Он мог также оставить акулу, но у него не было намерения плавать по течению вокруг, сравнительно беспомощным в открытом море, на милость первого существа, достаточно большого и быстрого, чтобы поглотить его целиком. Он оставался и продолжал поглощать несущий жизнь газ, так как он понимал, что если рыба будет бороться с волнами, она увлечет его от берега, которого он хотел достигнуть. Он уже рассудил к этому времени место акулы в эволюционной шкале и больше не имел угрызений совести из-за убийства ее, как было бы в случае с человеческим существом.
Для монстра понадобилось долгое время, чтобы умереть, хотя довольно быстро он стал совсем беспомощным. Он сразу перестал бороться. Охотник продолжал искать его глаза и случайно нашел их. Он вложил пленку себе между и вокруг их сетчатых клеток, в ожидании времени, когда будет достаточно света, чтобы он мог видеть. Так с поры, когда неподвижная сейчас акула высказывала неприятное стремление утонуть, чужой начал простирать другие придатки, чтобы захватить любые воздушные пузырьки, какие могли появиться поблизости из-за шторма. Эти, вместе с углеродом, который он производил сам, он постепенно аккумулировал в рыбьей брюшной полости, чтобы дать себе плавучесть. Ему нужно было очень мало газа для этой цели, но это заняло у него много времени, чтобы собрать его, так как он был слишком мал, чтобы произвести большой объем окиси углерода быстро.
Буруны звучали гораздо громче за то время, пока он был в состоянии отвлечь свое внимание от этих работ, и он понял, что его предположение относительно движения к берегу было оправданным. Волны производили неприятное движение вниз и вверх его необычному парому, что не досаждало ему, но и не привлекало его. Он хотел горизонтального движения, а это было сравнительно медленным, пока вода не стала совсем мелкой.
Он ждал долгое время после того, как его транспорт прекратит движение, ожидая каждое мгновение быть утащенным опять в глубокую воду, но ничего не случилось, и постепенно звук волн начал уменьшаться слегка, и количество жидкости, падавшей на него, уменьшилось.
Охотник подозревал, что шторм затихал. Фактически, морской прилив повернул, но результат был тот же, что он предположил.
К этому времени смесь приближавшегося рассвета и легких штормовых облаков обеспечили достаточно света в своем окружении.
Глаза акулы не фокусировали на своей собственной сетчатке из воды, но Охотник нашел, что новое фокусное пространство было внутри глазного яблока, и построил свою собственную сетчатку в подходящем месте. Хрусталики тоже оказались не совсем совершенными, но он модифицировал их кривизну кое-какой тканью своего тела и случайно обнаружил, что способен видеть все окружение, не выдавая своего местоположения другим.
Его преимущественное положение не было идеальным, но он был способен извлечь довольно много из своего окружения. В одном направлении берег простирался на короткое расстояние к линии высоких стройных деревьев с кроной перьеобразных листьев.
Он не мог видеть дальше них, его точка обозрения была слишком мала, хотя они были не очень густые, чтобы закрывать обзор. В противоположном направлении лежала линия берега, с ревом все еще сильного прибоя позади него.
Несколько раз он слышал хриплые резкие звуки и видел вверху птиц. Это его очень радовало. Очевидно, на планете были более высокие формы жизни, чем рыбы, и появилась надежда получить более подходящего хозяина.
Высоко развитый хозяин будет самое лучшее, так как высокоразвитые существа обыкновенно лучше всех умеют защитить себя. Это также дало бы возможность большей свободы передвижений, что способствовало бы необходимому поиску пилота второго корабля. Было очень похоже, однако, как Охотник действительно понял, что, возможно, будет серьезная трудность получить доступ к телу высокоразвитого существа, которое не представляет себе идеи симбиоза.
Это все, однако, заставляло ждать случая.
Даже если бы на этой планете и были высокоразвитые существа, они могут никогда не появиться в этой части планеты, и даже если бы они появились, он может и не узнать их вовремя, чтобы извлечь пользу из ситуации. Самое лучшее – это ждать, возможно, несколько дней, если понадобиться, понаблюдать, какие формы жизни чаще встречаются на этой планете.
После этого он мог спланировать, как проникнуть в то, какое больше ему подходит. Время было, возможно, не существенно. Было совершенно очевидно, что его добыча была не более приспособлена к жизни на этой планете, чем сам Охотник, и пока он остается на ней, поиск будет решительно скучен. Время, проведенное в тщательных приготовлениях, несомненно, пройдет с пользой.
Поэтому он подождал, пока солнце не поднимется выше, и ветер постепенно не утихнет, и не стал легким бризом. Стало совсем тепло, и он бодрствовал задолго до того, как в теле акулы не начались химические изменения. Это были изменения, которые несли уверенность, что если чувство запаха было знакомо другим обитателям планеты, то следует довольно скоро ждать посетителей. Охотник мог задержать процесс разложения простым средством потребления бактерий, какие вызывали его, но он не был, во-первых, голоден, и, потом, у него не было возражения против посетителей. Совсем напротив!
Глава 2
Убежище
Первыми посетителями были чайки. Одна за другой они опускались, привлеченные видом и запахом, и начинали рвать тушу акулы.
Охотник оттянулся к нижним частям тела и не делал никаких попыток отогнать их, даже когда они набросились на глаза рыбы и торопливо лишили его визуального контакта с внешним миром. Если другие формы жизни появятся, он это узнает так или иначе, если не появятся, пусть тут будут чайки.
Прожорливые птицы оставались без помех до полудня. Они не слишком преуспели с акулой, толстая кожа которой не повиновалась их клювам во многих местах. Однако они были настойчивы, и когда они неожиданно взлетели и оставили тело, это послужило очевидным признаком для Охотника, что поблизости появилось что-то интересное. Он торопливо вытолкнул достаточно ткани, из свободной жабры, чтобы сделать себе глаз, и осмотрелся внимательнее.
От деревьев шло несколько довольно больших существ. Они были двуногими, и Охотник оценил, с легкостью большой практики, что самое большое существо весило полных сто двадцать фунтов и, что для того, кто дышит воздухом, добавление его собственной массы и кислородного потребления не будет слишком заметным. Гораздо ближе к нему было небольшое четырехногое существо, бежавшее торопливо к мертвой акуле и производившее бесконечные резкие звуки. Охотник оценил его вес как пятьдесят фунтов и припрятал эту информацию для будущего использования.
Четверо двуногих тоже бежали, но не так торопливо, как животное поменьше.
Когда они приблизились, тайный наблюдатель исследовал их тщательно, и чем больше он видел, тем больше он был доволен. Они могли передвигаться с большой скоростью, их черепа были такого размера, который предполагал наличие значительного интеллекта, если быть уверенным, что эта раса держит свой мозг там, их кожа казалась почти незащищенной, что даст возможность легкого проникновения через поры. Когда они замедлили ходьбу и остановились возле рыбы-молота, они показали еще один признак интеллекта, обменявшись артикулированными звуками, что несомненно означало речь. Охотник, мягко выражаясь, был очень рад.
Он и не надеялся, что такой идеальный Хозяин появится так быстро.
Конечно, оставалась проблема, как проникнуть в него. Можно поклясться, что существа не имели обычая симбиоза, по крайней мере, такого как раса Охотника. Чужой был уверен, что он никогда не встречал прежде представителей этой расы, и равным образом он был уверен, что знал всех, с кем его народ нормально общался. Отсюда, если эти существа увидят его приближение, они почти наверняка отойдут подальше, чтобы избежать контакта, и даже если бы это не помогло им, насильственный захват со стороны Охотника создал бы отношения крайне нежелательные для дальнейшего кооперирования. Поэтому, конечно, следовало быть осторожней.
Четверо двуногих стояли, смотря на акулу, и обмениваясь словами только несколько мгновений, затем они отошли на небольшое расстояние по берегу. Каким-то образом Охотник получил неясное представление, что это соседство было им неприятно.
Четырехногое оставалось подольше, близко изучая каркас акулы, но очевидно не заметило довольно странный глаз, который следил за его движениями. Зов одного из других существ, наконец привлек его внимание, и, как увидел Охотник, он убежал в направлении, в котором они пошли.
С некоторым удивлением он увидел, что они зашли в воду и довольно легко поплыли. Он отметил этот факт, как еще один пункт в их пользу. Он не видел следов жабр в своем довольно тщательном осмотре их тел, и как дышащие воздухом они должны были иметь значительный запас воздуха для того, чтобы оставаться под водой так долго, как делал это один из них. Затем он понял – был еще один хороший довод: возможно, приблизиться к ним лучше всего в воде.
Было очевидно, из их поведения, что они не очень хорошо видели, хотя бы в воде, так как они регулярно поднимали головы над водой, ориентируя себя, и делали это часто. Четвероногий, очевидно, еще хуже видел под водой и не заметит его приближения, так как он держал голову над водой все время.
Мысль привела к немедленному действию.
Нитевидный псевдококон начал ощупывать торопливо путь к берегу на дюйм или два под песком. Глаз функционировал, пока большая часть желеподобного тела не прошла четырехярдный промежуток, затем другой был образован на кромке воды, и Охотник переместил остальную часть тела в компактную масса как раз ниже его. Операция заняла несколько минут. Ветер между песков был досадной помехой, отклонявшей прямой путь.
Вода была совершенно прозрачной, поэтому не было необходимости держать глаз над водным пространством, чтобы направлять движение. Масса тела быстро воплотилась в подобие рыбы с глазом впереди, и Охотник поплыл к мальчишкам так быстро, как мог.
Однако быстро стало очевидно, что только удача могла бы привести его к контакту с одним из этих существ, так как они плавали гораздо быстрее, чем мог двигаться Охотник, и, поняв это, он нашел, как показалось ему отличный способ приблизиться незамеченным. Он неожиданно заметил позади себя большое желеподобное создание, качавшееся довольно бесцельно неподалеку. Его внимание было отвлечено им, и он заметил, что здесь было значительное количество этих существ поблизости. Очевидно, двуногие не считали их опасными, иначе они бы не плавали здесь.
Соответственно, Охотник изменил свою форму и метод передвижения, чтобы быть похожим на этих медуз, и стал двигаться более медленно по площади, где играли мальчики. Его цвет слегка отличался от любого из этих желеподобных созданий, но они, в свою очередь, отличались друг от друга, и он чувствовал, что форма в данном случае, должно быть, была гораздо более высоким критерием, чем оттенки цвета.
Возможно, он был прав, так как он подплыл довольно близко к одному из двуногих без выказывания последним признаком какой-либо тревоги. Они были рядом друг с другом в данный момент, и он очень надеялся достичь контакта. Он сделал осторожно протянутым щупальцем исследование и нашел, что разноцветная оболочка, покрывавшая часть их тела – искусственного происхождения, но прежде чем он смог сделать что-либо еще, предмет его исследований отпрянул в сторону на несколько футов. Но он не показал признаков тревоги, и Охотник сделал еще одну попытку. Она окончилась такой же неудачей, за исключением того, что сейчас он не смог приблизиться так близко.
Он сделал попытку с каждым из других мальчиков, с таким же относительным успехом. Затем, удивленный этим феноменом, который являл собой еще один пример закона случайности, он отплыл на небольшое расстояние и стал наблюдать, стараясь выяснить причину этого, и понял, что эти существа, не выказывая страха перед желеподобными существами, одновременно старались избежать контакта с ними. Он выбрал неудачный камуфляж.
Роберт Киннэйрд избегал соприкосновения с медузой почти бессознательно.
Он стал плавать с пяти лет, и в том и в последующих девяти годах у него было достаточно много личного опыта с этими обжигающими щупальцами, чтобы не стремиться к их компании.
Он был полностью занят, окуная своего товарища с головой в воду, когда впервые Охотник осторожно дотронулся до него, и хотя он отпрянул торопливо, заметив желеподобную массу в воде возле себя, в действительности, он не обратил на нее особого внимания, а если и сделал бы это, то это было просто размышление, что ему повезло не коснуться щупалец. Он совсем забыл инцидент, но его внимание снова было привлечено к тому, чтобы предотвратить приближение существа слишком близко к нему.
К тому времени, как Охотник сообразил, в чем была ошибка, мальчики устали от плавания и возвратились на берег.
Он наблюдал это с неудовольствием и продолжал наблюдать, как они побежали и стали играть на песке в какую-то игру.
Интересно, бывали ли эти сумасшедшие существа в состоянии покоя когда-нибудь?
Как можно контактировать с такими активными живыми существами? Он мог только наблюдать и размышлять.
На берегу, когда соль высохла на их загорелых телах, мальчики наконец успокоились и стали с ожиданием посматривать в направлении группы кокосовых пальм между ними и центром острова. Один из них сел, глядя на океан, и вдруг заговорил:
– Боб, когда твои родители принесут еду?
Роберт Киннэйрд переместился, чтобы солнце не светило ему в лицо, перед тем как ответить.
– Наверное, в четыре или в четыре тридцать, мама сказала. Ты о чем-нибудь думаешь еще, кроме еды?
Рыжий, который задал вопрос, что-то пробормотал неразборчиво и лег теперь на спину, глядя в безоблачное сейчас голубое небо. Другой мальчик взял нить разговора в свои руки.
– Жаль, что тебе завтра уезжать, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25