И тут ему на помощь приходит Нельсон Берлин. Он отмывает деньги Пао. Он очищает их с тем, чтобы их можно было затем использовать в высшем свете.
– С помощью компании Талтекс? – спросил Тодд.
Гутанг нажал на клавишу, и на экране появилась новая страница.
– В этой части мира Берлин делает все через Талтекс, – сказал он. – Пользуется своими отелями в Азии. Пользуется банками, где имеет личные и коммерческие счета. Иногда он смешивает деньги Пао со своими и переводит их из банка в Маниле в банки в Европе и Латинской Америке. После таких перемещений деньги Пао оказываются чистыми.
Бенджи сказал:
– Последний раз я перевозил деньги для Пао в Панаму. Тот коп, которого недавно арестовали, ван Рутен, должен был доставить туда деньги, но не доставил, потому что пустился в загул. Мне кажется, мистер Берлин мало чем отличается от нас, тупоголовых китайцев, которые ишачат на Линь Пао.
Гутанг похлопал Тодда па плечу и указал на монитор.
– Сейчас на экране компания, занимающаяся операциями с недвижимостью, в которой участвует Берлин. Ей руководит Чарльз Суй, представитель Линь Пао в этой части Азии. Она занимается строительством и сдачей в аренду зданий во многих странах. Компания эта также помогает Пао получать деньги за наркотики и оружие, впрочем не только деньги – иногда ему платят нефтью, хлопком, оловом. Это еще один способ отмывания денег.
Гутанг указал на монитор.
– Вот этот человек – бразилец. Он живет в Рио-де-Жанейро и заведует отелями Берлина в Южной Америке. Линь Пао посылает ему незаконные деньги, а взамен получает изумруды.
Тодд сказал:
– Что это за список, касающийся цюрихских банков?
Гутанг улыбнулся.
– В нем указаны суммы денег, которые президент Маркос получал от Линь Пао и мистера Берлина. Филиппины – отличный источник дешевой рабочей силы – фактора, весьма важного для Берлина и других бизнесменов. У нас здесь также много японских компаний, эксплуатирующих наших людей. Боже, прости меня, что я помогал им делать это. Берлин давал взятки Маркосу через швейцарские банки, и тот в ответ делал так, чтобы у Берлина не было проблем с рабочей силой. Берлин также убедил Пао вкладывать деньги в политику.
Тодд вытащил дискету и выключил компьютер.
– Мой отец будет очень доволен этой информацией, – сказал он. – Благодарю вас, мистер Гутанг. Мы вас больше не задерживаем.
Гутанг оглядел небольшой дом.
– Моя жена была очень порядочная женщина. И Элизабет Куань тоже. Я потерял двух очень дорогих мне людей. Вы правы. Я почту их память, разоблачив Нельсона Берлина и Линь Пао. Пожалуйста, поблагодарите за деньги мистера Мартина Мэки. Тодд протянул руку.
– Я сделаю это, сэр.
– Вы настоящий джентльмен. Теперь я понимаю, почему ваш отец доверяет вам такие серьезные дела. Скажите ему, что очень многих женщин убили, чтобы сохранить эту информацию в тайне. Их души тоже жаждут отмщения.
– Я передам ему.
Они обменялись рукопожатиями. Потом Гутанг в последний раз оглядел маленький дом и ушел.
Бенджи закрыл за ним дверь, подошел к ближайшему окну и посмотрел сквозь закрытые ставни. Тодд, сидящий за столом, положил дискету обратно в конверт и отдал его Джоун, которая спрятала конверт в свою сумочку.
– Черт побери! – вдруг воскликнул Бенджи и повернулся к Тодду. – Четверо парней схватили внизу Рауля Гутанга. Я не уверен, но, кажется, это китайцы. Держу пари, что они люди Чарли Суя. Если они следили за ним, то заинтересуются нами. Если они следили за нами, то ему тоже не поздоровится. Я хочу сказать, кто, кроме Триады, может нами интересоваться?
Бенджи снова посмотрел в окно.
– Черт! Гутанг вырвался и почти сбежал от них, но они настигли и свалили его возле храмов Дракона. Боже, да они убьют его. Лупят парня руками и ногами. Бедняга. Он расскажет им о дискете – это точно. Он расскажет им все, что они захотят знать. Как, черт возьми, они нас обнаружили?
Взяв со стола медный подсвечник, Тодд закрыл глаза. Он стал беззвучно просить духов дома о прощении за то, что карма заставила его взять подсвечник и, таким образом, осквернить могилу.
Тодд открыл глаза и посмотрел на Бенджи и Джоун, которые внимательно следили за ним. Не сказав ни слова, он вышел из дома. Бенджи и Джоун поспешили за ним. Они прошли мимо сада и остановились на вершине холма. В сотне ярдов от них у подножья холма рядом с храмами Дракона четверо китайцев стояли над распростертым Раулем Гутангом.
Бенджи сказал:
– Мне кажется, нам нужно уносить отсюда ноги.
Тодд, внимательно глядя на четверых мужчин, покачал головой.
– Не сейчас. Мы не сможем убежать от них с Джоун. Наверняка они будут нас преследовать. Я хочу, чтобы все шло по моему сценарию.
Он торопливо объяснил Бенджи и Джоун, что они должны делать. В этот момент один из китайцев попытался поднять окровавленного Гутанга на ноги. Трое других, двое из которых были с обрезами, стали подниматься на холм, где стояли подростки.
Тодд повернулся и побежал. Бенджи и Джоун бросились за ним. Китайцы тоже побежали вверх по холму.
Тодд и вслед за ним Бенджи скрылись за небольшим домом. Джоун, которая бежала медленнее их, старалась не отставать. За домом, ниже по травянистому склону холма, росла густая живая изгородь. За изгородью стоял огромный серый мавзолей. За мавзолеем виднелись другие дома, построенные для мертвых.
К тому времени, как трое китайцев поднялись на холм, Тодд и Бенджи уже скрылись из виду, – видна была только девочка. Она старалась пробраться сквозь густой, достававший ей до пояса кустарник, который цеплялся за платье и мешал двигаться. С большим трудом ей удалось миновать изгородь, но не без потерь: она порвала платье, потеряла туфлю и поцарапала икры ног.
Присев она осмотрела свои ноги, а когда подняла глаза, увидела, что по направлению к ней бежит вооруженный бандит. Поднявшись, она сняла вторую туфлю, отбросила ее в сторону и побежала в сторону серого мавзолея. Бандит слышал, как она умоляла мальчишек, которые, видимо, были далеко впереди, не бросать ее.
Ее крики убедили преследователей, что они имеют дело со слабым и неумелым противником. Она первой поднимет лапки кверху, и тогда трем вооруженным мужчинам будут противостоять только двое мальчишек. Бой будет неравным.
Главарь бандитов, мужчина с бочкообразной грудной клеткой, в темных очках приказал отрезать и принести головы Бенджи и его приятеля. Еще надо будет найти компьютерный диск, который им дал Гутанг. Он только что признался в этом. Что касается девчонки, то главарь и его люди позабавятся с ней прежде, чем убить.
У подножия холма китайцы, подняв обрезы, начали пробираться сквозь кусты. Глядя на плачущую девчонку, главарь улыбнулся. Она еле плелась, казалось, вот-вот упадет. Своим несчастным видом она привлекала внимание бандитов.
Главарь первым миновал изгородь и первым встретил смерть. Он легко перепрыгнул через изгородь и ступил на выжженную солнцем траву, оказавшись спиной к Тодду, который лежал, спрятавшись в кустах. Тодд вскочил и огрел его по спине, так что тот, открыв рот, упал на колени. Второй удар размозжил ему череп, вызвав мгновенную смерть.
В нескольких футах от Тодда, вжавшись в землю, под кустами на спине лежал Бенджи. Палец был прижат к курку «узи» на его груди. Неожиданно нога в сандалии осторожно наступила ему на живот – еще один из людей Суя пробрался сквозь изгородь.
Бенджи выстрелил ему в лодыжку, китаец, замахав руками и ногами, подлетел в воздух и с криком упал на землю. Худой, зубастый, вонявший чесноком детина глухо ударился о землю слева от Бенджи. Продолжая кричать, он подтянул раненую ногу к груди, схватился за нее обеими руками и начал кататься по земле. Обрез валялся в нескольких футах от него, вне пределов досягаемости.
С «узи» в одной руке Бенджи поднялся на колени, прицелился ему в грудь и спустил курок.
Заело затвор.
Резкий щелчок сзади заставил Бенджи оглянуться. Увидев, что ему грозит, он содрогнулся, и голова у него закружилась. Щелкнул взведенный курок обреза, нацеленного ему в голову.
Третий мужчина, маленький, решительного вида, стоял посреди изгороди, прижимая обрез к бедру, и готовился выстрелить в Бенджи. Значит, погибнуть суждено не Джоун, а мне. Бенджи напрягся, ожидая выстрела.
Тодд среагировал мгновенно. Увидев грозящую Бенджи опасность, он, не раздумывая, швырнул в коротышку подсвечник, угодив ему в челюсть и лишив равновесия. Обрез упал в кусты. Ошеломленный от неожиданности и боли, китаец не удержался на ногах, упал на бок и заметался, пытаясь подняться.
Тут Бенджи впал в неистовство. Он дико закричал, вскочил и кинулся на человека, который чуть его не убил. Они сцепились и покатились по траве. Когда они перестали катиться, Бенджи оказался на своем враге. Оглушенный ударом подсвечника, коротышка не был в состоянии защищаться. Все его усилия не шли ни в какое сравнение с яростью Бенджи.
Оседлав грудь противника, Бенджи схватил его за уши и большими пальцами рук начал давить на глаза, пока пальцы не вошли в глазницы. Бенджи толкал их все глубже внутрь черепа и затем резко рванул наружу. Коротышка завопил и перестал вопить только тогда, когда Бенджи сломал ему шею.
Долго еще Бенджи, опустив голову, сидел возле трупа, и перед его глазами по-прежнему стоял нацеленный на него обрез. Рука легла ему на плечо, он поднял глаза и увидел, что на него внимательно смотрят Тодд и Джоун.
Тодд сказал:
– Одни живут, другие умирают – это карма.
Бенджи кивнул.
– Да, карма.
Он поднялся, взял «узи» и вслед за Тоддом и Джоун пошел с кладбища.
Позади них худой, зубастый китаец сел, продолжая сжимать свою изувеченную ногу, и стиснул зубы от невыносимой боли. Он должен был умереть, потому что Бенджи хотел убить его.
Жизнь его спас другой парень – тот, что помоложе. Не надо, сказал этот молоденький парень, настоящий воин не убивает беззащитного. Пусть живет. И Бенджи подчинился. Нехотя, но подчинился.
Что это за парень такой, который говорил о воинах, и которому даже упрямый Бенджи повиновался без слов? Уцелевший китаец смотрел вслед уходящим подросткам. Глаза его внимательно следили за Тоддом, пока тот не исчез из виду.
16
Манила
Время, проведенное Фрэнком ДиПалмой под стражей в манильской полиции лучше всего можно было описать словом «веселенькое».
Начать с того, что сотрудники безопасности отеля сочли его психом, угробившим двух китайцев, карлицу-проститутку и проломившим череп третьему китайцу. Разумеется, за таким злодеем нужно наблюдать. Через несколько минут в его номер ввалились шесть угрюмого вида филиппинцев в столь же угрюмых серых костюмах и белых кожаных туфлях и держали его под дулом пистолета, пока не прибыла полиция.
Огневая мощь полицейских – их было восемь в форме и шесть в штатском – была вполне достаточной для вторжения в Коста-Рику. Последовавшие за этим события заставили его пережить стыд, какого он не испытывал никогда прежде. Ему надели наручники и прогнали мимо бросавших любопытные взгляды постояльцев гостиницы в ожидавшую неподалеку дежурную полицейскую машину, которая отвезла его в полицейский участок на Римской площади возле манильского кафедрального собора.
Он вошел в участок под оглушительные звуки соборного органа. Один из детективов с гордостью поведал ему, что в этом органе четыре с половиной тысячи труб, что его привезли из Голландии, и что это самый большой орган в Азии. Сейчас моему пытливому уму только до твоего большого органа, подумал ДиПалма, в руки которого больно врезались наручники.
В полицейском участке его обыскали, предварительно заставив раздеться донага, что тоже было весьма унизительной процедурой. Видно было, что эти копы не потерпят никаких возражений со стороны ДиПалмы, и что его негодование по поводу обыска может только обозлить их. ДиПалма был американцем и репортером и за одну неделю мог заработать больше, чем они за десять лет. Уже одна эта мысль приводила его в расстройство и делала пребывание под стражей невыносимым.
Не стал он протестовать и тогда, когда ему не позволили связаться с кем-нибудь из внешнего мира. Никаких телефонных звонков родственникам, в американское посольство или в его телекомпанию. Не дали ему также права нанять адвоката или поговорить с журналистами. ДиПалме не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что его изолировали по воле того, кто хотел использовать события в номере отеля в своих интересах. Сам он не исключал возможности, что его убьют в заключении по приказу Линь Пао или филиппинских политических воротил, стремящихся сохранить транснациональные корпорации в стране.
Когда он спросил об обвинении, которое против него выдвигается, детектив Филарка, невысокий, словоохотливый филиппинец с тонкими усами сказал: «Мы сообщим вам, когда подготовим его». Еще один способ выиграть время, подумал ДиПалма. Что-то подсказывало ему, что не следует особенно рассчитывать на версию о самообороне.
Единственный свидетель, который мог помочь ему, Федерико, старший коридорный отеля, судя по всему, исчез. По крайней мере, насколько ДиПалме было известно, его не задерживали, и имя его не упоминалось при задержании ДиПалмы. У него был и другой сценарий развития событий: Федерико арестовали, чтобы он никому не давал показаний. Или Федерико уже мертв. В любом случае шансов на то, что он придет на помощь ДиПалме практически не было.
Свои первые часы в полицейском участке ДиПалма провел в комнате для допросов – в крошечной каморке без окон, с потрескавшимся потолком, металлическими складными стульями и грязной раковиной с протекающим краном. Как и во всех подобных комнатах, в этой стоял дух тоски, страха и безнадежности. Стены выглядели так, словно последний раз комнату красили в прошлом веке.
Он решил содействовать следствию. Отвечал на все вопросы и не пытался бравировать своим положением. Полицейские всего мира не любят, когда, им создают дополнительные трудности. Дерзкие парни в комнатах для допроса долго не выдерживают.
Пытаться обвести полицейских вокруг пальца ему не было никакого смысла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46