Способная девочка. Вполне заслуживает стипендии. Она совмещает учебу с работой в двух местах — и справляется.Грегус увидел, как на лице его старого друга появилось и тут же исчезло выражение любви и гордости.— Звони мне по крайней мере два раза в день, чтобы мы могли обменяться свежей информацией. Если меня не будет на месте, у них есть приказ соединять тебя со мной, где бы я ни был и в любое время. Удачи, Майк.— Угу, — пробурчал Калли. После того, как Грегус ушел, он еще долго сидел за столом, попивая пепси. Наконец пришел охранник и увел его в камеру. Глава 5 Едва пошел восьмой час вечера, как принадлежащий ЦРУ реактивный «Лирджет» поднялся со взлетной полосы в аэропорту Пен-Вэлли и, сделав крутой вираж, взял курс на юго-восток, к военной базе Эндрюс. Через несколько минут после взлета в чемоданчике Грегуса запищал защищенный от подслушивания сотовый телефон.— Ну что, согласился? — спросил Уильям Чайлдс, заместитель директора ЦРУ по операциям.— Да, — ответил Грегус.— Хорошо. Надо провернуть это как можно быстрее, Лу.— Машина уже запущена. Завтра утром он будет на свободе.ЗДО уловил какие-то неуверенные нотки в голосе Грегуса.— Тебя что-то беспокоит?— Да, сэр. Я хотел бы установить за ним наблюдение. Хотя бы на несколько первых дней.— Установить наблюдение за Калли? Зачем?— Что-то меня настораживает, — сказал Грегус. — В его поведении. В глазах. Не знаю, во всяком случае, он держался отчужденно. А один раз даже взорвался. В прежние времена у него был не такой взрывчатый характер. Это не тот Майк Калли, которого я знал.— Разумеется, не тот. Он просидел в клетке больше года, и мы за это отчасти ответственны, — сказал ЗДО. — Или ты ожидал, что он закружится в вальсе, напевая: «Не беспокойся. Будь счастлив», и нежно тебя обнимет?— Нет, сэр. Но все же я хотел бы понаблюдать за ним, пока к нему не вернется душевное равновесие.— Это твое право, но смотри не перестарайся. Он и так не слишком-то нам доверяет, а если заметит, что мы сидим у него на хвосте, это вряд ли улучшит его отношение к нам.— Да, сэр. Я установлю радиомаячок на автомобиле, который мы предоставим в его распоряжение. Мы сможем следовать за ним на расстоянии. Это всего в трех часах езды от Лэнгли.— Держи меня в курсе, — сказал ЗДО, кладя трубку.Грегус набрал номер явочной квартиры в Александрии, где был размещен оперативный центр. На его звонок тотчас же ответил человек, отобранный им для работы на компьютерах и для управления системой связи.— Каковы последние сообщения из Шарлоттсвиля? — спросил Грегус.— Эфбээровцы нашли на теле записку, ее содержание они хранят в тайне. Они также обнаружили темно-зеленый сколок краски «металлик»; предполагают, что убийца оставил его нарочно. Джек Мэттьюз, эфбээровец, руководящий особой группой, жаловался, что сообщение о куске краски просочилось в прессу. Он еще не знает, что это такое, но я знаю.— И что же это такое?— Я посмотрел досье Малика в ЦОПП. У него «джип-чероки». Темно-зеленый, с металлическим отливом. Непонятно, зачем ему оставлять улику, которая может привести к его поимке.— Не применяй обычных логических критериев к психу, который кромсает женщин.— Вы правы. Как бы там ни было, сообщение о найденном сегодня утром трупе произвело настоящий переполох в прессе. Среди вечерних новостей эта была главная. Какой-то бесчувственный идиот окрестил его «Трупосоставителем», по тому, как он составляет части тела...— У меня есть фотография, — сухо перебил его Грегус.— Я подключил мониторы для записи важнейших новостей, которые передают Си-эн-эн и местные телевизионные станции.— Есть еще что-нибудь такое, что мне следует знать?— Пожалуй, да. Си-эн-эн взяло интервью у репортера «Вашингтон пост», — сказал помощник, заглядывая в свои записи. — Джули Хаузер. Она опубликовала серию статей о пропавших студентках, начиная с самой первой. Думаю, нам надо ее проверить.— Почему?— Она узнала о сколке краски, когда об этом знали только полицейские. У нее, должно быть, хорошие источники информации. Может, стоит выяснить, что еще ей известно. Так мы узнаем, близко ли подобралось ФБР к Малику.— Ни в коем случае не подключайтесь к компьютерам «Вашингтон пост», — властно приказал Грегус. — Если они об этом пронюхают, мы окажемся по уши в говне.— Никаких проблем, — ответил помощник. — Вероятно, как и большинство репортеров, она держит все нужное в своем домашнем компьютере. Можно взять то, что нам нужно, оттуда.— Пусть этим займется Симмонс, — распорядился Грегус и посмотрел на часы. — Через полчаса я приземлюсь на базе Эндрюз. Так что буду у вас не позже восьми пятнадцати.Грегус убрал телефон в кейс и откинул спинку сиденья. Он хотел вздремнуть перед посадкой, но его память вновь и вновь проигрывала сцену встречи с Калли. Калли ожесточен и обозлен. Но ЗДО прав. Кто не был бы зол на его месте?В свое время Грегус читал донесение о самоубийстве жены Калли, и когда закрыл глаза, слушая приглушенный рев реактивных двигателей, снова вспомнил его во всех подробностях. Это случилось через две недели после того, как Калли оказался за решеткой. Вечером в субботу, отправив дочь в Нью-Йорк, где она должна была начать новый учебный год в колледже, Джэнет Калли написала короткие письма мужу и дочери, прося у них прошения. Затем отправилась в гараж, надела резиновый шланг на выхлопную трубу, сунув другой его конец в переднее окно автомобиля, закрепила шланг, села за руль и завела двигатель. Она умерла, слушая магнитофон. Всего три месяца назад, на двадцатой годовщине их свадьбы, муж пел для нее, подыгрывая на гитаре. Эту-то запись она и включила. Их небольшая ферма, в которую они вложили все свои свободные деньги, с любовью приводя ее в порядок, находится довольно далеко от дороги. Близких соседей нет. Только в конце следующего дня, когда приехала ее подруга, было обнаружено тело Джэнет Калли, отравившейся угарным газом.Отбросив гнетущие мысли, Грегус поглядел через иллюминатор на ночное небо. Внизу под ним, слева тянулась длинная цепь сверкающих огней. Он задумчиво посмотрел на них. Калли — самый подходящий человек, чтобы быстро поймать Малика; есть все основания полагать, что его выбор не окажется ошибкой. Игра началась, как любит повторять ЗДО, и в скором времени они все узнают. Глава 6 Оказавшись в тюрьме, Майк Калли держался один, не примыкая ни к каким группам. Когда заключенные узнали, кто он такой и за что посажен, к нему стали относиться с некоторым уважением. В тюремном сообществе высоко ценят тех, кто бросает вызов властям предержащим и отказывается продавать друзей.После того, как Калли отклонил предложение группы расистов стать оберфюрером Восточного побережья, его оставили в покое. Он знал имена очень немногих заключенных, но было два исключения: «Бешеный» Джек Харли и «Звездолет» Смит. По каким-то своим соображениям они обхаживали его, бегали вместе с ним на гимнастическом дворе, стояли рядом, когда он поднимал штангу и гири, незванные, присоединялись к нему в столовой или в комнате отдыха по вечерам. Они потешали Калли, и он молча терпел их навязчивое присутствие.«Звездолет» Смит утверждал, что за последние шесть лет пришельцы восемь раз похищали его из тюремной камеры. И это ему вот так надоело. Он надеялся, что Калли, с его контактами в ЦРУ, сможет пристроить его в какое-нибудь научное учреждение, где его хорошенько обследуют. У него есть что рассказать, заверил он Калли, который, в свою очередь, заверил его, что Управление вряд ли заинтересуется им, пока он не отбудет свой срок в двести пятнадцать лет, назначенный ему за торговлю наркотиками и за тройное убийство.«Бешеный» Джек укокошил двух агентов ФБР, которые хотели его арестовать за ограбление небольшого провинциального банка, откуда он забрал меньше восьмисот долларов. В тюрьме он должен был оставаться пожизненно, но жаждал совершенствоваться, невзирая на промахи, допущенные им в его долгой и бесцветной жизни уголовника. Он сказал Калли, что любит общаться с такими, как он, людьми, которые знают больше его. Через пять минут после знакомства с ним Калли понял, что в это число входят почти все, а может быть, и все население земного шара.Калли отстоял очередь в столовой и искал себе столик, когда увидел, что к нему направляется «Бешеный» Джек. Ну что ж, подумал он, в последний раз.«Бешеный» Джек ел точно шакал из заповедника Серенгети. У него за щеками было полно еды, глаза беспокойно бегали по сторонам, а руки крепко обнимали поднос, как будто кто-то собирался его вырвать.— Дай соль.Калли передал соль. Слова «спасибо» и «пожалуйста» никогда не употреблялись в тюрьме. Любое проявление вежливости расценивалось как слабость.— Говорят, ты будешь завтра топать по улицам, Майк. К тебе приходил какой-то фраер, верно?«Бешеный» Джек был осведомлен о тюремных делах через своих дружков, которые работали в конторе. Что бы ни произошло, через несколько минут он бывал уже в курсе случившегося.— Похоже, что так, — подтвердил Калли.— Везет некоторым, — сказал «Бешеный» Джек и похлопал его по спине. — Я буду скучать по тебе, кореш. Я у тебя многому научился.— И я тоже у тебя кое-чему научился, — отвечал Калли.— Да?— Да, — проговорил Калли, надеясь, что «Бешеный» Джек не попросит его уточнить, чему именно.— Послушай, — сказал «Бешеный» Джек. — Ты лучше держись подальше от «Звездолета». Он тоже слышал, что к тебе приходил какой-то хмырь. Он думает, что ты можешь помочь ему выбраться отсюда, готов даже, чтобы ему вживили электроды в голову и все такое.— Хорошо, я буду за ним следить, — проговорил Калли.— Обязательно следи. Удачи тебе, Майк. А сейчас мне пора. Мы там составили партию в покер. Эта «задница» уже задолжала мне десять баков. Не знаю, какого хера я с ним играю. От него ничего полезного не узнаешь.— Верно, — сказал Калли.«Бешеный» Джек поднялся, чтобы идти, потом наклонился к самому уху Калли.— Послушай, ты ведь завтра будешь на воле, так? — сказал он заговорщицким шепотом. — Я никому не настучу. Скажи, это правда, что Кеннеди убило ЦРУ?Калли посмотрел на него и подмигнул. Зачем портить прощальный день?— Так я и знал. Так я и знал, едрит твою мать. — Лавируя между столиками, «Бешеный» Джек быстро направился в коридор. Его лицо светилось торжествующей улыбкой.Глаза Калли медленно оглядывали три сотни заключенных, набившихся в столовку: тут были черные парни, которые считали себя мусульманами, белые парни, которые считали себя нацистами; широкий выбор злобствующих, социально опасных психопатов и стукачей, внимательно наблюдающих друг за другом. Все разбивались на полные ненависти тайные группы и обдумывали, что будут делать, когда очутятся на свободе. Он провел больше года в обществе мошенников, лжецов, воров, убийц и насильников, ни одному слову которых нельзя было верить. Но они никогда не корчили из себя благородных людей, как те, с кем он работал двадцать лет и на кого привык полагаться.Тюремная жизнь была регламентирована, упорядочена и предсказуема; все решения принимались за него. Калли уже приготовился провести два следующих года в этом аду, где ему не надо было напрягать свой ум.И перспектива внезапно обрести свободу тревожила его. Немного поев, он поднялся и заметил, что в столовку вошел «Звездолет» Смит; его глаза с любопытством обшаривали зал.Отказавшись от вечерней пробежки, Калли направился прямо к себе в камеру. Он лежал на койке, уставившись в потолок, пока не закончилась семичасовая поверка, и остался в камере, даже когда открыли двери, чтобы заключенные смогли пойти в комнату отдыха. Его раздирали противоречивые чувства. Попробуй как-нибудь наладить свою жизнь, посоветовал Грегус. Легко сказать. Ведь не будет ни пенсии, ни приглашений от частных сыскных агентств. Он бывший зэк, а таких ждет только черная работа и косые взгляды.Его карьера офицера разведки, единственная профессия, привлекавшая его, навсегда закончена. Он был не хуже любого из них; во всяком случае, лучше, чем большинство. Побывал в таких передрягах, которые многим из них и не снились, и выдержал все испытания. На темных, заснеженных улицах Москвы. В закопченных переулках Праги и Восточного Берлина. Он подчищал за ними их дерьмо, помогал им в их грязных делишках. Он был верен и предан делу. Получил за свои заслуги Медаль Разведки, высшую награду в Управлении. Но в конце концов они сочли, что им вполне можно пожертвовать, и предали его.Он слез с кровати и подошел к маленькому зарешеченному окошку, откуда была видна узкая полоска травы между центральным корпусом, тюремным лазаретом и крылом строгого заключения. Усилием воли он переключил мысли на Малика и на те шесть лет, что он курировал этого наглого сукина сына. Он никогда не питал к нему ни симпатии, ни доверия. Много раз уведомлял московского резидента о том, что достоверность информации Малика вызывает сомнения, что вместе с русской мафией он занимается валютными операциями на черном рынке, используя доллары и швейцарские франки, которые он требует — и получает от Управления. Он давно уже подозревал, что Малик продает англичанам и западным немцам ту же информацию, что и ЦРУ, но не смог раздобыть никаких доказательств этого. Не удивительно, что он занялся печатанием фальшивых денег. Чего еще, черт побери, от него ожидать?Невзирая на заверения Грегуса, Калли был уверен, что ему сказали далеко не все. Версия о том, что он связан с фальшивомонетчиками, отнюдь не казалась исчерпывающей. Он слишком долго играл в такие игры, чтобы его можно было легко провести. Но ведь они всегда так действуют. И какая, в конце концов, разница? Он сдержит свое слово и выследит Малика. И это будет его последнее общее с ними дело.Его по-прежнему душили едва не погубившие его гнев и ненависть, горькое отчаяние. Особенно по ночам. В те недолгие предрассветные часы, когда, словно желчь, со дна души всплывают воспоминания. Захлестывая его яростью. Он приучил себя скрывать свои чувства, подавлять их. Всякий взрыв был чреват потерей дней, которые засчитываются за «хорошее поведение», продлением и без того невыносимого срока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39