— С удовольствием.
Пэнси подумала, что должна разобраться, почему эта девушка не вполне счастлива. Вслух она нерешительно добавила:
— Насколько я помню, завтра мы свободны, не правда ли, Джефф, ангел мой?
Джеффри впервые прямо взглянул на Джой, хотя украдкой, боковым зрением, подмечал мельчайшие ее жесты. Он подумал, что должен пойти, чтобы понять, отчего она счастлива.
— Завтра? На чай к тебе? Это будет чудесно; я предвкушаю огромное удовольствие. — В эти слова он вложил все свое неотразимое мальчишеское очарование.
— Завтра — в четыре?
Он вытащил небольшой блокнот в пурпурном переплете, хорошо знакомый Джой (это был ее подарок на прошлое Рождество), и записал время.
7
Красиво очерченный профиль Джеффри, склоненный над записной книжкой, напомнил Джой дни ее первой страстной влюбленности. На секунду в ней проснулись прежние чувства — но лишь на секунду.
Разлука творит странные вещи. Она может заставить сердце любить сильнее — и может сделать чужими самых близких друзей. Порой она рождает истинную дружбу между людьми, расставшимися как случайные знакомые. А порой ничего не оставляет от старой любви, так что невозможно поверить в бушевавшую когда-то безрассудную страсть.
Никакой кровоточащей раны эта встреча Джой не нанесла; в ней возникло сознание чего-то ушедшего, навсегда потерянного.

Глава одиннадцатая
ОТКРОВЕНИЕ ЭРОТА
Тобой указан путь, что должен я пройти.
Шекспир
1
Когда они садились в машину, Персиваль Артур удивил Джой тем, что просто кивнул Манли и вместо того, чтобы занять место водителя, устроился позади нее. Заталкивая себя в угол с ее стороны, он неожиданно резко спросил:
— Кто этот парень?
Джой не была расположена к беседе. Ей вспомнились те дни, когда земля ушла у нее из-под ног.
— Кто это был? — повторил юноша свой вопрос.
— Тот, кого мы только что видели в аквариуме? — переспросила она еле слышно.
— М-м-м…
— Мой старый друг, — промолвила Джой в тот момент, когда «Альфа-Ромео» шумно выкатила из этого игрушечного княжества. — Я работала у него до того, как перешла на Харли-стрит. Это — мистер Джеффри Форд, романист.
— Что ж, ему это подходит, — мрачно сказал Артур. — Он считает себя мыслителем?
— Нет. Он действительно умный. Некоторые находят его выдающимся!
Персиваль Артур, бросив на нее мрачный взгляд чертенка, внезапно изрек взрослое суждение:
— Это не одно и то же… Не могу сказать, чтобы я был высокого мнения о его внешности.
— Да ты и видел-то его всего пять минут, — отвечала Джой.
— А мне показалось, что ты болтаешь с ними уже пять часов. Они придут к нам завтра?
— Я пригласила их, — сказала Джой и сама вдруг удивилась, зачем это сделала. Она уже сожалела об этом.
С непоседливостью мальчишки Артур то съезжал, то вновь взбирался на сиденье, пытаясь устроиться поудобнее, и нечаянно ударил Джой по голени.
— Извини… А интересно бы знать, что дядя Рекс подумает о твоем Форде?
2
Как раз об этом и размышляла сейчас Джой.
Что подумает Рекс?
Он, конечно, знал о предыдущей помолвке.
Несомненно, у Рекса не было никаких оснований сердиться на то, что его фиктивная жена была когда-то помолвлена с другим. Что же касается приглашения бывшему жениху и его матери встретиться с ее так называемым мужем, то чем оно могло вызвать возражения Рекса? Ничем. Она пригласила Джеффри не потому, что хотела его видеть, а чтобы он увидел, что между ними все кончено. Поймет ли это Рекс? Во всяком случае, она была уверена, что для Рекса не имел значения этот эпизод ее жизни. По крайней мере, была уверена до сегодняшнего дня. До того момента на балконе, когда Рекс, бросив на нее свой странный взгляд, сказал: «Передай привет рыбкам, Джой». Что он, черт возьми, имел в виду, говоря: «Передай привет рыбкам»? Почему рыбкам? Почему привет? Почему такой странный взгляд? Что все это значило вообще? Что происходит? А это его «Пока, дорогая»? А может быть, ей только показалось?
Джой ни в чем не была уверена. Она была потрясена — не только последней встречей, появлением
Джеффри, но и вообще всем, что произошло в «Монплезире» за последние сорок восемь часов.
Вдруг она осознала, что Персиваль Артур обращается к ней, а она не слышит.
3
— Я сказал, что дяде Рексу вряд ли понравится твой Форд.
— Почему же?
— Слаб! — с издевкой сказал Артур, и его хитрющее, проказливое, все время меняющееся лицо приобрело полузадумчивое, полунасмешливое, полусмущенное выражение Эрота, изображаемое на картинах и скульптурах. — Он тебе очень нравится?
Джой раздраженно повернулась на своем сиденье, взглянула на этого беспокойного, навязчивого, нахального мальчишку, который проявлял неприличное любопытство к ее чувствам так же непосредственно, как интересовался мотором «Альфа-Ромео», новым бензином и тем, сколько миль она проехала за последнюю неделю, и резко ответила:
— Если тебе так необходимо знать, да, когда-то я действительно любила его.
— Ты имеешь в виду — на самом деле? Сильно? Глубоко?
— Да.
— Приступ влюбленности?
— О, да, да!
Неожиданно на дороге возникла преграда. Две лошади в шорах неторопливо тащили повозку, груженную бочками с вином. Ею правил провансалец в голубой блузе.
Раздался сердитый гудок. Персиваль Артур наклонился вперед, высунувшись наполовину из машины — словно стройное носовое украшение яхты. И снова «Альфа-Ромео» помчалась вперед.
Джой с облегчением подумала, что юноша отвлекся от щекотливой темы, но ошиблась. Повернувшись к ней, он продолжал:
— Вот что я хочу спросить, если ты позволишь. Это с ним ты была помолвлена, когда носила голубое кольцо?
— Да, — ответила Джой, весьма удивленная, что он вспомнил об этом. — Ты еще что-нибудь хочешь узнать?
Казалось, Персиваль Артур глубоко задумался. Автомобиль устремился вниз по склону горы. Глаза юноши смотрели на белое от пыли шоссе, которое переходило в улицу, обсаженную эвкалиптовыми деревьями.
— Почему же ты не вышла за него замуж, в таком случае?
— Он разорвал наши отношения, — ответила Джой, удивляясь, как спокойно говорит об этом; так, словно это было много лет тому назад.
— Он разорвал помолвку? Почему?
— Устал от меня, — произнесла девушка просто, как о чем-то давно пережитом и забытом.
4
Она не смогла бы так легко и свободно говорить об этом ни с одной подругой, вообще ни с одним взрослым человеком. Но Джой, .расцветающая Венера, чувствовала себя гораздо моложе своих лет. А Персиваль Артур, юный Эрот, порою вдруг делался на десяток лет старше, чем был на самом деле. Оттого они и сблизились. Она смутилась, осознав, что доверила тайну, которой женщина делится в последнюю очередь (мужчина устал от нее), этому неопрятному школьнику. А Персиваль Артур с комариным занудством возразил:
— Скажу тебе, что когда он стоял, вылупившись на тебя, то не производил впечатления человека усталого. Все, что хочешь, только не это!
— Ну, что ж. Я полагаю, это — правда. Он писал мне позже, намекая, будто не то имел в виду, но к тому времени мне было абсолютно все равно, что он имел в виду.
— О! Получив отлуп, некоторые возвращаются к состоянию, когда их больше не утомляют люди? Как интересно, — задумчиво произнес Персиваль Артур. Внезапно его внимание привлекло такси, со свистом пронесшееся мимо. Он повернулся, чтобы проследить взглядом за его стремительным движением, затем сел на место и отрывисто спросил: — Ну и что, ты жалеешь, что не вышла замуж за этого Форда?
Джой устремила взгляд на вечереющее небо над морем справа от дороги. Разгорался великолепный абрикосово-золотой закат, который предвещал прекрасную звездную ночь, одну из многих удивительных и ярких южных звездных ночей.
Джой чувствовала себя настолько взбудораженной, что сомневалась, сможет ли заснуть, и в то же время ее охватила печальная задумчивость. Отчего? От сковывающей силы мужских глаз? Она видела их, чувствовала… Не темные итальянские глаза под черными бровями, а полунасмешливые, тревожащие, голубовато-серые, выражающие волю и уверенность (словно выбор уже сделан), в которых светилось что-то дьявольское, как в английских небесах в июне перед грозой.
Джой вдохнула теплый воздух, выпрямилась и сообщила деловым тоном своему юному другу:
— Ну, конечно, все были довольны, что я не вышла замуж за Джеффри Форда!
— А почему — конечно?
— О, эти твои вопросы…
Но эти вопросы мучительно гудели в ее голове. Почему-то только сейчас она увидела, что Джеффри Форд слишком молод, слишком напоминает вечного студента своим хрупким телосложением, слишком похож на свою мать, слишком свободно ведет беседы о том, «что имел в виду, чего не имел в виду»… Слишком… Слишком… А может быть, недостаточно… Так что же все это значит?
— Джой, надо ли это понимать так, что ты рада выйти замуж за дядю Рекса?
И Персиваль Артур, склонив свою взъерошенную, покрытую пылью голову набок и скрестив на груди руки в оборванных манжетах, вдруг задумчиво произнес:
— Ты страшно влюблена в него, не так ли?
— Разве не пристало женщине быть страшно влюбленной в человека, за которого она вышла замуж? — шутливо ответила Джой.
Персиваль Артур не поддержал шутливого тона:
— Я не это имел в виду.
— А что же?
— Я хочу сказать, что ты сейчас больше влюблена в него, чем в Лондоне, до того, как мы приехали сюда. Здесь ты совсем другая. Я заметил — ты влюблена… Влюблена в Рекса.
5
Эти слова явились откровением для Джой. Мальчик словно сорвал плотный покров с ее истинных чувств. Возможно, она уже и сама поняла это, но, подобно многим женщинам, предпочитала не понимать. Как бы там ни было, теперь она знает все про себя точно.
Поэтому, когда юноша подтолкнул ее бесцеремонным и резким напоминанием («Ну, что, не так ли?»), она просто ответила себе и ему:
— Думаю, что да. Так оно и есть.
— Что ты хочешь сказать словом «думаю»? Ты не уверена? Ты не совсем уверена?
Ее ответ показался ей самой слишком решительным:
— Да! Я уверена.
Ах, как неожиданно это вырвалось, и что-то еще могло вырваться. Она почти решилась спросить своего наблюдательного следователя: «Скажи, что он думает обо мне, раз уж мы коснулись этой темы?» Но Персиваль Артур, вновь подавшись вперед, громко сказал:
— Манли! Послушай, дай мне повести машину хоть чуть-чуть.
— Конечно, — улыбнулся шофер, повернув к нему свой аристократический профиль.
Чуткими смуглыми руками Персиваль Артур Фитцрой взялся за руль. Его лицо преобразилось. Таким оно впервые предстало взгляду очаровательной спутницы. Это было лицо будущего механика, сосредоточенное, полное решимости, отчужденное…
Состоявшийся разговор был напрочь забыт. Персиваль Артур сказал все, что Джой могла от него услышать на эту тему.

Глава двенадцатая
ТРЕВОГА
Там, где любовь царит,
Она сама себя от ревности хранит,
Ошибкой будет поднимать тревогу.
Шекспир
1
Рекс, ты собираешься к пациентам? Я хотела спросить, будешь ли ты к чаю.
— Ты хочешь, чтобы я был?
— О нет, совсем не обязательно. То есть не особенно и важно. Только у меня сегодня целая толпа гостей, — сообщила Джой, считая, что настал момент, когда Рекс должен узнать, что Форды причислены просто к толпе. Еще вечером такое казалось невозможным…
Ну, а теперь о приглашенных…
Английский викарий и его жена. Этих гостей обсуждали долго. Рекс заметил с улыбкой, что, несмотря на — духовное звание, они кружатся в вихре светских удовольствий.
Затем спросил, кого еще ждет Джой.
— Граф собирается привести с собой сестру, эту маленькую баронессу, фамилии не помню, ты ей представлен.
— Да, я помню. А сам граф, вероятно, хочет увидеть, какую… — Рекс сделал паузу и миролюбиво закончил: — Хозяйку виллы я приобрел.
— Затем семейство венгров — те, что тебя приглашали, когда их сын попал в автомобильную аварию; они так или иначе должны нанести визит. Я подумала, что лучше позвонить и пригласить их сегодня, чем специально устраивать прием.
— Этих состоятельных пациентов?.. Что за зрелые мысли в отношении профессиональной практики, дорогая! Ты становишься совершенно… — Рекс неторопливо зажег сигарету, пламя спички весело плясало в его глазах, и он невинно закончил: — Совершенно образцовой докторской женой.
Она выпрямилась и переплела под столом обтянутые шелком маленькие ножки. В реплике мужа не было ничего такого, что могло заставить ее покраснеть, однако под лучистым взглядом светло-голубых, как небеса, глаз ее миленькое личико вспыхнуло, и она отвернулась. Он встал и направился к окну, чтобы проверить, у ворот ли еще его машина. Этот сильный и добродушный мужчина не стал бы развлекаться подобным образом, вызывая смущение девушки, если бы неясное чувство не подсказывало ему, что девушка сама получает удовольствие от своего смущения. И поскольку все складывалось так неожиданно хорошо и Рекс уже точно знал, что не спугнет этим малышку, он намеревался мягко, корректно, но в полной мере посвятить ее в свои чувства. «Сегодняшний вечер как раз подходит для этого», — решил Рекс. После того как гости разойдутся…
— Кого еще ты пригласила?
— Обеих мисс Симпетт, которые должны привести с собой своего племянника, служившего в индийской армии. Он последнюю неделю гостит здесь, скоро уезжает в Марсель, и они, конечно, умирают от желания показать его всем, кого знают. Да и наконец, я должна сказать тебе, — закончила она как-то отрывисто, безразлично, холодно, — Форды придут.
— Кто?
— Форды; они здесь, мы встретили их вчера в аквариуме. Миссис Форд и ее сын Джеффри, писатель.
— Да, конечно. Забавную книгу он написал, кажется, «Ловушка», не так ли?
2
При всем кажущемся равнодушии Рекс мгновенно осознал опасность. Внутренне насторожившись, он подумал: «…А, Форд? Тот самый, с которым она была помолвлена до того, как мы пришли к этому „счастливому договору“. Я почти забыл о нем. Он появился здесь? Джой видела его? Вот почему она покраснела! Вот почему она вся горит и волнуется! Понятно…»
Он произнес слово «Ловушка». Джой, не умея читать чужие мысли, однако, почувствовала, как в нем что-то погасло. Или ей показалось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41