– Простите меня, Бетти! – вздохнул я. – Но что случилось?
Она покачала головой.
– Ничего. Сегодня утром бомба разнесла в клочки всю вашу одежду. А когда я услышала по радио, что в вас трижды стреляли, я уже представила вас всего в крови и просто хотела, чтобы вы нормально выглядели, когда пойдете в больницу. Я закрыла контору – не знаю, сколько договоров вы потеряете на этом – и тотчас же поехала к вам на квартиру. Там я упаковала чемодан. Костюм, ботинки, носки, белье... А теперь вот я вижу...
– Что, у меня что-нибудь не в порядке?
Она застонала.
– И как вы можете спрашивать такое? Вы только взгляните на себя! Волосы причесаны. Ни одного пятна крови. И костюм в полном порядке.
– Какой позор! – согласился я с ней. – А ведь говорят, что в детстве я был очень предупредительным и добрым мальчиком.
Глава 8
В приемной теперь было пусто и тихо. Битники и девушки исчезли. Ушли ударник и рыжеволосая мисс Гордон. Адвокаты уже, видимо, строчили свои жалобы. Я предположил, что репортеры и фотографы увязались за полицейскими, которые увели Амато и Хаммера, в надежде сделать парочку снимков боссов "Стартайма" и "Блюзберда" за решеткой.
Единственным посетителем, оставшимся в приемной, был хорошо одетый человек, который сидел рядом с Джеком Келли.
Я только хотел выйти вместе с Бетти в коридор, как услышал позади себя голос Хэнсона:
– А вы что здесь делаете, Арчер? Мне кажется, я не посылал за вами.
Человек поднялся.
– Нет, сэр. Меня никто не приглашал. Но по дороге домой я услышал в машине последние новости. Узнал, что убили миссис Коннорс и что полиция подозревает связь с "Пайолой". Тогда я позвонил своей экономке и приехал сюда. В надежде быть вам чем-нибудь полезен.
– Очень любезно с вашей стороны, – ответил Хэнсон. – Только боюсь, что вы не сможете ничем помочь.
Я, заинтересовавшись, остановился в дверях. Если этот человек – муж убитой журналистки, то имеет смысл познакомиться с ним.
Арчер теребил поля своей шляпы.
– Да, сэр, я понимаю. Но сегодня вечером я прочел в газете, что здесь на площадке для стоянки машин разорвалась бомба. В газете сообщалось, что мистер Хаммер нанял частного детектива, чтобы доказать, что не Мулден убил мою жену. Я подумал, что, может быть, я мог бы поговорить с детективом, чтобы рассказать ему, что я знаю о Мулдене и Хаммере.
– Очень хорошо, – сказал Хэнсон и сделал мне знак, чтобы я вернулся. – Джонни, это Билл Арчер, супруг женщины-репортера, которую убил Мулден. Мистер Арчер, это Джонни Алоха.
Когда Арчер поднялся, я увидел, что он был приблизительно моего роста. Рукопожатие было хорошим – не слишком жестким, но довольно крепким. Так как я знал, кто он, я сразу почувствовал к нему симпатию. Даже несмотря на то что по воскресеньям он пел в церковном хоре и был начальником группы следопытов. Разумеется, такие люди частенько бывают скучными, но ведь весь мир не может состоять только из эмоциональных людей.
– Я рад познакомиться с вами, мистер Алоха, – сказал он. – Рад, что покушение на вашу жизнь потерпело фиаско.
– Не знаю, поверите ли вы мне или нет, но меня это тоже радует, – сказал я чинно.
– Все-таки жестокие люди в банде "Пайолы", – заметил он. – Я познал это на себе. Хаммер предложил мне деньги, чтобы я показал, что Мэй была непорядочной женщиной. Но поскольку я отклонил его предложение, он подослал ко мне двух своих парней. Они избили меня до полусмерти.
Я взглянул на Хэнсона. Тот кивнул.
– Все верно. Основательно они поработали. Он пролежал неделю в больнице.
– А кто это был? Вирджил или Сэм? – спросил я.
– Нет, – ответил Хэнсон. – Мы их поставили в один ряд с другими людьми для опознания, но мистер Арчер не смог их опознать. Он не смог их найти даже на фотографиях в нашей картотеке. Возможно, они специально были вызваны из другого города, только на это задание.
– Я все равно не мог изменить своих показаний, – с горечью сказал Арчер. – Даже если бы захотел. Мэй не была такой женщиной, какой я должен был ее описать по их требованию.
– Охотно верю, – сказал я.
Арчер заметил, что он все еще продолжал держать шляпу в руке, и надел ее.
– Смерть ее какая-то кровавая ирония судьбы.
Поскольку меня интересовало все, что было связано с делом Мулдена, я попросил его пояснить, что он имел в виду.
– Мэй как раз только опять пошла на службу, чтобы мы могли быстрее расплатиться за наш дом. Нам оставалось внести последний взнос. – Уголок его рта дрогнул. – На следующий день она хотела подать заявление об увольнении. И в тот вечер, когда ее убили, я ждал ее дома с бутылкой вина, чтобы это отпраздновать. – Его голос стал таким тихим, что я едва мог его расслышать. – Только она так и не вернулась домой.
Мы с Хэнсоном промолчали, но Арчер быстро вновь обрел душевное равновесие.
– Это правда, мистер Алоха, о чем пишут в газетах? Вы действительно хотите найти вещественные доказательства, на основании которых адвокаты Мулдена смогут потребовать пересмотра дела?
Я, наверное, покраснел от стыда, когда сознавался в этом.
– Все верно. Но вы можете быть уверены, Арчер, что для меня существуют только неопровержимые доказательства. И если я приду к такому же выводу, что и суд присяжных, осудивший Мулдена, то я ни за какие деньги не буду фальсифицировать факты.
Арчер какое-то мгновение внимательно смотрел на меня, а потом улыбнулся.
– Я верю вам, мистер Арчер. Вы кажетесь мне честным человеком. Но в этом случае я боюсь, что вам не видать своего гонорара.
– Вы совершенно уверены, что вашу жену убил Мулден?
– Совершенно уверен.
– И вы не можете поверить в его версию, что он ненадолго покинул комнату и что убил ее кто-то другой?
Он покачал головой.
– Нет. И я вам скажу – почему. Потому что это не объясняет, как он ухитрился затащить Мэй в комнату. Должно быть, он действовал снотворным или побоями, чтобы довести ее до такого состояния. И так каждый вечер в течение четырех недель, когда она пыталась обнаружить его связь с мистером Хаммером и с "Пайолой". Она рассказывала мне, какой бесхарактерный человек этот Мулден. И как она все время должна быть начеку, чтобы не остаться с ним наедине.
– Понятно, – сказал я.
А Арчер взволнованно продолжал:
– Уверен, что Мэй не могла добровольно перешагнуть порог его комнаты. Зачем же она тогда звонила главному редактору и сказала ему, что у нее будут сенсационные новости для первой страницы? Чтобы заставить замолчать, Мулден и затащил ее хитростью в свою комнату и там убил.
– Приблизительно то же самое говорили и на суде, – вставил Хэнсон.
Бетти с состраданием покачала головой.
– Бедная женщина! Как вы обходитесь со своими детьми, мистер Арчер?
Тот пожал плечами.
– У меня был только один выход. Нанял экономку, которая следит за ними, пока я работаю. Вечерами с детьми занимаюсь я сам.
В этих условиях задать вопрос, который вертелся у меня на языке, было довольно неловко. Но если учесть версию Мулдена, что его самого заманили в ловушку, то вопрос этот был просто необходим. Поэтому я начал очень осторожно.
– Вы не ответили бы мне, мистер Арчер, на вопрос чисто личного порядка?
Он кивнул.
– С удовольствием.
– Вы показали на суде, что даже после пяти лет супружеской жизни и после рождения двух детей ваши супружеские отношения с женой остались для вас обоих теплыми и удовлетворяющими друг друга... Это верно?
Он печально улыбнулся.
– Верно. Если супружеская пара не пьет, не появляется в общественных местах и не участвует ни в каких вечеринках, то это еще не значит, что в личной жизни спальной комнаты она не может быть счастлива. Мэй и я были счастливы. – Он посмотрел на свои ладони.
– Благодарю вас, – сказал я.
– Но почему вы спрашиваете об этом, мистер Алоха? – поинтересовался он. А потом сам же и ответил на свой вопрос, прежде чем я смог произнести хоть слово. – Нет, вам не нужно мне ничего говорить. Я знаю, что вы сегодня утром встречались с Мулденом, и он рассказал вам свою историю. Что они были до безумия влюблены друг в друга, что он хотел бросить работу, а она уйти из газеты, и что они хотели на следующее утро уехать вместе в Гонолулу.
– Именно об этом он мне и говорил.
Арчер криво усмехнулся.
– Мне он тоже об этом говорил. Полиция однажды разрешила мне поговорить с ним во время допроса. И два чиновника меня едва удержали. Я хотел его убить. Я сказал, что, видимо, ему мало того, что он изнасиловал до смерти мою жену, ему надо было еще и испортить ее репутацию.
– Не поймите меня неправильно, – сказал я. – Я не собираюсь обелять Мулдена. Женщина, которую убили сегодня днем, рассказала мне, что он мерзавец. Но моя профессия заставляет меня браться за такие поручения, какие мне предлагают, а не за те, какие бы мне хотелось.
– Я понимаю вас, мистер Алоха, – спокойно ответил Арчер. – К несчастью, все мы должны зарабатывать себе на хлеб...
У меня еще было не все...
– Кажется, что все улики говорят о вине Мулдена, но я должен полностью увериться в этом. И в том, что это дело не рук банды Амато, которая в своей борьбе с фирмой "Стартайм" постаралась "пришить" убийство одному из работников этой фирмы, чтобы загубить карьеру Тода Хаммера.
Арчер покачал головой.
– Я думаю, они здесь не замешаны. Но, как вы уже сказали, ваша профессия требует от вас установить истину. – Он вынул из кармана блокнотик, написал на листке свой адрес и телефон и, вырвав его, протянул мне. – Если я смогу вам чем-нибудь помочь, мистер Алоха, позвоните мне. Хотя я и убежден, что мою жену убил Мулден, но тем не менее не хотел бы, чтобы в газовую камеру отправился невиновный человек.
Мы пожали друг другу руки, а потом мы с Бетти прошли по коридору к лифту.
– Он мне нравится, – сказала Бетти.
– Мне тоже, – сознался я.
Пока мы ждали лифта, она легонько толкнула меня в бок.
– Могу я задать вам личный вопрос, Джонни?
– Насколько личный?
– Очень личный.
– Валяйте.
– Вам бы понравилось, если бы какой-нибудь грубый парень затащил меня в номер, изнасиловал и избил до смерти?
– Совсем бы не понравилось.
Лицо ее было абсолютно серьезным.
– А в моем случае дело обстояло бы еще хуже, потому что я... Ну, вы знаете: слово, которое начинается на букву "Д".
– Да, было бы намного хуже, – уверил я ее, открывая перед ней дверцу лифта. – А почему вы об этом спрашиваете?
Как и обычно, она ответила сразу и без оговорок.
– Я просто подумала.
– О чем?
Она посмотрела на свои часики.
– Вы несколько часов провели в этом прокуренном бюро, и сейчас уже почти девять часов. Сегодня вы уже мало что сможете предпринять. Поэтому...
Так как я хорошо знал ее, то внимательно посмотрел на нее.
– И что "поэтому"?
Она обняла меня одной рукой и тесно прижалась ко мне.
– Поскольку я уже так старалась, собирая ваш чемодан, – ведь парочки без багажа в хорошие отели не допускаются, – то почему бы нам не снять номер в приличном отеле, не стянуть с себя всю эту висящую на нас грузом одежду... и я бы помогла вам поразмышлять обо всем этом деле?
Я рассмеялся.
– Должно быть, я забыл вам рассказать старую гавайскую прибаутку.
Уже когда мы проходили по холлу, она недоверчиво спросила:
– Какую прибаутку?
Я усмехнулся.
– Младая дева, отправляющаяся с парнем после захода солнца в отель, никогда к утру не остается девой.
Я сказал это почти все на гавайском наречии, но поскольку она работала со мной уже два с половиной года, то довольно хорошо понимала меня.
– Я уже не младая дева, – обиженно сказала она. – Мне уже почти двадцать. Да и вы уже не парень: я совсем не хочу оставаться девой.
Я покачал головой.
– Я так и знала, – хмуро буркнула она. – Спокойно, девочка, ничего не будет. Я должна сохранить это для вас. – И добавила с темпераментом: – Может быть, сохраню, а может быть, и нет. Я что, ваш личный счет в банке? Ну, вы еще переживете кое-какие неожиданности! Ведь я могу перевести ваш счет кому-нибудь другому!
Я рассердился.
– Если вы это сделаете, я вас уволю. – Видя ее огорчение, я тут же предложил: – Но я знаю, что мы можем придумать.
На мгновение глаза ее засветились надеждой.
– Вот как? Вы хотите пригласить меня к себе на квартиру?
– Нет. Но я хочу пригласить вас на ужин. Я куплю вам большой бифштекс, с которым вы со всем пылом расправитесь.
Она признала себя побежденной.
– Если вы не можете предложить мне ничего, кроме бифштекса, то он должен быть обязательно из телятины. А когда наши отношения пойдут дальше бифштекса, Джонни?
– Пойдут, – пообещал я ей.
* * *
Ради предосторожности, чтобы избежать нового покушения, я поставил машину как можно ближе к зданию, как раз под фонарем, и запер на ключ обе дверцы. Я уже собирался посадить в машину Бетти, как из "кадиллака", стоявшего рядом с моей машиной, высунулась головка Ивонны Сен-Жан.
– Хелло! Добрый вечер, мадмуазель и монсеньер! О, да это ведь мистер Алоха и его миленькая девушка!
Похоже, она была не совсем трезвой.
– Добрый вечер, – ответил я.
Француженка еще больше высунулась из окошка и посмотрела вверх, на освещенные окна полицейского управления.
– Мне бы очень хотелось знать, куда пропал Тод? Он оставил меня в машине и сказал: "Жди меня". Вот я и жду уже несколько часов.
– Вы можете еще очень долго прождать. Тод, Вирджил и Сэм взяты под арест.
Ее, казалось, порадовало это сообщение.
– Отлично! Надеюсь, не по пустяку какому-нибудь?
– За драку.
Она не поверила.
– Драку? С кем?
– С Марти Амато и двумя его людьми.
Она откинулась на сиденье.
– Теперь понятно, почему они так и не возвратились. А я как дура сижу в этой проклятой машине! – Спиртное явно вызвало в ней еще большую жалость к себе. – Бедная, бедная Ивонна!
– Только не вздумайте еще ее пожалеть! – предупредила меня Бетти сдавленным голосом.
– И как долго они еще останутся под арестом? – поинтересовалась Ивонна.
Маленькая француженка распахнула дверцу машины. Бутылка, из которой она пила, выпала при этом на мостовую и разбилась.
– Если Тод думает, что я буду ждать его здесь, то я буду... как это по-английски? Дура дурой – так, кажется?
Она соскользнула с сиденья и попыталась выпрямиться, держась за дверцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19