https://wodolei.ru/catalog/installation/bochki/
Оливер Х
Великий поход династронавтов
Х.Оливер
Великий поход династронавтов
Эта повесть современного болгарского писателя рассказывает о бесстрашной и неутомимой Федерации династронавтов.
Кто же такие династронавты, или динамичные астронавты? Это обыкновенные ребята из Софии, интересующиеся всем на свете - от политических событий до новостей спорта - и, разумеется, знающие всё, что касается освоения космоса.
Среди династронавтов самые разные ребята: "Полковник" Димчо, мечтающий стать астрофизиком; будущий писатель Рони, по прозвищу "Дакалка"; Саша "Кобальтовый Кулак", ещё не знающий толком, кем он будет, и многие другие. Всего тринадцать человек.
Федерация готовится к великому походу. Какому? Об этом вы узнаете, прочитав повесть.
Моим детям, а также детям моих друзей с любовью.
X. Оливер.
ПРОЛОГ, КОТОРЫЙ МОЖЕТ СЛУЖИТЬ И ЭПИЛОГОМ, НО БЕЗ КОТОРОГО НАША ПОВЕСТЬ ОБОЙТИСЬ НЕ МОЖЕТ.
Хотите верьте, хотите нет, но всё началось с пронзительного телефонного звонка: дз-з... дз-з...
Я спал и видел страшный сон: редактор издательства глядит на меня сквозь толстые стёкла очков и сурово спрашивает, когда же я представлю обещанную книгу. Меня бросает в дрожь, я не могу выдавить из себя ни слова.
Дз-з... дз-з...
Я проснулся. Сердце бешено колотилось. Была глубокая ночь. Не соображая, где я и что со мной, я снял трубку.
- Послушайте, вы, - раздражённо сказал я, - совести у вас нет! Будить человека среди ночи!
- Говорят из Управления пограничных войск, - раздался в ответ чей-то негромкий голос.
- Это ошибка. Вы неверно набрали номер. Здесь частная квартира, - сказал я.
- Никакой ошибки. Писатель Оливер?
- Да... Чем могу служить?
- Будьте добры заглянуть к нам. Это очень важно.
- Когда?
- Сейчас.
- Сейчас три часа утра!
- Знаю. Но дело не терпит отлагательств.
- Ладно, - проворчал я. - Через двадцать минут буду у вас.
- Третий этаж, отдел "Борьба с диверсантами", капитан. Боянов. Жду, произнёс голос.
Я положил трубку и, как в таких случаях водится, почесал в затылке. "Борьба с диверсантами"... Хо-хо!.. Странно... Я перебрал в уме всю свою жизнь. Связей с диверсантами нет и не было. На границу в первый раз попал лет двенадцать назад, когда писал очерк о пограничниках, в последний - в прошлом году, когда возвращался из зарубежной поездки и провёз под носом у таможенников чудесные лыжи для сынишки. Как видите, особых грехов я за собой не знал, но всё-таки на душе было не совсем спокойно. Я оделся и пошёл по указанному адресу. Перед массивными дверьми Управления пограничных войск я в нерешительности остановился... А что, если меня просто кто-то разыграл? Не примут ли меня там за сумасшедшего? Не лучше ли повернуть домой? Однако в тот момент, когда, раздираемый сомнениями, я уже совсем не знал, как мне быть, огромная дверь, скрипнув, отворилась, и за нею оказался какой-то человек с капитанскими погонами. Вид у него был чрезвычайно таинственный: колючий, пронзительный взгляд из-под полуопущенных век, тонкие губы поджаты. Испытующе оглядев меня с ног до головы, он коротко обронил:
- Капитан Боянов. Следуйте за мной. Я последовал. Он вёл меня по длинным, мрачным коридорам, тускло освещённым редкими лампочками. По стене тянулся нескончаемый ряд дверей, доски пола тоскливо кряхтели под нашими ногами.
- Входите! - сказал капитан.
Я вошёл.
Самый обыкновенный кабинет: письменный стол, два кресла, на стене карта.
Капитан Боянов впился в меня своим колючим, всевидящим взглядом.
- Сейчас мы устроим очную ставку, - произнёс он негромким своим голосом.
- Очную ставку? - тупо переспросил я. - Между кем и кем?
- Между вами и группой... диверсантов.
- Диверсантов? - Я почему-то взвизгнул. - Знать не знаю никаких диверсантов!
- Вам придётся это доказать, ибо они утверждают обратное.
Хотя ночь была довольно прохладная, на лбу у меня выступила испарина. Однако я взял себя в руки и сравнительно спокойно сказал:
- Это, вероятно, какое-то недоразумение, товарищ капитан. Я никогда не...
Тут он неожиданно прыснул, но мигом овладел собой и впился в меня таким взглядом, что я сразу прикусил язык. Недоумение моё всё возрастало.
- Сейчас я провожу вас к ним, - с важностью произнёс он. - Рассмотрите их хорошенько. Если нужно, побеседуйте, но во что бы то ни стало удостоверьте личность каждого. По сути, это две самостоятельные группы. Одна держала путь к южной границе, другая - к западной. Почти в одно и то же время... И не желают давать показаний, молчат, точно воды в рот набрали. Только один проговорился по-моему, он у них главарь - и назвал ваше имя.
Глаза капитана словно оттаяли, в них появилось странное выражение какая-то смесь удивления, нежности и насмешки.
- А много их? - спросил я, окончательно сбитый с толку.
- Двенадцать человек. Есть ещё и тринадцатый, но это уж статья особая...
- Я готов! - сказал я и решительно шагнул к двери.
Мы миновали ещё два мрачных коридора, спустились по каким-то узким лестницам и наконец остановились перед узкой высокой дверью, возле которой стоял на посту часовой.
- Ну, как они? - спросил капитан.
- Спят, - отвечал часовой, и я заметил в его глазах то же самое выражение, какое недавно промелькнуло во взгляде капитана: удивление, нежность и насмешка разом.
- А тринадцатый? - спросил капитан Боянов.
- Как проснулся, вскочил, мечется из угла в угол. И рычит от злости. Сразу видно - хищный зверь.
- Заговорил?
- Пока нет. Но заговорит.
- А сержант Марко как?
- Спит ещё.
- А те?
- Молчат, товарищ капитан. Тут как-то проснулись ненадолго, и уж чего я им ни сулил, конфетами улещивал - молчат! Потом чуть было не подрались между собой, еле разнял. Провели между собой черту. И опять уснули...
- Придётся разбудить, - с сожалением произнёс капитан. - Но прежде, - тут он обернулся ко мне, -пойдёмте, я вам покажу, что мы у них отобрали.
Мы вошли в соседнее помещение. Там на двух длинных столах было разложено множество разных вещей.
- Вот что мы обнаружили у тринадцатого, - показал капитан.
В сущности, находки не представляли собой ничего примечательного: чемодан, какие-то предметы туалета и с десяток бутылок коньяка.
- В коньячных бутылках - розовое масло, - объяснил мне капитан. Опаснейший торговец контрабандой... Занимается этим делом систематически и давно... А вот что мы нашли у двенадцати остальных.
Чего тут только не было! Во-первых, двенадцать рюкзаков: шесть красных и шесть чёрных; двенадцать мешочков с сухарями; двенадцать фляжек; двенадцать карманных фонариков; двенадцать банок варенья - шесть сливового и шесть вишнёвого; шесть пакетиков аспирина и столько же аскофена... Два совершенно уникальных радиопередатчика - предельно примитивной конструкции и в картонных футлярах. На одном из передатчиков была нарисована красная голова с пышной бородой, на другом - чёрная голова с ещё более пышными усами...
Были тут два компаса: один огромный, морской, другой совсем крохотный, из тех, что продаются в магазинах культтоваров; два пистолета, но каких! Один времён русско-турецкой войны с выложенной перламутром рукоятью, второй настоящий браунинг, только без обоймы. Рядом лежал игрушечный револьверчик и ракетница. Кроме того, здесь можно было увидеть маску для подводного плавания, лук, сделанный из прутьев от зонтика, пучок деревянных стрел, связки бус и пластмассовых браслетов, шесть учебников испанского языка и шесть исписанных тетрадок - язык мне был неизвестен... А ещё - несколько пар нейлоновых чулок в целлофановых пакетах, дюжина флаконов французских духов в роскошной упаковке, баночки растворимого кофе, американские сигареты и стеклянные трубочки с каким-то белым порошком... Возле красных рюкзаков лежала машинка для стрижки волос, возле чёрных - безопасные бритвы и солидный запас бритвенных лезвий всевозможных марок.
Честно признаюсь, перечень неполон, слишком уж велика и разнообразна была "коллекция". Заметил я, например, кучку стеклянных шариков, тетрадь для рисования, две географические карты - Америки и Южной Африки - и ещё ятаган с вычеканенными на рукояти цифрами.
Под конец упомяну о том, что привело меня в полное недоумение: на столе лежало двенадцать пионерских галстуков...
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОЛОГА.
Да, действительно было от чего прийти в замешательство: все эти вещи несомненно могли принадлежать только весьма опытным диверсантам.
- Что вы на это скажете? - спросил капитан.
- Ужас! - ответил я. - Неясно мне лишь, при чём тут лук и роликовые коньки, стеклянные шарики или турецкий ятаган. Разве эти предметы тоже входят в грозный арсенал империалистической агентуры?
- Нам тоже многое ещё неясно, - сказал капитан со вздохом, и я заметил, что у него вовсе не такие уж колючие глаза, да и совсем он не так суров, как мне показалось вначале. - Мы очень рассчитываем, что вы им растолкуете... Но пойдёмте, я покажу вам задержанных. Жалко, конечно, будить, они так устали, но ничего не поделаешь.
Я последовал за ним, дивясь столь гуманному отношению к таким опасным преступникам. Капитан остановился перед окованной железом дверью и заглянул в глазок.
- Поглядите! - сказал он. - Это тринадцатый. Какой-то человек средних лет яростно метался по совершенно пустой комнате. На нём был элегантный, хоть и несколько помятый костюм. Лицо жестокое, с тяжёлой, выдающейся вперёд нижней челюстью, глаза спрятаны за чёрными очками.
- А теперь прошу сюда, - сказал капитан.
Часовой распахнул соседнюю дверь, я перешагнул через порог и обмер...
Не от изумления, страха или там от смущения. Меня охватило чувство, которое трудно точно определить, - я вдруг словно бы перенёсся в мир сказки. В волшебный мир Белоснежки и семи гномов. Только вот Белоснежки не было, а гномов оказалось не семь, а целых двенадцать.
Они были разные: и совсем маленькие, и повыше. Почти все худощавые. Один довольно пухленький, в очках; другой - сравнительно высокий, в ковбойских штанах и зелёной клетчатой рубахе - выделялся буйной чёрной шевелюрой; третий из гномиков очень смахивал на девочку, а у четвёртого, курносенького, совсем крохотули, на ногах были детские сандальки...
Посередине огромной комнаты проходила жирная красная черта, поделившая её надвое. Слева от черты спали, растянувшись на ковре, шесть гномов. У всех длинные бороды. Справа - остальные шесть.
Все, как один, усатые.
Я стал протирать глаза: не сон ли это? Обернулся, взглянул на капитана. На его губах играла загадочная улыбка.
- Узнаёте? - шепнул он мне.
Я отрицательно качнул головой.
- Посмотрите внимательней, - сказал он и, указав на одного из спящих, добавил: - Вот этот утверждает, что знает вас.
Я подошёл поближе к бородатому гному, на которого он показал. Тот сладко спал, уронив голову на грудь. Куртка у него на груди почему-то топорщилась. Я наклонился, вгляделся в его лицо, и сердце моё учащённо забилось. Не может быть!.. Не может быть!..
Обошёл остальных гномов, пристально вглядываясь каждому в лицо, - до тех пор, пока хорошенько не разглядел всех. Никаких сомнений: они!
- Ну, теперь узнаёте? - спросил капитан.
Я промолчал и снова подошёл к первому гному: то же смуглое лицо, те же вьющиеся волосы, пухлый рот, румяные щёки. Но откуда взялась борода? Я невольно протянул руку и легонько дёрнул. Гном зашевелился. Комок, топорщившийся у него на груди, заскулил...
- Не выйдет, - прошептал капитан. - Мы пробовали.
Я посмотрел на него: неужели он тоже сошёл с ума? И снова энергично подёргал кудрявого гнома за бороду. Тот негромко застонал, поднял голову и открыл глаза.
Да, и глаза его: живые, чёрные, смышлёные.
Наши взгляды встретились. Он узнал меня, расплылся в улыбке, и я увидел слева кривой зуб, обладателем которого мог быть только один-единственный человек на земле! Ещё не совсем проснувшись, он протянул ко мне руки. И заплакал горючими слезами, заструившимися по его длинной бороде.
- Только этого не хватало, - проворчал капитан. В эту минуту снова раздался скулёж, комок на груди гнома задвигался, и из-под куртки вылезла маленькая собачонка. Удивительно знакомая мордочка. Собачка весело поглядела на меня, бросилась ко мне на грудь и начала лихорадочно облизывать меня своим тёплым язычком.
Тут проснулись остальные диверсанты. Повскакали на ноги, со смущённым видом окружили меня и дружно присоединились к рыданиям кудрявого гнома. Спустя мгновение комната огласилась двенадцатиголосым рёвом диверсантов, чьи усы и бороды скоро взмокли от слез. Только собачонка заливалась весёлым лаем, тёрлась об их ноги, вскакивала им на плечи, кувыркалась, взвизгивала, от чего шум и неразбериха становились ещё больше.
Капитан постоял-постоял и говорит:
- Вот что, товарищ писатель, я пошёл. Не выношу слез, даже диверсантских. Вы, пожалуйста, успокойте их и попытайтесь что-нибудь из них вытянуть. Я буду у себя. Если понадоблюсь, дайте знать.
И я остался один на один с двенадцатью усатыми и бородатыми нарушителями границы и их собакой. Через какое-то время рёв пошёл на убыль.
- Ну? Объясните вы мне, как вы сюда попали? - спросил я.
- Это всё он! - воскликнул кудрявый диверсант, показывая на рослого гнома с устрашающей шевелюрой и будёновскими усами. - Если б он не украл Никижа...
- Неправда! - закричал усатый. - Это вы его украли!
- Нет, вы!
- Нет, вы!
Усатые отошли за красную черту и приготовились к бою. Бородатые заняли оборону.
Всё было ясно. Я сказал:
- Неужели Федерация династронавтов так низко пала?
- Федерации больше не существует! - воскликнул кудрявый гном со слезами в голосе.
- Не существует? Это почему же?
Воцарилось долгое, гнетущее молчание. Наконец кудрявый диверсант заговорил. Сначала вполголоса, потом всё смелее и взволнованнее. Остальные, конечно, то и дело его прерывали - оспаривая, дополняя. Собачонка присела на задние лапки и, высунув язык, терпеливо слушала его рассказ.
Вот при каких необычных обстоятельствах мне довелось вновь встретиться с моими дорогими друзьями - членами славной Федерации династронавтов, которая образовалась, как явствует уже из её названия, в результате слияния Общества астронавтов и Отряда динамичных - двух ребячьих компаний, деятельность которых доставила кучу хлопот многим жителям нашего квартала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22