Воздух был неприятно влажный и теплый. Он приоткрыл дверь и выглянул во двор.Из шланга на холмик над засыпанной ямой стекала вода, и комья свежей утрамбованной глины отвалились от кучи и нехотя сползали вниз, в лужу грязи.Он подошел к шлангу и перекрыл кран.Потом сел на крыльцо и долго, изучающе смотрел на холмик. Подняв камеру, навел видоискатель. * * * В этот же день. Кладбище.Крупный план — прямоугольный участок. Ни на нем самом, ни рядом с ним не растет трава.Молодой человек — Эдвард, подросток, а не мальчик, симпатичный, настороженно приближается к могиле. Он похож на юного поэта — чуткий, впечатлительный, терзаемый душевными муками.Он опускается на колени и берет с могильного холмика горсть земли. Пальцы сжимаются — его захлестывают эмоции. Пыль просачивается сквозь пальцы тонкими струйками.Эдвард (плача):— Почему... почему?..Следующий кадр — надгробная плита в изголовье могилы.Крупный план — надпись на граните, почти вся заляпанная грязью, кроме первой буквы имени: "С".Ниже:УПОКОЙСЯ С МИРОМДаты рождения и смерти неразборчивы. Он ударяет кулаком по гранитной плите.Эдвард:— Прости... прости...Я не знал, кто ты.А теперь уже слишком поздно!Я совсем не знал тебя!..Земля на могиле шевелится, поднимается — словно кто-то, похороненный там, пытается восстать из мертвых и прорваться в мир живых...Внезапно снизу, из глубины показывается лезвие ножа...И пронзает его — входя точно в адамово яблоко и выходя чуть ниже затылка. * * * Он опустил камеру.Земля не шелохнулась. Холмик остался таким, как прежде.Он положил камеру на колени. Напряженное, но в то же время смиренное выражение, словно маска, застыло на его лице. Вечер угасал. Темнело. А он все сидел и, казалось, был готов сидеть еще очень долго, даже после наступления заката, может быть, всю ночь, если понадобится, в ожидании некоего знака.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23