Дойдя до конца первого прохода, они остановились. — Что это такое, черт возьми?— Это играет «Стили Дэн», — сказал Маркхэм. — Уэйн Шортер. «Айя»?— Не это. Вон то. Лен имел в виду пятно краски на стене. Оно смотрелось как какой-то символ — точка с отходящими от нее кривыми лучами. Краска была красная и совсем свежая, даже еще влажная. Казалось, что кто-то размазал по оштукатуренной стене огромного жука.— Проклятое хулиганье, — проворчал Лен. — Где их только нет!— Это сделали не хулиганы.— Тогда кто? И что это такое?Маркхэм пересчитал лучи.— Восемь ножек. Как у паука. Кажется, я уже видел это где-то раньше. Где Кэти? Пройдя по следующему проходу, он наткнулся на опрокинутый стеллаж. Книги валялись на полу беспорядочной кучей. Первое издание хемингуэевского «По ком звонит колокол» в разорванной суперобложке. «Улисс». «Гроздья гнева». «Никакого волшебства». «Темный карнавал». «Теперь дождись последнего года». Какой-то безумец сбросил их с полок, словно собирался использовать в качестве растопки для костра. Из-под груды книг высовывался бок переносного магнитофона. Пластмассовый корпус треснул, но механизм все-таки работал. Маркхэм пнул его ногой. На пол вывалились батарейки, и музыка смолкла. Только после этого Дэн увидел, что кассетник лежит в луже того же цвета, что и пятно на стене. Лужа медленно растекалась.Маркхэм рванулся через груду книг, расшвыривая в стороны Апдайка и Беллоу, Фолкнера и Буковски, Пинчона и Сэлинджера, Стерна и Стивена Кинга, сваленных вместе, как гора макулатуры. Чуть поодаль мокло в луже такой же жидкости роскошное издание Фолкнера. Дальше липкий след вел к веснушчатой и еще теплой руке.Спутанные волосы Кэти были теперь ярко-красными, словно их выкрасили хной. Она лежала там, где упала, пришпиленная к полу, как бабочка-монарх со сломанными крылышками.— Книги! — выкрикнул Лен, схватив девушку за плечи и убрав упавшие ей на лоб пряди. — Чертовы книги!Ее глаза были открыты, а в горле зияла длинная и глубокая рана.Маркхэм прислонился к стене. Ладони его стали липкими. И красными, красными, как кровь, которую использовали в качестве краски для того, чтобы оставить на стене отпечаток ладони.— Дело не в книгах, — сказал он. Издалека, из холла, донесся скрип и скрежет заработавшего лифта. Маркхэм еще раз посмотрел на пятно.— Тарантул, — прошептал он так тихо, что Лен его не услышал. Но это ничего не меняло. Тарантул, ядовитый паук с восемью лапами, когда-то был эмблемой ЦСС, давно не существующего сатанинского культа. Глава 8 Красные огни светили так ярко, что Еве показалось, будто солнце еще не село, а только начало опускаться за здание, пронзая своими огненными лучами кирпичи и штукатурку. Потом она увидела у входа полицейские машины с выключенными мигалками и ускорила шаг. Ей хотелось сохранить видимость спокойствия, но она, должно быть, пересекла улицу едва ли не бегом, потому что Джин безнадежно отстала еще у выхода с парковки. Дэн все еще находился в хранилище. Он сидел в офисе рядом с Леном, и они уже во второй раз рассказывали дежурному офицеру свою историю. Ева постучала по стеклу, чтобы привлечь его внимание. Он поднял голову и, узнав ее, кивнул. Его лицо при этом ничуть не изменилось, сохранив такое нейтральное выражение, что у нее мороз пробежал по коже. Потом Дэн поднялся и, видимо, замолчал, брови его сдвинулись к переносице, а губы растянулись в улыбку. Он сказал что-то офицеру и вышел в холл.Она обняла его за шею и притянула к себе:— С тобой все в порядке?Кажется, он кивнул. Во всяком случае, его лоб прижался к ее шее.— Мы приехали, как только узнали... Как Кэти?Дэн отстранился и покачал головой, затем посмотрел куда-то поверх ее плеча.— Ладно, что тут происходит? — требовательно осведомилась Джин. Никто из полицейских даже не повернулся к ней, и она повысила голос. — Где мой муж? Из-за стеклянной перегородки вышел Лен и вытянул вперед руку.— Успокойся, — сказал он. — С нами уже почти закончили.— Какого черта! Что все это значит? — выкрикнула Джин. Она тяжело дышала, глаза готовы были выскочить из орбит. — Ты так ничего и не объяснил мне по телефону!Лен прижал палец к губам:— Перестань! Полиция просто хочет задать нам несколько вопросов.— Что случилось с твоей маленькой сучкой?— Ради бога, Джинни! — Полицейские замолчали и как по команде повернулись к ним. Лен делано рассмеялся. — Произошел несчастный случай. Кэти мертва. Понятно?Ева повернулась к мужу, его лицо было совсем близко, всего в нескольких дюймах от ее лица.— Это правда?Дэн не ответил.Она увидела сеточку тонких морщин возле глаз и седые волоски на виске. Похоже, что седины прибавилось.Он не смотрел на нее, но то и дело нервозно поворачивался в сторону автостоянки.«О боже, — подумала Ева, — не знаю, справлюсь ли я с этим. Не знаю и не хочу знать. По крайней мере сейчас. Может быть, потом».— Ты, должно быть, очень устал, — сказала она. — Давай я отвезу тебя домой.— А где Эдди?По промелькнувшей в его глазах тревоге Ева поняла, насколько важен для него этот вопрос. Дэн всегда был хорошим отцом. Еве не хотелось огорчать его, но и объяснение, которое прозвучало бы убедительно и соответствовало тому, что он желал услышать, никак не приходило ей на ум.Прежде чем она успела ответить, мимо них прошел охранник в сопровождении одного из полицейских.— Я вам уже говорил, что она отметилась в журнале. Там стоит ее подпись, — объяснял охранник. — Можете посмотреть сами.— Вы уверены, что это она? — спросил полицейский.— Я же видел ее! Каждый должен записывать свою фамилию и отмечать время прихода.— Как она выглядела? — спросил Дэн.— Молодая, довольно хорошенькая. Ну, как...— Я имею в виду другую, — перебил его Дэн. — Вторую.— Об этом я вам и говорю! Мисс Берд... что-то в этом роде. Вы же ее знаете, верно?— Нет, — сказал Дэн достаточно громко, чтобы его услышали все присутствующие. — Я не знал ее.— Она, должно быть, поднялась прямо перед нами, — пояснил Лен. — Грузовой лифт находился как раз наверху. И ему пришлось опускать платформу. Так что...— Но ведь кто-то мог подняться и по лестнице, не так ли? — заметил полицейский.— Когда мы вышли из комнаты, лифт уже ушел вниз. Значит, кто-то спустился как раз в это время, — сказал Дэн.— А в холле вы никого не заметили?— Холлов там много. Наверное, она выбрала другой маршрут.— Вы уверены, что это она? — Это вы так сказали. — Дэн взял охранника под руку и заставил повернуться к себе. — Вы ее видели. Не правда ли? Мисс Бердуэлл. Не первую. Вторую.— Была только одна Бердуэлл, — сказал Лен. — Первую звали Кэти Маккенна. М-А-К-К...— И вы не видели, чтобы кто-то спустился на лифте после того, как эти джентльмены поднялись. — Полицейский покачал головой. — А может, вас не было на месте?— Что значит «не было»? — возмутился охранник. — Я работаю до шести и выполняю свои обязанности как положено. Никто не скажет, что я что-то нарушил. — Может быть, он куда-то отлучился, — предположил Лен.— Нет!— Здесь мы задаем вопросы, — напомнил полицейский.— Надеюсь, вы закончили с моим мужем, — вмешалась в разговор Джин. — Я и так весь день на ногах. Я вся на нервах. Он ничего не знает, и если...— Сядьте, — предложил полицейский.— Да здесь же и сесть негде! Вы видите где-нибудь хотя бы один стул? Ленни, я пойду подгоню машину. Нам всем необходимо выпить. Верно, Ева?— Ну, вообще-то...— Как она выглядела? — Дэн, похоже, не собирался отпускать охранника и упрямо задавал один и тот же вопрос.Ева осталась одна. Она стояла на цементном полу, таком холодном, что он весь потрескался от холода, как лед на замерзшей реке. Холод неумолимо просачивался через резиновые подошвы туфель и поднимался выше по ногам. За спиной что-то звякнуло, и она напряглась. В шахте лифта загудело.— На вид типичная студентка из колледжа... ничего особенного... — говорил охранник.Грузовая платформа опустилась, доставив каталку и несколько человек. На каталке лежал длинный черный пластиковый мешок с застежкой-"молнией".В нем тело, подумала Ева. Тело Кэти. Она почувствовала, как к глазам подступают слезы, и отвернулась. Где-то вдали завыла сирена.— Так это была не Бердуэлл, — сказал Дэн, обращаясь к Лену. Они старались говорить негромко, но Ева отчетливо слышала каждое слово. Их шепот звучал так же ясно, как шелест листьев на мраморном полу.— Откуда ты знаешь?— Ты же встречался с Бердуэлл.— Да.— Она уже не молода.— Мне она показалась молодой.— Когда?— Когда она приходила в магазин. Она заходила сегодня дважды. Разговаривала с Кэти.— О чем?— Ну, ее интересовало, где ты. Кэти сказала, что будет ждать нас здесь. Дала ей этот адрес.— Зачем ей адрес, если здесь хранилище ее отца? Она и так должна была знать.— Может, забыла?— Ленни, я сам встречался с дочерью Бердуэлла месяц назад. Ей лет сорок с небольшим. Сорок, Лен. Какая уж тут студентка.Лен задумчиво потер подбородок.Если это была не Бердуэлл, то тогда кто же?Вой сирены сделался еще ближе. К полицейским машинам добавилась «скорая помощь». Дэн оставил Лена и направился к двери. Остановившись у выхода, он внимательно оглядел автостоянку, как будто искал кого-то в сгущающихся сумерках.Ева подошла к нему сзади, обняла, положив голову ему на плечо. Но его руки и спина остались напряженными, словно он только что отогнал надоедливую муху.— Я задал тебе вопрос.Теперь настала ее очередь проявить силу.— Дорогой, поехали домой, хорошо?— Перестань! — резко оборвал ее Дэн. — Просто ответь мне! Где Эдди?— Не знаю. Я оставила ему записку.В ту же секунду к ней вернулся прежний страх. Остановить его было невозможно. Глава 9 Томми пошел за камерой, а Эдди отправился домой. Выйдя за ворота, он побрел вдоль ограждения и вскоре оказался у перекрестка. Мимо проносились машины, в которых сидели парни и девушки. Семьи неспешно возвращались домой, отобедав в недорогих ресторанчиках. Он почувствовал, что проголодался. В кинотеатре времени подкрепиться не было, а по пути из торгового центра мальчики даже не думали о еде. Эдди представил себе, как пройдет обед с родителями, как им принесут пиццу, от которой даже нельзя будет отщипнуть кусочек, чтобы унести с собой, в комнату, и аппетит тут же пропал.Он знал, что его ждет дома. Отец и мать, конечно, волнуются, но не подают и виду, притворяясь, что им все равно. Они какие-то слишком пассивные для того, чтобы сразу сказать то, что на самом деле думают. Лучше бы отец наорал на него прямо с порога вместо того, чтобы молча отворачиваться, как будто у Эдди что-то не так с лицом, одеждой или прической, как будто они только и ждут, что их сын вот-вот наткнется на шкаф или пробьет дырку в стене своими неуклюжими ногами.Во всем была виновата мать.Эдди помнил отца другим, таким, каким он был несколько лет назад: веселым, жизнерадостным, щедрым на шутку. Даже когда она впадала в депрессию и выплескивала свои чувства на них, отец умел найти забавный ответ, который мгновенно разряжал возникшее напряжение. Что-то случилось с ним. Оптимизм и жизнерадостность покинули его, и он уже не решался противостоять ей. Положение стало ухудшаться еще сильнее. Перед взглядом Эдди возникло лицо отца, бледное, изможденное, с мешками под глазами и морщинами на лбу, пролегавшими все глубже, словно он стал жертвой некоего ускоренного процесса старения, в конце которого у него должны были ввалиться щеки, а с головы слезть кожа. «И если я не буду настороже, — подумал Эдди, — и меня ждет то же самое».Сейчас, когда солнце село, наступило то время, которое операторы называют волшебным часом, когда между задним и передним планом нет четко выраженной границы, когда очертания предметов видятся тонкими светящимися линиями, как на экране телевизора, когда устанавливают предельную контрастность. Переходя железнодорожное полотно, мальчик заметил, что рельсы, смешавшись со щебнем и шпалами, исчезают вдали, где-то между бульваром и расположенным чуть выше жилым кварталом. Эдди не знал, куда идти. Что-то задрожало, и он остановился, наступив ногой на рельс. Эдди ожидал ощутить вибрацию несущегося где-то далеко, во тьме, за много миль отсюда поезда. Затем бросил взгляд на вросшие в землю рельсы и вспомнил, что этими железнодорожными путями давно уже никто не пользуется. Мелкая дрожь, которую он испытал, пришла не откуда-то извне, а родилась в нем самом, в его собственном теле. Она предупреждала о приближении чего-то непонятного. Эдди ощущал это как время между концом весны и наступлением лета, как обещание чего-то и как предостережение, принесенные ветром Санта-Ана. Мальчик перешагнул через рельсы и пошел дальше. * * * Окна были темны, как будто на всей Стюарт-стрит только их дом оставался необитаемым. Другие окна ярко светились. За ними кипела жизнь: на кухнях жужжали кухонные комбайны и миксеры, в столовых накрывали на стол, в гостиных работали телевизоры, сообщая новости и выплескивая на зрителей волны рекламы. И только их дом казался заброшенным.Сумерки сгущались. Эдди подумал, что лужайка, наверное, так и осталась неподстриженной, а заднее крыльцо, возможно, заметено листьями, облетевшими со всех деревьев, росших на их улице.Машина матери стояла возле дома. Тогда почему в доме темно? Может быть, она по привычке прилегла вздремнуть, да так и спит с тех пор, укрывшись с головой покрывалом?Или ждет его в темноте, держа наготове новые вопросы?Эдди замер перед дверью в спальню, но оттуда не доносилось ни единого звука. Зато по соседству телевизоры гремели вовсю, и голос диктора, сообщавшего последние новости, летел от дома к дому, усиливаясь по пути, словно проходя по тоннелю.— ...у полиции возникло подозрение, что это поджог. Тела двух человек, обнаруженных в охотничьем домике, обожжены до неузнаваемости. Эдди направился к заднему двору. Если дверь не закрыта на ключ, то мать дома. Остается только убедиться в этом. Он взялся за ручку и собрался было повернуть ее, как услышал, нет, скорее почувствовал, нет, ощутил, как что-то стремительно приближается к нему.Эдди обернулся.Никого.Это его не удивило. Эдди и не рассчитывал обнаружить здесь кого-нибудь. Но что-то..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23