Ее кулак с силой врезался в спину девушки. Та покачнулась, но устояла на ногах и, расправив плечи, медленно повернулась. Некоторое время она молча смотрела на Еву, потом резко вскинула руку и вцепилась ей в горло.У Евы хватило сообразительности не сопротивляться, а броситься вперед, вынудив соперницу отступить. Обе рухнули на кровать, причем Ева оказалась наверху и тут же ухватила девушку за волосы, а когда та разжала пальцы, перешла к более активным действиям.В руке у той, что назвала себя Сьюзен, появился неизвестно откуда взявшийся нож.— Брось!Маркхэм поспешил на помощь жене, и вдвоем им удалось отвести удар. Но борьба продолжалась.Ткнув пальцами свободной руки в глаза Еве, девушка заставила ее отпрянуть, но зато Маркхэму удалось выбить у нее нож.Когда же Ева вступила в схватку снова, Сьюзен схватила нож другой рукой. Длинное заостренное лезвие вспороло воздух и скользнуло по ребрам Евы.Прежде чем последовал другой удар, в голове у Маркхэма как будто что-то щелкнуло, и окружающее попало прямо в фокус. Он почувствовал, что мозг его спокоен, как былинка, угодившая в середину смерча. Он видел положение двух тел относительно друг друга — кобра и мангуста, застывшие перед решительным броском, — видел их руки, лица, фиксировал каждое движение, словно все происходило как в замедленной съемке. Маркхэм уже представил себе, рассчитал, что будет дальше, и принял решение. Он встал между ними, уверенный в том, что она не убьет его. И не ошибся — лезвие замерло на полпути и повисло как бутафорский резиновый нож. Ее желтые глаза немигающе уставились на него, словно ведя запись. Маркхэм покачал головой — нет. Секунду или две он оставался на месте, защищая обеих друг от друга. Свет пожара заливал комнату. Ева слезла с кровати — он увидел это, не поворачивая головы, увидел в медных дисках безумных глаз своей дочери.Сьюзен подалась вправо — он шагнул влево. Как в танце. Кто вел? Кого вели? Синхронность движений была настолько точной, что Маркхэм впервые осознал настоящее значение слова «одновременность». Прежде такая слаженность действий казалась ему невозможной. Он словно сам стал движением, скоординированным и доведенным до автоматизма.Его жена уже поднялась с кровати. Он тоже. Девушка устремилась к Еве, и Маркхэм снова блокировал удар ножа. Ему даже показалось, что так может продолжаться вечно, что он сможет поддержать этот баланс, защитить и одну, и другую, но тут что-то случилось с его левой рукой.Она вдруг повисла, словно раздувшись, выворачивая плечевой сустав, вызывая боль в шее, между подбородком и ключицей. Мышцы напряглись так, что казалось, вот-вот порвутся под кожей. Дэн попытался поднять левую руку с помощью правой, но было уже поздно — резкая боль пронзила его грудь. В глазах помутилось, пол ушел из-под ног, и он упал вперед, на не ожидавшую такого маневра Сьюзен. Ее отбросило в сторону, к окну. В следующее мгновение желтый свет померк, и Маркхэм уже не слышал ничего, кроме гула пульсирующей крови, такого же мощного, как и звон разбившегося стекла.Когда свет снова включился, то был уже не желтым, а ослепительно белым. Маркхэм лежал на полу, и его била дрожь.— Папочка?!Голос Эдди. Сын не называл его так с третьего класса. Маркхэм поднял голову и огляделся.Эдди, наклонившись, пытался поднять его с пола, но ему явно не хватало силенок.Маркхэм разлепил спекшиеся губы.— Где?..От холода у него стучали зубы. Окно, наверное. Разбилось оконное стекло. Эдди, должно быть, чувствовал холод, потому что то и дело поглядывал в пустой, без рамы, оконный проем. Или, может быть, прислушивался к долетавшим снаружи звукам? Похоже, в кустах возились какие-то животные.Удивительно, но Маркхэму каким-то образом удалось встать на ноги.— Где они?— Перестань, пап. Тебе надо лечь. — У Эдди дрожали губы. — Пожалуйста!..Он осмотрел руки, ощупал рубашку. Никаких порезов — она не тронула его.— Со мной все в порядке. Просто...Просто сердце, подумал Дэн.Чертовски подходящее время. — Таблетки. Мне нужны таблетки.— Где они?— На кухне, — солгал он. Ему нужно было выйти из дома. — Помоги мне... * * * Ноги словно одеревенели, лишая его возможности передвигаться достаточно быстро. Они с сыном добрели до кухни, и Маркхэм выглянул в окно. Было тихо. Пожар, должно быть, почти прекратился, горизонт снова почернел. И тут снаружи донесся негромкий стон.Маркхэм повернулся, споткнулся о лежавший на полу рюкзак и проковылял к крыльцу.Когда глаза привыкли к темноте, из нее, как изображение на проявляющемся негативе, проступил комок переплетенных тел. Он увидел, как дернулась нога, и услышал еще один стон. Должно быть, женщины выпали из окна спальни и продолжили схватку уже во дворе. Но какая часть этого человеческого клубка была Евой?Маркхэм включил свет на крыльце.Молодость брала верх. Царапины, грязь, синяки покрывали тело Сьюзен, как будто ее выволокли из окна и протащили вдоль стены по земле. Он увидел мелкие щепки и опилки, прилипшие к ее маленьким грудкам, ее обращенное к небу лицо. Ева была внизу. Ей удалось набросить на шею девушка шнур-удлинитель, и теперь она пыталась затянуть у нее на горле петлю побелевшими от напряжения пальцами.Под полуоткрытыми губами сверкали оскаленные зубы.Маркхэм знал, что должен остановить их, но во рту у него пересохло, а язык распух и не шевелился.Девушка выгнула спину, стараясь вырваться. Ева еще удерживала ее, но шнур уже выскальзывал из ее слабеющих пальцев.Он медленно спустился по ступенькам, чувствуя, как стягивается лента боли, опоясывающая его грудь. Не надо спешить... шаг за шагом... туда... Маркхэм двигался как живой мертвец, зная, что если попробует идти быстрее, то просто свалится на землю.Здоровой рукой ему удалось поднять пилу.Зачем? Он не мог дернуть за шнур, чтобы привести ее в действие. Горючего в баке уже почти не осталось — оно было израсходовано еще несколько часов назад, когда ему пришлось распиливать упавшее дерево.Но даже если он и заведет пилу, что дальше? Не резать же ею живую человеческую плоть?Ему требовалась помощь.Где Эдди? Девушка освободилась и отступила, глядя ему в глаза. Ножа у нее больше не было. Только немигающий, вопрошающий взгляд.— Убей ее, — сказала она.Не обращая на нее внимания, Маркхэм опустился на колени перед Евой. Порез на животе оказался, к счастью, неглубоким, поверхностным, но он заметил несколько ссадин и царапин, а также кровь на щеке. Встать ей никак не удавалось, возможно, из-за поврежденной спины.Маркхэм попытался помочь ей.Но его сил оказалось недостаточно.— Ладно, — произнесла девушка. — Тогда я сделаю это сама.Она выхватила у него пилу и три раза дернула за шнур. Ничего не произошло. Сьюзен огляделась и заметила канистру у двери гаража.Затем отошла, положила пилу на землю и отвернула крышку канистры. Потом вернулась. Без пилы.Бензин из канистры хлынул на Еву.От резкого запаха у Маркхэма закружилась голова. Он зажмурился и вытянул руку, стараясь на ощупь отыскать горлышко. Бензин продолжал литься, попадая на царапины и ссадины, и Ева закричала. Горючее бежало между пальцами, и Маркхэму казалось, что это кипящее масло. Едкие пары проникали в легкие, и лента, сдавливавшая ему грудь, становилась все туже.Что-то, наверное, ее босая нога, ткнуло его в бок, и он упал.Глаза открылись сами.На крыльце стоял Эдди, держа в руках рюкзак. Покопавшись в нем, он вытащил револьвер. Дуло уставилось на Еву, затем сместилось, нацелившись на девушку. Похоже, он не мог выбрать мишень.— Ты не сможешь выстрелить, если не снимешь его с предохранителя, — сказала Сьюзен совершенно равнодушным тоном.Она отбросила канистру и отступила на шаг от Евы. Канистра свалилась в выкопанную Маркхэмом яму, а сама девушка остановилась на краю.Маркхэм пополз к ней, медленно, опираясь на одну руку и видя перед собой только ее лодыжки. Много не надо, всего один толчок, и она полетит в яму, исчезнет во тьме...Сьюзен сделала шаг вперед, в сторону от ямы, и перевела взгляд на освещенное окно кухни за спиной Эдди.— У тебя есть спички? — спросила она. * * * — Почему ты на крыльце?Голос прозвучал приглушенно, но, все еще достаточно отчетливо. Маркхэм подтянул колени и постарался сесть повыше, сосредоточивая внимание на лежащем перед ним круге света.— Трудное время, — произнес другой голос.— Нет, нет. Мы же семья!— Да. Верно...— Ну почти. А это что такое?— Я подумал, что ему пригодится. В спальне...— Ох, Ленни, не надо было этого делать! Ладно, проходи в дом.Дощатые стены задрожали от звука тяжелых шагов. Дверь отворилась.— Эй, приятель, — сказал Ленни. — Привет. — Маркхэм убрал с колен дощечку с листком и отложил ее в сторону. — Что это ты притащил?Лен вошел, держа на руках какой-то небольшой ящик.— Мой старый телик. Так что теперь сможешь посмотреть что-нибудь веселенькое.— Спасибо.— Por nada. Куда его поставить?Ева остановилась за спиной у Лена, на фоне слабо освещенного дверного проема, словно не зная, что делать дальше. Потом прошла в комнату, и в спальне стало светлее.— Сюда. — Она освободила туалетный столик. — Пусть пока постоит здесь. А где наша старая подставка?— В гараже, — ответил Маркхэм. — Совсем ржавая, но целая.— Я принесу. Садись, Ленни. — Ева похлопала по краю кровати. — Кстати, ты не проголодался? Я как раз готовлю кое-что для Дэна.— Спасибо, я ненадолго.Она наклонилась и поцеловала Дэна в лоб:— Ты что будешь, дорогой? Суп или сандвич?— Потом. — Маркхэм подался вперед и коснулся ее губ своими. — Делай что хочешь. Я не особенно голоден.Она кивнула и поднялась, обошла лампу и скрылась в полутьме комнаты. Вслед за ней протянулась узкая дорожка света, просачивавшегося через щель в заколоченном окне. Возле двери Ева остановилась, повернулась и, подчиняясь какому-то порыву, обняла Лена.— За что?— Разве обязательно нужна причина? — Она взглянула на Маркхэма. — Если понадоблюсь, ты только свистни.— Конечно.— Она отлично выглядит, — заметил Лен. — Как Бетти Бэколл в «Большом сне».— "Иметь и не иметь", — отозвался Маркхэм. — Она молодец. Обо всем позаботилась.Оглядевшись, Лен обнаружил у дверцы шкафа складное кресло-каталку.— Ты не против, если я его опробую? Никогда не сидел в такой штуке.— Валяй. Может, свалишься и набьешь себе шишку.Лен разложил кресло, уселся и прокатился туда-сюда.— Марлон Брандо. «Мужчины».— И «Ночная история». С Дэвидом Найвеном.— Да, помню, — сказал Лен, осваивая новую игрушку. — Тебе ведь оно ни к чему, верно?— Обычно ими пользуются после выписки из больницы. Ева хотела взять напрокат. — Маркхэм поправил подушку за спиной. — Скажи, родители Кэти все еще в городе?— Да. В «Дейз Инн». Похороны назначены на завтра. — Я буду.— Уверен? Мы с Джинни заедем за ними. Если хочешь, подвезем и тебя.— Конечно. Буду ждать вас.Лен оттолкнулся от пола и, прокатившись метра два, ловко развернул кресло.— Мне нравится. Вспоминаются «Ангелы ада на колесах».— Не подъезжай к окну. На ковре может быть стекло. Еще не все убрали.— Она здесь и порезалась?Маркхэм кивнул:— Ничего серьезного. В основном мелкие царапины. Она даже отказалась пойти к врачу.— Боится, что, может быть, придется накладывать швы?— Да уж не знаю, боится ли Ева теперь чего-нибудь вообще.Со школьного двора донесся взрыв детского смеха, легко преодолевший тонкие стены.— Это она сама поставила? — Лен указал на окно, закрытое листом фанеры.— Конечно. Замерила, отпилила и приколотила. Я хотел помочь, да она меня даже не подпустила к этому делу. Завтра вызову стекольщика.— Тебе это дорого обойдется.— Да, знаю. Я мог бы, конечно, сделать все сам, но она же не позволит. — Маркхэм положил на колени дощечку и направил свет лампы прямо на чистый лист бумаги. — Виноват я сам. Глупость. Разбил, должно быть, когда упал. — Не помнишь?— Частично. Что-то помню, что-то нет. Когда свалился, то совсем отключился. Даже не знаю, как добрался до лужайки перед домом. Говорят, там меня и нашли, когда приехала «скорая». Может быть, это она меня вытащила. Мы еще об этом не разговаривали. Ева не хочет.— Ты просто счастливчик, — сказал Лен. — Я хочу сказать, какой смысл помнить всякое дерьмо? Наверное, лучше, если чего-то не знаешь, верно?— Да.— Вот так. Тебе чего-нибудь надо?— Я же не инвалид, Лен. Всего лишь инфаркт миокарда. Надо только не волноваться. Немного полежу и на днях вернусь в магазин.— Знаешь, я подумал, что не стоит открывать его еще пару дней.Маркхэм согласно кивнул.— Пистолет еще там?— "Тридцать восьмой"? Лежит в ящике. Он тебе нужен?— Нет. Просто спросил.Лен с любопытством посмотрел на него:— Ее поймают.— Знаю.— Схватят, когда она попытается сделать что-нибудь еще. В магазине сняли все отпечатки пальцев, в книгохранилище тоже. Прогонят их через компьютер, и что-нибудь обнаружится.— Если ее пальцы есть в архиве. — У них там все есть. Все мы. Даже если ее никогда не арестовывали. Есть же еще и свидетельство о рождении.— Возможно, у нее нет свидетельства о рождении.Лен рассмеялся:— Ты говоришь почти как я.Калифорнийское солнце поднялось выше, направляя свои безжалостные лучи на старенький дом, и в комнате стало заметно светлее.— Неужели?— Напиши об этом, — сказал Лен. — И отошли в какой-нибудь журнал. Предлагаю заголовок — «Посланцы хаоса». Что-то вроде: «Незримы террористы среди нас...»— Нет, это я предоставляю тебе. — В школе прозвенел первый, предупредительный, звонок, и Маркхэм вздрогнул — рука дернулась, перо оставило на бумаге длинную полосу.— Знаешь, я работаю сейчас над кое-чем другим.— Над чем же?— Хочу написать стихотворение. Хотя бы попробовать.— Серьезно?— Абсолютно.— Ну конечно! — Лен усмехнулся.— Я же сказал «попробовать». Это стихотворение, которое я начал давным-давно. Надо внести кое-какие изменения. Что-то пока не очень у меня получается.— Получится. Только поверь в это. Только не спеши вставать. А когда закончишь, посмотри кино. Я принес несколько фильмов.— Да?— Кассета прямо в видеомагнитофоне. Это «видеодвойка», я купил ее специально для Джин. Теперь у нее есть получше, да она особенно его и не смотрит.— Что за фильмы?— Старая добрая классика. Может быть, не хватает действия, динамики, но смотрится отлично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23