Первоклассный магазин Wodolei.ru 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

В бою я не смог удержать эмоции. Сжег все силы в трех ударах. Если бы друзья моего противника вздумали продолжать, я был бы легкой добычей.Отец удовлетворенно кивнул:— Хорошо. Теперь спрашивай ты.Зазрак слегка расслабился, хотя и не смог полностью побороть чувство ученика, не выучившего урок. Это было у него с детства, когда огромный отец в черном плаще Спецкоманды почти врывался в его комнату и начинал задавать отрывистые, четкие вопросы. При этом он заставлял смотреть в глаза, и выдержать его пронзительный взгляд было необычайно трудно.— Что за укол сделали нам в Золотом Павильоне?— А как ты думаешь?— Думаю, нам ввели какое-то лекарство, обостряющее желания.— Ты почти угадал. Но только почти. Ты испытал не свои желания. Лекарство понизило в твоем мозгу защитный барьер, воздвигнутый на заре времен Самим Гагтунгром. — Мрак Ондр замолчал и, как предписывал этикет, приложил руку ко лбу. — Как ты думаешь, из чего состоит Промежуток? — продолжил он после того, как сын повторил его жест.Вопрос застал Зазрака врасплох. А действительно, из чего? Вот так, всю жизнь имеешь это над головой и не знаешь, что оно из себя представляет.— Ну, я не знаю… В школе нам об этом почему-то ничего не говорили!— Это и не странно. Высшие считают, что рядовым гвииам ни к чему знать лишние подробности. Поэтому то, что ты сейчас услышишь, не стоит обсуждать с друзьями.— Да, отец.— Большинство населения нашего слоя считает, что Промежуток подобен другим интервалам. То есть он — всего лишь соединительная пленка, разделяющая миры с разными условиями существования. Это не так. Он гораздо обширнее любого интервала и состоит из десятка слоев, слипшихся до состояния неразделимого месива. В предвечные времена именно здесь рождалась Вселенная. Гдигм, Гасшарва, а впоследствии и наш Уржугр были построены путем выделения их из структуры Промежутка. Как ты знаешь, в интервалах нет пространства, а значит, и обитателей. А здесь, над нами, обретаются многие тысячи существ. В большинстве своем это бывшие жители Питательного Слоя, расставшиеся со своими телесными оболочками. Умерев там, они проваливаются в Промежуток, и с них медленно сползают ошметки вожделений и страстей, накопленных за недолгую жизнь. Весь фокус в том, что они вполне осознают происходящее и мучаются, переживая прошлые чувства в десятикратно усиленном виде. Страдания тем сильнее, чем яснее для них невозможность удовлетворения. Ведь в этот момент у них нет никакого, даже плохонького материального тела, а память, безжалостная память прошедшей жизни, при них… Вот какие чувства прорвались в тебя перед вкушением Золотой Росы. На самом деле этот знаменитый коктейль не так уж хорош. Просто смешивают все виды, имеющиеся на данный момент. Эффект высшего наслаждения достигается не самим вкушением, а предварительной инъекцией. Как когда-то сказала твоя мать: «Счастье есть не в удовлетворенье, а в способности страстно желать!»Мрак Ондр замолчал и испытующе посмотрел на сына.— Я надеюсь, тебе не нужно объяснять, что слово «счастье» употреблять не принято. И вообще, все, что ты слышишь дома, не должно достигать чужих ушей.— Я знаю, папа. — Зазрак помолчал, перерабатывая новую информацию. Картина получалась прелюбопытнейшая. — У меня вопрос, — продолжил он через минуту. — А куда, в таком случае, после смерти попадаем мы?Некоторое время отец смотрел в стену тяжелым, остановившимся взглядом.— Об этом тоже не принято говорить. И вообще, на сегодня с тебя достаточно. Меня начинает заботить твоя излишняя любознательность. Ондры никогда не страдали склонностью к философствованию. Достаточно знать, что все и всегда совершается по плану и велению Самого.Генерал снова приложил руку ко лбу, давая понять, что эту часть разговора считает законченной.— Давай поговорим лучше о твоих планах на будущее. До окончания школы остается чуть больше двух циклов.— Ты, отец, конечно, хочешь, чтобы я пошел по твоим стопам. Но я пока не уверен в своих пристрастиях.— Дело здесь не в юношеских пристрастиях и увлечениях. Ты должен выбрать себе ДЕЛО. Дело, которое было бы по-настоящему важным. Дело, в котором ты смог бы проявить свои мужские качества. Конечно, военная карьера — не вкушение росы. Мне часто приходилось получать удары и взыскания, терпеть несправедливости и лишения. Но я твердо знал, что моя работа нужна всем в Гвингорме. Ты представляешь, что с нами было бы, одержи игвы победу? Все гвины стали бы рабочим скотом. Не рабами, сносное обращение с которыми вызвано неопределенностью на фронте. Мы стали бы скотиной, расой без родины и гордости, народом без самосознания и уицраора.Это было убедительно. Зазрак вспомнил недавнее празднование Дня Национального Самосознания, когда сотни тысяч гвинов вышли на улицы, и в свете чадящих факелов над ними простерся их уицраор Гвинторс. Его гигантское чешуйчатое тело ворочалось в сумраке Промежутка десятками чудовищных колец. Его огромные перепончатые крылья взбивали пространство, как мутный, терпкий напиток. Коктейль Гордости и Единства. Коктейль Поклонения и Самопожертвования. Могучий змей выдыхал струи пламени из обеих своих пастей, его громовой рык сотрясал всех и вся. И все пели. Пели со слезами на глазах и комком в горле. Хрипели, сипели, подвывали, но не замечали этого. Слова рвались из глубины, из разливающегося моря всеобщего самоуничижения. Гвины падали на колени и клялись отдать все свои силы, всю свою жизнь до последней капли родному уицраору и его первому слуге Великому Гвину! Ну разве способны на такое подлые игвы, жалкие гурхи и грязные, полудикие сукхи? Нет! Только мы! Только Гвингорм! Только Гвинторс!!! И на страже всего этого стоят верные сыны Отечества. Бесстрашные и могучие.Зазрак вдруг вспомнил выпученные глаза «капрала» отвисшие челюсти его приятелей, и мир с хрустом рухнул в грязь. Мордой.Видимо, последовательность чувств ясно отразилась на его лице. Во всяком случае, отец нахмурился и забарабанил пальцами по столу.— Я понимаю, — поспешил успокоить его сын, — защита своей страны — самая важная из всех мужских профессий.— Не только защита! Тот, кто уходит в глухую защиту, неизбежно проигрывает. Армия, как, впрочем, и отдельный боец, должна уметь нападать. Нападать стремительно и неотвратимо. Использовать каждую ошибку врага, каждую лазейку в его обороне. Если не мы их, то они нас! Таков закон.— Отец! Но ведь игвы, дигвы, гурхи и другие расы, подобно нам, созданы Самим Гагтунгром Величайшим. Зачем же нам непрерывно воевать? Зачем истреблять друг друга?— Ты повторяешь ошибку многих. Поберегись, все они плохо кончили! Что бы мы из себя представляли, если бы не грозили нам чужие уицраоры? Мы превратились бы в толстых, изнеженных баб, вкушающих росу и Друг друга и ничего более не делающих. Угроза завоевания дисциплинирует нацию. Только страх управляет обществом. Только страх заставляет делать нечто, противоречащее желаниям. Так может ли существовать мир без войн?— Ты прав, отец! Я не могу вообразить себе такой мир.— Вот именно. — Отец помолчал. — Я не тороплю тебя. Думай, выбирай. Но помни, какого решения я от тебя жду. А теперь не хочешь ли несколько советов о женщинах?— О да! Мое сближение с Хармой было слегка неожиданным…— Это наилучший вариант. Я презираю хлюпиков, страдающих из-за невнимания со стороны какой-либо юбки. Ниже нашего достоинства молить о взаимности. Мы можем лишь отвечать на их интерес. Испокон веку женщина пытается подчинить себе мужчину. Она прибегает к сотням способов воздействия, изощреннейшим уловкам и хитростям. Движение к заветной цели для нее — все. Наибольшее удовольствие она получает от ощущения постоянной зависимости, в которую ввергнут пойманный мужчина. Но вот она достигает безраздельного господства и… ощущает себя жестоко обманутой. Вместо вожделенного мужчины она становится обладателем толстеющего, дурнопахнущего домашнего животного, во всем послушного ее воле и никому не интересного. Вместо норовистого самца-господина, одержать победу над которым она так хотела, в ее доме оказывается лысеющий полуимпотент, тихий и капризный. Женщина — узел противоречий. И это ее главная беда. Не пытайся подстроиться под ее желания, будь самим собой. Помни, что заинтересовал ты ее именно своей независимостью и самостоятельностью, умением принимать решения и действовать несмотря ни на что. Пусть не тяготеет над тобой страх разрыва. Если она уйдет — найдется другая. Настоящим мужчинам не грозит одиночество.Мрак Ондр замолчал и про себя добавил: «Хотя очень часто одиночество — их нормальное состояние».— Пора отдыхать, сын. — Генерал встал и похлопал Зазрака по плечу. — Хайле!— Хайле, папа! Я подумаю над твоими словами.Дверь за отцом закрылась почти одновременно с треском телефонного аппарата.— Привет, Заз! — раздался в трубке голос Хармы. — Ложишься спать?— Ну да. По крайней мере, других планов у меня не было.— Я собралась на ночную прогулку. Боюсь, она будет небезопасной. Хочешь со мной?Голос Хармы звучал немного неестественно, как будто она говорила не совсем то, что хотела сказать на самом деле.— Что-то случилось, Лу?— Случилось. Пожалуйста, будь напротив моего дома через десять минут.Зазрак повесил трубку и, не раздумывая, перемахнул через перила балкона.«Похоже, речь идет не о сексуальной прогулке в ночной тиши», — подумал он. Слог 12НЕДЕЯНИЕ Лэйм Охотничий замок короля Диабемского Ночь Ксана уснула не сразу. Она долго лежала с открытыми глазами и слушала радостный стук сердца, не желающего успокоиться. Попытки вспомнить прошедший день приводили лишь к новой волне сладостной эйфории, приносящей с собой непередаваемый букет лесных запахов, вкусов, ощущений, звуков и образов.Колыхались ветви деревьев, сказочным пологом нависали над мягкой душистой травой и, сплетаясь с ласковыми лучами дневного светила, гладили лицо теплой заячьей кисточкой. Звенящий тончайшими звуками невесомый лесной воздух вливался в тело тихими живительными струями, принося с собой тысячи оттенков и отголосков, мириады нюансов и тем. Он был пронизан незнакомой лучистой энергией, орошающей внутренний мир волнами умиротворения и ощущения единства со всем сущим.А еще были горсти удивительных лесных ягод, будто сшитых невидимой иглой из тончайшего красного бархата, усеянного золотыми пуговками семечек и бриллиантовыми капельками росы…Они лопались на языке крошечными взрывами пьянящего сока, кислого и сладкого одновременно, разливающегося по небу ароматом чего-то близкого, запретного и оттого щемяще сладостного.Ягоды росли на тихой солнечной поляне, обрамленной тонкими белыми стволами редких в этих лесах деревьев с удивительной корой, которая снималась ровными слоями и, как бумага, хранила написанные буквы. Волшебных красных бусин было так много, что поляна казалась садом, заботливо возделанным некими маленькими человечками, лелеявшими каждый стебелек с терпением и упорством истинных гномов.Когда Олег ступил на поляну, Ксане на мгновение показалось, что его ноги не касаются земли. Он как будто стоял на верхушках ягодных деревьев, спокойно выдерживающих его исчезнувший вес и покачивающих упругими стеблями. Он протянул ей руку, и, когда ладони слились в нежном объятии, принцесса почувствовала легкое головокружение уходящей тяжести и удивительно приятное состояние невесомости, невмешательства и недеяния.Ягоды как-то сами собой появлялись в ладонях, и губы ласково принимали их едва заметным трепетным вдохом. А потом Олег и Ксана потянулись к одной и той же ягоде, и непередаваемо огромные глаза, занимающие половину мира, встретились восторженными лучами.И тепло его лица сливалось с горячими волнами ее румянца, и кожа губ посылала зовущие импульсы своему визави.Чувство священной жажды, охватившее Ксану, было таким острым, что каждая клеточка тела задрожала особенной, сладостной дрожью, и первый в жизни поцелуй был подобен обжигающему глотку, долгому, как водопад, и короткому, как жизнь. Когда они оторвались друг от друга, затихшие птицы радостно защебетали, и сильные руки юноши помогли ослабевшим девичьим коленям удержать оглушенное тело от падения в зовущую и опасную бездну. А потом он гладил ее волосы и целовал глаза, лоб, щеки, старательно избегая каких-то хорошо ему известных мест, откуда жаждала вырваться скрытая до сего дня сила.Ксану переполняла сумасшедшая безоглядная радость. Одна за одной сбывались самые заветные мечты. Эльфийский принц, прекрасный, как Эола, со светящимися нежностью глазами, шептал ей восхищенные слова. Его руки и губы были такими ласковыми и родными, что тело само льнуло к ним, ища все новых и новых прикосновений. Ей казалось, что она знает его уже очень и очень давно, и все это время у нее не было человека роднее и ближе.Постепенно первый восторг отступил, и на смену огромному и немного жуткому чувству свершающегося чуда пришло ощущение всеобъемлющего, непередаваемого словами счастья. И тогда из тумана переживаний стали проступать слова и мысли.Олег говорил, и Ксана понимала, что все в его словах правда, что да, действительно Путь Любви узок, как лезвие меча. И лезвие это проходит над пропастью. Внизу, под босыми ногами, беснуется могучий поток темной энергии, рожденный давным-давно, когда падший демиург силой овладел телом планеты и Мать-Природа, изнасилованная и оскорбленная, понесла в своем лоне семя дьявола, семя греха.Ксана увидела многочисленных обитателей Подземных Пустот, алчущих и жадных, питающихся мыслями и чувствами людей и гномов, уркусов и саккий. Принцесса видела струи похоти, белесым туманом тянущиеся к вожделеющим, сосущим ртам. Она узнала, что истечение крови всегда сопровождается выделением особой энергии, и энергия эта — желанное блюдо в меню Темных Иерархий. И как-то вдруг стали понятны причины войн и междоусобиц, дуэлей и драк. И вспомнился рассказ конюха о том, что в деревнях дерутся до первой крови, иначе потасовка превращается в дикую резню, после которой самые активные участники трясут головами и не понимают, как же они такое содеяли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я