— Разговор на этом можно считать завершенным? — осведомился он и, протянув руку, подхватил медленно опустившийся на ладонь шлем, который тотчас же водрузил на голову.— К сожалению, нет, — качнула головой Брэннета, чуть приподнимаясь над своим креслом, — мы так и не прояснили вопрос о твари по имени Вазгер…— Теперь это меня не касается, — жестко парировал Райгар. — Только я хочу, чтобы вы знали — Вазгер все еще продолжает погоню за осколком Пламенеющего Шара. Вам бы следовало повнимательнее относиться к происходящему в мире.Едва произнеся это, Незабвенный запахнул плащ, мгновенно оказавшийся у него на плечах, и исчез.— Постой! — запоздало крикнула ему вслед Брэннета. — Так он жив?!Ответом ей послужило молчание.Поляна постепенно пустела. После столь неожиданного ухода Райгара никто больше не произнес ни слова, хотя на лицах застыли сотни так и не высказанных вопросов.Чуть дольше других задержался на поляне Везэльд. Старик поднялся из кресла и задумчиво обошел восемь опустевших кресел, каждое из которых еще хранило тепло сидевших в них, и только место Райгара оставалось холодным. Покачав головой, Везэльд что-то тихо прошептал и, сложив руки на груди, медленно воспарил над землей.Огромная радуга ударила в накрывший поляну прозрачный невидимый купол, вымывая из реальности кресла, высокую сочную траву и густые кроны деревьев. А когда все исчезло, в лес вернулась обычная дождливая осень с ее пожелтевшими листьями, наполовину облетевшими кронами и увядшей травой, которую трепал ветер, сквозящий от верхних веток до самой земли. Глава 5ДВОРЦОВЫЕ ИНТРИГИ Тучи собирались над королевским дворцом с самого утра. Солнце еще не успело осветить небо, согнать с него тусклые бусины ночных звезд, а со всех сторон из-за горизонта уже слетались темные облака. Они отвергали все законы природы, двигаясь против ветра и собираясь в огромную шапку над башнями замка. По мере восхода дневного светила густые тучи окрашивались в мрачные насыщенные цвета от темно-серого до густо-синего. Изредка попадались даже огненно-красные, каких отродясь не видывали в Империи. Среди туч то и дело вспыхивали молнии, однако никто не услышал раскатов грома.В городе в этот день было непривычно тихо: слишком жуткой и нереальной казалась развернувшаяся в небесах картина. Время от времени особенно яркие и ослепительные молнии разрывали небосвод на части, и тогда горожане в ужасе закрывали головы руками и спешили укрыться за дверьми или в подворотнях, ожидая небесной кары. Солнце скрылось за тучами и будто исчезло. Его косые лучи можно было разглядеть разве что за пределами города, где не было облачной шапки. Но даже и там резали глаз отсветы молний.Не было ни дождя, ни ветра. Холодный осенний воздух недвижимо стоял на улицах, по лужам не пробегала редкая рябь, а флаги у ворот королевского замка и на его башнях бессильно повисли.Дагмар не мог оторвать взгляд от окна: небо, казалось, сошло с ума. Королю было не по себе: этой ночью он почти не спал, а в те несколько часов, на которые он смог-таки забыться, ему снились кошмары. Дагмар терялся в догадках относительно того, что может последовать за явлением огненных туч — ведь это наверняка являлось знамением. Маг Халиок, к которому король не замедлил отправиться, тоже не мог ничего сказать о происходящем. Король Мэсфальда обругал мага последними словами и пригрозил, что если тот до вечера не отыщет объяснения происходящего над городом, то пусть лучше сразу подыскивает себе тепленькое местечко подальше от дворца. В ответ Халиок смиренно заметил, что как бы вскоре им обоим не пришлось оказаться в местах отдаленных, чем окончательно вывел Дагмара из себя. Король был так взбешен, что чуть не отдал приказ схватить мага и бросить в подвалы Черного Замка, но вовремя одумался и не совершил столь грубой ошибки, о которой пожалел бы впоследствии. Ведь зерна истины в словах Халиока, несомненно, были: Дагмар медленно, но верно терял поддержку жителей Мэсфальда, хоть ему все еще продолжали подчиняться. Однако сегодняшнее событие вполне могло еще больше подорвать доверие горожан к Дагмару, разбередив в них самые дикие суеверия. И это злило Дагмара еще больше, чем бессилие Халиока.Дагмар отошел наконец от окна и, усевшись в кресле, погрузился в раздумья. Его клонило в сон, однако он старался отогнать чувство усталости. На сегодня было запланировано очень много дел, но король никак не мог заставить себя выйти из комнаты: он чувствовал, что как только он окажется среди обитателей дворца, пойдут рассуждения о необычном атмосферном явлении и глупые разговоры, которые в его состоянии были просто непереносимы…Досадливо крякнув, Дагмар рывком поднялся и принялся мерить шагами комнату. Самоцветный меч чуть поблескивал в нише, отражая свет молний. Алмазный василиск на рукояти с зажатым в зубах камнем подрагивал, будто живой, — Дагмару казалась занимательной такая странная игра света, и он почти не отрывал взгляда от укрытого в нише сокровища.Неожиданно сильная вспышка молнии привлекла внимание короля. Подойдя к окну, он высунул голову и поднял глаза к небу. То, что Дагмар увидел там, настолько потрясло его, что он застыл с открытым ртом, вперив взгляд в самую гущу туч. Мрачные краски исчезли с небосклона, по облакам пробегали радужные концентрические круги, центр которых находился над самым центром дворца. Белые и алые молнии, чередуясь, били в высоченный золотой шпиль, на котором безжизненно повис стяг с вытканным на нем гербом Мэсфальда. Шпиль должен был давно оплавиться, а полотнище превратиться в пепел, однако ничего этого не происходило.Король не сразу понял, что кто-то настойчиво трясет его за плечо и что-то кричит в самое ухо, а когда обернулся, увидел одного из гвардейцев, который должен был стоять на страже у входа в его покои.— Государь, там Кефра… в смысле ваша супруга… она рожает!Дагмар не обратил внимания на то, что гвардеец сначала назвал его жену просто по имени, позабыв об этикете. Наверное, ему даже и в голову не пришло, что солдат заговорил с ним неподобающим образом, услышанное поразило его больше, чем происходящее за окном…Отшвырнув гвардейца, Дагмар ринулся вон из комнаты и помчался через залы и коридоры, не оглядываясь по сторонам. Слуги и чиновники спешили убраться с его пути, провожая короля удивленными и испуганными взглядами. Многие попросту не замечали Дагмара, прилипнув к окнам и глядя в небо.И все же он на какое-то время замер, пробегая по открытой галерее, колонны которой, заменяющие стены, были увиты каменными, но очень схожими с живыми цветами. Отсюда открывался вид почти на весь замок. Дагмар увидел и покинутую им несколько минут назад башню, и покатые дворцовые крыши, и флагштоки над воротами, и высокие золотые шпили… Разноцветные молнии вонзались теперь в два высящихся рядом шпиля. Величественные фонтаны искр, рассыпающихся во все стороны, слепили глаза, невозможно было спокойно смотреть на эту феерию огня и света. У Дагмара перехватило дыхание. Стиснув кулаки, он стоял задрав голову вверх, не в силах оторвать глаз от горящего на верхушках шпилей огня. Две звезды — стучало у него в мозгу — две звезды, которые предсказал в своей рукописи сумасшедший монах…У дверей, ведущих в комнату Кефры, Дагмар нос к носу столкнулся с магом Халиоком. Тот раньше короля узнал о том, что творится во дворце, ведь жил он гораздо ближе к покоям Кефры, однако появились они одновременно. У Дагмара зародилось смутное подозрение, что Халиок нарочно поджидал его прихода.— Это он, богоравный. — Маг кивнул на плотно закрытую дверь, внимательно посмотрев на короля. — Я боюсь.Дагмар только пожал плечами. Что он мог ответить на это? Нет, он не боялся, хотя чувства Халиока были вполне объяснимы. Возможно, маг знал гораздо больше, чем поведал королю при их разговоре о сыне Кефры и Ханга. Собравшись с духом, король распахнул дверь и шагнул за порог. Халиок проскользнул за ним и захлопнул створки, оградив покои Кефры от десятков любопытных глаз: у покоев королевы уже успела собраться небольшая толпа. В основном здесь были слуги, но присутствовал кто-то из Совета да пара придворных. Никто не обратил внимания на стоявшего позади всех и чуть в стороне королевского казначея, который внимательно прислушивался к каждому слову и едва заметно вздрогнул, когда услышал слово “богоравный”. Однако, кроме него, никто из собравшихся, похоже, не услышал сказанного Халиоком правителю Мэсфальда. Постояв еще некоторое время, казначей незаметно подошел к одному из слуг и, шепнув ему что-то, быстрым шагом направился прочь от покоев Кефры.Дагмар же, едва оказавшись внутри, отстранил попытавшуюся было остановить его няньку, и подошел к кровати, возле которой суетилась повивальная бабка и две ее помощницы. Кефра громко стонала, то и дело срываясь на крик. Крики заглушал зажатый в зубах платок. Лицо ее было совершенно белым и все блестело от обильно покрывшего его пота. Покрасневшие глаза были выпучены, в них застыла мука и боль.— Вам лучше уйти, повелитель, — настойчиво повторила нянька не терпящим возражения тоном. Дагмар никак не отреагировал на эти слова. Повитуха бросила косой взгляд на вошедших и что-то пробурчала — явно не слишком любезное. Она, похоже, не видела разницы между королем и простым горожанином, для нее все они были одинаковы.— Стойте там, вы ничем не поможете, — чуть громче произнесла она, отвернувшись.Халиок, не слушая повитуху, чуть ли не подбежал к королеве и распростер над ней руки, в одной из которых болтался подвешенный на тонкой серебряной цепи оправленный в грубый чугун переливающийся аметист. Повитуха что-то сердито крикнула ему и махнула рукой, прося отойти, но маг не отреагировал на ее слова, впившись взглядом в оголенный живот Кефры. В другой руке Халиока неведомо откуда появился развернутый свиток, испещренный крупными символами, которые складывались в слова. Однако Дагмар не мог понять смысл текста, хотя и видел его довольно отчетливо, — язык был ему незнаком.Повивальная бабка, поняв наконец, что мага ей не переубедить, целиком переключила свое внимание на Кефру. Та продолжала кричать и куда-то рвалась, но полотенца, которыми она была притянута за руки к столбикам кровати, сковывали ее движения. Как только Халиок произнес первые слова, которые тщательно считывал из свитка, Кефра успокоилась и перестала метаться в постели, даже крики ее стали тише. Повитуха бросила на мага удивленный косой взгляд, но не сказала ни слова. Халиок, чуть передохнув, тяжело вздохнул и, покрепче стиснув камень и свиток, принялся что-то говорить нараспев. Дагмар готов был поклясться, что маг повторяет слова, начертанные в свитке, однако глаза Халиока были закрыты, а веки чуть трепетали, лишь изредка между ними мелькала тонкая полоска белка и кусочек радужки. Неожиданно Дагмар заметил, что Кефра тихонько вторит словам мага, впадая в своеобразный транс. Голос Халиока становился все тише. Аметист начал наливаться густой синевой, в глубине камня заиграли маленькие искорки, которые постепенно разрастались, превращаясь в медленно вращающуюся воронку, заключенную внутри самоцвета. Камень, испуская слабое призрачное сияние, начал раскачиваться, описывая над животом Кефры широкие крути.Король не мог понять, что делает Халиок, но не мешал ему: маг гораздо лучше разбирался в происходящем. Над дворцом все еще продолжали сверкать молнии. Несмотря на то, что окна были плотно занавешены, а комната ярко освещена изнутри, огненные сполохи проникали сюда.Халиок, между тем, продолжал священнодействовать над распростертой королевой. Камень в его руке продолжал раскачиваться, но теперь пульсировал, озаряя вздувшийся живот женщины призрачным синим светом. За окном полыхнуло, и аметист в ответ тоже вспыхнул, на миг обратив лица всех, кто находился в этот момент в комнате, в жуткие синие маски. Король непроизвольно зажмурился, а когда снова открыл глаза, то увидел, что Халиок, слабо вскрикнув, начал оседать и валиться на спину. Тело его окутывали тысячи разноцветных искр, руки были будто объяты серым пламенем, которое стекало с пальцев и падало вниз, почти тут же исчезая в воздухе. Однако ни свитка, ни камня маг так и не выпустил, продолжая крепко сжимать их в руках. Аметист продолжал пульсировать, разгораясь все ярче, а потом из глубины камня словно всплыла красная волна, и самоцвет, полыхнув в последний раз, разлетелся в пыль.Подхватив падающего Халиока, Дагмар оттащил его к стене и усадил там. Глаза мага были открыты, но совершенно пусты и безжизненны, несмотря на то, что грудь Халиока мерно вздымалась, а легкие с хрипом втягивали воздух. Роящиеся вокруг его тела искры постепенно таяли, руки уже не казались пылающими, как было поначалу. Свиток наконец выпал из разжавшихся пальцев и с шелестом упал на пол, на глазах превращаясь в пепел.Кефра, лишившись поддержки мага, снова ощутила страдания роженицы. Ее громкие вопли заставили сердце Дагмара болезненно сжаться. Повитуха же, как ни в чем не бывало, продолжала выполнять порученную ей работу. Она все так же успокаивающе разговаривала с Кефрой, но теперь в ее голосе появились нотки сильного беспокойства и даже страха. Впрочем, королева была сейчас в таком состоянии, что навряд ли заметила эту перемену. Дагмар понял, что что-то не так, хотя не очень разбирался в таких делах. Повитуха тревожилась все больше и больше, ее не успокоила даже появившаяся наконец головка ребенка.Танец молний за окнами, казалось, достиг своего апогея. Яркий свет лился в комнату сквозь щели в шторах, заставляя тени на стенах змеиться и дрожать. Кефра вдруг завопила так, что Дагмар вздрогнул и стиснул зубы. Ему стало жутко — не мог человек так кричать, просто не мог. Дагмар множество раз слышал, как кричат от горя и боли, слышал вопли обреченных на гибель и смертельно раненных, слышал крики отчаяния и страха, но Кефра кричала иначе. Следом за ней завопил и Халиок. Стиснув ладонями виски, он закрутился на месте, выпучив глаза, но ничего не видя вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72