Не хочу, чтобы она теряла хотя бы унцию своей сочной плоти ради Ее Светлости.Они легко добились физической фамильярности атлетов, делящих между собой раздевалку. Они терлись друг о друга, не задумываясь о прикасаниях. Должно быть, они догадывались, что мне все известно. Но Бриллиантовая девочка продолжает демонстративно засовывать палец за пояс джинсов Ее Светлости.– Как погляжу, вы тут счастливы вдвоем, – заметил я с беспокойством, которое смогла уловить только Бриллиантовая девочка.– А как же, – ответила Ее Светлость довольно убедительно. Слишком убедительно, чтобы ей можно было верить. Чуть-чуть... натянуто.У Бриллиантовой девочки план был более тонкий. Она притянула к себе Ее Светлость, поцеловала ее сзади в шею, но при этом не сводила с меня взгляда. На какое-то мгновение Бриллиантовая девочка высунула кончик языка и только тогда сказала, что им нужно бы помыться.– Я принесу вам воду и мыло.Они мылись, а я наблюдал за этим действом на мониторе. Ее Светлость изображала саму скромность. Про Бриллиантовую девочку такого не скажешь. Она и раньше во время мытья проделывала со мной подобные фокусы. Каскад поз. Во всем этом было уже кое-что знакомое, но я с волнением наблюдал за действом.И вот только тогда, во время блаженства после оргазма, я вспомнил о том, что сказал Пустозвону о работах Ее Светлости. В животе у меня все сжалось. В полном смысле слова меня передернуло. Я сказал, что никто никогда не видел их. А ведь в первый раз, когда он пришел сюда, я назвал эти работы многообещающими.Я с трудом восстановил дыхание. Это всего лишь маленькое противоречие, которое Пустозвон, скорее всего, и не уловил. Даже если он заметил это, я всегда могу сослаться на напряжение во время отливки. Но тот факт, что я позаботился о правильной расстановке мельчайших деталей, во много раз увеличивает мою маленькую оплошность. Я отрепетировал свою речь перед шерифом, знал ее назубок, как опытный актер знает свою роль. Затем я намекнул на ее интерес к шахтам, понимая, что нужна ниточка, которая увела бы их от моих владений. Я не сомневался, что как только они найдут ее велосипед, они подумают о похищении. Тогда я проговорился о ее ухажере. Они стали думать о нем. Да. Все это было так великолепно построено, уводило их все дальше и дальше отсюда. Перевело их мысли на шоссе, карты. К тем линиям, что пересекают весь штат Юта и уходят за его пределы, подальше от меня, от истинного места пребывания девушки. Прекрасно... Прекрасно!.. Прекрасно!.. И вот маленькая ошибка. И все же она меня беспокоит. Маленькая пылинка заставляет глаз слезиться, а если твоя слеза достаточно большая, то мир начинает расплываться. Когда мир художника теряет ясные очертания, художник может оказаться слепым. Глава восемнадцатая Лорен лежала под простыней, все еще закрыв глаза. Она желала отмахнуться от забот наступающего дня, точно так же, как до этого смыла следы прошедшей ночи. Она чувствовала рядом тело Рая. Дар его присутствия. Именно так она теперь думала о нем. Сюрприз для одиночества ее тела. Он лежал на боку, отвернувшись от нее. Прекрасная поза, чтобы разглядеть его плечи. Ее взгляд ожил, остановившись на его гладкой загорелой коже. После того как она два дня предавалась любви, сон ее был глубоким. Она не ощущала ни капельки вины за то, что ей так хорошо в то время, как Керри так и не могут найти.Имя девушки вызвало у нее в животе ощущение тяжелого шара. Темное пятно во всем этом нежном свете. Она беспокоилась, что ее радости плохо отразятся на поисках, но этого не произошло. Пока Рай ходил в литейку Штасслера, чтобы поработать, отлить лица, она обошла весь город, разослала около пятидесяти новых фотографий девушки. Неприятная встреча получилась с матерью девушки в дверях гастронома. Женщина ткнула пальцем в ее сторону и сказала самым печальным голосом на свете:– Это ты ее сюда послала. Ты!Отец Керри только покачал головой, словно хотел сказать: «Не принимайте близко к сердцу: она просто очень расстроена». Когда она услышала эти слова, они пробудили в ней прежние сомнения, зажгли их, как спичка зажигает дерево.Лорен прислушалась к дыханию спящего Рая. Такие тихие выдохи не соответствуют силе его страсти. У нее то же самое. В эти дни они вели себя как два подростка. Они занимались любовью семь раз в день. Она следила за этим, хотя были моменты, когда головокружение не давало ей сосчитать и до двух. И хотя после этого она чувствовала себя разбитой, этот маленький дискомфорт вряд ли был в состоянии загасить бушующее в ней пламя. Она прижалась к нему и поцеловала в плечо.Рай застонал. Это наполнило ее радостью. Ее руки скользнули под простыню, сжали его крепкие ягодицы. Лорен не могла поверить в ту силу, с которой жаждала его. Это смущало ее, она даже два раза сказала ему, что с ней такого еще никогда не бывало. Но ведь ей было всего тридцать девять. Она – женщина в самом расцвете, правда? Лорен дала волю своему желанию, повернула его к себе, обнаружив, что его член такой же сильный, как у шестнадцатилетнего. Его глаза все еще были закрыты, но он уже озорно улыбался...Впервые они занимались любовью в спокойном ритме. Теперь не осталось той поспешности, которая присутствовала в предыдущие две ночи. На сей раз он нежно перевернул ее, спрятал лицо у нее на груди. У нее перехватило дыхание...Лорен взвизгнула, когда все закончилось. По крайней мере, ей так показалось. Лерою, очевидно, тоже. Он поднял свою заспанную морду и заворчал. Не зарычал, нет, но заворчал, как бы от зависти.Рай озорно оскалился, как это часто бывает с мужчинами после того, как... Лорен сжала его подбородок и велела не быть таким самодовольным. При этом она смеялась. Он тоже смеялся и ласкал ее тело. Она была счастлива. Прикосновения его рук, груди, ягодиц, спины, живота....– Расскажи мне, что ты чувствуешь, – прошептал он. Лорен постаралась отогнать подальше все заботы и в ответ поцеловала его ухо, шею, щеки, губы. Потерлась о него своей грудью. Она чувствовала, как он напрягается. Громко, как она, он достиг кульминации.– Ты очень хороша, – прошептал Рай, восстановив дыхание.– Да? Ты просто так говоришь, потому что можешь взять меня, когда захочешь.– Я тебя никуда не отпущу.Лорен поднялась и посмотрела на него.– Тебе придется. У нас уйма дел. Ты, – она игриво ткнула его в грудь, – должен позвонить в компанию найма вертолетов и получить подтверждение, что у нас будет пилот, а я, – теперь она так же ткнула себя в грудь, – приму душ, а затем выведу мистера Плохого Лероя Брауна на его утреннюю прогулку.Лорен поспешила в ванную, открыла краны и встала под душ, пока вода не успела согреться.Вода наконец согрелась. Она закрыла краны и схватила полотенце. А потом быстро оделась и сказала Раю, что вернется через десять минут.– Я схожу в свой отель, чтобы переодеться.
Когда Лорен и Лерой шествовали через вестибюль, Ол Дженкинс сидел за своим столом и разгадывал кроссворд. Они оставили Рая с заданием прочесать заведения общественного питания, чтобы выяснить, есть ли в этом городе место, где можно прилично позавтракать. Дженкинс не поднял головы, пока не заговорил. .– Так и не показались этой ночью. Я уже начал беспокоиться за вас. Думал, вас тоже засосало в одну из этих заброшенных шахт.– Ничего подобного, – ответила Лорен и поспешила к лестнице. Она зашла в свою комнату, скинула одежды так же поспешно, как делала это вчера вечером, когда пришла в комнату Рая. Лорен нашла свежее белье, чистые шорты и подходящую к ним футболку. Сойдет. Причесала волосы, которые в лучах солнца пустыни моментально высохли, чуть-чуть подкрасила глаза и губы.«Теперь найти подходящие туфли», – сказала она сама себе и откинула в сторону пару кроссовок для пробежек.Спускаясь по лестнице в вестибюль, она перескакивала через две ступеньки и была уже в дверях, когда Ол сказал:– Погодите. Принц Лерой едет сегодня на свой курорт?– Нет, он поболтается с нами по городу. Правда, приятель?Лерой одобрительно завилял своим обрубком.– Хорошо. Я просто проверил. Могу вам предложить сиделку для собаки, если я в этой роли вас устрою.– Это очень мило с вашей стороны, – ответила Лорен, по-настоящему тронутая его добротой. – Спасибо, но мы собираемся взять его с собой. В предыдущие дни нам так много мест надо было обежать, что пришлось отдать его в питомник, а сегодня он вполне вписывается в нашу программу.Она снова повернулась, чтобы выйти.– Можно с вами перекинуться парой слов?Голос у Ола был серьезным. Лорен повернулась и взглянула на него. Он казался очень серьезным.– Конечно.– Вы помните, что я вам сказал о тех людях, которые позволяют спихнуть себя в заброшенные шахты?Лорен кивнула.– Если бы я был на вашем месте, я бы пошел в управу, и там в отделе шахт навел бы справки. Нет ли таковых на территории Штасслера?– На моем месте?Теперь настала очередь кивнуть Олу.– Обязательно бы сделал это.– И что бы вы ожидали там найти?– Я не говорю о том, что вы можете там найти, – он поднял руки в беспомощном жесте, словно и вправду не знал ответа на вопрос. – Прежние владельцы ранчо были очень странными людьми. Они так же, как Штасслер, беспокоились о своем одиночестве. Нет ничего удивительного в том, что он его купил. Прежние владельцы держали ранчо, но, может быть, до этого они там что-нибудь и копали. Четыре поколения землекопов. Некоторые шахты в этих местах имеют не меньше туннелей, чем метро в Нью-Йорке.Лорен подошла к столу.– Вы хотите сказать, что я найду...Ол снова вскинул руки, изображая, что сдается.– Я просто говорю, что бы я сделал на вашем месте. Я не хочу строить никаких предположений, когда речь идет о ранчо Джонсон. Странные люди все время там жили.– Эшли Штасслер вам тоже не нравится, да? Ол пожал плечами.– Нельзя сказать, чтобы меня трогали его скульптуры. Нет, меня они ни на йоту не трогают. Несколько лет назад он устраивал здесь большую выставку, а перед этим организовал шоу, на котором рассказывал всем нам, что именно мы должны увидеть в его «искусстве». Но знаете, что я вам скажу? Не надо говорить людям, что они должны увидеть. Люди и сами могут все хорошо разглядеть. Я знаю, что я вижу. Там не было никаких больших идей, о которых он нам говорил. Бедные ребята, в которых мир вонзил свои зубы и не выпустил...– Мир?– Именно так, мир. Или кто-нибудь в этом мире. Я бы навел справки в отделе шахт. Вы можете найти номер участка. Это в налоговом отделе.Лорен уперлась локтем в стол.– Кем вы работали, прежде чем купили это заведение? Ол улыбнулся.– Моей профессией было вмешиваться в чужие дела. И никто не называл меня лучшим другом.Он дал ей время на размышление.– Я был местным сборщиком налогов, – теперь по всему его морщинистому лицу расплылась улыбка. – Почему вы думаете, я выбрал такой бизнес, где надо иметь дело с незнакомцами? У меня нет здесь друзей. Но я знаю секретов больше, чем парков в Париже.Его улыбка перешла в хриплый смешок. Он хлопнул по крышке стола рукой, такой же морщинистой и рябой, как шкура старого персика.– Полагаю, мы можем это проверить, – заметил Рай, когда они завтракали. Они выбрали ресторан быстрого питания, так как опаздывали на вертолет. – Но у меня по этому поводу такого уж большого оптимизма нет.– Поговорим позже, – обрезала Лорен. – Пора трогаться. Они оформили полет на имя Лорен, чтобы Штасслер, если он снова будет недоволен полетами над его территорией, не смог связать этот полет с Раем. Владелец вертолета Боб Фландерс заверил их, что Лерою в ангаре будет очень хорошо.Рай вручил Лорен наушники, помог ей надеть их и установил микрофон точно напротив ее рта.Она села на переднем сиденье рядом с Фландерсом, который сказал, что его первый полет на вертолете был на благо Дяди Сэма более тридцати лет назад.– Дельта Меконга. Они сбросили нас там и пожелали удачи.Когда вертолет взревел, желудок Лорен изобразил лифт. Земля упала вниз, словно ее кто-то отпихнул.– Это «Белл Джет Ренджер», – объяснил Фландерс по внутренней связи. – На такой вертушке можно очень быстро облететь очень большую территорию.– Нам не надо слишком быстро, – предупредила Лорен. Фландерс понимающе кивнул головой.– Вы уже третья группа, которую я вожу на поиски девушки.– А кто были две другие?Лорен взглянула на раскинувшийся далеко у них под ногами город, заметила горных велосипедистов, копошившихся на ровных камнях, как пестрые муравьи. Она глубоко вздохнула и попробовала освоиться в стеклянном колпаке вертолета. И у нее зародилось ощущение полета на слишком интимных отношениях с небом.– Первыми были шериф и старший детектив. Они не хотели ждать, пока пришлют машину из полиции штата. Я летал с ними четыре часа. Мы пропахали всю территорию Штасслера. Ну, а вторая группа – печальное зрелище, – Фландерс покачал головой. – Отец, мать и дед девушки. Я взял с них только за топливо. Даже не представляю, что бы было, если бы я потерял тут одну из своих девочек.Его глаза скользнули по каньонам, горам и пустыни, раскинувшимся внизу.– У вас есть дочери? – удивилась Лорен.– Две, – оживился Фландерс. – Обе учатся в университете в Юте, в Солт-Лейк-Сити. Старшая через месяц заканчивает биологический, – с гордостью сообщил он.– Поздравляю.Фландерс пролетел над территорией Штасслера на высоте тысячи метров, что было, как он им объяснил, нарушением воздушного пространства. «А что он со мной сделает? Пошлет обратно во Вьетнам?»Лорен почувствовала настоящий холодок, который испытывают местные жители к своему знаменитому соседу.– Это, должно быть, литейка.Лорен указала на квадратное кирпичное здание справа от них.– Она и есть, – ответил Рай с заднего сиденья.– Большая, – добавила Лорен.Фландерс повернул вертолет так, что они оказались лицом к литейке.– Я слышал, что он построил это здание сам. Кирпич за кирпичом. Готов пожать ему руку за это. Не каждый богатый сукин сын готов так трудиться.Лорен согласилась с ним. Литейка была мощным строением, а эта была большой, пожалуй, больше, чем в университете.Холмы, которые казались расположенными так близко от территории Штасслера, когда они ездили на велосипедах, на самом деле лежали километрах в трех от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45