К тому же они были старше.Ева снова завела двигатель и поехала параллельно железнодорожному полотну, выглядывая следующий поворот, чтобы свернуть на Брэдфилд. * * * Ошидари жили в просторном одноэтажном доме в стиле ранчо, построенном в пятидесятые, с широкой, уложенной плитами дорожкой и безупречно подстриженной живой изгородью. Ева уже забыла, насколько это приятнее выглядит, чем ее «тропический рай». Она остановила машину у металлической ограды и, уже подходя к входной двери, оглянулась. «Тойота» Дэна — какая же она все-таки грязная! — смотрела на нее двумя полукруглыми глазами, расчищенными «дворниками» на покрытом пылью ветровом стекле.Закрыла ли я дверцу? — подумала Ева.— Добро пожаловать! — произнес чей-то голос.— Здравствуйте!— Итак, вы думаете, что знаете, где ваши дети? — говорил мужчина, находящийся в доме. — Вы спите, а они смотрят фильмы, верно? Открылась дверь. Из нее, двигаясь спиной вперед, вышла женщина, тащившая огромный пластиковый пакет.— Извините...— Ошибаетесь! Пакет был набит чем-то тяжелым и на вид комковатым. Женщина перетащила его через порог и начала спускаться по ступенькам, не замечая стоявшую неподалеку Еву.— Насилие, порнография и даже... САТАНИЗМ! Вот что могут увидеть ваши дети в кинотеатре или дома! Теперь Ева понимала, что голос исходит из телевизора, стоящего на кухне. Одно из дешевых дневных телешоу. Она вспомнила также и актера, когда-то снимавшегося в сериале о полицейских-мотоциклистах. Как же его звали? У него еще было так много зубов.— А все дело в так называемом двадцать пятом кадре. Любая видеопленка может содержать тайные послания, назначение которых — развращать юные души! — Миссис Ошидари!«Она не слышит меня из-за этого дурацкого телевизора», — подумала Ева, протягивая руку и касаясь плеча женщины.— Что?Бедняжка вздрогнула и выронила пакет. На ее лице появилось такое выражение, словно она увидела призрака.— Извините. Я... я мать Эдди.— Эдди? — Глаза у миссис Ошидари были большие и черные, как у кошки в сумерках. Узкие плечики настороженно приподнялись.— Да. Эдвард. — Сердце у Евы дрогнуло и на мгновение как будто остановилось. — Маркхэм. Он друг вашего сына. Я подвозила его к вам однажды. И, по-моему, мы с вами как-то разговаривали по телефону.— Встречайте нашего гостя, специально приглашенного для участия в шоу, авторитетного специалиста по подсознательному внушению... — Ах да, Эдвард! — просияла миссис Ошидари, облегченно вздохнув и улыбнувшись. — Такой милый мальчик! Мы всегда рады видеть его в нашем доме.Ева тоже немного успокоилась, как будто, произнеся имя ее сына, миссис Ошидари подтвердила что-то важное. Невидимая аудитория на кухне разразилась аплодисментами.— Извините, что побеспокоила вас...— Вовсе нет. Просто я решила сегодня заняться весенней уборкой.Ева посмотрела на пакет. Массивный, в половину роста миссис Ошидари и, похоже, почти такого же, как она, веса. Что в нем? Что-то большое и очень тяжелое. В самом низу выпирало нечто округлое. Может быть, ботинок? А если там еще и нога?— Отец Томми... — вздохнула женщина.— Что, простите?— Отец Томми... Здесь его вещи, те, что не пригодились Армии Спасения. Я рассчитывала на помощь Томми, но он снова ушел в кино.— А теперь скажите мне, — продолжал вещать телеведущий, — что смотрят ваши дети? — Когда он ушел?— Около часа назад.— И мой сын был вместе с ним?— Надеюсь, вы не против...— Фантастику, фильмы ужасов, — ответила какая-то женщина из аудитории.— Нет, конечно, нет. Они пошли пешком?Зрители неодобрительно зашумели.— Нет.— Так вы их отвезли? — спросила Ева. — Я могла бы сама, но сегодня...— Их подвез Майк.— Майк?— Брат Томми. У него есть права.— Понятно. — А вы помните названия этих фильмов? — Разве Эдвард не сказал вам, куда едет? — спросила миссис Ошидари.— Сейчас... попробую вспомнить. «Голодные мертвецы», «Американский зомби»... — Разумеется, сказал.— То есть вы ему разрешили?— Да, разрешила.Из кухни донесся возмущенный голос.Миссис Ошидари улыбнулась еще шире, но почему-то отвела глаза. Что-то невидимое прошелестело в кроне деревьев, стряхнув к ногам женщин несколько сухих листьев.— Надеюсь, дождь все-таки пройдет, — заметила миссис Ошидари.— Что еще? — Да, — сказана Ева.— Еще тот, с Фредди и Джейсоном... не помню названия... — Но, конечно, не сегодня, — добавила миссис Ошидари.— Нет, не сегодня.Ева сделала шаг назад. Под ногой захрустели сухие листья.— Вы знаете, на какой фильм они пошли? — Вообще-то нет. Они все у меня путаются в памяти... Стрельба, убийства... Но Томми их не смотрит. Из-за них его постоянно мучают ночные кошмары.— Вам повезло, — пробормотала Ева.— Да?— Возможно, это благословение в скрытой форме.— Я понимаю, что вы имеет в виду. Будем надеяться, что так оно и есть.— Кстати, меня зовут Ева. — Она протянула руку. — Мы живем неподалеку. Я просто подумала, что заеду...— Очень приятно. А я — Дотти. — Миссис Ошидари промахнулась и вместо ладони пожала новой знакомой запястье. — Я прослежу, чтобы Эдвард позвонил домой, как только они вернутся.У нее сильная близорукость, поняла Ева.— Пожалуйста. Я буду вам очень признательна.— Пустяки.— Дело в том... — Она попыталась придумать предлог. — Мы собирались сходить куда-нибудь вечером. Эдди может забыть, а я не хочу, чтобы он опоздал. Я заеду за ним.— Его может подвезти Майк. Ему это совсем нетрудно.— Вы очень любезны. Мы идем обедать. С мужем. Все втроем. Стараемся делать это почаще. Как только выпадает возможность. — Она смутилась. Как же давно они ходили куда-то втроем.— Мы тоже часто отдыхали вместе, — сказала миссис Ошидари. — Когда был жив отец Томми.Так вот оно что, подумала Ева. Вот что имела в виду эта женщина. Вещи в пакете. Эдди ведь говорил ей, что у его товарища умер отец, но у нее это как-то не отложилось в памяти. Потому что... потому что она всегда занята и не обращает внимания на рассказы сына.— Мне очень жаль.Взгляд миссис Ошидари снова ушел в сторону, сфокусировавшись на чем-то между дорожкой и гаражом.— Так лучше. По крайне мере он не мучился. Не выпьете чашечку кофе, Ева?— Нет, спасибо. Мне и вправду надо идти. — Она отступила еще на шаг, нащупала за спиной калитку и, проскользнув за ограду, опустила щеколду. — Как-нибудь в другой раз.— Вспомнила, — неожиданно произнесла миссис Ошидари.— Что?— Какой фильм они пошли смотреть.— Мы все знаем о фильмах категории "R". Их просто нельзя смотреть. Но как насчет категории «PG»? Или даже "G"? Разве они лучше? — Да?— Мультипликационный фильм. По-моему, «Возвращение в Ферн Галли». Да, точно.— Знаете ли вы о том, что они-то и есть самые опасные? Благодаря «двадцать пятому кадру» открытые послания можно закодировать даже в диснеевском мультике! Приведу несколько примеров... — Насколько я знаю, фильм вполне безобидный, — сказала Ева. — То есть хороший. — Она продолжала отступать назад по дорожке. Под ее ногами что-то хрустело. — Извините, но мне надо спешить.— Приятно было познакомиться.— Да.— Заходите в любое время.— Конечно. — «Ей одиноко, — подумала Ева. — Жаль, что я ничем не могу ей помочь». — Обещаю. * * * У двери, ведущей в фойе, никого не было, и Ева вошла внутрь.Девушка, вероятно, студентка колледжа, с торчащими во все стороны волосами, стояла за прилавком со всевозможными сладостями, поправляя форменное платье.— Ваш билет, пожалуйста! Касса вон там.— Спасибо, — сказала Ева. — Мне не нужен билет.Она оглядела фойе: зрительных залов было несколько, и над входом в каждый светилось название демонстрирующегося в данный момент фильма. Впрочем, прочесть их Еве не удалось — очки она оставила дома.— Мэм?..Она подошла ближе. «Сладостное насилие». Вряд ли фильм с таким названием привлек бы внимание двух мальчишек.— Мэм?..Девушка догнала Еву у второй двери, за которой показывали «Смертельный укол».— Мэм...Не обращая на нее внимания, Ева взялась за дверную ручку.— Вам туда нельзя!— Я ненадолго.— Без билета...— Мне не нужен билет.Девушка смутилась:— Вы в списке?— В каком списке?— Ну... вы в компьютере? Как ваша фамилия?— Ева Маркхэм.— Минуточку. Я проверю.— Не стоит. Меня нет в вашем списке. Где идет «Возвращение в Ферн Галли»?— В четвертом зале.— Спасибо. — Ева двинулась дальше.Перед третьей дверью путь ей преградил молодой человек с короткой стрижкой:— Куда вы идете?— Вот сюда. Вы что-то имеет против?— Вам нужен билет, — терпеливо объяснил молодой человек. Судя по его тону, он принял Еву то ли за глухую, то ли за умственно отсталую. — Если вы хотите посмотреть фильм, вам следует купить билет. — Я не собираюсь смотреть фильм.— Не собираетесь?— Я ищу кое-кого.— Так всегда бывает, леди. Все кого-то ищут. А мне наплевать, что вы там будете делать. Но заплатить вам придется.— Я ищу сына.Наткнувшись на ее твердый, непреклонный взгляд, он все-таки отступил:— Ну хорошо. Зайдите. Но только на минуту.Ева открыла четвертую дверь. На экране порхала фея, оставляя за собой причудливый шлейф медленно тающей волшебной пыльцы. Ева прошлась взглядом по короткому проходу, вглядываясь в едва различимые лица, но дети сидели низко, их головы едва виднелись над спинками стульев, подобно кочанам капусты на грядке. Фея представляла собой распространенный тип красотки с массивным бюстом, осиной талией и округлыми бедрами. На ней были блестящие колготки, пояс, сплетенный из зеленой лозы, и что-то вроде топика с впечатляюще глубоким вырезом.— Эдди!Никто из детей не отозвался, даже не пошевелился и не отвел взгляда от экрана.Молодой человек ждал Еву у выхода.— Нашли?— Обязательно найду!Она пропустила пятую дверь, решив, что новая версия «Лолиты» вряд ли привлечет внимание тринадцатилетних мальчишек. Сомнительно, чтобы Эдди также слышал о Дастине Хоффмане. В зале номер шесть, кстати, совершенно пустом, если не считать двух женщин, сидевших в последнем ряду, начинался показ последнего фильма с участием Джоди Фостер. Подумав, Ева решила вернуться к третьему залу.— Послушайте, леди, — теряя терпение, сказал молодой человек. Ева только теперь заметила у него на груди табличку-значок с надписью «менеджер». — На какую картину купил билет ваш сын? Потому что если у меня нет корешка билета... — Он здесь. — Она прочитала название фильма и вздрогнула. — «Американский зомби-2».— Вы уже заходили в этот зал.— Еще нет.— Я видел!Чего он хочет? Не подпустить ее к собственному сыну?В этот момент дверь зала номер три распахнулась, и в фойе хлынули десятки людей, в основном подростков. Одни устремились к выходу, другие потянулись в туалет. Какой-то парнишка, оберегая свою подружку от столкновения с мусорной корзиной, обнял ее за плечи. Его жирные пальцы по-хозяйски стиснули ее грудь. А что у него со ртом? Губы были красно-лиловые, словно перепачканные кровью. На Еву наткнулись два каких-то мальчика. Один на миг задержался и даже удостоил ее взглядом, как неуместное препятствие, выросшее на пути потока зрительских тел.— Мам!Ева схватила Эдди за руку, выхватила из толпы и потащила в угол фойе.— Что ты здесь делаешь?— Пойдем со мной!Лицо мальчика словно погасло.— Но Томми...— Ничего.Эдди все же вырвался и успел сделать какой-то знак приятелю, остановившемуся возле стены.— Что ты там делал? — резко спросила Ева.— Где?— Не прикидывайся невинной овечкой. Я знаю, на какой фильм вы ходили!— Это хороший фильм, — вызывающе заявил Эдди.Из людского водоворота неожиданно вынырнул менеджер:— Где билет?— Какой билет? — переспросил Эдди. — Твой корешок от билета.— У меня его нет. Выбросил.— Возьмите. — Покопавшись в сумочке, Ева выудила десятку. — За них обоих.Менеджер молча взял деньги и словно испарился — такой фокус хорошо получается у попрошаек-кришнаитов.Ева по-прежнему крепко держала Эдди за плечо. Наверное, ему было больно, но его лицо сохраняло стоически-упрямое выражение. Только губы сделались еще тоньше.— Я платил.— Не верю.— Папа дал мне денег. И сказал, что я могу пойти в кино.Он смотрел на нее исподлобья, и Ева вдруг заметила, какие красные у него уши и щеки.— Если не веришь, спроси у него.На них уже начали обращать внимание.Ева отпустила руку.— Пока, Томми, — громко, чтобы все слышали, произнес Эдди. — Ей нужно поговорить со мной.Он хотел ее унизить, хотел дать понять ей, что ему приходится иметь дело с человеком, неспособным вести себя благоразумно. Но когда они вышли из фойе, интерес к происходящему со стороны окружающих внезапно пропал. Люди проходили мимо, ничего не замечая.Ева устало опустилась на скамейку.Когда она наконец подняла глаза на Эдди, ее поразили его горящие глаза и напряженное выражение лица.— Что тебе надо?— Я хочу поговорить с тобой, — негромко ответила она, изо всех сил стараясь казаться спокойной среди толпы покупателей торгового центра.— О чем?— Ну... вообще мне нужно было увидеть тебя.— Зачем?До нее вдруг дошло, что сын прав, и ощущение тревоги схлынуло. Действительно, что пригнало ее сюда? Какими словами объяснить, что заставило отправиться на его поиски? И даже если слова найдутся, захочет ли сын понять ее?— Ты не сказал мне, куда идешь.— Сказал.Он был прав. Но дело-то совсем не в этом. Как объяснить то, что не дает покоя, что рождает панический страх?— Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.— По-твоему, сколько мне лет?Ева заметила маячившего в фойе Томми, который явно старался остаться не замеченным ею.— Я не собиралась ставить тебя в неловкое положение.И тем не менее поставила. Он был унижен. На глазах у друга, у десятков посторонних людей.— А куда, по-твоему, я мог пойти? В бар? — Я знаю, что ты мне не лгал. — Эдди никогда не говорил неправды. Это было у него в крови. Весь в отца. В бар? Неужели он так сказал? Странно. Странно и как-то мило. — Мне только надо было сказать тебе, что сегодня мы вместе идем обедать.— Отлично.— С папой. Папа решил нас куда-нибудь вывести. Не хочу, чтобы ты опоздал.— Мне надо сейчас пойти домой?Он разыгрывал из себя мученика. Ее сердце переполнилось нежностью. Еве захотелось привлечь его к себе, обнять, приласкать, но, конечно, он бы ей этого ни за что не позволил.— Не сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23