— Как и многие, подобные ему, Робсон необычайно одарен физически и умственно. Вдобавок он — последний из влиятельного и уважаемого рода. Здесь учились его отец и дед. Мы надеялись раскрыть то немногое хорошее, что в нем есть.— Большинство не слишком высокого мнения о его отце, Винсенте Вестерфилде. Как он учился?— Я просматривал его личное дело. Весьма посредственно. Не то что дед, насколько я могу судить. Пирсон Вестерфилд все-таки стал сенатором США.— Почему Робсон ушел из школы в середине второго года обучения?— Произошел неприятный инцидент. Робу не дали место в основном составе школьной футбольной команды, и он напал на другого учащегося. Вестерфилды убедили семью пострадавшего не подавать в суд, выплатив сразу всю требуемую сумму. Может, даже больше, — точно не знаю.Мне показалось странным, что Крейг Паршелл пустился в такие откровения. Я высказала это вслух.— Я не люблю, когда мне угрожают, мисс Кавано.— Угрожают?— Этим утром, незадолго до вашего приезда, мне позвонил мистер Гамильтон, адвокат, представляющий интересы семьи Вестерфилдов, и предупредил меня, что мне не стоит сообщать вам какие-либо негативные сведения о Робсоне.Быстро они работают, подумала я.— Можно поинтересоваться, какую информацию о Вестерфилде вы дали Джейку Берну?— Я рассказал ему чистую правду о спортивных достижениях Вестерфилда. Робсон оказался физически развитым молодым человеком. Уже в тринадцать он был выше ста восьмидесяти. Он играл за нашу команду в сквош, теннис и регби, посещал театральную студию. Я не стал отрицать, что как актер Вестерфилд — по-настоящему гениален. Именно такую информацию Берн и искал. Он записал пару моих высказываний. На бумаге они будут смотреться весьма одобрительно.Могу представить, как опишет Берн учебу Робсона в Арбинджере. Его изобразят одаренным и прилежным учеником элитной частной школы, воспитавшей три поколения Вестерфилдов!— А как Берн собирается объяснять его отчисление?— Робсон поехал учиться последний семестр второго года за рубеж, а потом решил перевестись в другую школу.— Я понимаю, что это было почти тридцать лет назад, но не могли бы вы дать мне список его одноклассников?— Вы получили его не от меня.— Конечно.Уезжая из Арбинджера через час, я держала в руках перечень учащихся первого и второго года обучения, посещавших занятия с Робом. Паршелл сверил его со списком бывающих в школе выпускников и нашел мне десять человек, живущих в районе от Массачусетса до Манхэттена. Одним из них оказался Кристофер Кассиди — тот самый футболист, которого жестоко избил Роб. Кассиди поселился в Бостоне, где у него теперь собственная инвестиционная компания.— Крис учился здесь бесплатно, за счет гранта, — объяснил Паршелл, — и до сих пор благодарен нам за то, что у него была такая возможность. Теперь Крис — один из наших самых щедрых спонсоров. Ему я могу даже позвонить лично. Крис никогда не скрывал своей неприязни по отношению к Вестерфилду. Но, опять же, если я свяжу вас с ним, это должно остаться между нами.— Конечно.Паршелл проводил меня до двери.Начиналась перемена. За мягким гулом звонка из многочисленных классов ручейками потянулись группки учащихся. Вот они, нынешние воспитанники Арбинджера, думала я, пристально вглядываясь в юные лица. Многим из них предначертано стать выдающимися лидерами. Но кто знает, не растет ли в этих привилегированных стенах очередной социопат вроде Робсона Вестерфилда?Я выехала за территорию школы и поехала по начинавшейся от нее главной улице. Судя по карте, эта улица образует прямую линию от Арбинджера до женской академии Дженна Кэлиш. Нью-Котсу-олд — один из тех очаровательных городков Новой Англии, которые строились вокруг школ. Здесь есть огромный книжный магазин, кинотеатр, библиотека, магазины готовой одежды и несколько маленьких ресторанчиков. Но смысла колесить по городу в надежде что-нибудь узнать у школьников уже нет — Крейг Паршелл снабдил меня всей интересующей информацией, так что лучше заняться поиском одноклассников Роба Вестерфилда.Близился поддень, и у меня начинала болеть голова — я успела проголодаться, да и ночью мне не удалось толком поспать.В трех кварталах от школы я обнаружила ресторанчик под названием «Библиотека». Мое внимание привлекла необычная, нарисованная вручную вывеска, и я заподозрила, что здесь вполне могут готовить домашний суп. Решив проверить свои подозрения, я зарулила на парковку.Так как не было еще и двенадцати, я оказалась первым посетителем. Хозяйка, бойкая женщина лет сорока пяти — пятидесяти, с радостью не только предложила мне выбрать любой из десятка маленьких столиков, но и рассказала всю историю основания их заведения.— Наша семья владеет этим рестораном уже пятьдесят лет, — заверила меня она. — Его открыла моя мать, Антуанетта Дюваль. Готовила она прекрасно, и мой отец решил ее поддержать и дал денег. Дело пошло успешно. В конце-концов отец бросил работу и взял на себя финансовую сторону. Сейчас они уже ушли на покой, теперь всем занимаемся мы с сестрой. Правда, мама заезжает сюда пару дней в неделю и готовит свои фирменные блюда. Сегодня она на кухне, только что закончила варить луковый суп. Не желаете?Я заказала суп, и он полностью оправдал все мои ожидания. Хозяйка пришла лично поинтересоваться, понравилось ли мне блюдо. Я заверила ее, что суп просто божественный, и она буквально засияла от радости. Посетителей пока было немного, и женщина задержалась у моего столика.— Вы здесь живете или просто проездом? — спросила она.Я решила быть честной.— Я — журналистка. Пишу книгу о Робе Вестерфилде. Его только что выпустили из тюрьмы Синг-Синг. Слышали о нем?Вдруг с нее слетела вся дружелюбность — выражение лица стало жестким, губы сжались. Хозяйка резко развернулась и пошла от меня прочь.Ничего себе, подумала я. Хорошо, что я почти успела доесть суп. Еще немного — и она меня выставит.Через минуту она вернулась назад, на этот раз — таща за собой какую-то полную женщину с седыми волосами и в поварском фартуке, о который та вытирала руки.— Мама, — обратилась к ней хозяйка, — эта мисс пишет книгу о Робе Вестерфилде. Не хочешь ей кое-что рассказать?— Роб Вестерфилд, — миссис Дюваль почти что выплюнула это имя, — плохой человек. И зачем его выпустили из тюрьмы?Уговаривать ее не пришлось — она поведала все сама.— Вестерфилд заезжал сюда с отцом и матерью, когда они приезжали к нему на выходные. Сколько ему тогда было? Наверное, лет пятнадцать. Он поругался с отцом. Не знаю, что там у них случилось, но вдруг он вскочил со стула и бросился к выходу. Мимо него проходила официантка, он врезался в ее поднос и опрокинул на себя тарелки. Сколько лет работаю, мисс, но такого я никогда не видела. Он схватил девушку и вывернул ей руку так, что та закричала. Настоящее чудовище.— Вы вызвали полицию?— Я хотела, но его мать попросила подождать. Затем отец открыл кошелек и дал официантке пятьсот долларов. Она была еще ребенком. Конечно, она их взяла и сказала, что не будет подавать в суд. А его отец попросил меня записать стоимость опрокинутых блюд на их счет.— И что сделал Роб Вестерфилд?— Гордо удалился за дверь и оставил родителей со всем разбираться. Матери было так стыдно за него. А отец, расплатившись с официанткой, сказал мне, что такое поведение сына — его вина, потому что это он затеял ссору. И еще, что мне нужно сначала обучать официанток, а потом уже давать им в руки подносы.— И как вы среагировали?— Я объяснила ему, что мы их больше не обслуживаем, и попросила уйти из моего ресторана.— Вы не видели маму в гневе, — вмешалась ее дочь. — Она просто забрала стоявшие перед ними тарелки и унесла их на кухню.— Хотя мне было очень жаль мать Вестерфилда, — добавила миссис Дюваль. — Все это так ее расстроило. Она даже написала мне очень вежливое письмо с извинениями. Оно все еще лежит у меня в бумагах.Полчаса спустя я уехала из «Библиотеки», получив разрешение выложить эту историю на сайте и обещание переслать мне копию письма миссис Вестерфилд к миссис Дюваль. Вдобавок я договорилась встретиться с Маргарет Фишер, той самой официанткой, которой Роб вывернул руку. Теперь она работала психологом и жила через два городка отсюда. Она с удовольствием согласилась со мной пообщаться. Она очень хорошо помнила Роба Вестерфидда.— Я копила деньги на колледж, — объяснила мне доктор Фишер, — и пятьсот долларов, которые дал мне его отец, показались тогда целым состоянием. Оглядываясь назад, я жалею, что не подала на него в суд. Этот парень очень агрессивен, и, если я хоть что-то понимаю в психике человека, двадцать два года тюрьмы его ни капли не изменили.В сорок с небольшим доктор Фишер оставалась весьма привлекательной женщиной, со слишком рано поседевшими волосами, но все еще юным лицом. Как выяснилось, я позвонила ей, как раз когда она собиралась уходить из офиса — в пятницу доктор принимала клиентов лишь до полудня.— Я смотрела интервью с ним позавчера, — продолжала она. — Его бы устами да мед пить. Даже мне стало противно, так что понимаю, каково было вам.Я рассказала ей о своем сайте и о том, как стояла с табличкой у тюрьмы Синг-Синг, надеясь выяснить хоть что-нибудь о поведении Роба в тюрьме.— Я не удивлюсь, если и там были какие-то инциденты, о которых можно что-то узнать, — согласилась она. — А что насчет периода между учебой Вестерфилда здесь и арестом за убийство вашей сестры? Во сколько его упрятали за решетку?— В двадцать.— Зная его биографию, я почти уверена, что моя история — не единственное происшествие, которое попросту замяли. Элли, а вы не боитесь, что Роб скоро станет воспринимать вас как угрозу? Вы говорили, его бабушка уже и так нервничает. А что, если она узнает о вашем сайте и будет посещать его сама, или наймет кого-то просматривать его каждый день? Если она прочтет о своем внуке достаточно плохого, что помешает ей изменить завещание до того, как Вестерфилд добьется пересмотра дела?— Но это же замечательно! — возликовала я. — Я буду счастлива, если благодаря мне деньга Вестерфиддов пойдут на благотворительность.— На вашем месте я была бы очень осторожна, — тихо заметила доктор Фишер.По дороге в Оддхэм я размышляла над ее советом. Кто-то проник в мою комнату, после чего на моем компьютере появилась фраза, очень похожая на угрозу. Следовало ли мне сообщить об этом в полицию? Я еще раз обдумала этот вопрос и решила, что поступила правильно — по той же причине, о которой я говорила миссис Хилмер, — я не хотела, чтобы меня сочли чокнутой. С другой стороны, я не имела права подвергать опасности мою хозяйку. Что ж, значит, придется искать другую квартиру.Доктор Фишер разрешила мне использовать ее имя в рассказе о том случае в ресторане. Все это натолкнуло меня на очередную идею для сайта: я решила предложить всем желающим поделиться своим грустным опытом общения с Робом Вестерфилдом за те годы, пока он еще не сел в тюрьму.Когда я свернула на подъездную дорогу и припарковалась перед гостевым домом, было уже далеко за полдень. По дороге я заглянула в Олдхэме в супермаркет и набрала там самого необходимого. Я хотела приготовить простой ужин — бифштекс в панировке, жареный картофель и салат, посмотреть телевизор и пораньше лечь спать. А ведь нужно еще начать писать обещанную книгу о Вестерфилде. В ней я, конечно, могу использовать материалы с сайта, но и их придется представить по-другому.В доме миссис Хилмер было темно — возможно, она еще не вернулась. С другой стороны, она могла поставить машину в гараж, но пока еще не включить в доме свет. Поэтому, как только я зашла к себе, я набрала ее номер.Миссис Хилмер подняла трубку на первом гудке, в ее голосе звучала тревога.— Элли, это звучит дико, но мне показалось, за мной следили, когда я ездила в библиотеку.— С чего вы это взяли?— Ты знаешь, у нас улица тихая. Но стоило мне выехать с дорожки от дома, как в зеркале заднего вида появилась машина. Она следовала за мной на некотором расстоянии и отстала, только когда я зарулила на стоянку к библиотеке. А потом, похоже, тот же автомобиль провожал меня до дома.— Когда вы свернули к дому, он поехал дальше?— Да.— Можете описать автомобиль?— Небольшой, темный — черный или синий. Он ехал достаточно далеко, так что водителя я не разглядела, но по моим ощущениям, это был мужчина. Элли, может, тот, кто влез к тебе вчера ночью, все еще неподалеку?— Я не знаю.— Я звоню в полицию. Мне придется рассказать им и о вчерашнем происшествии.— Да, конечно. — Я начинала ненавидеть себя за то, что заставила миссис Хилмер нервничать до дрожи в голосе. До сих пор она чувствовала себя в безопасности в своем доме. Теперь я, вечно притягивавшая к себе несчастья, надеялась хотя бы не разрушить ее покой окончательно.Десять минут спустя к дому подъехала патрульная машина. Поколебавшись пару секунд, я все-таки решилась переступить через себя и пообщаться с правоохранительными органами. Офицер — судя по виду, старый бывалый полицейский — явно не воспринял всерьез подозрения миссис Хилмер.— Тот, кто ехал в этой машине, не пытался вас остановить или как-то связаться с вами? — спрашивал он у нее, когда я подошла.— Нет. — Миссис Хилмер представила нас друг другу. — Элли, офицер Уайт — мой старый знакомый.У него было грубое, обветренное лицо человека, привыкшего много бывать на свежем воздухе.— Так что там насчет вторжения в вашу комнату, мисс Кавано?К моей истории про ручку и добавленную к файлу строку он отнесся с явным скептицизмом.— То есть все ваши драгоценности на месте, и вы считаете, что в доме был посторонний, только потому, что, как вам показалось, кто-то переложил вашу ручку с одной стороны от вашего ноутбука на другую, а в файле на вашем компьютере появилась пара слов, которых вы не помните?— Которых я не писала, — поправила я.Он оказался достаточно вежлив, чтобы не возражать мне прямо, поэтому просто сказал:— Миссис Хилмер, мы будем приглядывать за вашим домом следующие несколько месяцев, но, боюсь, этим утром вы просто слегка перенервничали после россказней мисс Кавано, вот и забеспокоились из-за этой машины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30