— У нас не так уж много книг по оккультизму, сэр. Но я посмотрю. — Молодая библиотекарша с любопытством разглядывала Пола, не понимая, зачем известному профессору кафедры криминальной психиатрии потребовалось влезать в такие дебри. Библиотека университета Сан-Франциско была хорошо укомплектована, но вопросы черной магии и одержимости демонами в учебные планы не входили.
В читальном зале почти все столы были свободны. Кроме Пола, там работали еще два студента и один преподаватель.
Он закрыл глаза и задумался.
Что дало ему посещение астральных уровней? Ну, прежде всего поразительное ощущение восторга и энтузиазма. Иметь возможность постигать тайны Вселенной напрямую, а не методом тыка, которым до сих пор пользуются ученые. Радость от знаний, не доступных никому из смертных, и жажда получить еще — все это плюсы. А минусы? Пол заметил, что посещение астралов полностью притупило у него чувство сострадания и отзывчивость к близким. Ему стала безразлична даже собственная дочь, не говоря уже о других людях. Он превратился в бесстрастного наблюдателя. Видел, как в цирке Нерона львица разорвала на куски девочку, и это его ничуть не тронуло.
И еще Пол чувствовал, что Хелен преследует какую-то, пока непонятную для него цель. Иначе и быть не могло. Ведь за все рано или поздно приходится платить. Она намекала, что является только хранительницей монеты.
Означает ли это, что если он станет полноправным хозяином, то сможет управлять даже ею?
А почему бы и нет? В конце концов, кто она такая? Простая исполнительница воли того, кто меня любит. Ну что ж, посмотрим, насколько сильно любит меня этот загадочный он. Посещение астралов подействовало на Пола как наркотик, который был в сотни раз мощнее любого известного на земле препарата.
Он полностью подчинял себе его сознание, разрушая все прежние представления о земной реальности. Пол этого не сознавал, но его мышление уже контролировал подлинный хозяин монеты, находящийся за границами времени и пространства. Захваченный алчностью, ученик чародея не видел, что учитель его обманывает.
— Вот книги, которые вы заказали, сэр.
С помощью монеты Пол приобрел невозможную для человека способность овладевать знаниями. Он быстро проглатывал одну книгу за другой. Бог Тот и оккультизм Древнего Египта, зороастризм и волхвы, каббала и еврейские тайные учения. Он прочел исследования о философском камне, об иллюминатах (членах тайных религиозно-политических обществ в Европе XVIII века), заклинаниях, медиумах и мистиках, о картах таро и искусстве гадания, снах и ясновидении, с ходу постиг «Тайную доктрину» и работы по алхимии. Но ни в одной из книг Пол не обнаружил упоминания о монете.
Нельзя сказать, что прочитанное его удовлетворило. Слишком часто то, что называлось в книгах силой духовной, в действительности было обычной человеческой, которую люди путали по глупости либо с целью обмана ближних. Медиумы, мистики, нумерологи, астрологи, колдуны и ведьмы — жулики всех мастей.
И все же… все же… за всем этим шарлатанством и самообманом скрывался намек на существование некоего загадочного мира, существующего параллельно нашему. Но что такое эта монета? В чем ее суть?
— Библиотека закрывается в десять, — напомнила девушка.
— У меня есть специальный пропуск, позволяющий оставаться после закрытия.
— Хорошо, профессор Стаффер. — Она смущенно посмотрела на Пола. — Только что в новостях передали: убит Тони Бреннан. Дома. Неизвестный нанес ему шесть ударов ножом. Такой был чудесный актер! Ужасно!
Пол кивнул и продолжил чтение. Ему было наплевать на отношения папаши и сыночка Бреннанов. Время поджимало.
Он задержался в библиотеке до глубокой ночи, проглотив «Открытие колдовства» Скота, «Демонологию» Якова VI Шотландского, «De Demonialitate» Синистрари, «Трактат о магии» Догиса, «Flagellum Maleficarum» Мамора, «Liber de Insidiis Daemonium» Рикаламуса, «Снятие колдовской порчи» Бодена, «By Invocatione Daemonim» Тарреги. Все эти работы в той или иной степени имели отношение к соглашению со смертью, договору с адом, о чем сказано в «Книге пророка Исайи».
Черная магия и колдовство распространились в Европе примерно с тысячного года, когда возникло манихейство, верование, что Бог и дьявол — это части единого целого. Церковь с самого начала пыталась подавить пагубные доктрины, но ее благородные устремления очень скоро выродились в свою противоположность. И лечение стало чуть ли не хуже самой болезни. Подавление ложных учений вылилось в безжалостные гонения на всех, кто осмеливался бросить вызов власти церкви. Ересь стала страшным преступлением, обычно караемым смертью.
Охота на ведьм. Эпидемия этой жуткой болезни свирепствовала в средневековой Европе несколько столетий. Тысячи людей, главным образом старухи и дети, были затравлены толпами религиозных фанатиков и сожжены на кострах.
Суды над колдунами в Германии, где приговорили к смерти свыше двадцати тысяч человек, пытки и сожжение на кострах в Испании, избиение целых деревень во Франции, казни ведьм в Британии, печально знаменитый Салем в Соединенных Штатах. Вот так, в борьбе с воображаемым злом, церковь расправлялась с невиновными.
Или зло не было воображаемым? Почему такие люди, как Фрэнсис Бэкон, святой Фома Аквинский, Эразм, святой Альбертус Магнус и понтифики Григорий XV и Бенедикт XII, не говоря уже о мистиках и отцах церкви, страстно верили в физическую реальность сил зла и их способность войти в мир? Почему они верили в это до такой степени, что были готовы вырвать эти силы с корнем, уничтожить, пользуясь самыми жестокими и нечеловеческими средствами? Ответ дал в 1765 году Уильям Блекстоун, один из крупнейших английских юристов: «Как можно отрицать наличие дьявольщины, если в Ветхом и Новом Заветах прямо говорится, что такое возможно ? Мало того, действительно существует».
Эти высокообразованные люди были уверены, что дьявол существует, и Библия это подтверждает. Но доказать это научными методами было тогда невозможно. Если подумать, то и у Пола тоже не было каких-то солидных аргументов даже после путешествия по астралам. Казалось, человеческий мозг был специально запрограммирован так, чтобы отвергать существование дьявола. Почему?
Вот канонический церковный текст — «Malleus Maleficarum», или «Молот ведьм», написанный в 1484 году священниками Кремером и Шпренгером и одобренный папой Иннокентием VIII: «Вера в существование ведьм — необходимая часть католической веры. Те, кто в этом сомневается, — еретики».
Ссылаясь на Книгу Иова, авторы утверждают, что дьявол сильнее любого человека и что духи зла имеют возможность влиять на умы и тела людей, что указано во многих местах Священного Писания: «Сатана способен принимать человеческий образ, являться к людям во снах и мутить их сознание разными хитрыми способами».
Пол прислушался. В здании университета стояла мертвая тишина. Он придвинул ближе настольную лампу, устроился поудобнее и продолжил чтение: «Дьявол знает все наши мысли; он может заставить нас совершать ужасные поступки, управлять нашей волей».
«Могу ли я, используя силу монеты, достичь каких-то высот, немыслимых для человека? Зачем? Чтобы опровергнуть высказывания отцов церкви? Доказать ошибочность положений Библии? То есть продолжить то, чем я занимался всю жизнь?»
Пол потер глаза. Было три часа ночи. «Все это, конечно, очень интересно, но пора домой, пора возвращаться к реальности. Завтра я скажу Хелен, что мне надоело играть в эти игры. К тому же она все равно меня обманывает. Все, хватит витать во снах, пора просыпаться».
— Я вижу, ты перезанимался, — произнесла Хелен.
Пол вскинул голову. Она стояла в углу, такая, какой он видел ее на седьмом астрале. Необыкновенно, нечеловечески прекрасная.
— Книги ничему тебя не научат. Их написали глупцы. Пошли.
— Куда?
— На восьмой астрал. — Хелен улыбнулась. — Тебе предстоит еще многому научиться.
— Но…
— Что — но? — раздраженно бросила она, показывая на книги на столе. — Что знают эти глупцы об астралах? Брось засорять голову всяким мусором. Ты вообще-то представляешь силу монеты? Вот, смотри!
Наваленные на столе книги неожиданно взлетели и закружились по залу в фантастическом танце, а затем вернулись на место, причем легли в том же порядке, в каком он их положил.
— Ты по-прежнему считаешь, что это фокусы? — Хелен схватила первый попавшийся том и швырнула ему. — Раскрой в любом месте и посмотри.
— Но…
— Никаких «но». Раскрой в любом месте, я тебе говорю! — крикнула она.
Пол вздрогнул — он в первый раз видел Хелен в такой ярости. Раскрыл книгу и… замер — она превратилась в телевизионный экран. Перед ним замелькали фрагменты его любимых фильмов. Изображение было объемным и немыслимо четким.
— Что, опять не веришь? — Хелен усмехнулась. — Что бы еще такое сделать? Ну, Сьюзенн ты уже получил в подарок. Ага, я знаю, ты давно мечтаешь занять место Бена, стать заведующим кафедрой. Сделано. В общем, монета может исполнить любое твое желание.
Хелен подошла к цветку, стоящему в алькове на подставке. Он вспыхнул ярким рычащим пламенем, затем огонь погас, и цветок остался таким, каким был.
— Хелен, я… — начал Пол.
В зале зажглись все лампы, но не жалким желтоватым светом — нет, здесь были все цвета радуги и их сочетания, глубокие, насыщенные. Через пару секунд в переплетении лучей материализовались птицы — зимородки, колибри, попугаи, беркуты, фламинго. Они летали по кругу, купаясь в свете. Затем все исчезло так же внезапно, как появилось.
— Ну как?
Хелен подошла к нему, и его охватило непреодолимое желание слиться с ней телом и душой. В его руке возникла монета, а потом все сомнения исчезли. Пол широко улыбнулся: «Я все равно ее перехитрю, когда придет время».
— Пошли, — сказал он.
Они вышли из читального зала.
Пол, видимо, не успел прочесть изречение блаженного Августина: «Нет ангела более могущественного, чем наш собственный разум, когда мы крепко держимся за Бога».
Флоренс проснулась только после пятого звонка. Она очень устала. Они приехали в Аспен к ночи и тут же легли спать. И вот теперь этот телефон.
Бен взял трубку и ушел в соседнюю комнату. Через полминуты возвратился в спальню.
— Флоренс! Проснись. Это Мэри. У нее что-то случилось.
Флоренс взяла трубку, и почти сразу же по ее щекам потекли слезы. Она долго слушала. Потом попросила передать трубку матери настоятельнице. Задала ей несколько вопросов и наконец произнесла:
— Мы выезжаем.
Закончив разговор, она подробно передала мужу его содержание. Он молча выслушал.
— Неужели такое возможно? — спросила Флоренс.
Бен пожал плечами. Встал, раздвинул шторы, посмотрел на звезды. По какой-то необъяснимой причине он ожидал такого поворота событий.
— Все началось с дела Крамера. Пол знал, что тот убийца, и все равно свидетельствовал в его пользу, — произнес Бен убитым голосом. — Очень уж ему хотелось славы.
— Разве это не предательство? — спросила Флоренс. Бен кивнул.
— Что ж, Бог ему судья.
Глава двадцать восьмая
Незадолго до кончины папы в его гробнице было знамение. Туда вдруг начала сочиться вода, так что вскоре вся почва вокруг превратилась в грязь.
Уильям Годделл. Хроники понтификов
Синьора Росси подождала, пока небольшая группа американских туристов осмотрит великолепный церковный фасад, окруженный статуями Христа и апостолов.
— В Риме два главных собора, построенных.по повелению императора Константина. Это собор Святого Петра и собор Святого Иоанна на Латерано, который называют Латеранским. Второй менее известен, хотя находится всего в двух километрах от первого, на другом берегу реки Тибр. — Она посмотрела на часы: надо торопиться, впереди еще одна экскурсия. — Вот это здание собора Святого Иоанна, которое сейчас перед вами, построено на рубеже восьмого и девятого веков. Дело в том, что в течение нескольких столетий собор подвергался жесточайшим разграблениям. Он дважды сгорал дотла и не один раз перестраивался. — Синьора Росси встретилась взглядом с проходившим мимо священником, его лицо показалось ей знакомым — он был очень похож на кардинала Бенелли. Но как мог оказаться здесь глава святой палаты, один, в черной сутане простого священника? — Основные достопримечательности собора — часовня с уникальной мозаикой, баптистерий с куполом восьмиугольной формы и боковой придел, который открывают раз в двадцать пять лет на Священный Год
Кардинал Бенелли подумал, что экскурсовод не упомянула еще одну важную достопримечательность собора на Латерано. Важную не для туристов, а для самого кардинала.
Здесь был похоронен папа Сильвестр II.
Примерно в десяти метрах от главного входа рабочие огородили панелями из черного пластика часть тротуара, примыкающего к фасаду. У небольшого входа, образованного в заграждении, стоял священник в черной сутане. При виде кардинала он почтительно поклонился.
Они вошли за заграждение.
Рабочие уже подняли с тротуара несколько каменных плит и теперь стояли, опершись на лопаты, негромко переговариваясь. Увидев кардинала Бенелли, они выпрямились.
— Начинайте копать, — произнес он еле слышно.
Согласно материалам секретного архива, папа Сильвестр II умер двенадцатого мая 1003 года и был похоронен под галереей, рядом с Латеранским собором. Похоронен поспешно, в конце дня, который выдался не по сезону пасмурным. Никакой надписи на могиле не сделали. Только потом, после смены трех понтификов, папа Сергий IV приказал выгравировать на белой мраморной плите эпитафию Сильвестру II. И установили ее не на самой усыпальнице, под землей, а внутри собора, на колонне у первого ряда справа (где она находится и по сей день). Начинается эпитафия следующими словами: «Здесь похоронены останки Сильвестра, который предстанет перед Господом, когда трубный глас возвестит день Страшного суда… Кто бы ты ни был, взирающий на сей монумент, скажи: „О Боже Всемогущий, смилуйся над ним!“».
Почему папа Сергий написал такую эпитафию и почему плиту установили так далеко от усыпальницы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34