Я ничего не могу с этим поделать. Куда ни пойду, женщины глазеют на меня с нескрываемым восхищением.— Ты все еще страдаешь манией величия, я вижу. Ну что ж, внеси в свой список и мое имя. Как ты поживаешь?— Настолько хорошо, насколько может поживать белый гетеросексуальный мужчина, по уши занятый работой.— Ах ты бедное, политически несознательное дитя. Насколько я понимаю, ты опять завалил экзамен на звание сержанта.— В пятый раз. Между нами, конечно. Я думаю, это делается в рамках антиитальянской кампании.— Ну и трепло же ты!Гримальди рассмеялся и вновь стиснул ее в объятиях.— Я правда скучаю по тебе, Хаузер. У нас были неплохие времена.— Да, были.— А что ты делаешь здесь? Просто проезжала мимо и зашла?— Собираю материал для статьи.— В последний раз я слышал, что ты работаешь в «Вашингтон пост». Пишешь только о Нью-Йорке?— Мы пишем обо всем мире, Гримальди, — сказала Хаузер и показала на лежавший перед ним на столе экземпляр «Дейли ньюз». — Не то что эта паршивая газетенка, которую ты почитываешь.— Это неплохая газета. Уйма картинок. А над чем ты работаешь сейчас? Может, поделишься?— Занимаюсь ограблением грузовика с бумагой для печатания денег. Это ограбление произошло около шести недель назад.Стоявший в стороне Калли метнул на нее предостерегающий взгляд. Гримальди перехватил этот взгляд и только тогда понял, что Калли пришел вместе с Хаузер.— Я тоже этим занимался. Мы помогали секретной службе совершить налет на склад, где она была сложена. Мы захватили все, за исключением одной кипы. Из этой кипы можно изготовить тридцать миллионов «баков». Но самих фальшивомонетчиков мы так и не нашли. Но это проблема не наша, а ФБР. Ты знаешь что-нибудь новенькое об этом?— Нет, только разнюхиваю.Гримальди показал подбородком на Калли.— Он с тобой?— Ах, прости. Майк Калли — Тони Гримальди, — сказала Хаузер.Мужчины обменялись рукопожатием. Гримальди внимательно смерил его взглядом.— Вы на службе? — спросил Гримальди, приняв его за своего.— Нет, — ответил Калли — Так просто слоняюсь.— Да? — с явным недоверием переспросил Гримальди.— Тебе нужна какая-нибудь информация об ограблении? — спросил он Хаузер.— Может, позднее. Я заехала просто так. Хотела, чтобы ты знал, что я здесь.— Хорошо было бы поужинать, выпить винца, прежде чем ты уедешь. Поболтать о том о сем. О старых днях. Мы так давно не виделись.— Если будет время.В дверях появился дородный детектив, лейтенант, одетый в хорошо сшитую костюмную тройку.— Гримальди, — сказал он, — на брайтонской набережной нашли тело. Офицер, который его обнаружил, говорит, что оно сильно покалечено. Отправляйся туда. — С этими словами лейтенант вышел.— Труба зовет, — сказал Гримальди, надевая пиджак. И, повернувшись к Хаузер, добавил: — Поехали с нами. Мой напарник сегодня в суде. Ты как раз работала над расследованием убийств. Поезжай со мной, как в доброе старое время... И вы тоже, — обратился он к Калли.— Стало быть, ты не возражаешь? — спросила Хаузер.— Нет, конечно. Женщины иногда бывают очень полезны.— Затрахал ты меня!— Если бы, если бы!Гримальди направился к лестнице, а Хаузер повернулась к Калли.— Я пробуду там недолго, затем мы займемся нашим делом. К тому же еще только семь тридцать. Все кругом закрыто. А преступление совершено как раз на Брайтон-Бич.Калли хотел один отправиться на поиски Малика и встретиться с ней позднее, но почувствовал, как рискованно отпускать Хаузер одну с ее друзьями-полицейскими. Он посмотрел на часы и кивнул в знак согласия.— Но мы должны уехать оттуда не позднее восьми тридцати.— Хорошо, — сказала Хаузер, устремляясь вслед за Гримальди.Группа предварительного осмотра и медицинский эксперт были уже на месте; нацепив свой значок на наружный карман пиджака, Гримальди нырнул под желтую ленту и поднял ее, пропуская Калли и Хаузер. Он не обратил внимания на посыпавшиеся градом вопросы теле— и газетных репортеров, уже собравшихся за лентой и удерживаемых шеренгой полицейских в мундирах.— Они со мной, — сказал он одному из полицейских, который хотел остановить Калли и Хаузер. — Кто нашел тело?— Какой-то полоумный, — сказал полицейский, указывая на Шабаза, который стоял рядом, давая показания другому полицейскому, и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, в ожидании, когда можно будет принять наркотик.— Где жертва?Полицейский показал на проход между двумя киосками. Гримальди направился к открытой двери с правой стороны. Калли и Хаузер последовали за ним. Окно на фасаде киоска было широко распахнуто, чтобы группа предварительного осмотра могла работать при ярком утреннем свете.Медицинский эксперт стоял на коленях перед зверски изувеченным телом Кэрол Джордан; вытащив из кармана хирургические перчатки, Гримальди присоединился к нему.Калли и Хаузер стояли в стороне, прислонившись к стене, но могли видеть и слышать все происходящее.Едва увидев тело, Калли скривился и отвернулся. Он заметил, что взгляд Хаузер стал суровым, но она сохранила спокойствие и выражение ее лица не изменилось. Ей случалось видывать и худшее. Она повернулась к нему, и он угадал ее мысли.— Итак, что мы имеем? — спросил Гримальди у медицинского эксперта, который делал свое дело, сохраняя такой же невозмутимый вид, как и Хаузер.— Резаные раны, — ответил медицинский эксперт, — Ты слышал об убийстве в Нью-Джерси вчера вечером?— Да. Мы получили факс сегодня утром. ФБР считает, что это дело рук «Трупосоставителя». Похоже, в Вирджинии для него стало слишком жарко.— А судя по этому убийству, сейчас он здесь, в Нью-Йорке.— Он опять совершил убийство? В Нью-Джерси? — спросила Хаузер, подвигаясь ближе к телу. — Вчера вечером?— В Мэнсфилде, — ответил Гримальди. — Молодая девушка лет двадцати или чуть старше.— Была ли там записка? — спросила Хаузер.— Да, — не раздумывая, подтвердил Гримальди и тут же спохватился, вспомнив, кем работает его прежняя напарница. — Забудь о том, что я сказал, Джули. Эфбээровцы ничего не сообщают прессе о записках.— Посмотрите-ка, — сказал медицинский эксперт, извлекая пинцетом из вагинальной полости сложенный листок бумаги. Гримальди взял записку и стал осторожно ее разворачивать.Хаузер заметила, что записка написана на квитанции. Толстая пачка квитанций лежала на прилавке. Тут же находилась и шариковая ручка.— Уберите эти квитанции и ручку в пакет, — сказала она детективу из группы предварительного осмотра.Детектив посмотрел на нее так, словно хотел сказать: «Кто ты, черт побери, такая?»— Она свой человек, — заметил Гримальди.— Извините, — произнесла Хаузер. — В свое время я тоже занималась этим делом.Гримальди хотел было прочитать вслух содержание записки, но Хаузер опередила его.— "Недолго пробудешь ты с нею", — проговорила Хаузер, глядя в упор на Калли. — А на записке, найденной в Нью-Джерси, вероятно, было написано: «Не зря говорили подруги ее».Гримальди быстро повернулся к ней. Он заметил, как они с Калли обменялись взглядами, и теперь вопросительно смотрел на свою бывшую напарницу.— Я чего-нибудь не понимаю?— Один из моих источников информации сообщил мне содержание первых четырех записок, но я не опубликовала их. Это слова одной песни в стиле кантри. Убийца составляет короткие отрывки из этой песни.— Ты занимаешься этим убийцей-маньяком?Хаузер кивнула. Гримальди встал и кивком головы позвал ее наружу. Он отвел ее от полицейских и репортеров. Калли последовал за ними.— Послушай, Джули, ты моя подруга, и я люблю тебя, — сказал Гримальди. — Но у меня такое чувство, будто ты чего-то недоговариваешь. Ты занимаешься серийными убийствами и появляешься как раз в то время, когда он убивает свою очередную жертву. История о подделке денег только прикрытие?— Нет, это часть общей истории.— Какова же остальная часть?— Этого мы не можем сказать, — вмешался Калли, не без оснований опасаясь, как бы Хаузер не сболтнула чего-нибудь лишнего.Голос Гримальди зазвучал октавой ниже, с грубой прямотой, а его палец уставился прямо в лицо Калли.— Послушай, я тебя не знаю. Но вижу, что под кожаной курткой ты носишь пушку. Ведь у тебя нет лицензии на ношение оружия, верно?— Есть, но не с собой, — извернулся Калли. — Я могу дать тебе номер телефона, позвони, там тебе все объяснят, но думаю, что тебе не стоит совать руку в банку со скорпионами.— Может, да, а может, нет. Ты из федеральной полиции? Из секретной службы? Из ФБР?— Я бы предпочел не говорить на эту тему.— Но ты и так высказался достаточно ясно.Гримальди повернулся к Хаузер.— Может, ты скажешь мне, что происходит?— Не могу. Не сейчас, во всяком случае.— Джули, это ведь я, Тони.— Я знаю. — Она посмотрела на Калли, который отвернулся и покачал головой. — Я должна поговорить с ним несколько минут, с глазу на глаз. О'кей, Тони?— О'кей. Но только не пудри мне мозги. Если ты что-нибудь знаешь об этом психе, который зарезал девушку, выкладывай. Я буду внутри, — сказал Гримальди и пошел прочь.— Мы должны рассказать ему, Калли, — сказала Хаузер. — И дать ему фото Малика.— Нет. Во мне все кипит, как и в тебе, когда я вижу, что он вытворяет, но поймать его должен я. Обещаю тебе, что я его поймаю.— А пока ты будешь его ловить, он убьет кого-нибудь еще? Когда мы договорились с тобой, что я буду молчать, само собой подразумевалось, что он прекратит убийства. В прошлом месяце он убивал по одной девушке каждую неделю, теперь он убивает каждый день. Этого не предусмотрел наш уговор.Калли понимал, что стоит на зыбкой почве, но не хотел сдаваться.— Этого не предусмотрел и мой уговор, но мы должны довести дело до конца. Я чувствую, мы вот-вот его поймаем.— Боже мой, Калли. Ты не можешь допустить, чтобы убийства продолжались. Тони хорошо знает свой участок, у него тут есть осведомители, он знаком со всей этой братией из русской мафии, и у него куда больше шансов захватить Малика, чем у нас или ФБР.— Послушай. По всей вероятности, Малик приехал сюда, чтобы получить причитающуюся ему долю поддельных денег. И если клише, как утверждает Грегус, находятся у него, это означает, что печатник получил их поздним вечером или сегодня рано утром. На то, чтобы отпечатать деньги, уйдет большая часть дня. Стало быть, Малик пробудет здесь по крайней мере еще несколько часов.— А если он еще кого-нибудь убьет?— Малик не подозревает, что мы здесь, но если по всему городу забегают полицейские, показывая всем его фотографию, сразу же узнает об этом. Как пить дать. Если мы призовем на помощь твоего друга, Малик уйдет в глубокое подполье. А получив деньги, бесследно испарится; ищи тогда ветра в поле.— А если получит деньги, прежде чем мы его найдем, все равно испарится.— Дай мне еще день, — сказал Калли. — Если я не найду его сегодня, то предупрежу Грегуса, что выхожу из игры, и присоединюсь к Гримальди.— Ты же сказал, что если к концу дня деньги будут напечатаны, Малик скроется. О чем же мы договариваемся?Хаузер стояла, глядя на берег. Как ни хотелось ей подготовить сенсационный материал, она больше не могла утаивать информацию, которая помогла бы поймать Малика. Она повернулась спиной к Калли. Ей казалось, что она нашла приемлемый компромисс.— Договоримся так. Можешь согласиться, можешь — нет. Если не согласишься, я расскажу Тони все, что знаю. Ты дашь ему фотографию Малика с тем условием, что если он отыщет его, ты будешь принимать участие в его захвате. Если ты сам поймаешь его, никаких проблем не будет. Если это сделает Тони... ну что ж, я уверена, что твои друзья в Лэнгли сумеют прикрыть свои задницы. — Она умоляюще заглянула ему в глаза. — Ты должен рассказать ему, Калли, должен договориться с ним о сотрудничестве. Все остальные варианты неприемлемы.Калли знал, что она права. Вид изувеченной девушки на Брайтон-Бич поставил его лицом к лицу с ужасающей реальностью. Все это уже нельзя было рассматривать как операцию, проводимую Управлением в целях предотвращения утечки важной информации. Он также знал, что Малик никогда не сдастся живым, а его смерть устроит все заинтересованные стороны.— Но мы ничего не расскажем твоему другу об интересе, проявляемом к этому делу Управлением, а также о прошлом Малика. Идет?— Идет. Но ты недооцениваешь его. Ты думаешь, он не вычислил, кого ты представляешь?— Вычислить можно все что угодно. Но получить подтверждение своим предположениям — дело совсем другое.— Хорошо. Можешь не рассказывать ему, что ты из ЦРУ. Придумай любую легенду, чтобы объяснить свой интерес. Все, что он должен знать, это кого ловить.— Позови его сюда, — сказал Калли. — Я с ним поговорю.Через минуту Хаузер вернулась вместе с Гримальди.— Вы хотите мне что-то сообщить? — спросил он.— Только сперва мы должны договориться. Я сообщу вам все, что могу, но работать будете вы сами. Не сотрудничая с ФБР.— Никаких проблем. Я намерен разыскать преступника и не хочу, чтобы расследование превратилось в трехъярусный цирк и серию конференций на высоком уровне.— И если вы найдете его, я должен присутствовать при захвате.— Даю слово.Калли вынул из задернутого «молнией» кармана куртки фотографию Малика, снятую во время его проверки, и вручил ее Гримальди.— Вот тот преступник, которого вы разыскиваете.— "Трупосоставитель"?— Да, это он.— Вы уверены?— На все сто.— И...— И — что?— Как его зовут? Какие есть о нем сведения? Что он здесь делает? Откуда вы знаете, где его искать? И все прочее.— Я не знаю, какое имя он носит сейчас.— Каково его настоящее имя?— Вам нет необходимости это знать.— Почему бы мне не решить самому, что мне надо знать?— Так не пойдет.— В самом деле?— Послушайте, Гримальди. Я готов с вами сотрудничать в той мере, в какой могу, но не разыгрывайте со мной крутого парня и не пытайтесь выжать из меня то, чего я не могу сказать. Если я, в свою очередь, нажму на вас, вы станете рядовым регулировщиком, разъезжающим на мотороллере. Я и так уже рассказал вам больше, чем имею право, поэтому перестанем спорить, чья штука длиннее, и объявим перемирие.Гримальди пошел на попятный.— О'кей, но я должен знать, зачем он сюда приехал, только тогда я смогу начать поиски.— Он был замешан в похищении бумаги для печатания денежных знаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39