Они помогли ему войти, сопроводили до входной двери; он надеялся, что люди, поддерживающие его, делали это из сочувствия к человеку, у которого больна жена.
Тяжелая стальная дверь закрылась за ними. Они прошли по недлинному коридору, остановились перед другой дверью. Где-то что-то зазвенело, дверь отошла в сторону. Гвин почувствовал, как его провожатые толкнули его в спину, буквально швырнули его в комнату.
— Рут! — он произнес ее имя, присмотревшись как следует, чтобы убедиться, что это она. На голове у жены была вязаная шапочка с помпоном, щеголевато сдвинутая набок; зимняя одежда и слишком большие калоши. Все это делало ее похожей на персонаж диснеевских фильмов. Его первой реакцией было желание рассмеяться, сказать что-то издевательское. Но потом он увидел все помещение, и внезапно ему стало совсем не до смеха. Зловещее чувство.
Простые бетонные стены, только одно окно, расположенное высоко в дальнем углу, зарешеченное, как и в фургоне. Единственная лампа дневного света давала яркое освещение, от которого хотелось зажмуриться. Стол в углу с несколькими пустыми кружками; еще какая-то скамейка, похожая на лавочку из парка отдыха, она стояла у стены. На ней-то и сидела Рут вместе с двумя другими людьми, которых Гвин никогда раньше не видел. Мужчина и женщина, им, должно быть, было жарко, как в бане, во всей этой одежде. Они сидели с удрученным видом, сложив руки на коленях, опустив головы. Рут подняла глаза, встретилась с его взглядом. Прошло много времени, прежде чем она узнала его. Намек на улыбку, губы дрожат,
— Снег больше не идет, Гвин? — спросила она его бесцветным, невыразительным голосом.
— Снег?! — он пристально посмотрел на нее. Она свихнулась, другого объяснения быть не может. Он где-то читал, что в случае поздней беременности с женщинами такое бывает. — Да на улице стоит проклятая жара. Почему ты так закутана? И кто эти люди?
Нет ответа. Может быть, она не знает. Гвин оглянулся: сотрудники службы безопасности стояли в дверях, наблюдая за ним. Их лица были совершенно бесстрастные, как у роботов, выполняющих запрограммированные задания.
— Может быть, кто-то объяснит мне, что здесь происходит, черт возьми? — он резко обернулся к ним, заметил, как они схватились за задние карманы брюк. Он сдержал себя, потому что успел увидеть кожаные ремни дубинок. — Простите, но я не понимаю. Моя жена явно больна, но почему она одета как какой-то эскимос?
— Прекратите шуточки и перестаньте задавать дурацкие вопросы! — голос того, что повыше, приобрел угрожающий тон; они оба отступили в коридор. — Вы останетесь здесь, все вместе. Сюда едет врач, он хочет вас осмотреть, нравится вам это или нет. Если вам придет охота повизжать и поорать — валяйте. Комната эта звуконепроницаемая, так что орите, пока не охрипнете!
Дверь начала задвигаться, бесшумный электрический механизм закрыл щель. Гвин ринулся вперед, но было слишком поздно — его вытянутые руки наткнулись на холодную, гладкую сталь. Слабый щелчок, и двое мужчин исчезли из виду.
Гвин в отчаянии тупо смотрел на нескончаемую стену, зная что выхода нет. Ни у кого из них не было иного выхода, как ждать, пока не прибудет врач, и эта мысль приводила их в уныние. Кто-то заплакал. Гвин не был уверен, была это Рут, или другая женщина. Ему было все равно.
Глава 19
Командир вернулся, а, может быть, он никуда и не уезжал. Никто не видел его, что было не удивительно — можно было пройти мимо него на улице и не заметить. Он сливался с любым окружением, словно нечто несуществующее.
Командир смотрел на профессора Мортона немигающим взглядом сквозь стекла очков без оправы, как-то неуклюже устроившись в кресле по другую сторону письменного стола. Это была изобретательная поза, изображающая смущение и неуверенность, способная убаюкать неискушенного человека, внушить ему обманчивое чувство превосходства. Тони Мортон знал своего шефа хорошо, чувствовал его присутствие как приближающуюся молнию сырым вечером.
— События вышли из-под контроля, — сказал Командир. — Сбились с панталыку.
— Никогда заранее не знаешь, как будет проходить эксперимент, поэтому и приходится экспериментировать, — профессору очень хотелось закурить трубку, но из уважения к шефу он никогда не курил в его присутствии — Командир не любил табак. — Все шло хорошо, успешно. Есть некоторые проблемы, но и их можно решить.
— Будем надеяться, — шеф еще раз быстро просмотрел пространный отчет, выбирая абзацы наугад. — Думаю, мы с уверенностью можем сказать, что дело Джея завершено. Полиция оказала нам большую помощь. Но есть побочные эффекты, скажем так. Начнем с Мейсов. Когда они вернутся в нормальное состояние, они начнут снова разбираться в этом деле. Если они потребуют расследования, то мы сможем предоставить им подходящие сведения, я в этом уверен. Довольно неудачно вышло, что миссис Мейс столкнулась с Эвансами. Лично я считаю, что приводить ее мужа было неразумно, этим мы подлили масла в огонь, так сказать.
— У нас не было выбора. Тонг — это ложка дегтя в бочке меда. Мы его не учли, мы не знали, что Мейсы заказали для него отдельное шале. Ему не следует вводить препарат, будет только хуже, от него одни неприятности.
Командир писал что-то на полях — это были краткие, понятные лишь ему пометки.
— Мы не можем позволить Тонгу создавать чреватые опасностями ситуации, но это уже моя проблема. Оставьте это мне. Так, вернемся к Мейсам...
— Нам необходимо провести эксперимент с противоядием, — Мортон следил за реакцией Командира. — До сих пор его еще не вводили человеку.
— Гм, да, но мне кажется, что больше всего для этого подходят Эвансы. Никаких последствий, они просто все забудут. А Мейсы могут поднять шум. Думаю, это еще одна проблема для Департамента. Хорошо, дайте Эвансам противоядие, посмотрим, что будет. Распорядитесь, чтобы Мейсов пока вернули в их шале, я подумаю, что с ними делать. Так, а что с Долманом?
Мортон отвел взгляд, попытался произнести это спокойно:
— Он исчез.
— Исчез?!
Профессору потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки.
— Он не может уйти далеко, он должен быть где-то в лагере.
— Почему же?
Шеф умел мучить. У него были заготовлены хлесткие вопросы, вылетающие словно пули из автоматического пистолета.
— Наши люди стоят на КПП у ворот, как вы знаете, сэр. — Лучше начать добавлять это слово — «сэр». — Они бы не пропустили его. Джепсон — самый лучший из наших сотрудников, как вы знаете.
— Долман мог перелезть через изгородь.
— Да, но вряд ли он это сделал. У него страсть — призывать рабочих к анархии. Лагерь подходит ему для этого прекрасно. Он где-то здесь. Мы ищем его, и я думаю, что обнаружим мы его с помощью Артура Смита.
— Держите меня в курсе.
Это еще не конец беседы, Мортону не привыкать.
— Теперь Холманы. Любопытная ситуация, классический случай: религия против Коммунизма. Холман уже успел схлестнуться с нашим коммунистическим агитатором, остается проследить, как далеко зайдет дело. Что опаснее для общества — религиозный фанатизм или власть народа? Это две прямые противоположности. Неудачно, что Долман пропал, но будем надеяться, что он скоро вынырнет.
— Уверен, что так оно и будет, — Мортон вовсе не был уверен, но для собственного же успокоения пытался быть оптимистом. С этим делом работал Малиман, больше он ничего не знал. Плохо, что пока у них есть только с полдюжины агентов калибра Малимана.
— Меня поражает этот парень, Биби, — Командир снова посмотрел на него, спрашивая или упрекая, догадайся сам. — Почему это Ц-551 не оказал на него воздействия? Он что, какой-то особенный?
— У нас с ним возникли затруднения, — профессор слышал отдаленный стрекот пишущей машинки Энн. — Он один из тех, кого трудно подловить. Мы все подготавливаем, а он заказывает что-то холодное. А то вдруг вообще не приходит обедать.
— Но он доставляет неприятности?
Черт бы побрал шефа, он все знает! Страшно ему врать, надо уклониться, но Командир лишь выжидал удобного момента, чтобы припереть его к стенке.
— Если я не ошибаюсь, он состоит в интимных отношениях с одной из наших сотрудниц!
Боже, он знал!
— Я удовлетворен тем, что это достаточно безобидная связь. Я беседовал с Энн Стэкхауз, вероятно, она вступила с ним в связь, чтобы попытаться исправить свою неудачу. —
— И ее вновь постигла неудача.
— Да, до сих пор она не добилась успеха.
— Тогда замените ее, пусть Биби займется кто-то другой, — Командир что-то записал в блокноте. — Нет, я передумал, не назначайте никого другого. Мы займемся им сами.
Мортон побледнел. Дела Энн, как видно, плохи, может быть, шефу известно и о его отношениях с ней.
— Может быть, лучше приостановить все будущие эксперименты до тех пор, пока все не уладится? — неуверенно сказал Мортон. Господи, давайте прекратим все сейчас, пока все не вышло из-под контроля!
— Что вы, ни в коем случае! — с Командиром произошло редкостное событие — он выразил удивление. — Мы же только начали! Продолжайте, я скажу вам, когда остановиться. — Он выпрямился в кресле, что было явным признаком того, что беседа подошла к концу. — Так, подведем итоги... Противоядие Эвансам, с этим проблем не будет. Мейсов верните в их шале, мы ими займемся. Мы позаботимся о Тонге и Долмане, кому-то поручим Биби. Тщательно следите за Холманами, это очень интересно. Известно, что религия заменяет автоматы при сохранения контроля над массами. Бог против атеизма. Может быть, мне придется еще выделить людей, раз такое дело. Но в общем — Ц-551, безусловно, успех, Тони. Отличная работа, продолжайте в том же духе.
После ухода Командира профессор Мортон некоторое время сидел за столом. Командир похвалил его, и это внушало беспокойство.
* * *
Гвин был сердит на Рут, но старался не показывать этого. Благодаря ей они оказались в тюремной камере, запертые с парочкой умалишенных, да и обращались с ними как с заключенными. Черта с два он сядет с ними рядом на скамью, он лучше постоит, несмотря на слабость. Что это нашло на жену? Она такая же чокнутая, как и та парочка, думает, что на улице снег!
Он внимательно посмотрел на незнакомцев. На них все еще зимняя одежда; Рут, по крайней мере, сняла свою, кроме этих дурацких калош. Они казались спящими, прислонились друг к другу. Ладно, так хоть он может не обращать на них внимания.
— Почему ты не вернулись домой? — он выпалил этот вопрос, увидел, как она вздрогнула. Нервы у нее здорово расшатаны. Как и у него.
— Я... не... знаю, — Рут подняла глаза. — Я... я не могла найти дорогу, не помнила, и эти милые люди приняли меня. Они сказали, что дороги блокированы, что сильный снегопад, что мне остается только идти с ними. Я плохо вижу, я не видела, шел снег или нет. Мне надо сходить к окулисту, когда вернемся домой. Странно, я не чувствовала ребенка, а сейчас опять чувствую. Наверно, срок больше, чем я думала, мне кажется, я уже чувствую, как он толкается.
— Тебе это представляется, — сказал он неуверенно.
— Нет, не представляется! — резко и зло возразила она. — Ребенок настоящий, и я его рожу! Что бы ты ни говорил, Гвин.
— Думаю, ты... — он замолчал как раз вовремя, увидев, что мужчина на краю скамейки открыл глаза. Я лично думаю, что он у тебя от кого-то другого.
— Что я — что, Гвин?
— Ничего, — он оперся о стол, ноги его почти не держали. — Жаль, что у нас нет часов. Они могли бы хоть часы сюда поставить. Дьявол задери этого докторишку!
— Не ругайся, пожалуйста, Гвин.
Рут все такая же, не утратила ничего из своей чопорности, несмотря на эти передряги.
— Нас занесет снегом, если мы не пойдем дальше! — проворчал Билли Эванс. — Мы не сможем пройти, снег будет слишком глубоким. Они не имеют права держать нас здесь. Коммунисты захватили власть, вот что случилось. Нарушили закон и порядок, потому что все уехали на юг, а эти левые, которые прятались в тени, использовали шанс. Они завладели страной, эти парни в серой форме и есть их тайная полиция, попомните мои слова.
Гвин переменил позу, повернулся к Эвансу спиной. Не обращай на него внимания, относись к нему с презрением. Нет сил встревать в политические споры.
— Мне кажется, кто-то идет, — прервала долгое молчание Рут.
Шаги за дверью, кто-то остановился. Слабый щелчок, и они увидели, как серая стальная дверь плавно отошла в сторону. Сначала в комнату зашли сотрудники службы безопасности, за ними шел высокий седой человек в белом халате. Несомненно, это и был долгожданный врач.
— А, мистер и миссис Мейс, — он улыбнулся, приблизившись. — Я сожалею, что у вас возникли затруднения, но я уверен, что ничего серьезного. А теперь позвольте мне быстро осмотреть вас, — он достал из нагрудного кармана два градусника. — Позвольте мне измерить вам температуру.
Чертов докторишка, думал Гвин, сидя на краешке стола с градусником, торчащим изо рта, словно сигарета. Потакай им, они связали нас по рукам и ногам. У Рут во рту тоже была тонкая стеклянная трубочка; казалось, она относилась к этому очень серьезно — у нее отсутствовало чувство юмора.
— Прекрасно! — профессор Мортон записал данные, обтер градусник куском салфетки, положил в карман. — Как я и думал, ничего страшного у вас нет. Ваша проблема — стресс, вам нужно отдохнуть, вот и все.
— Доктор, — Рут встала, приблизилась к нему, — скажите мне, я беременна, не так ли?
Мортон был захвачен врасплох ее вопросом, глаза его за стеклами очков расширились. — Миссис Мейс, я никак не могу вам этого сказать. Когда вы вернетесь домой, вы должны будете сдать анализы, если действительно считаете, что ждете ребенка. Ваш врач поможет вам советом. Я же здесь не для того, чтобы осматривать вас на этот предмет. Я должен убедиться, что вы оба чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы ехать.
— Ехать! — воскликнул Гвин Мейс. — Куда это мы поедем?
— Я рекомендую вам вернуться домой, — врач говорил дружелюбно, снисходительно. — Действительно, это самое лучшее место для вас обоих, там вам все вокруг знакомо, там тихо, нет такого шума и гама, как в лагере. Я должен был убедиться, что вы сможете вести машину, мистер Мейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33