Когда он раздулся от черной крови, его подсоединили к руке Сары. Она смотрела, как кровь входит в нее – восхитительное ощущение, лишавшее ее возможности прекратить это, вытащить иглу.
На помощь!
Она выскочила из парка, она бежала по улицам, она проносилась мимо знакомых перекрестков, мимо магазинов, которые она хорошо знала, – но также бежала она и сквозь странный, незнакомый мир, по планете смерти, являвшейся одновременно и этой планетой.
Она остановилась, запыхавшись. Сердце прыгало у нее в груди. «Предполагается, что я не должна этого знать, – думала она. – Это невероятно. Но это правда, это должно быть правдой». Она потрогала руку, нашла затвердение в том месте, куда была воткнута игла. При нажатии оно болело.
Это было реальностью.
Прямо сейчас, в это мгновение, кровь Мириам текла в ее венах и смешивалась с ее собственной кровью.
Черная кровь? Отвратительное существо с голосом Мириам? Кошмар? Какая-то шутка?
У нее была сотня отчаянных вопросов – и ни одного ответа.
Например, мозг ее мог прорвать гипнотическую блокировку. Правда, могло быть и так, что блокировка должна была исчезнуть сама по себе спустя какое-то время.
Она попыталась успокоиться: «Дыши глубже, вспомни о своих преимуществах». Она была способна думать, она могла применить разум и научные познания при рассмотрении данной ситуации. С помощью своего знания она могла спастись.
Первой ее мыслью было как можно скорее идти домой, взять Тома и поехать в Риверсайд для анализов. Но вместо этого она села у обочины. Чтобы все прошло хорошо, ей нужно собраться, настроить себя должным образом. Одно неосторожное слово – и ее сочтут сумасшедшей.
Пустая улица выглядела вполне мирно. Жители ближайшего дома посадили тюльпаны, и они мягко поблескивали в свете фонарей. Деревья выпустили новые листья. Этот уголок Нью-Йорка и сам по себе мог бы быть маленьким городком – так тихо он спал, так сладко пах.
Сара подняла глаза вверх. Быстро двигались облака, отсвечивая желто-красным светом городских огней. То там, то здесь сквозь них проблескивала звезда. На западе в облаках плыла луна.
Воздух вокруг Сары внезапно пришел в движение – словно от взмахов гигантских крыльев.
Снова галлюцинаторные явления.
Казалось, огромная птица беспокойно летала прямо у нее над головой. И внезапно перед Сарой возник удивительно живой образ Мириам, выражение лица ее было совершенно безмятежным...
Она вскочила, подавив крик. Это лицо было реальным. Но Мириам нет поблизости. Сара здесь одна! Просто очередной болезненный симптом, именно так это и надо рассматривать.
Вопль умирающего Мафусаила пронзил воздух.
Сара прижала ладони к ушам, ощутив в правой руке резкую боль в месте укола. Еще один симптом. Все переживания этого вечера – не что иное, как симптомы, начиная со рвоты и кончая галлюцинациями и неутолимым голодом. И со всем этим можно будет справиться, надо лишь набрать побольше данных.
Она двинулась вперед, на сей раз решительно и целеустремленно. Она не станет жертвой рецидивирующего психоза. Она подойдет к этому как профессионал и преодолеет его с помощью одного из лучших исследовательских институтов мира.
Мотивы Мириам, какими бы они ни были, могут и подождать своего часа.
Ее придется взять под опеку. Она опасна, за ней необходимо тщательное наблюдение. Что ж, прекрасно, у них специально для таких случаев существовали определенные процедуры, принудительное лечение.
Дойдя до Эксельсиор-Тауэрс, она более или менее взяла себя в руки. Она стала искать свои ключи, чтобы не будить бедного Херба в такой час. Он растянулся – храпящая куча тряпок – на одном из диванчиков в холле. Бедняга работал, вероятно, на двух или трех работах.
Несмотря на то что она спешила, Херб ее чем-то странно заинтересовал. Он выглядел таким беспомощным... Сара подошла поближе и поморщилась: слишком сильный запах, как у тухлого мяса. Она прошла к лифту и поехала на свой этаж.
В квартире было тихо. Из спальни доносилось чуть слышное размеренное дыхание. Том, очевидно, не скучал по ней. Сара прошла в ванную и включила свет.
Это определенно была отметка от укола, слегка инфицированная. Первым делом надо будет проверить кровь на совместимость. Если кровь Мириам не будет нормально взаимодействовать с ее собственной, то Сару ждет необратимый шок.
Им нужно действовать быстро. Тот факт, что ничего не произошло за прошедшие восемь – десять часов, конечно, давал повод для надежды, но сам по себе ничего не доказывал. Она в любой момент могла потерять сознание.
– Том!
Он зашевелился в постели, застонал. Она схватила его за плечо, встряхнула.
Это было похоже на электрический удар. Огоньки замелькали у нее перед глазами, тело мучительно содрогнулось. Качаясь, она отступила, пораженная яростным потоком ощущений.
Так приятно было прикасаться к его коже!.. Так возбуждающе-щекотно... Мурашки побежали у нее по коже. Соски напряглись под свитером. У нее вновь возникло то самое чувство, какое она испытала, вися на террасе, – какое-то агрессивное стремление, злость, нечто, связанное с ее новым, безудержным аппетитом.
Она ощутила сильный – крайне приятный – запах. Это был запах не пищи, но в то же время и... он. Неужели Том вставал и брал еду с собой в постель? Хотя это похоже на него – встать для того, чтобы перекусить, и даже не заметить, что ее нет.
Том проснулся от звука возбужденного дыхания. Он резко сел на кровати. Сначала испугался – он ничего не мог различить в темноте.
– Сара?
– Да.
Что за чертовщина происходит с ней?
– Ты встала?
Она включила свет в ванной. Она не только встала, но была еще и полностью одета. Он не видел ее лица – она стояла спиной к свету, – но волосы ее были в беспорядке.
– Сара, с тобой все нормально?
Она не ответила. Он выбрался из постели и потянулся к ней. Она – как ему показалось, очень быстро – двинулась обратно в ванную.
– Дай мне секунду, – хрипло сказала она.
– Ты как-то странно говоришь. – Он не стал добавлять, что и выглядит она очень странно: широко открытые блестящие глаза, лицо измазано, свитер в пятнах, туфли в грязи.
– Чем ты занималась, Бога ради?
Она, казалось, готова была убежать, когда он двинулся к ней. Он вошел в ванную, протянул к ней руки, чувствуя себя крайне неудобно, только его рост придавал ему толику уверенности.
Внезапно она сползла на пол и отвернулась, закрыв лицо руками. Раздались приглушенные рыдания. Он присел рядом.
– Дорогая, тебе больно?
Рыдания перешли в стон, дикий и заунывный. Том коснулся протянутой руки, посмотрел на уродливую отметку немного ниже сгиба локтя. След от укола. Сара с надеждой смотрела на него.
– Она ввела мне свою кровь. А теперь у меня галлюцинации.
– Лихорадка. Реакция на переливание. Она кивнула, из-под плотно закрытых век показались слезы. Он взял ее за плечи, ощущая тяжелые удары своего сердца. Реакция на кровь несовместимого типа могла быть какой угодно – от легкого недомогания до коллапса и смерти.
– Едем в Риверсайд. – Он пошел к телефону и набрал домашний номер Джеффа. Им потребуется лучший специалист-гематолог. Сонный и слегка смущенный голос Джеффа изменился, когда Том рассказал ему, что произошло. Они договорились встретиться в лаборатории через десять минут.
Том позвонил вниз и послал Херба искать такси. К тому времени, когда он успел набросить на себя кое-какую одежду и пальто на Сару, у двери их ждала машина.
Они быстро прошли по главному холлу Риверсайда, в это время пустому и тихому. Махнув ночному вахтеру, Том потащил Сару к лифтам и хлопнул по кнопке одиннадцатого этажа.
Джефф ждал их с усталым и болезненным выражением на лице. Когда они вошли в лабораторию, Филлис Роклер встала из-за рабочего стола, за которым она готовила необходимую стеклянную посуду. Она взяла Сару за руки.
– Давай надевать манжету, – поспешно сказала она.
– Ты живешь здесь? – спросила Сара. Том рад был услышать в ее голосе прежнюю силу, пусть даже и с оттенком мрачного юмора.
– Джефф и я...
Сара мягко улыбнулась, задержав взгляд на Томе. Филлис подняла у Сары рукав свитера, стянула плечо манжетой и взялась за манометр, в то время как Джефф осматривал другую руку. Все четверо ждали, пока Филлис измерит давление.
– Сто двадцать на восемьдесят. Всем бы нам так.
– У меня всегда было нормальное давление. Том закрыл глаза, ощущая, как напряжение понемногу уходит из мышц шеи. Если 6 ей угрожал коллапс, давление было бы пониженным. Затем Филлис сосчитала у Сары пульс и измерила температуру термометром с цифровым табло.
– А вот здесь есть кое-что. Сто один градус.
– Легкая подкожная инфекция, связанная с повреждением, – заметил Джефф. – От этого, может быть, и лихорадка.
Сара закрыла глаза.
– Это не самое страшное. Гораздо важнее симптомы психологические. Крайнее беспокойство. Голод. Странные галлюцинации.
– Затруднения с ориентацией в пространстве? Она покачала головой.
– Это связано с лихорадочным состоянием и потерей сна. Я всю ночь не спала.
Том задал вопрос, который весьма его интересовал:
– Как же ей это удалось? – Он совершенно не представлял себе, как Сара могла позволить сотворить с собой такую штуку.
– Когда мы вошли в дом, мы выпили кофе, а затем я проснулась на ее кровати... в замешательстве. Я приняла душ и ушла. Но вечером я вспомнила еще кое-что... как будто кто-то стоит надо мной с сосудом, наполненным кровью... очень странно.
– Гипноз и наркотики.
– Возможно. Подходит по симптоматике.
– Филлис, почему бы тебе не взять кубиков двести крови, чтоб мы могли заняться делом?
Филлис приготовила шприц и взяла кровь из неповрежденной руки Сары.
– Выглядит неплохо. – При серьезном заболевании крови могли измениться цвет или консистенция. Кровь Сары была интенсивного пурпурно-красного цвета, на вид совершенно нормальная. Том впервые за это время почувствовал облегчение: может, ничего серьезного и не произошло. Если не считать галлюцинаций, симптоматика была обнадеживающей. Но было в голосе Сары нечто такое, что ему не нравилось. Он не мог избавиться от ощущения, что она что-то недоговаривает.
– А какие у тебя галлюцинации?
– Зрительные в основном. Я ведь вышла, потому что жутко есть хотелось. Вы можете не верить, но я отправилась в «Макдональдс» на Восемьдесят шестую. – Сара подняла глаза. – И, черт возьми, я опять хочу есть.
– Что за галлюцинации?
Она сердито уставилась на Тома.
– Я тебе говорила! То существо с сосудом крови. Господи, Том, как ты навязчив! Давай поговорим об этом позже, мне неохота сейчас этим заниматься.
Филлис разлила кровь Сары по десяти пробиркам.
– Пробирки с первой по восьмую обработаны антикоагулянтом, – сообщила она. – Девятая и десятая чистые.
– Мне бы тоже хотелось поработать. Я не могу сидеть и ждать, меня просто трясет от нетерпения. Давайте я займусь центрифугой.
Филлис вручила Саре две пробирки. Сара поместила их в центрифугу, установила скорость вращения, закрыла ее и щелкнула переключателем.
– Смотрите-ка, – заметил Джефф, – она вертится в такт с Моцартом – За несколько мгновений до этого он включил радио. Том чуть не заорал на него за это, но вовремя спохватился: Джефф прав, если он так относится к ситуации. Паника и профессионализм в работе – вещи несовместимые. Он посмотрел на свою Сару, склонившуюся над центрифугой: лицо ее все еще было немного бледным и слегка опухшим, она сосредоточенно работала.
Филлис готовила предметные стекла, помещая по капле крови на каждое и прижимая их тонкой покровной пленкой. Каждый образец получал свой номер и ставился в штатив рядом с микроскопом Джеффа.
– Сначала я произведу подсчет ретикулоцитов, – сказал Джефф. Тому это показалось разумным: они сразу же смогут определить, нет ли внутреннего кровотечения. Если кровь была несовместимой, вполне могло произойти кровоизлияние.
– Подготовьте трубку Уэстергрена, – сказала Сара. – Нам надо определить скорость осаждения.
Пока Филлис готовила трубку, Том перебирал в уме причины, по которым бы следовало определять скорость, и никак не мог понять, зачем Саре это нужно. Она беспокоится о возможности заражения?
– На это потребуется час, – заметил Том, – двести кубиков крови. Я думаю, мы и так увидим явные признаки патологии, если инфекция пройдет дальше по руке. – «По этой прекрасной руке», – подумал он.
– У Мафусаила под конец скорость осаждения была повышена.
Вот так так! Она не забыла о связи между Мириам Блейлок и мертвой обезьяной. Она, должно быть, думала, что пойдет по стопам Мафусаила, бедняжка. Он молил Бога дать ему возможность хоть как-то ее успокоить. Но с Сарой это было бы пустой тратой сил. Как только ей в голову втемяшивалась какая-то идея, требовалось нечто большее, чем обычные слова, а хуже всего то, что он и сам ни в чем не уверен. Физики давно уже разделались с общепринятыми концепциями о случайном стечении обстоятельств, заменив их более элегантными – и, разумеется, более точными – идеями о пространстве-времени как о целостном явлении, сложном континууме. В свете подобных концепций связь между появлением Мириам и смертью Мафусаила не только не была случайной, она даже не была совпадением. Одно следовало из другого, как один кирпич следует за другим в стене, и не более того.
Шум центрифуги сошел на нет, и Сара достала из нее пробирки с отсепарированной кровью.
– Не найдется где-нибудь места, чтобы она легла? – спросил Том.
Ее лицо бледнело просто на глазах.
– Я тебе сообщу, если мне потребуется разрешение на госпитализацию, – резко ответила она. – Я сама знаю, какие удобства есть в этом заведении. – Она поставила пробирки в штатив и стала с помощью пипетки отбирать отдельные компоненты крови.
– Дайте мне предметное стекло с белыми кровяными тельцами, – сказал Джефф, не отрываясь от микроскопа. Сара быстро приготовила образец и поместила его на предметный столик микроскопа.
Том восхищался совершенством и отточенностью приемов их работы. Особенно он восхищался Сарой. Все его заботы и любовь бледнели в сравнении с ее профессиональными качествами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40