным неистовством Тьмы, но прямо на Тьму с запада со скоростью падающих с огромной высоты камней неслись Хорн и Дикая Охота. Охота с ревом обрушивалась из темного грозового неба, неслась сквозь летящие молнии и серо-фиолетовые облака, Охота оседлала саму бурю. Человек-олень с диким хохотом выкрикивал призывы, погонявшие гончих, его сияющая золотисто-белая кобылица летела вперед, ее хвост и грива развевались по ветру.
А вокруг него и вслед за ним, как широкая белая река, текли лающие гончие, Сирены, Гончие Фатума, их красные глаза пылали сигнальными огнями. Они уже заполнили собой все небо до западного горизонта, но их становилось все больше. При звуках их ревущего, тысячеязыкого лая черный смерч Тьмы потускнел, покачнулся и, казалось, задрожал. Уилл поймал взгляд Черного Всадника высоко в черной мгле. Его лицо перекосилось от ярости, и свирепая холодная враждебность отразилась на нем. Казалось, он осознал свое поражение и развернул черного жеребца так неистово, что послушное животное пошатнулось и чуть было не упало. Взнуздав жеребца, Всадник что-то раздраженно сбросил вниз, какой-то маленький темный предмет. И, приземлившись, тот лежал на земле, похожий на плащ.
Затем буря и атакующая Дикая Охота налетели на Всадника. Он поднялся вверх в своем извивающемся черном убежище. Фантастический смерч Тьмы качался и скручивался, извиваясь, как змея, в агонии, и, наконец, пронзительный вопль раздался в небесах, и черная мгла понеслась на бешеной скорости на север. Она пролетела над парком, Общинными землями, Охотничьей лощиной, а вслед за ней с диким ревом несся Хорн и Охота, как длинный белый гребень на волне бури.
И вот уже где-то вдали стих лай гончих. В небе над Дубом Хорна висел серебристый полумесяц, и маленькие тучки лишь изредка набегали на него.
Уилл глубоко вздохнул и огляделся вокруг. Мерримен стоял на прежнем месте, высокий и прямой, как темная таинственная статуя. Старый Джордж отогнал Поллакса к деревьям, потому что ни одно нормальное животное не могло быть свидетелем Охоты и выжить.
Уилл спросил:
– Все кончено?
– Более или менее, – ответил Мерримен, его лицо было скрыто капюшоном.
– Тьма… – мальчик не осмелился произнести больше ни слова.
– Тьма побеждена в этой схватке. Ничто не может противостоять Дикой Охоте. Хорн и его гончие будут гнать свою добычу так далеко, как только смогут, до самого края земли. И там короли Тьмы должны теперь затаиться, ожидая своего следующего шанса. Но теперь мы подготовлены гораздо лучше благодаря полному Кругу Шести Знаков и Дару магии. Нас сделало сильнее выполненное тобой задание, Уилл Стэнтон, и мы очень близки к тому, чтобы одержать окончательную победу.
Он откинул капюшон, его жесткие седые волосы блестели в лунном свете. Взгляд Мерримена говорил о том, что он испытывал гордость за Уилла, и, увидев это, мальчик почувствовал покой и радость. Затем Мерримен посмотрел на заснеженный луг Большого парка, на котором уже появились прогалины.
– Осталось лишь соединить Знаки, – сказал он. – Но прежде нужно сделать еще кое-что.
По его голосу чувствовалось, что он взволнован. Уилл с интересом последовал за ним, к Дубу Хорна, где увидел на снегу в тени дуба смятый плащ, который Черный Всадник сбросил на землю. Мерримен остановился, затем опустился на колени прямо на снег. Уилл пригляделся и с ужасом понял, что темный предмет на снегу – это не плащ, а человек. Он лежал лицом вверх, его тело было неестественно изогнуто. Это был Странник. Это был Хокинг.
Мерримен произнес низким голосом, лишенным эмоций:
– Те, кто поднимаются так высоко вместе с королями Тьмы, должны быть готовы к падению. А для человека падение с такой высоты опасно. Я думаю, у него сломана спина.
Глядя на узкое неподвижное лицо, Уилл вдруг со всей ясностью понял, что Хокинг и вправду был лишь обычным человеком. Возможно, не совсем обычным, ведь его использовали и Свет, и Тьма, он много раз путешествовал во времени, чтобы стать в конце концов Странником, изрядно потрепанным вековыми скитаниями. Но он был человеком и, конечно, смертным. Бледное лицо исказилось, и он открыл глаза. В них тут же появилась боль.
– Он выбросил меня, – сказал Хокинг.
Мерримен молча смотрел на него.
– Да, – с горечью прошептал Хокинг, – ты знал, что это произойдет. – Он попытался пошевелить головой, и ужас появился в его глазах: – Я чувствую только голову, она болит. Но мои руки, ноги, я их не чувствую… – Его лицо сейчас выражало полную безнадежность. Хокинг посмотрел на Мерримена. – Мне конец, – продолжал он. – Я знаю это. Неужели ты оставишь меня жить с этим страданием, которое я испытываю сейчас? Последнее право человека – умереть. Ты не давал мне сделать этого; ты заставил меня жить веками, даже когда я хотел смерти. И все из-за предательства, которое я совершил, потому что у меня не было разума Носителя Света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34