Если ты не замолчишь, мы оба легко можем отправиться к праотцам!
– А мне плевать на все! Я так себя стыжусь, что даже в зеркало посмотреться не могу. Неужели ты думаешь, мне легко делать такое предложение этому подонку Джеку Келли?
– Нелегко, – согласился Коннорс. – Но...
– Что "но"?
– Мы должны есть.
– В таком случае отправляйся к Келли и сделай аналогичное предложение, – отпарировала Мейбл.
Эта девушка мне положительно нравилась. А Коннорс меня разочаровал. В моих глазах он был не лучше Мулдена. Независимо от того, одаренный ты человек или нет, но если ты позволяешь своей жене идти на унижения ради своей карьеры, то ты как человек ничего не стоишь.
После всего, что я узнал, мне захотелось лишь одного: выбраться из этого дела. К Мулдену у меня не было никакой жалости. Чем раньше его отправят на тот свет, тем лучше. А по словам Хэнсона, полиция была заинтересована в Тоде Хаммере и Марти Амато в не меньшей степени, чем в Мулдене. И если я расскажу Тому Хэнсону и его коллегам, которые боролись против бесчинств "Пайолы", некоторые факты и назову ряд дат и имен, то, возможно, Хэнсон и отпустит меня с богом.
– У вас есть еще контракт? – спросил я Мейбл.
– Да, есть. С фирмой "Блюзберд".
Это была фирма Амато.
– И вас Амато просил сделать предложение Джеку Келли?
Она покачала головой.
– Он не просил. Он приказал. Сказал, что выбросил уже много денег на дерьмовые пластинки и должен хоть возместить производственные издержки.
– Вы бы повторили все это в кабинете прокурора?
– Нет! – выкрикнул Коннорс. – Она не будет делать этого!
– Конечно! – твердо сказала Мейбл. – С большим удовольствием.
Я поднялся.
– Хорошо. Где у вас телефон?
Она загасила сигарету.
– Розетка от телефона вон там, в углу. А сам телефон забрали уже несколько недель назад.
– Поблизости есть автомат?
– В парадной... Я вас провожу.
– Кому вы хотите позвонить? – спросил Коннорс.
– Капитану Хэнсону из отдела по расследованию убийств. Я спрошу у него, какой отдел занимается этим вопросом.
Коннорс перевел взгляд на жену.
– Ты действительно хочешь "расколоться"?
– Вот именно.
Его пальцы скользнули по клавишам. Зазвучала его старая милая мелодия.
– Ты делаешь ошибку. Большую ошибку. – И он снова попытался ее припугнуть. – Ты добьешься, что нас обоих отправят на тот свет.
Мейбл пожала плечами и открыла входную дверь.
– Налево, мистер Алоха. Телефон у самой лестницы.
В узком коридоре было темно, я видел лишь слабую полоску света у парадной двери. Я пошел на свет. Мейбл последовала за мной.
Коридор был длинный. И не прошли мы и пяти шагов, как меня охватило точно такое же неприятное чувство, как и тогда, когда я уезжал от Ивонны. Всей кожей я ощутил присутствие человека, и человек этот был моим врагом.
Я скорее почувствовал движение, чем увидел. Расплывчатая фигура, отделившаяся от стены, скорее походила на тень, чем на существо из плоти и крови.
– Вниз! Живо на пол! – воскликнул я.
С этими словами я уже падал на пол, выхватывая револьвер из кобуры. В тот же миг кто-то выстрелил подряд три раза. Две пули просвистели над моей головой. Третья ударилась во что-то твердое.
В ответ я тоже выстрелил. Второй раз я не успел – на меня кто-то упал. Вместо того чтобы броситься, как я на пол, Мейбл повернулась и попыталась укрыться в своей квартире. Тут-то ее и сразила третья пуля.
Я выкатился из-под нее в сторону. Когда я получил свободу движений, моего противника и след простыл. Только несколько капель крови на половицах доказывали, что здесь стоял человек. Видимо, я его ранил.
Я распахнул парадную дверь и посмотрел на улицу. По тротуару шли прохожие, а мостовая была забита машинами. Был час пик, и многие уже возвращались со службы домой. Я не увидел никого, на кого могли бы пасть мои подозрения. И, разумеется, не в кого было стрелять.
Я прошел до ближайшего перекрестка, заглядывая в парадные и подворотни. Потом вернулся назад.
На лестничной площадке теперь уже горел свет. Половина дверей в коридоре была раскрыта. В дверях стояли любопытные жильцы. Рыжеволосая девушка в старом хлопчатобумажном халате сидела на кокосовом половичке в коридоре, держа на коленях голову Мейбл.
– Как она? – спросил я.
– Она мертва, – сказала она таким тоном, словно сама не верила своим словам. – А еще сегодня утром она одолжила у меня блюдечко сахара.
Я нагнулся и убедился, что Мейбл действительно мертва. Потом я выпрямился и посмотрел на Коннорса. Его лицо было белее его грязной рубахи. Судя по всему, он находился в шоковом состоянии.
– Только вы виноваты в этом! – внезапно вскричал он. – Без вас нам было хорошо! И зачем вам нужно было вмешиваться?
Прежде чем я успел что-либо ответить, он вернулся в свою квартиру. Вскоре оттуда зазвучала мелодия траурного марша Шопена – в такой манере умел играть только Коннорс.
Каждый человек по-своему выражает свои эмоции. У меня же не было времени и на это. Среди моих остатков денег нашелся десятицентовик. Я пошел к телефону, чтобы сообщить полиции о новом убийстве.
Глава 7
В приемной бюро Хэнсона, казалось, собрались все узники Сан-Квентина. Такого большого количества гангстеров, уклоняющихся от работы, и психопатов мужского и женского пола я уже давно не видел в одном помещении.
Разумеется, поблизости бродили еще и адвокаты, репортеры и фотографы.
Хэнсон, надеясь, что его люди помогут мне разобраться в случившемся, притащил в бюро всех, кто хоть когда-нибудь обменивался с убитой взглядами.
На стульях с прямыми спинками сидели Тод Хаммер и его два адвоката. Рядом поместился комик, который когда-то выступал вместе с Коннорсом в одном клубе. Далее два битника – оба бородатые, но один из них был полностью лысый, за ними – девушки из театра, которые хотели дать показания насчет их "коллеги" Мейбл.
У другой стены сидели Марта Амато, его адвокат и два телохранителя. Рядом – рыжеволосая соседка Мейбл.
К дверям прислонились Вирджил и тот гангстер, которого Хаммер называл Сэмом. Они зорко следили за людьми Марти, которые тоже не спускали с них глаз. Рядом с дверью я мог видеть бармена из "Севен Сис", который разговаривал с Джеком Келли. Рядом с Келли сидел не знакомый мне хорошо одетый человек. Потом были еще две девушки из "Голден Четон" и ударник из оркестра, которого я, правда, знал в лицо, но имени припомнить не мог. И никто не разговаривал с репортерами, за исключением девушек из театра, они всегда использовали любую возможность дать бесплатную рекламу.
Хаммер сделал знак, чтобы я подошел к нему. Я остановился у его стула.
– Вы помните, что работаете на меня, Алоха? – сказал он. – И если у вас раньше еще и могли быть сомнения относительно правил игры наших противников, то теперь, надеюсь, ваши иллюзии рассеялись?
Я ответил, что в моей жизни случались дни, когда я думал, что родился вообще без иллюзий. Сегодня как раз такой день.
– Кого хотели убить – вас или девушку? – напрямик спросил он.
Я ответил, что не имею ни малейшего понятия. Мы находились в коридоре так близко друг от друга, что парню, который стрелял, видимо, было безразлично, в кого он попадет.
– У меня к вам тоже есть вопрос, Тод. Вы не давали распоряжений следить за мной, когда я ушел из вашей квартиры? Ну хотя бы для того, чтобы убедиться, что я придерживаюсь своей части договора?
Удивление Хаммера было либо искренним, либо хорошо разыгранным.
– Зачем мне это? Конечно, нет, Алоха! Уж не думаете ли вы, что...
– Я и сам не знаю, что думать.
– Но вы еще работаете на меня?
Я кивнул. Правда, я хотел выйти из этой аферы, но смерть Мейбл все изменила. Она мне доверилась. И ее доверие стоило ей жизни, хотя и не по моей вине. Смерть сделала ее моей главной клиенткой. Я был полон решимости послать ее убийцу в то же самое место, где сейчас сидит Томми-Тигр. И меня вполне устраивало, если рассчитываться за это будет Хаммер своими деньгами.
Сержант Кейс открыл дверь и позвал меня.
– Будьте добры, зайдите на минутку, Алоха!
Я должен был пройти к двери бюро мимо Марти Амато. Он встал и протянул мне руку. Я избежал рукопожатия, достав из кармана сигарету и сунув ее в рот, хотя курить мне в этот момент не хотелось.
– Хэлло, Джонни! Давненько мы с вами не виделись!
Я с первой же встречи невзлюбил этого человека. И более близкое знакомство не изменило моего отношения. На первый взгляд со своей короткой стрижкой и любовью к фланелевым костюмам он выглядел вполне приличным человеком. Он даже был скорее похож на рекламного агента с Мэдисон Авеню, чем на гангстера. Если бы не его глаза: блеклые, размытые глаза убийцы.
Амато опустил руку и улыбнулся:
– Правда ли, что Хаммер заплатил вам деньги, чтобы вы вытащили из тюрьмы Томми-Тигра?
Я ответил, что эти слухи преувеличены. Я только пытаюсь найти вещественные доказательства, на основании которых адвокаты могли бы подать прошение о пересмотре дела.
Амато похлопал меня по спине.
– Не позволяйте Хаммеру обманывать себя. Он хочет вызволить Мулдена, чтобы тот не заговорил. Я знаю, что именно Мулден убил Мэй Арчер.
– Откуда вам это известно?
На его лице появилась отеческая улыбка.
– Потому что я верю в американский суд присяжных. Двенадцать человек признали его виновным.
В его устах это прозвучало как острота.
– Капитан вас ждет, Джонни, – кивнул мне сержант Кейс.
Я вошел в кабинет Хэнсона. Рядом с письменным столом капитана, на стуле, сидел Коннорс. На нем была все та же грязная рубашка.
– Ты хотел меня видеть? – спросил я у Хэнсона.
Он показал мне на стул.
– Присаживайся, Джонни. – Потом он взял копию моих показаний, которые я дал по приезде в полицейское управление.
– Тут некоторые места в твоих показаниях не совпадают с показаниями мистера Коннорса. Это касается твоей беседы с убитой. – Он заглянул в мои показания. – Например, ты тут говоришь... – И он прочитал мою беседу с Мейбл в той форме вопросов и ответов, как я ее продиктовал:
"Тогда я ее спросил, такое ли предложение она сделала Джеку Келли. Коннорс перестал играть и сказал: "Не рассказывай этому парню слишком много, Мейбл. Иначе нас обоих убьют".
Тогда женщина сказала: "А мне все равно. Я так себя стыжусь, что даже в зеркало посмотреться не могу. Думаешь, мне легко такому человеку, как Келли, сделать подобное предложение?"
Коннорс: Нет, но...
Мейбл: Что "но"?
Коннорс: Ведь мы должны есть.
Мейбл: Тогда сделай Келли подобное предложение от себя лично".
Хэнсон взглянул на меня:
– Не считаешь, что ты здесь что-нибудь исказил?
Я ответил, что разговор с ними передан почти дословно.
– Ложь! Ложь! – вскричал Коннорс. – Мейбл никогда не пошла бы на это! Да и я никогда не потребовал бы от нее такого!
Хэнсон, не обращая на него внимания, продолжал читать:
"У вас сейчас есть контракт, миссис Коннорс?
Мейбл: Да, с "Блюзберд".
Алоха: И, значит, Амато попросил вас сделать это предложение Джеку Келли, чтобы тот, в свою очередь, протащил пластинку вашего супруга?
Мейбл: Он меня не просил, он приказал. Он сказал, что вложил много денег в дерьмовые пластинки и хотел вернуть хотя бы производственные издержки".
Коннорс вскочил на ноги. Сержант Кейс снова усадил его на место.
– Ложь! – истерическим голосом вскричал Коннорс. – Все ложь! Мистер Амато не имеет никакого отношения к смерти Мейбл! Кто-то хотел убить мистера Алоха, а попал случайно в мою жену!
Он весь дрожал от волнения.
Я взглянул на Хэнсона и спросил:
– Вы позволите?
Я быстро приподнял левый рукав рубашки Коннорса и, оглядев его руку, догадался, почему он дрожит, почему допускает, чтобы жена поддерживала его всеми средствами. На руке – полдюжины свежих следов от инъекций.
– Я уже это видел, когда его привели сюда, – сказал Хэнсон. – Для его же собственной безопасности я задержу его в полиции как наркомана. – Он сделал знак сержанту. – Отведите его, пожалуйста, наверх, Бен. Только пройдите другим ходом и попросите к нему врача. По моим расчетам, в ближайшее время ему понадобится доза наркотиков.
Когда Коннорса увели, я хотел подняться, но Хэнсон покачал головой.
– Не торопись, Джонни. Я хочу поговорить еще с кое-какими людьми. Никогда еще я не видел вместе столько невинных ягнят. Можно подумать, что я только сейчас придумал слово "Пайола".
Первого он попросил войти Келли. Делец "звезда" начисто отрицал разговор со мной и то, что предложила ему убитая. И поклялся, что никогда не был продажным человеком. Потом он с жаром стал доказывать, что арест его незаконен, поскольку он не имеет никакого отношения к смерти этой женщины, и что он и его радиостудия выдвинут против полиции Лос-Анджелеса обвинения в нарушении правовых норм.
– Если вы это сделаете, Келли, – спокойно ответствовал Хэнсон, – вам придется пережить неожиданные неприятности. Мы постараемся основательно подпортить вашу репутацию и докажем, что мы правы. Мы даже можем склонить родителей одной шестнадцатилетней девочки написать против вас донос. Вы знаете, что полагается за изнасилование несовершеннолетних?
Келли сразу замолк, словно ему в рот засунули долгоиграющую пластинку.
– Так что советую надо всем подумать, – выдержал паузу Хэнсон и отпустил его движением руки.
Теперь в кабинет вошла группа девушек. Они мало что могли показать, кроме того, что их услугами временами пользовались обе фирмы – и "Стартайм" и "Блюзберд". Главным образом, при вечеринках, которые устраивались в честь радиостудий и музыкальных концернов. Убитая, правда, тоже часто бывала на подобных вечеринках, но только в качестве певицы.
Постепенно я начал понимать, к чему подбирался Хэнсон своими вопросами. Еще до того, как его люди поймают убийцу, он хотел лишить защиту возможности охарактеризовать убитую, как аморальную женщину. Ему важно было доказать, что если она и шла на аморальные поступки, то только под нажимом со стороны.
Следующей была рыжеволосая соседка Мейбл. Выяснилось, что она работала продавщицей в одном крупном универмаге и во время преступления оказалась дома, будучи больна гриппом. До того как раздались выстрелы, она ничего не видела и не слышала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19