Слово всплыло из таинственных глубин памяти, недоступных, но бодрствующих и обширных.«А-о-у-м — это название нашего мира», — с удивлением вслушиваясь в непривычные сочетания гласных, сказал мальчик.«Слова Истинной Речи не говорят, их поют!» — Дракон совсем затих, и лишь тени его мыслей касались сознания мальчика.«А-а-а-о-о-о-у-у-у-м-м-м..!» — Алекс откуда-то знал, как именно нужно петь это слово. Вибрация голосовых связок мгновенно распространилась на всю поверхность тела и пошла дальше, затапливая кости и ткани. Мягкий всеобъемлющий резонанс возник в глубине каждого предмета. Слово звучало внутри стен, оно жило в воздухе, оно пело в громаде драконьего тела, и голова огромного ящера вдруг дрогнула. Приоткрылись и засияли радужным светом глаза под могучими надбровьями.«Сначала было Слово! — непонятно сказал дракон. Через несколько многозначительных секунд он заговорил снова: — Мне лучше, маленький Тэн, гораздо лучше!»— Может быть, ты не умрешь? — с надеждой спросил Алекс. Перспектива остаться одному в темной пещере, заставленной странными предметами, беспокоила и пугала.«Умру! — почти радостно проговорил ящер. — Ведь я стар, чудовищно стар. И мне давно пора увидеть Верхние Миры. Подойди ко мне, сын Тэна, я хочу рассмотреть тебя».Некоторое время Алекс всматривался в глубину огромных мерцающих глаз.— Георг. Тебя зовут Георг, — сказал он наконец.«Ты правильно прочитал мое имя, мальчик. Но удивлен я не этим».Дракон замолчал, прикрыв глаза. Через десять долгих минут он пробудился вновь.«Я скажу не много, но сыну твоего отца этого будет достаточно. В тебе заключено гораздо больше, чем я мог надеяться, но меньше, чем должно быть. Сейчас в Лэйме вас шестеро из восьми. Если вы будете помогать друг другу, продержитесь дольше. Из трех девушек тебе предназначена колдунья. Ищи ее, только не слишком долго. Берегись соблазнов всемогущества, не применяй силу слов без крайней нужды. Держись за этот мир. Прежде чем уйти, ты должен знать и уметь».Алекс мысленно повторил пророчество старого Георга. Глаза дракона снова закрылись. Мальчик чувствовал, что вспышка жизни, всколыхнувшая обитателя пещеры, иссякла и остатки тепла медленно покидают огромное тело.«Прощай, маленький Тэн! До встречи, бодхисатва!» — прошелестело в темноте. Слог 36ВСПЯТЬ Подземный ход из замка короля Диабемского Ночь — Прости, госпожа, но нам нужно идти. — Голос Далина слился с последним вздохом Георга.— Сколько прошло времени? — медленно спросила Виола.— Несколько минут, госпожа. — Вождь гномов бросил настороженный взгляд на чужака.«Ты думаешь, что я одна из шести?» — Виола продолжала смотреть в почти черные глаза Алекса.«Я уверен в этом».«Почему?»«Почему кошка находит дорогу домой? Почему рыба узнает воду родной реки, хотя всю жизнь жила в море?..»«Ты прав, я тоже чувствую это…»«Откуда ты узнал, что я здесь и мне нужна помощь?»«От Колдуна. Он послал меня с рыцарями. Я ведь считаюсь его учеником», — юноша криво усмехнулся.Виола повернулась к Далину.— Этот человек — мой друг, я прошу разрешить ему сопровождать меня в Подгорное Царство.Гномы расправили бороды и церемонно поклонились.— Друзья наших друзей — наши друзья, — проговорил Далин, но Виола отчетливо видела, что он относится к незнакомцу с недоверием и опаской.Двинувшись за гномами, беглецы миновали лежащих металлической грудой рыцарей.— Они умерли? — спросила Виола.— Нет, через час-полтора очнутся. Я, как и ты, не люблю убивать. Если, конечно, кто-нибудь из них не умер от страха, — улыбнулся в ответ Алекс.«Ты уже знаешь, кто остальные четверо? — Мысленная связь была на редкость устойчива, как будто Виола разговаривала с Олегом или Bay. — Ты, кстати, уверен, что все они — люди?»«С твоим говорящим волком я заочно знаком. Думаю, он не из нас. Но он и те, кто за ним стоят, знают, что вы с братом не обычные люди».«Олег?»«Конечно! Разве ты не чувствуешь, что вы две части одного целого?»«Ну да. Но я думала, что все братья и сестры чувствуют то же самое».«Ты ошибаешься. В этом мире даже супруги остаются в плену своей Самости. Каждый сам за себя, человек человеку волк, своя рубашка ближе к телу… Они похожи на мух, ползающих по зеркальному шару. Все время перед носом собственное отражение».«Ты считаешь, что нужно взлететь?»«Нет. Уход от мира — это самообман. Просто теряешь ориентиры и пребываешь в иллюзорном единении с природой. Но как только попадается зеркало, опять видишь ту же самовлюбленную рожу».«Какое же решение имеет эта задача?»«Думаю, ты знаешь это сама».«Ты имеешь в виду, что смотреть надо не снаружи, а изнутри?»«Конечно. В этом случае изображение размывается и ты сливаешься с миром в сердце своем».«Олег… А кто еще?»«Я знаю только одну. Ее нашел твой брат».«Та темноволосая красавица?»«Ее зовут Ксана, и, кроме всего прочего, она дочь ныне царствующего короля».«Ого! Это для меня новость».«Думаю, мы все должны были родиться в особенных условиях. Мои родители — маги, Олег — полуэльф, ты — внучка одной из самых сильных волшебниц этой страны. Я уверен, что двое остальных тоже обладают особыми способностями и появятся в ближайшее время. Наступают сроки, и мы скоро соберемся вместе».«Что мы должны будем делать?»«Именно это и есть основной вопрос любой жизни. Зачем брошены мы в этот мир? С какой миссией? С какой целью? И мечутся люди от бога к богу, от пророка к пророку. И нет им ответа. Будь уверена только в одном: у тебя есть Великая Миссия, есть Великая Цель. И никто, кроме тебя, ее не выполнит».«Как мне узнать, что выполнение миссии уже началось?»«Оно началось с твоим первым вздохом, с первым криком розового мокрого младенца. Как сказал один мудрец с Великого Южного континента: „Каждый ребенок приходит в мир с вестью, что Бог еще не разочаровался в людях“».«Ты говоришь со мной совсем как старший брат…»«Прости, но я отвечаю не столько тебе, сколько себе. Ведь мы — носители одной тайны, и меня заботят те же вопросы, что и тебя. Смотри, твой ревнивый бородатый Друг хочет что-то сказать».Далин с сияющим лицом поджидал их на углу коридора.— Здесь кончается коридор, сделанный людьми, и начинаются наши, гномьи ходы. Непрошеных гостей тут поджидают некоторые неожиданности, а нас — помощь друзей. — Было видно, что настроение у него резко поднялось и ничего плохого от жизни он уже не ждет. Гномы пошли немного впереди, тактично давая молодым людям побыть вдвоем.Но Виола не могла радоваться. Ею овладело странное двойственное состояние.С одной стороны, все ее смутные догадки и предчувствия начали сбываться. Из туманной завесы большого мира появился наконец человек, в душе которого ее образ был окутан восторженным преклонением и нежностью. Он был совсем таким, как ей мечталось. Он был даже лучше, красивее, умнее. Он был рядом, и это было Радостью, было Счастьем.И все же тень смерти по-прежнему маячила над доброй половиной горизонта. Никуда не ушла сосущая пустота, разверзшаяся на измученной борьбой поляне, залитой кровью и заваленной тушами неразумных, обманутых драков. Сейчас грозные монстры, наводящие ужас на бывалых воинов, представлялись ей наивными, испорченными плохим воспитанием детьми. Умом она понимала, что это не так, что выпусти она их тогда, и ворвались бы они ревущим клином в армию восставших, и тысячи таких же, как они, неразумных и обманутых, оплатили бы своей кровью чью-то неуемную гордыню и желание перестраивать то, что построили другие, и менять то, что создали не они. Но понимание это ничего не могло поделать с тоскующей, скулящей совестью.«Ты не должна так мучиться! — осторожно вклинился в ее сознание Алекс. — Есть ситуации, когда кто-то должен сделать зло, чтобы предотвратить зло еще большее. Когда лекарь вырезает из тела воина застрявший наконечник стрелы, он причиняет ему боль, но без этого будет еще хуже… Представь себе: разъяренный драк настигает маленькую девочку. Кто осудит рыцаря, вставшего на его пути? Но как можно заставить раскаяться зверя, рожденного в любви к убийству? Только мечом! И в результате одним драком становится меньше, а рыцарь добровольно принимает на себя еще один грех. В этом мире тяжелая Карма образуется непрестанно и, может быть, наша задача — подставлять плечи под тяжкий груз и потом очищать испачканную душу огнем раскаяния и духовных исканий?»Его мысли были проникнуты таким горячим желанием помочь, уменьшить накал внутренней борьбы, пролить целительный бальзам на измученную совесть, что сердце Виолы дрогнуло теплой волной благодарности.— Ты мне нравишься, маленький Тэн, — улыбнувшись, вслух сказала она. — Если меня не сожгут на площади, мне будет приятно разговаривать с тобой. О Карме и Искуплении, о Жизни и Смерти и, может быть… — Виола сделала паузу и лукаво посмотрела на юношу, к лицу которого прилила краска, — о Любви, — закончила она одними губами.Некоторое время они шли молча, и эхо несказанных слов освещало их лица внутренним светом. Когда за очередным поворотом открылся большой круглый зал и гномы восторженно загалдели, Виола прервала затянувшееся молчание:— Я все время вспоминаю твой рассказ. Как долго ты прожил в пещере Георга?— Я там не остался. Не забывай, что мне было тогда только двенадцать лет. Постояв положенное время над телом дракона, я завернул волшебное зеркало в пыльный шелковый гобелен и вернулся в замок. Обратная дорога заняла гораздо больше времени: зеркало оказалось очень тяжелым, и мои руки ничего не могли с ним поделать.Вернувшись, я долго не мог понять, как можно управлять потоком информации, идущей оттуда. Но потом научился. И посвятил все свое время изучению боевого искусства. Я не хотел, чтобы очередное нападение закончилось моей смертью. Я тогда не думал, что уже через три года мне придется применять полученные знания на практике. Нет, это были не рарруги. Просто на страну напали варвары…Виола почувствовала, что перед ней вновь распахивается пространство чужой памяти, и почти непроизвольно взяла Алекса за руку.
Тяжелые торопливые шаги надвигались снизу, из пропитанного алчностью пространства, сотрясаемого треском ломаемой мебели и звоном бьющейся посуды. Алекс, презирая свои ослабевшие колени, встал с коврика, и волшебное зеркало отразило побелевшие пальцы, сжимающие меч.Стараясь ступать совершенно бесшумно, мальчик подошел к дверному проему, косо завешенному пыльной истертой занавесью. Гулкий воздух винтовой лестницы бился в штору тревожными толчками, подгоняемый чужими нетерпеливыми шагами. Уже слышалось хриплое, неправильное дыхание. Алекс, не в силах подавить нервную дрожь, в отчаянии вцепился зубами в левую ладонь. Боль помогла сосредоточиться, и, когда заметавшийся в панике ветер попытался приподнять тяжелую занавесь, мальчик запел высоким дрожащим голосом:— Гр-р-р-р-р… — Рокочущий звук стремительно поплыл вверх, набирая силу.Неприятно завибрировали кости черепа, и, когда наглая грязная рука сорвала штору, живот Алекса выбросил в гортань резкое «а», переходящее в плавно затухающее носовое «нг». Звук получился.Огромный медведеподобный варвар с всклокоченной бородой и гнилыми зубами тяжело рухнул на колени. Разгневанно вякнул ударившийся об пол топор, иззубренный и испачканный кровью. Ошалело выпученные глаза грабителя постепенно наливались недоумением и страхом.Алекс медленно поднес острие фамильного меча к распахнутому вороту грубой кожаной куртки. Сверкающее жало с холодной улыбкой неизбежности уперлось в основание волосатой, немытой шеи.И вдруг мальчику показалось, что меч обладает собственной волей. Нервно подрагивая, он будто оттягивал тот страшный миг, когда лопнет с глухим треском смуглая кожа и заструится дымящаяся багровая влага по сверкающему мудрым блеском древнему сплаву…Меч не хотел крови.И тогда Алекс решительным движением вложил его в ножны и, задержав дыхание, наклонился поближе к всклокоченной гриве грязных волос.— Храхт! — коротко выдохнул он, и безжалостная судорога скрутила застывшего на коленях варвара. Побелевшее лицо запрокинулось к сводчатому потолку, и с неживым гулким стуком тело рухнуло под ноги милосердному Тэну, вовремя вспомнившему, что он лекарь, а не убийца.Именно в этот момент Алекс понял, что нужно делать дальше.Он переступил через мелко дрожащего варвара и, мягко переставляя налившиеся силой ноги, стал подниматься на смотровую площадку. Холодный воздух, пропитанный дождем и ужасом, расступился, пропуская Древнюю силу, рвущуюся из неширокой мальчишечьей груди.Алекс легко вспрыгнул на парапет, и высота уважительно затихла, с восхищением взирая на вытянувшуюся стройную фигурку посреди рваных грозовых туч. Носки широко расставленных ног заглядывали туда, где черный дым смрадными струями стелился по обломкам скал, напоминающим развалины, и по развалинам, напоминающим обломки скал.Алекс вскинул руки к небу, и волна натяжения перечеркнула тело косым крестом из рук в ноги. Живот, наполненный необъятным Космосом, сладко заныл, и непредставимая сияющая спираль зазвенела ликующим благовестом скорого освобождения. Мальчик вдруг ощутил, что все его тело превратилось в один неповторимо сложный музыкальный инструмент, и окружающее пространство загудело басовыми подголосками еще не прозвучавшей, но уже родившейся безумно прекрасной мелодии.И когда первая нота пронзила остановившийся воздух, замерли вдруг обрывки туч, застыли грязные клубы дыма, и закоченели в немом страхе тела людей и животных.Голос с неба набирал силу, и тысячи лиц с побелевшими от ужаса зрачками поднялись к неподвижно висящим тучам. И отхлынули алчность и зверство, обнажая островки еще не сгнившей, не переродившейся души. И пришел стыд. И ужаснулись люди содеянному, и многие упали на землю, зарываясь горящими лицами в целебную материнскую грязь. А многие другие побежали. С дрожью отвращения принимали коротконогие лохматые лошади на свои спины опозорившихся хозяев. С хрустом рвались шнурки амулетов и ладанок. С презрением раздвигалась истоптанная земля под ногами святотатцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46