Охотник видел его изредка, когда Боб смотрел в нужном направлении, и он всегда был занят, опасно цепляясь, как казалось чужаку, за верхушки лестниц, соединявших перегородки, ступая через тридцатифутовые пропасти, которые будут заполнены бетоном, взбираясь по склону, чтобы проверить подготовку смесителей, замирая над спиртовым уровнем с теодолитом, когда он определял правильность установки какой-нибудь части, даже работая по очереди у электропилы, которая отрезала концы стоек – все эти работы в другом место делались бы различными людьми, работы, которые иногда даже пугали наблюдавшего Охотника.
Чужак решил, что он поторопился осудить мистера Киннэйрда за то, что тот допустил своего сына к опасной работе. Он просто об этом не думал. Что ж, тем больше работы для Охотника. Может, когда-нибудь он сумеет научить мальчика заботиться о себе, но если перед Бобом были пятнадцать лет такого примера, шансы на успех были меньше, чем надеялся детектив.
Однако мужчина не полностью игнорировал сына.
Боб сумел скрыть первый зевок от всех, кроме своего гостя, но отец заметил второй и велел сыну уйти с площадки. Он знал, как отсутствие сна отражается на координации движений, и не хотел, чтобы предсказание Мальмстрома осуществилось.
– Мне идти домой? – спросил Боб. – Я хотел посмотреть, как будут заливать.
– Ты не сможешь смотреть, если не поспишь. Нет, домой идти не нужно, но пока не работай, а поспи. На верху холма есть хорошее место, там тебе будет удобно лежать, и оттуда все видно. Я разбужу тебя, когда начнут заливать формы, если хочешь.
Боб не возражал. Еще не было десяти часов, обычно он не ложился спать так рано, но последние несколько дней, полные напряженной деятельности, представляли собой контраст со спокойной школьной жизнью, и он чувствовал усталость. К тому же он знал, что возражения не помогут.
Он поднялся на холм и на самой вершине нашел место, соответствовавшее описанию отца. Он вытянулся на мягкой траве, положил голову на руку и посмотрел на ярко освещенную сцену внизу.
Отсюда видно было все сразу, как будто он смотрел с балкона на освещенную сцену. Только пространство у самого основания холма было скрыто фермами. Впрочем, в других местах было на что посмотреть. Даже вне площадки было кое-что видно.
Слабо светилась вода лагуны. На фоне ее выделялись ближайшие резервуары. Более яркой полосой виднелся риф.
Прислушавшись, Боб различил гул бурунов. Впрочем, подобно всем остальным жителям острова, он так привык к этому звуку, что обычно не ощущал его. Слева видно было несколько огней – на доке и в полудюжине домов, не скрытых от его взгляда холмом. В другом направлении, на восток, была только тьма. Машины, косившие буйную растительность для питания бактерий, на ночь останавливались, и доносились лишь шуршащие звуки – маленькие зверьки и случайный ветерок. На острове водились комары и песчаные мухи, но Охотник тоже считал, что его Хозяин нуждается во сне, и поэтому крошечными псевдоподиями отпугивал всех насекомых. Несмотря на твердую решимость – только полежать, Боб крепко уснул, когда отец поднялся к нему на холм.
Мистер Киннэйрд молча подошел и некоторое время смотрел на спавшего мальчика с выражением, которое трудно было истолковать. Наконец, когда снизу донеслись звуки миксеров, он слегка подтолкнул мальчика. Этого оказалось недостаточно, и он мягко потряс сына. Наконец Боб зевнул и открыл глаза. Потребовалось несколько секунд, чтобы он понял, где находится, но потом он сразу вскочил.
– Спасибо, папа. Я думал, что не усну. Уже поздно? Заливают?
– Только что начали.
Мистер Киннэйрд ничего не сказал о сне: он знал не только своего сына, но и вообще мальчишек.
– Мне нужно вернуться на площадку, а тебе, наверное, хочется посмотреть с верхнего участка. Я просто хочу убедиться, что тебя будет кому вытянуть.
Они без дальнейших разговоров стали спускаться вниз.
У миксеров мистер Киннэйрд свернул налево, идя вдоль котлована, приготовленного для резервуара, а Боб остался у механизмов. Они уже действовали. Было зажжено еще больше огней, и каждая операция стала отчетливо видна. В приемные устройства машин поступал бесконечный поток песка, цемента и воды: песок и цемент шли из заранее заготовленных груд, а вода поступала из расположенной на краю лагуны опреснительной установки. Гладкая серо-бурая река бетона лилась из машин в пропасть между тщательно установленными формами. Арена действия постепенно скрывалась под облаком цементной пыли. Строители были защищены от нее очками, а Боб не был, и постепенно пыль проникла в его глаза. Охотник попытался что-то предпринять, но он мог лишь натянуть оболочку поверх глазных яблок, а это означало ухудшение зрения у Хозяина и у него самого. Поэтому он предоставил слезным железам выполнять свою работу. Охотник обрадовался, когда Боб вынужден был подняться выше на холм, чтобы спастись от пыли. Как обычно, он нисколько не заботился о своей безопасности, и мужчины несколько раз отгоняли его в сторону.
Около полуночи, когда заливка почти закончилась, мистер Киннэйрд снова отыскал сына. Тот спал.
Отец не стал выполнять свою угрозу и заставлять сына ехать домой на велосипеде.
Глава 14
Еще происшествия
Воскресным утром мальчики встретились, как и договорились, захватив с собой еду. Велосипеды, как обычно, спрятали, и группа с плеском направилась по ручью к лодке. Здесь все, кроме Боба, переоделись в купальные костюмы. Боб оставался в брюках и рубашке, так как ожог еще не прошел. Он с Мальмстромом взялись за весла и двинулись вдоль берега на северо-запад.
У бассейна Хэя они задержались и попробовали воду, которая казалась на этот раз обычной морской водой. Затем они направили суденышко в проход между островками и северным концом пляжа.
Тут им пришлось выбраться на берег: прибой был слишком силен для гребли.
Они прошли по краю пляжа, таща за собой лодку с полмили до ворот.
Здесь они снова сели в лодку, и началось исследование южного рифа.
Барьер здесь находился гораздо ближе к берегу, чем с севера, полоска воды обычно была в несколько сотен ярдов, нигде не достигая больше полумили.
Островков тоже было меньше, риф большей частью состоял из леса ветвистых кораллов, которые появлялись над водой только при отливе, но они были достаточно широки, чтобы разбить даже самые сильные буруны. С точки зрения мальчиков, тут охотиться за добычей было труднее, поскольку интересовавшие их предметы застревали в гуще кораллов. На лодке туда нельзя было пробраться, и кому-нибудь приходилось надевать обувь и идти вброд.
Боб, конечно, уже не искал следов, но Хэй прихватил с собой ящик, набитый влажными водорослями, и несколько банок – он надеялся набрать образцы для своего бассейна. У остальных тоже были свои планы.
Они прошли около мили вдоль рифа, и особенно повезло Хэю. Его банки были полны морской водой и образцами, и он говорил о необходимости вернуться к бассейну, поместить туда образцы и начать съемку. Остальные, естественно, хотели продолжать исследование. Высадившись на небольшой, покрытый почвой островок, они поели, обсуждая эту проблему, и решили бросить жребий.
Но исследование не было продолжено, и к бассейну они не вернулись.
Совершенно нечаянно Райс предложил решение. Он стоял на носу лодки – все остальные находились на берегу – намереваясь оттолкнуться от коралла. Мальчикам не пришло в голову, что если одна доска прогнила настолько, что не могла выдержать вес четырнадцатилетнего подростка, то остальные могли оказаться в том же состоянии.
Им напомнили о такой возможности, когда левая нога Райса с громким треском провалилась сквозь доску, соседнюю с новой, и он спасся от падения за борт, только ухватившись за сидение. Впрочем, он мог и не держаться, потому, что через несколько секунд лодка заполнилась водой, и он оказался сидящим по пояс в лагуне.
На мгновение все были ошеломлены. Затем Колби рассмеялся, и все, кроме Райса, присоединились к нему.
– Надеюсь, в последний раз я слышу, как ступают сквозь дно лодки, – сказал наконец сквозь смех Хаф. – Я, по крайней мере, сделал это близко от дома, так что добираться было не трудно.
Они вброд добрались до берега, взяв с собой лодку. Все умели плавать, у всех был богатый опыт по части затонувших лодок, и все знали, что хоть их корабль полон воды, он вполне способен поддерживать их вес, если они будут низко держаться в воде. Они только убедились в сохранности добычи – большая часть образцов Хэя сбежала – и через мелкую лагуну устремились к берегу. Оказавшись на достаточной глубине, они сняли обувь и положили ее в лодку.
Каждый одной рукой держался за борт, а другой отталкивался от воды. Никаких трудностей они не встретили, хотя на полпути кто-то весело заметил, что они только что кончили есть.
На берегу мнения снова разошлись. На этот раз обсуждался вопрос, нужно ли оставить лодку здесь и через весь остров нести доску и инструменты или отвести ее к ручью. Расстояние до их домов напрямик через хребет было невелико, но путь большей частью шел через джунгли, а нести через джунгли груз вовсе не просто. Можно было, конечно, пронести все по берегу, но это означало лишнее расстояние. Поскольку следующий день был понедельник – уроки – они не надеялись осуществить переноску за раз, и поэтому было решено перетащить лодку к ручью.
Времени у них было много, поэтому они вначале вытащили суденышко на берег, чтобы осмотреть повреждения. Очевидно, в замене нуждалась вся доска. Она раскололась посередине, и концы отогнулись наружу, как в ловушке. Если бы Райс сразу стал вытаскивать ногу, не соблюдая осторожности, два куска дерева прочно зажали бы ее. К счастью, согласились мальчики, лодка у них небольшая, без балласта.
Им, в конце концов, пришло в голову осмотреть остальные планки. Тут они поняли, что отремонтировать лодку значит, по существу построить ее заново. Нужно было заменить большую часть досок, прежде чем лодку снова можно будет спустить на воду. Для этого понадобится материал, их доски ясно недостаточно.
Боб предложил:
– Давайте оставим ее пока здесь и пойдем к новому резервуару. Там много обломков. Мы найдем все нужное, отнесем к ручью, а завтра вечером отведем туда лодку.
– Это значит лишний путь, – возразил Мальмстром. – Лучше сделать, как собирались, а потом идти к резервуару.
– К тому же на площадке сейчас никого нет, – добавил Колби. – Материала нам нужно много, а разрешения спросить не у кого.
Боб признал справедливость возражений и был готов отказаться от своего предложения, когда Райс высказал новую мысль.
– Вот что мы можем сделать, – сказал он. – Искать нужный материал долго. Один или два из нас пойдут к резервуару, подыщут подходящее и отложат, а остальные отведут лодку, для этого не нужно много рук. Тогда завтра после уроков мы попросим разрешения на то, что отложили, и сразу сможем начать работать.
– Хорошо, если мы сумеем взять все сразу. Иногда лучше бывает просить по частям, – заметил Хэй.
– Что ж, сделаем несколько груд и будем спрашивать у разных людей. Кто идет к резервуару, а кто толкает лодку?
Было решено, что Боб и Норман пойдут на строительную площадку, а остальные отведут лодку к ручью. Никто не торопился начинать, но наконец они стащили лодку в воду, и два посла вернулись на берег. Райс за ними затянул песню волжских бурлаков.
– Я пойду домой за великом, – сказал Норман.
Они направились в глубь острова.
– На нем легче, да и быстрее.
– Это мысль, – согласился Боб. – Придется немного пройти по джунглям, но велики себя оправдают. Я подожду тебя на дороге.
– Ладно, если придешь первым. Твой дом ближе, но на моем пути меньше джунглей. Я пойду по берегу, пока не окажусь против дома, а потом сверну.
– Хорошо.
Мальчики разошлись. Норман пошел по берегу и скоро обогнал группу, перегонявшую лодку, а Боб поднялся на холм и углубился в густую поросль, которую уже показывал Охотнику. Он знал остров не хуже остальных, но никто не мог сказать, что знает джунгли. Большинство растений росло исключительно быстро, и тропой нужно было постоянно пользоваться, чтобы она оставалась заметной. Большие деревья были более постоянны и могли бы составить хорошие ориентиры, если бы было возможно идти прямо от одного дерева к другому, но колючие заросли обычно мешали этому.
Единственным постоянным указателем служил наклон местности, который позволял придерживаться прямого курса. Боб, знал, где он находится относительно дома, был уверен, что выйдет на дорогу поблизости от него или даже прямо к нему, если наткнется на тропу, которой пользовался несколько дней назад. Он без колебаний углубился в заросли.
На вершине холма они остановились, чтобы Боб перевел дыхание. Перед ними ниже по склону в направлении домов виднелась стена джунглей. Даже Боб почувствовал нерешительность при взгляде на нее и посмотрел по сторонам. Охотник мысленно съежился и подготовился к действиям.
Вначале мальчик на четвереньках преодолел первый барьер. У земли пробираться было несколько легче, так как кусты ветвились кверху, но все равно количество царапин росло быстро. Охотник собирался сказать, что-то язвительное по поводу сбереженных коротким путем сил, как его внимание привлекло что-то, увиденное краем глаза Боба.
Справа находилась площадка, похожая на бамбуковую поросль: стебли торчали из земли часто и вертикально. Как почти все растения, произведенные за первые годы существования лаборатории на острове, они обладали шипами – твердыми, как железо, острыми, как иглы, копьями в полтора дюйма длиной на главном стебле и лишь немного меньше на ветвях, начинавшихся в футе от земли. Предмет, привлекший внимание Охотника, лежал на краю этой площадки.
Чужак не мог рассмотреть подробностей, поскольку предмет находился на краю поля зрения Боба, но он увидел достаточно, чтобы почувствовать любопытство.
– Боб, что это?
Мальчик посмотрел в указанном направлении, и оба немедленно узнали груду белых предметов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25