В Африке охотился за бриллиантами и чуть не угодил под автоматную очередь. Я мог быть капитаном судна любого тоннажа, а кто я на самом деле? И куда это все меня привело? В тюремную камеру провинциального городка. Хорошо еще, что у меня были деньги. А таких девчонок, как эта маленькая блондинка, найдется всего одна на тысячу. Без нее я бы наверняка очутился в канаве и без денег.
Среди мелочи в кармане я нашел две монеты по четверти долларов. Я сунул одну из них в щель игрального автомата и потянул за рычаг. Появились две сливы и лимон. Не везет тебе, матрос!
Я откинулся на своем ящике и начал думать о Корлисс.
"Мне хотелось бы быть такой, за какую ты меня принимаешь", – сказала она тогда, сказала со слезами на глазах. "Но без любви я не могу этого сделать".
Любовь? Я достаточно много познал любви. И тем не менее я был уверен, что я не был ей безразличен. Совсем не был. При этом воспоминании меня даже бросило в жар. Я хотел обладать этой женщиной. Хорошо, она владелица мотеля, ну и что из этого?
Я встал и зашагал по комнате. Два шага туда, два обратно. А мысли мои были далеко от этой камеры.
"Без любви я не могу..." Чтобы окончательно не потерять рассудок, я опустил в щель автомата вторую монетку и со всей силой дернул за рычаг. Касса автомата защелкала. Вскоре на световом табло зажглась сумма выигрыша, и автомат выплюнул словно серебряным дождем кучу пятидесятицентовиков. Приблизительно долларов на сорок – пятьдесят.
Из кабинета донесся смех Купера.
– Это типично для моряка!
Харрис прошипел:
– Черт бы его побрал!
В коридоре послышались его шаги. Прижав лицо к решетке, он хмуро посмотрел на меня.
– Эй вы, послушайте! Этого делать не разрешается.
– Так же, как и нарушать супружескую верность? – ответил я. – Тогда тоже получается нечто подобное этому.
Я все еще подбирал с пола монетки, когда на довольно большой скорости к тюрьме подъехала машина и остановилась перед входом. Мгновением позже по бетону зацокали туфли на высоких каблучках. Я уже понял, кто это был, еще до того, как она успела раскрыть рот.
– Прошу прощения, – обратилась она к шерифу Куперу, – но нельзя ли поговорить с мистером Нельсоном? Я привезла деньги под залог, которые с него требуют.
Я сунул Харрису пригоршню монет, которые успел собрать с пола.
– За ваши труды, малыш.
Он выдавил из себя какое-то проклятие. Нас все еще разделяла решетка.
Каблучки Корлисс застучали по коридору. В действительности она оказалась еще прекраснее, чем сохранилась в моих воспоминаниях. Теперь на ней был желтый спортивный костюм. На голых ногах – желтые сандалии, гармонирующие с костюмом, волосы украшала белая гардения, а на лице – улыбка, предназначенная для меня.
– Хэлло! – приветствовала она меня.
– Хэлло! – ответил я. – Кажется, что, как только я исчезаю с вашего поля зрения, так сразу попадаю в неприятности.
– Судя по всему, так, – рассмеялась она. – Я сразу примчалась сюда, как только Уэлли сообщил мне о вашей просьбе.
Она протянула мне руки через решетку, которые я крепко сжал в своих. Купер тем временем открывал дверь камеры. Потом мы все вместе вернулись в бюро, чтобы подписать соответствующие бумаги, связанные с приемом залога. Моя рука лишь слегка касалась ее локтя. Корлисс не нужно было ничего рассказывать мне. Она также радовалась нашей встрече, как и я. Временами такое бывает. Она была также влюблена в меня, как и я в нее. Даже несмотря на то что я был грубый и неотесанный швед и пьяница, который доставил ей много хлопот. Кто знает, может быть, она и была той женщиной, о которой я мечтал всю жизнь?
Когда мы покончили с формальностями, шериф подвел нас до машины, светло-зеленого "кадиллака" с опущенным верхом. Корлисс дала мне ключи.
– Прошу вас, садитесь за руль.
Я помог ей сесть в машину. Потом обошел кругом и сел за руль с другой стороны.
Купер прислонился к дверце машины, на губах его играла все таже при-:, ветливая улыбка.
– И не делайте больше глупостей, сынок, – посоветовал он мне. – Хотя бы до судебного процесса.
Я пообещал ему вести себя хорошо.
Он ухмыльнулся.
– Как уже говорил Фаррелл, Тони доставил нам довольно много неприятностей, и даже если он умрет, то вы получите только условный срок. А я тем временем попытаюсь отыскать двух фермеров, которые, как вы говорите, были свидетелями вашей драки.
Корлисс перегнулась через меня, чтобы поговорить с шерифом. Ее груди при этом прижались к моей руке.
– Прошу вас, сделайте это, шериф.
Харрис бросил на меня хмурый взгляд. Я развернул машину и поехал на 101 шоссе, держа курс на север.
– Почему я удостоен такой чести? – спросил я.
– Какой чести?
– Ну, что вы сами приехали вызволять меня?
Она искоса посмотрела на меня.
– Может быть, мне этого хотелось... – Ее пальцы скользнули вниз по моей руке.
– Или вы считаете, что я должна была послать Уэлли?
– Нет, – признался я. – Конечно, нет. И потом – из-за этой ночи... Вернее, то, что произошло утром... Поверьте мне, я очень сожалею об этом...
– Да?
– Да. И прошу прощения.
Корлисс опять рассмеялась своим серебристым смехом.
– И как часто вы говорили такие слова в жизни, Свен?
– Не часто, – сознался я.
Она погладила меня по руке.
– Я не то имела в виду. Но не будем больше об этом. Прошу вас. Частично в этом была виновата и я. Мне не надо было надевать неглиже. Я это сделала не подумав. Я не знала, что...
– Что?
– Что вы и так уже достаточно возбуждены и что три года провели на море. Куда вы вообще собирались ехать, Свен, до того как попали в этот игорный притон?
– В Хиббинг. Штат Миннесота.
– Зачем?
– Чтобы купить ферму.
– Вы родом из тех мест?
– Да. Но я давно там не был.
Примерно с милю мы проехали в полном молчании.
– Почему вы молчите? – спросил я.
Корлисс наморщила носик и посмотрела на меня.
– Я просто задумалась.
– О чем?
– Я подумала, как было бы мило жить на ферме.
Я взглянул на нее, чтобы выяснить, не смеется ли она надо мной. Судя по всему, она не смеялась. Тогда я решился спросить:
– Кто выгладил мою форму и выстирал рубашку?
– Я, – ответила она. – А что?
– Потому что такое со мной случается впервые. На такое способна только женщина, для которой мужчина что-то значит.
Голос ее прозвучал едва слышно:
– Может быть, вы мне нравитесь.
– И сильно?
– Сильно.
– Так я понравился вам с первого взгляда, пьяный в стельку и грубый? И обращался я с вами, как с первой встречной?
– Бывает, что и за парами рома видишь человека.
Я судорожно схватился за руль, чтобы не съехать с дороги и не вести себя как ребенок.
Корлисс почувствовала мое смущение.
– Давайте сразу не поедем в мотель, Свен. Сверните на какую-нибудь дорогу и давайте поговорим. Если я не ошибаюсь, нам надо о многом поговорить.
Я начал присматривать ответвление от шоссе.
Ее пальцы взяли снова мою руку.
– Только ты должен обещать мне одно.
– Все, что захочешь, – сказал я словно клятву, и говорил я вполне серьезно.
– Не хотелось бы мне в тебе разочаровываться, Свен. Поэтому не веди себя так, как ты вел себя сегодня утром. Ведь между нами все может быть так прекрасно! Я ужасно не люблю, когда меня к чему-нибудь стараются принудить, – объяснила она. – И если я уж лягу с тобой в постель, то это будет навсегда. На этот раз – навсегда.
Я искоса взглянул на нее.
– На этот раз?
Корлисс встретила мой взгляд.
– Я же не утверждаю, что ты у меня первый. Такие слова бы выглядели смешными из уст молодой вдовы.

4

Выигрыш в игральном автомате был чем-то вроде предзнаменования к победе. Я хрипло рассмеялся.
– Мне кажется, будет лучше, если я сейчас организую где-нибудь бутылку рома. На всякий случай. Потом ты можешь ею распоряжаться как хочешь.
Ее смех был слишком глубоким для женщины. Когда она действительно смеялась. Он возникал где-то глубоко в ее милом упругом животе, и груди ее при этом поднимались и опускались.
– В этом нет необходимости, – сказала она. – Я обо всем подумала. – Она открыла ящичек водителя и достала оттуда полбутылки рома. Умная чертовка. – Ну, как насчет выпить, матрос?
Я остановился на обочине и сделал большой глоток прямо из бутылки. Она тоже выпила, улыбаясь мне при этом. Она почти не замочила губ. Потом мы медленно поехали дальше. Бутылка лежала между нами на сиденье. Сердце мое учащенно билось в груди, и я все время высматривал, куда бы мне свернуть.
Проехав с четверть мили, я наконец нашел такую дорогу и проехал по ней, пока мы не достигли края утеса, который возвышался над морем. Впридачу ко всему, мы получили еще и серебристый свет луны.
Внизу под нами, на глубине ярдов восемьдесят, у скалистого подножия прибой бился о скалы. Ветер был свежим и пропитанным солью. Корлисс провела себе по обнаженным рукам и издала какой-то недовольный звук. Я спросил, не накинуть ли ей на плечи мою куртку.
– Нет, спасибо, Свен.
Она нажала на одну из кнопок и верх машины автоматически закрылся. Еще одно нажатие на кнопку и закрылись окна машины. Шум моря, правда, был все еще слышен, но соленые ароматы ветра сменились ароматами, исходившими от нее. Эти ароматы мне понравились.
Она сунула в рот сигарету.
– Я кажусь тебе загадкой, не так ли, Свен? И раздумывая обо мне, ты наткнулся на что-то новое, правильно?
Я не шевелился. Я даже боялся дотронуться до нее.
– Да.
Она выдохнула мне в лицо облако дыма.
– Ты давно на море?
– Практически с пятнадцати лет.
– И ты наверняка познал много доступных женщин, не так ли?
– Относительно. Но не всем были нужны деньги.
Мотор работал, на щитке водителя горела лампочка, так что я мог видеть ее лицо. Жаркие глаза Корлисс испытующе смотрели на меня из полутемноты.
– Понятно. И в этом нет ничего странного. Странно, что они тебе не предлагали деньги. Но даже если их любовь была непродажной, то, значит, эти женщины нарушали супружескую верность или наставляли рога мужчине, который их любил. Верно?
– В общем-то да, – ответил я. Ее бедро, прикасавшееся к моей ноге, сводило меня с ума.
– А другой сорт женщин тебе никогда не встречался?
Я с ухмылкой посмотрел на нее.
– Есть еще и другой сорт?
Корлисс легонько ударила меня, но ее удар был подобен ласке.
– Эгоист! Могу спорить, что ты никогда не слышал басни о короле и двух придворных.
Я и не ожидал слишком многого от этой басни. Я снова отпил из бутылки, чтобы уничтожить насекомых, копошившихся в моем желудке.
– Да, наверное, не слышал.
Она хорошо рассказала эту басню. В ней говорилось о короле, который послал двух придворных: одного за сорной травой, другого за цветами. И каждый нашел то, что и должен был найти. Такова была и мораль басни.
Пальцы Корлисс начали теребить мою мочку уха, которая была к ней поближе.
– Сегодня утром, Свен, я хотела принадлежать тебе. Влюбилась в тебя с первого взгляда. Да, да, в такого грязного и грубого. И у меня нет половинчатых решений – каждый для меня или друг, или враг. Когда ты до меня дотронулся, все во мне словно перевернулось. И мне было бы проще это сделать, если бы я была такой, как ты думал обо мне... Просто отдаться и все.
– Почему же ты этого не сделала?
– Если бы я это сделала, то мы не сидели бы сейчас здесь вместе.
– Почему?
– Я бы тогда никогда больше не захотела тебя видеть, потому что нарушила бы свои принципы и выставила себя в дешевом свете. Да, да, я нуждаюсь в любви и уважении. – Она озабоченно спросила: – Ты не женат, Свен?
Я снова ухмыльнулся.
– Для этого я и собирался ехать в Хиббинг.
– Чтобы жениться?
– Так я первоначально планировал.
– У тебя там есть подружка?
– Нет.
– А семья?
– Только сестра.
– В Хиббинге?
– Нет. Я понятия не имею, где она сейчас находится. Мы уже несколько лет не поддерживали связи. А ты?
Корлисс, видимо, смутилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Твои семейные дела.
Откровенно говоря, ее семейные дела меня нисколько не интересовали. Мои ладони были мокрыми от пота, и я вытер их о свои брюки.
Корлисс сделала затяжку, огонек сигареты засветился в темноте.
– История моей жизни очень прозаична, в том числе и финансовая сторона. Родилась я тоже в маленьком городке. В семнадцать лет вышла замуж за сына богатого человека. Он был капитаном подводной лодки. – Ее глаза блестели в темноте. – Джек был отличным супругом, Свен. Тебе бы он тоже понравился.
Я все еще не отваживался дотрагиваться до нее. А ароматы, исходившие от нее, одурманивали. Какое – черт возьми! – мне дело до того парня, за которого она вышла замуж. Он уже умер. Должен быть мертв, коли она вдова.
По ее щекам покатились слезы.
– Пропал на море. – Она уставилась на запотевшее ветровое стекло. – Где-то там, далеко...
Я протянул ей свой чистый носовой платок и взял у нее из рук сигарету, прежде чем она успела обжечь себе руку.
– Вытри свой носик! Быстро!
Какое-то время мы сидели молча, потом она сказала:
– Только не обижайся на меня, Свен. Я люблю моряков. И ты это знаешь...
– Ясно. Ты и вышла замуж за моряка.
Она глубоко вздохнула.
– Но он умер, а ты живешь... – Внезапно она рассмеялась, смех был гортанный и глубокий. – И я этому рада. Я давно ждала тебя, Швед.
И внезапно она поцеловала меня. Сама, по собственной инициативе. Первый раз. Поцеловала подчеркнуто медленно и страстно. Я почувствовал, словно моих губ коснулись мокрые от росы цветы.
Казалось, что море теперь бушевало и внутри машины. Я схватил ее за обнаженные плечи и прижал ее к спинке сиденья.
– Не надо этого делать, если ты просто шутишь, – предостерег я ее.
– Я не шучу, Швед.
Я обнял ее.
– Ты должна быть уверена в своих чувствах. Корлисс перехватила мою руку. Она тяжело дышала.
– Я уверена... Была уверена с того момента, как увидела тебя первый раз вчера ночью в баре Джерри. В твоей матросской шапочке набекрень и выбившейся прядью волос на лице.
– Грубого, пьяного и грязного?
Она словно выдохнула мне обратно в лицо мои слова:
– Грубого, пьяного и грязного.
– Просто матроса с грузового судна?
– Настоящего мужчину. Моего мужчину.
На моих висках и верхней губе блестели капельки пота, и я чувствовал, как они скатываются мне на грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19